Одно из самых позорных эссе Бердяева (конь о четырёх ногах и то спотыкается): «Кризис искусства». Забавно, что иллюстрируют Бердяева часто картинами его современников, но берут при этом не Бенуа или Лансере, а тех самых Пикассо и Малевича, которых он бранил, и правильно делают. Он им созвучен, он с ними одного свободного духа.
Наше время — считая с Чёрного квадрата — это время освобождения. Не свободы, конечно, но всё-таки освобождения. Освобождения от левиафана семьи, частной собственности и государства. Конечно, они не исчезли и не исчезнут, но они хотя бы заткнулись и не навязывают своих мнений об искусстве, политике, смысле жизни. Ну как «заткнулись» — примолкли, но утробное ворчание, конечно, оглашает бездонные просторы космоса.
Когда говорят о «постмодерне», говорят о «пост-рабстве». Потому что «модерн» это всё-таки ещё был диктат снаружи: вот как должно быть красиво, разумно, хорошо. В 1960-е этот диктат закончился в результате целой серии революций (преобразований), доводивших до логического предела развитие предыдущего полутысячелетия. Пожалуй, самой важной из них была сексуальная революция, но и психологическую, и зелёную, и медицинскую не следует забывать.
Ушли рычаги внешнего давления на душу. Конец цензуры. Конечно, это может принять за конец искусства, гибель хорошего вкуса, торжество обывателя, безвкусицы. Кто во что горазд! Раньше просто: пирамида, внизу молчат, наверху избранные. Иногда достойные вроде Рафаэля, иногда недостойные вроде Салона. Недостойные, между прочим, порождались тем же самым социальным механизмом, что и культ Рафаэля. И вот — свобода. Красота, смысл, разум оказались на обочине.
Ну и что? Озлобиться? Примкнуть к циникам? Чума на оба и ещё на семь миллиардов?
Свобода же! Радоваться надо!
Ах, мы хотели свободу плюс гранты? Свободу плюс просторная светлая мастерская? Избавиться от минусов иерархического общества, но плюсики сохранить?
Это же неразумно и неисполнимо!
Ситуация, однако, не так уж плоха. Переходная ситуация. Немое кино, когда все молчали и говорили только те, кому позволяли, кончилось. Звуковое кино только начинается. Пока галдёж, но это продуктивный галдёж, как у оркестра, когда он настраивает инструменты. Просто идёт процесс выработки внутренних механизмов отбора, соработничества, культуры. Внутренних! Ну не хотим же мы опять вручить всю власть фонду культуры? Слышу смелые голоса из публики: «Хотим! Хотим!!» Это голоса прошлого и немножко вечной жажды переложить груз мышления и свободы со своих плеч на чьи-то ещё, чтобы сэкономить время и силы. Нет уж, сами, сами.
Иллюстрация: один из трёх (как минимум) гениальных художников переломной эпохи, Сергей Параджанов. Это плащаница, нарисованная на носовом платке в 1975 году, когда Параджанов был в заключении за гомосексуальность.
