Мелькнуло недавно вздорное о Чехове — мол, единственный «не проглядел русского духовенства». Чехов был бы неприятно удивлён — его крестным отцом в литературе (в смысле, крепко выпивали вместе и Лесков изображал из себя Державина, благословляющего Пушкина) был Лесков, куда более понявший о духовенстве. Гений Чехова вообще отнюдь не в «отображении» того или иного сословия. И самое, возможно, великое — по соотношению гениальности и объёма — «Каштанка».
«Каштанка» не только шедевр стиля — Чехов наслаждается своей властью над словами, играет с ними как Бог с облаками. Это ещё и настоящий рождественский рассказ — он был написан к Рождеству и опубликован в Рождество 1887 года. «Настоящий» рождественский рассказ это спрессованная трагедия, неизбывная трагедия. Вершина, конечно, «Девочка со спичками», но «Каштанка» немногим ниже. Это ведь Чехов о себе написал. Хозяин Каштанки — отец Чехова, а дрессировщик — издатель Чехова. Первоначальное название было прозрачнее, давало подсказку: «В учёном обществе». Описание дрессуры — сжатая до предела «Похвала глупости» Эразма. У Лескова есть рассказ «Мягкая дрессура» о том, как жандармы дрессируют интеллектуалов. Правда, рассказ написан позже чеховского, в 1893-м, и не публиковался до 1934, но атмосфера-то у Лескова и Чехова была общая. Два полюса жизни, и оба — девятый, ледяной круг ада. Семья и общество. Отдых и работа. И всюду — безысходность, тоска, тупик. Либо матерщина, либо полезай в чемодан и смеши публику.
То, что мы считаем счастливым выходом — возвращение к хозяину — вторая смерть. Чехову тут вторит чудная новелла «Цветы для Элджернона» Кивза, 1959 года: умственно отсталому уборщику дают лекарство, которое в сто раз умножает его интеллект, но только на год, а потом перестаёт действовать. Рассказ — дневник идиота, который становится гением и обнаруживает, что мир умных, нормальных людей такой же тупик, как мирок пьяных подсобных рабочих. Он возвращается «в первобытное состояние» не с таким большим ужасом, как следовало бы с точки зрения «нормальных людей» — ведь он теряет не рай, отнюдь не рай. Но у Чехова, конечно, лучше, тоньше — настолько тоньше, что читатель может и не понять. Но не почувствовать — не может. Так что «Каштанка» — лекарство, воздействующее над подсознание, лучшее лекарство от доктора Чехова.
