История с любовью Дэвида и Чарльза: кондитер как свободный художник

 

Подробнее о суде над кондитером и его аргументации.

 

На стороне кондитера выступил президент Трамп. Его представитель в суде обещает, что расширительное толкование свободы слова не относится к расовой дискриминации, потому что расизм "есть зло неискоренённое и распространённое, преставляющее уникальную историческую, конституционную и инстициональную проблему" ("is a familiar and recurring evil that poses unique historical, constitutional and institutional concerns"). Но разве гомофобия моложе расизма? Разве защищать людей надо только от очень распространённого зла, а от не слишком распространённого - не надо?

Что до кондитера, то он заявил, что толерантность дело важное, но она должна быть обоюдной. Это традиционный аргумент противников толерантности. Традиционный и глубоко неверный. Толерантность по определению нетолерантна к нетолерантности. Другого определения у толерантности вообще нет. Нельзя защищать одновременно и еврея, и черту оседлости.

 

В штате Колорадо есть закон о public-accommodation, публичных услугах, прямо запрещающий продавцам магазинов отказываться обслуживать покупателей по мотивам сексуальной ориентации. Адвокат утверждает, что торт - это не торт, а "временная скульптура", что кондитер не просто продаёт товар, а "участвует в свадьбе". Судья Гинзбург удивляется: а флористы? а изготовители свадебных приглашений? Эти - участники свадьбы, говорит адвокат Ваггонер, а вот парикмахеры - нет, потому что стрижка - это не "высказывание", не “speech”. Правда, Ваггонер заявила, что архитекторы не защищены свободой словой - тут удивилась судья консерватор Сэмуэль Алито. Судья Стефен Брейер удивляется: Микеланджело не защищен свободой слова, а кондитер защищён! Судья Брейер напоминает о деле 1964 года, когда расист отказался обслуживать в кафе чернокожих. Адвокат пытается провести тонкое различие между тем, "кто обслуживается" и тем, "каково содержание обслуживания". Адвокат Союза Гражданских Свобод парирует - а я этого и не знал - что кондитер отказал в обслуживании гомосксуалам, как только те заговорили о торте, а не когда они попросили поставить на торт фигурки двух мужчин.

 

 

Аргумент, что кондитер — свободный художник, это, кажется, двадцатый аргумент, который кондитер выдвигал в ходе процесса. Одно это указывает на его неискренность. Если бы он твёрдо стоял на том, что — да, нарушаю закон, зато следую Библии, готов сгореть на костре — это внушало бы уважение. Но кондитер пытается подыскать закон, который бы освободил его от наказания и позволил бы и в будущем дискриминировать ЛГБТ — это уважения не внушает.

Прежде всего, стоит успокоить тех, кто беспокоится о том, что теперь торты будут заказывать всякие нацисты, коммунисты и прочие чубайсы нехорошие. В 2015 году рассматривался иск к кондитерской «Эйзукер», которая отказалась делать торт с надписью: «Гомосексуальность есть явный грех. Книга Левит, 18, 2» («Homosexuality is a detestable sin»). Суд решил, что кондитер отказался делать надпись не потому, что она христианская, а потому, что она оскорбительная. Кондитер (точнее, речь шла о микро-сети из трёх кондитерских) изготавливал торты с разными христианскими надписями. Но оскорбление, даже со ссылкой на Библию, это оскорбление. Кондитер против оскорблений, исходят они от верующих или от атеистов, от людей с любой религиозной ориентации. То есть, тут нет дискриминации по сексуальному или вероисповедному признаку. Тут дискриминация по другому признаку: дискриминация ненавидящих людей. А эта дискриминация законом не запрещена. Булочнику можно быть нетолерантным к нетолерантным — нельзя быть нетолерантным к нетолерантным христианам и при этом быть толерантным к нетолерантным иудеям.

Любопытно, что в приговоре возник термин «балканизация». Эхо распада Югославии! Суд заявил, что если каждый предприниматель будет обслуживать только «своих», то начнётся «экономическая и социальная балканизация», дискриминация покупателей на основании разных характеристик. Не обслуживать ЛГБТ, не обслуживать косоваров, не обслуживать хромых, не обслуживать пархатых и т.п. А общество — от слова «общность».

Сюда же относится дело 2015 года, когда мастерская по изготовлению футболок с надписями отказалась делать футболки с надписями, воспевающими добрачный секс среди геев и лесбиянок. Суд поддержал мастерскую, ведь она вообще-то изготавливала футболки для ЛГБТ, но владелец был противник добрачного секса и среди гетеросексуалов, так что он не «дискриминировал», он одинаково относился в этом вопросе к людям разной сексуальной ориентации.

