В один день я прочёл две книги. Захар Прилепин (род. 1975) — «Некоторые не попадут в ад», 2019 год, и Азамат Габуев (род. 1985) «Холодный день на солнце», 2018 год. 68 тысяч слов и 89 тысяч слов. Книга Прилепина меньше по объёму (68 тысяч слов), но издана как полноценный «роман», книга Габуева 89 тысяч, но издана почти как покет-бук, хотя в твёрдом переплёте.
Прилепин — враньё от первого до последнего слова. Габуев — от первого до последнего слова правда. Прилепин — это персонаж Габуева из рассказа «Реваз», который вдруг стал писателем: мелкий провинциальный подонок-садист, решивший делать карьеру в культур-мультур.
Габуев — ремарковски хладнокровная сатира на провинциальный (владикавказский) совок — или вату, этот термин кажется в данном случае более удачным, потому что совком разве что по голове можно ударить, а вата душит. Это не искандеровская патриархальная жизнь, на которую наступают эндурцы. Это эндурцы заполонившие всё, нечего человеческого уже не осталось.
Прилепин — дешёвая тупая имперско-милитаристская агитация. Главная ложь книги об угрозе мерзейшего Запада. Эта ложь наиболее тонкая и лаконичная, чтобы быть и наиболее убедительной, как мимоходное «само собой». Она упакована во вранье о гнуснейшей Украина («укропах»), которая распинает мальчиков и девочек, подсылает киллеров, которым сама же и недоплачивает. В качестве лжи тонкой, упаковки-фольги, восхваление путинских кондотьеров и лично, конечно, Прилепина, который всё видит и знает.
Позитивный персонаж у Прилепина один: Лубянка. Путин по фамилии не называется, он просто «император» (что вызывает лишь воспоминание о дивной свинье Императрице из весёлого и светлого мира Вудхауза. Позитивны сны, порождённые Путиным — аккуратные гебешники, которые повелевают Прилепиным, но он не обижается, потому что это же сны повелителя, и подгебешники — Михалков, Лимонов и Прилепин.
Апофеоз романа — Михалков звонит в Донецк Прилепину и вызывает его в Москву для встречи с Путиным, Прилепин спешно приезжает, но почему-то отказывается идти к императору — не готов ещё. Правильно делает: настоящие сны именно «приходят», но Прилепин даже и сон-то не настоящий, он не приходит к Путину, а исходит от Путина.
Самое интересное, что у Прилепина и Габуева есть общее. Отсутствие прилагательных. Оба описывают стерильный мир и описывают стерильно. Мир без цвета, без запаха, без объёма. Это мир сна, и тут эта лаконичность оказывается уместна. Великая пустота. Великая Пустороссия.
На заре ленинского сна жители России часто не верили, что попали в сон людоеда, и спрашивали себя риторически: «Куда они без нас денутся!» Куда денутся без настоящих, живых парикмахеров, учёных, плотников, журналистов. Приползут… Всех не перестреляешь. А оказалось — перестреляешь. Всех. Куда денутся? А вот тот мир, в котором сейчас живут герои Прилепина и Габуева, и есть тот мир, куда деваются жертвы людоеда. Мир сна, в котором вроде бы жизнь, а по сути — бессмысленная и мучительная топотание по лабиринту, из которого заведомо нет выхода. Даже смерть не выход, точнее, смерть тут уже на входе, в роддоме. Прилепин описывает этот стерильный кошмар в его эрегированном, прифронтовом состоянии, Габуев описывает окопные зады этого мира, но мир один — точнее, конечно, не мир, а анти-мир, чёрная дыра, в которую одну погружаются с наслаждением Прилепина, и из которой другие высвобождаются и призывают высвободиться других, как это делает Габуев.