"Откровение Варуха", "Третье откровение Варуха", "Греческое откровение Варуха": текст.
Птица феникс — хранительница человечества. Своими огромными крыльями эта жар-птица прикрывает землю от палящих лучей Солнца.
Безымянный писатель II-III столетий, автор небольшого, 3 тысячи слов, сочинения о путешествии Варуха на небеса, — писатель замечательный, но не потому, что интуитивно догадался о существовании озонового слоя.
Замечателен он тем, что создал асимметричную картину: Бог защищает людей от Солнца, но Бог не может защитить Солнце. Каждый вечер Солнце меркнет, потому что смотрит на человеческие грехи.
Прилетают ангелы и уносят солнечную корону, чтобы к утру начистить до блеска.
Некоторой местью можно было бы считать какашки, которые жар-птица Феникс роняет на землю. Но какашки не простые, ведь питается птица манной и росой, а какает корицей.
Писатель, заметим, сам корицы явно не пробовал, как и гусиных лапок. Он слыхал, что есть вот нечто такое, похожее на червяков, но безумно вкусное, и этим питаются цари и правители.
Кстати, этим ограничивается социально-политический интерес автора. Что давать кесарю, как терпеть рабство, как добиться справедливости в суде, — ни звука. Автор ювелир, а не карикатурист. Кстати, и не живописец — у него отсутствует не только социальный вопрос, не только политика, но и любовь, женщины, брак. Даже и обращение не «братья и сёстры», а только «братья».
Историки религии пытаются определить, относится ли «Откровение Варуха» к иудаизму или христианству, но это совершенно второстепенно в данном случае. Грехи были одни, мечты были одни.
Вообще, назвать этот текст «откровением» — как назвать «Войну и мир» «текст». Слишком общее название. Это назидательный роман, одно из первых путешествий в загробный мир, в рай и в ад, которые размещаются на небесных этажах с первого по пятый. Да-да, «подземный мир», «преисподняя» — они тоже на небе, в животе огромного дракона.
Исследователи «религии» подчёркивают, что книга отвечает на вопрос о том, как Бог допустил разрушение Храма в Иерусалиме — и отвечает так, что есть небесный Храм. На самом деле, рассуждения на эту тему занимают ровно один абзац в самом начале. Про Храм, Иерусалим и прочие высокие материи автору (и читателям) было неинтересно. Им было интересно про справедливость. Так что и религиозного измерения в этой утопии нет, хотя Бог и упоминает, что оскорбляющий священников оскорбляет Творца, ведь священники учат заповедям Божьим.
Автор был поэт, хотя не рифмовал. Но разве исполинская птица — не поэтично? Грехи, которые коптят небо? Убойной силы предельный, страшный, невозможный грех: строители вавилонской башни, оказывается, заставили беременную женщину кирпичи таскать, так она родила прямо на стройке и носила одновременно новорожденного и камни.
Хотя, может быть, интереснее его описание того, что такое воздаяние за зло и за добро. Никаких пыток, фи! Люди в аду и в раю превращаются в животных. Только вот грешники превращаются в животных, у которых всё перепутано: «лица — бычьи, рога — оленьи, ноги — козьи, а чресла — бараньи». Святые же — журавли размером с быков. Да-да, «превратились в белых журавлей» это не Расул Гамзатов первый.
Если ли от грешников копоть, то от праведников — амброзия. Их добродетели ангелы собирают как лепестки цветов и насыпают в чашу.
Чаша — ключевой образ, потому что главным пороком автор считает пьянство.
До такой степени, что и тем райским деревом, из-за которого совершилось грехопадение, автор считает виноград.
Между прочим, пьянство — это не тривиально. Например, классический перечень смертных грехов начинался с обжорства, и это было следование традициям греко-римской философии, для которой не вино, а еда была проблемой. Не шум в голове, а тяжесть в желудке.
В «Откровении Варуха» есть два перечня грехов. Начало одинаковое, конец одинаковый, в середине некоторые нюансы:
«Блуд, разврат, кражи, разбой, идолопоклонство, пьянство, убийства, вражду, ревность, злословие, ропот, наушничество, гадание».
«Блуд, разврат, кражи, злословие, клятвопреступления, зависть, пьянство, вражда, ревность, ропот, наушничество, идолопоклонство, гадание».
Это же десять заповедей Моисея! Идолопоклонство — нарушение второй заповеди, убийства (разбой) — шестой, блуд — седьмой, кражи — восьмой, клятвопреступление — девятой, зависть — десятой.
Не вполне ожидаемо разве что «гадания», хотя Библия запрещает гадания и прорицания. Но любой археолог понимающе кивнёт: гадания составляли девять десятых тогдашней религиозной жизни — в быту, а не в книжках. Но зачем знать будущее, если знаешь вечное? Проблема не в том, что жизнь приготовила тебе, а в том, что ты приготовил Богу.
Жизнь — кулинария.
Святой приготовил розовые листья — отлично, Божьи ангелы собирают эти листья в чашу, а Бог наливает в чашу оливковое масло. Получается та самая дорогущая косметика, которой один флакончик стоит больше, чем Иуда выручил за Иисуса.
Грешник всё пережарил, не яичница, а угли, Что ж: Бог посылает грешнику гусениц и ржавчину, саранчу и град.
Вот и ответ на вопрос о том, откуда в мире зло. Плюёте в потолок — пеняйте на себя. Жрёте как саранча — пеняйте на себя. Может, лучше побелить потолок-то? Или, говоря словами, которыми заканчивается эта утопия-предостережение: «Прославьте и вы Бога, чтобы и Он прославил вас ныне и присно и во веки веков. Аминь».