1599 год: Иисус Караваджо

Итальянский искусствовед Сара Маджистер [Magister] выдвинула гипотезу, что на картине Караваджо «Призвание Матвея» Матвей — вовсе не центральная фигура, а юноша слева от зрителя, склонившийся над деньгами. Фигура же в центре лишь указывает на него. Гипотеза означает, что Караваджо хотел показать, что Иисус выбирает самых неподготовленных и грешных.

Американский искусствовед Элизабет Лев обоснованно защитила прежнее понимание — Матвей в центре, а жест его, который всегда затруднял понимание картины, это результат неумения Караваджо рисовать жесты, неумения, известного и по другим картинам, отмечавшегося и современниками.

2015 год. Интервьев церкви св. Людовика в Риме, картины Караваджо (1599 года) «Призвание евангелиста Матфея» (слева) и «Евангелист Матфей». Фотография Якова Кротова.

2015 год. Интервьер церкви св. Людовика в Риме, картины Караваджо (1599 года) «Призвание евангелиста Матфея» (слева) и «Евангелист Матфей и ангел». Фотография Якова Кротова.

Картина создавалась для юбилея 1600 года, когда в Рим пришло 300 тысяч паломников, для которых в одном лишь соборе св. Петра отслужили 28 тысяч месс, когда для недавно обращённого в католичество французского короля и его подданных строилась в Риме церковь св. Людовика, куда и поместили полотно.

Однако, сама гипотеза напоминает, что историю Матфея рассматривали как параллель к притче о сеятеле, о вере как зерне. Двое людей ближайших к Иисусу людей радостно порываются к Нему — но их порыв слишком эмоциональный, поверхностный. Двое тех, которые подальше — слишком поглощены деньгами, тут слова Спасителя падают на камень и вообще не вызывают отклика. Лишь в центре — в золотой середине — Матвей, который в меру отзывчив, в меру скептичен.

Хорошая новость в том, что на самом деле большинство — именно в золотой середине. Плохая новость — что в Церкви часто власть оказывается у тех, кто бессердечен, кто превращает Христа в бездушный капитал, и при этом прекрасно заключает союз-симбиоз и с эмоционалами, и с фанатиками. Крайности сходятся в умении и желании манипулировать истиной. Что ж, хорошая новость новее плохой — между Сциллой и Харибдой, а всё же призваны мы Христом и должны идти к нему, не слишком обращая внимания ни на сцилл, ни на харибд.