Книга Якова Кротова.

Что должно было бы измениться после пандемии: с войны на медицину

Реакция на пандемию оказалась несуразной, потому что медицина ещё оказалась не готова к ней, а сознание уже не принимает повышенную смертность. В результате пошли по пути наименьшего сопротивления, то есть, наибольшего насилия.

Поверхностная реакция на пандемию: нарастить бесконтактную жизнь, превратить изоляцию друг от друга в норму. Пусть всё, что нужно богачам, делают роботы. А что с бедняками? А кто будет делать роботов? Поверхностное мышление об этом не задумывается. От алчности оно забывает, что человечество едино, оно делит людей на приносящих прибыль и на вводящих в убыток, и считает прибыльными богачей, путая причину со следствием.

Нормально было бы поменять местами расходы на войну и на медицину. Конечно, в нормальном мире не должно быть и дворцов вместо больниц, но дворцы всё-таки кушают меньше ресурсов и денег, чем бомбардировщики и истребители. Прежде всего перестать защищаться от угроз со стороны других людей, перестать видеть в людях опасность. Начать видеть в людях тех, кому может понадобиться лечение, а не пуля.

Это подразумевает и неопускание занавесов между странами, невозведение дополнительных стен. Прямо наоборот: международная солидарность должна из ребёнка войны (ООН именно ребёнок двух мировых войн) стать ребёнком мира, солидарности, свободы. Не диктат богатых и вооружённых атомным оружием стран, а один человек — один голос. Это страшно? Да, в XIX веке тоже страшились мира, в котором голосуют женщины. Оказалось, не так уж страшно. Люди не идиоты и не волки, люди глупеют и звереют от страха за свою жизнь, за своих детей, за своё богатство, от несвободы, от доминирования, и от этого надо лечиться не сажая каждого в карцер, а иных и в тюрьму, а освобождая людей, соединяя и предоставляя им свободу.

*  *  *

Пандемия обнажила нищету реакционной психики. Эта психика эгоистична, она отстаивает своё право ходить в церковь, несмотря ни на что, ради этого она готова на мученичество. Она даже алчет мученичества, только вот никто её не мучает. Тогда она имитирует страдания: ах, злобные силы нас гнетут, мешают бичевать аборты, извращенцев, сажать в тюрьму за прелюбодейство и сжигать ведьм.

Реакционная психика понимает спасение сугубо негативно: есть враги, осаждающие меня, праведника Божия, спасение в избавлении от гнусных врагов. Эта психика не только верующих, это импорт в религию суеверий и неврозов, которые никак существенно с верой не связаны.

Вера же видит погибель в том, чтобы сосредоточиться на себе и не видеть боли других, отстаивать свои права и подавлять права других.

Реакционная психика заботится о хождении в храм, потому что её «право». Вера видит в хождении в храм дар Божий.

Реакционная психика веками не ходила в церковь, когда правила целыми странами. Теперь, будучи в меньшинстве, она превращает богослужение в средство самоутверждения.

Вера видит в Евхаристии обыкновенное чудо безвластия. Страшный сон человека — стать тараканом, как у Кафки. Мы идём в храм, чтобы поблагодарить Бога, что Он стал хуже таракана, стал человеком. Тараканы живут дружно и Богу не досаждают, а мы досаждает всем и всему. Тараканы не распинают тараканов. Мы распинаем себя и Сына Божия распяли, а Он не стал мстить нам, а простил нас. Использовать это прощение как дубинку для помыкания другими людьми, с лицом, которое искажено злобой недовольства, глупо и грешно. Благодарить надо, радоваться надо, если хотя бы раз в жизни причастимся. Не выдумывать некое «духовное причащение», а просто помнить: не мстить, не господствовать, не давить можно, слава Богу. Силой Духа Святого.

Пандемия как неистория

См.: История человечества - Человек - Вера - Христос - Свобода - На первую страницу (указатели).

Внимание: если кликнуть на картинку в самом верху страницы со словами «Яков Кротов. Опыты», то вы окажетесь в основном оглавлении, которое служит одновременно именным и хронологическим указателем