Время и пространство: от крестьянской архаики до современности

Крестьянская мудрость гласит: «Земляной рупь тонок, а длинен, торговый широк, да короток». На самом деле, всё прямо наоборот: феодализм, аграрная цивилизация — это бег на короткую дистанцию, капитализм — это марафон. Крестьянин и все, кто с ним связаны, живёт одним годом, от посева от жатвы и от жатвы до посева.

Крестьянский мир — это мыльный пузырь, внутри которого бьётся поколения как мухи, и горе, когда этот пузырь лопается. Наступает голод и вымирание. Ничего нового нет и не может быть. Всё суета сует. Побеждает тот, кто дольше продержится на брыкающемся быке природы. Брыкания непредсказуемы как выигрышный лотерейный номер, но неизбежны. Развития нет, есть лишь умеренно разнообразные комбинации одних и тех же элементов.

Мир бизнеса это постоянное заглядывание в будущее. Побеждает тот, кто дальше заглянул, а ещё точнее — тот, кто так изменил будущее, создал новый вариант будущего, что оказался в выигрыше.

Страх будущего явление понятное, но недостойное человека. Страх будущего можно сравнить со страхом перед судом. Архаическое общество презирает правосудие — а о чём ещё говорит выражение «аблакат — нанятая совесть»? Убеждённость, что можно и нужно жить «по совести», есть главный источник бессовестности в мире, самосуд во всей его гнусной красе.

Разные отношения со временем — циклическое у земледельца, линейное у предпринимателя — это и разные отношения с пространством. Крестьянин немыслим без дома, да и скотовод. Капитализм делает «дом» условным понятием. «Дом Ротшильдов» есть совокупность сотен людей, тысяч домов и предприятий. Дом крестьянина — крепость, раковина, яйцо, человек модерна («капиталист» было бы очень неточным обозначением) вылупляется на волю. Соответственно и в религии: храм крестьянина — это дом, и крестьянин может быть императором Рима, тогда этот дом очень большой, но всё равно дом. Дом человека модерна — это съёмная квартира, да и для богослужения он без труда арендует помещения, обойдётся без стационарного, освящённого помещения, на месте которого больше нельзя ничего «светского» построить.