Первый аргумент кондитера был вообще казуистический: он-де не против гомосексуальных отношений, он против гомосексуального брака. Суд сухо ответил, что гомосексуальный брак неотрывно покоится на гомосексуальных отношениях. Более того, Верховный Суд США в деле «Обергефель против Ходжеса» 2015 года постановил, что отказ однополых парам в реализации их права на брак «ведёт к отказу им в уважении и к подчинению их». В русском языке слово «подчинение» обязательно требует дополнения: кому подчиняют? В чём? В английском — нет, тут слово «подчинение» («субординейшн») ближе к слову «порабощение». Раб не имеет права на брак!

В 2013 году суд штата Нью-Мексико рассматривал дело свадебного фотографа, который отказался обслуживать однополую пару, и указал, что аргумент «я не против однополых отношений, я против однополого брака» подразумевает, что людей загоняет в подполье, отказывая им в праве публично заявлять о своих отношениях — чем и является любая свадьба. Это и есть дискриминация. Как сейчас в России: думай, что хочешь, только про себя. А внешне — будь как я тебе говорю. Это и есть двоемыслие.

Второй аргумент кондитера: он же не отказал гомосексуалам в покупках вообще — предложил купить любое готовое изделие в магазине. Суд сослался на то же дело фотографа, приведя воображаемую ситуацию: если в ресторане предлагают мужчинам всё меню, а женщинам — только закуски, то это дискредитация женщин.

Третий аргумент кондитера — что Первая поправка охраняет его право на высказывание («месседж»). Свадебный торт — высказывание в поддержку конкретной свадьбы. Суд не согласился: свадебный торт «это высказывание, которое принадлежит заказчику, а не изготовителю торта». Более того, всякий разумный сторонник наблюдатель («a reasonable observer») понимает, что это выказывание покупателя. Как читатель «Анны Карениной» понимает, что роман — Толстого, а не Сытина или Госэксмоиздата. В деле свадебного фотографа суд постановил, что «фотография может быть выражением мнения фотографа, но фотография как бизнес таковым выражением не является».

Именно об этом написал знаменитый вашингтонский шеф-повар Голдман (ох уж эти евреи, не имеют держать язык за зубами: «Я превращаю торт в произведение искусства, но торт при этом остаётся именно тортом. Десертом».

С точки зрения реакционера, проклятые либералы-пидорасы стесняют свободу кондитера и потому они не американцы, а ведут антиамериканскую деятельность. Но дело в том, что в данном случае как раз они - истинные американцы. Их свадьба, включая торт с двумя мужскими фигурками - это их высказывание. Кондитер выполняет функцию типографа. Его право на высказывание никто не ущемляет - он ведь может, как я понимаю, пикетировать свадьбу геев с плакатом, он может бесплатно раздавать торты с антигейскими надписями

Если я даю объявление, что занимаюсь сканированием по цене такой-то — я обязан сканировать и расистские листовки для нацистского марша. А потом, отсканировав, я имею право (и нравственно обязан) выйти на антифашистский марш. Вот — антицензура. Цензура решает вопрос омертвлением культурного пространства: запретить язык агрессора, запретить радио Свобода, запретить то, се. Не надо бояться чужой свободы, надо бояться не использовать свою свободу! Не сужать, а расширять коммуникацию!

Ну есть профессии, где нет свободы слова! Простейший пример — спичрайтер. Назвался спичрайтером — увы... То же относится и к кондитеру. Просто очень хочется и деньги получить, и покуражиться над ближним.

Кондитер заявил после приговора, что он перестанет продавать свадебные торты. Это расценили (его сторонники) как свидетельство его глубокой веры. Скорее всего, это ему посоветовали адвокаты. Но даже если он это сделал искренне - он лишь показал, что гомофобия подменила у него религию. Его поведение типично для человека, у которого какое-то совершенно не религиозное мнение разъедает религиозность как раковая опухоль разъедает мозг. В его христианство было бы возмоно поверить, если бы он, сказав, что верующий, все-таки сделал бы торт.

Вера не набор догматов, вера это постоянные отношения с Богом и жизнь по заповедям. Эти заповеди - не дырки в перфоленте. Современный консерватизм использует христианство для обличения "цивилизации смерти" - аборты, эвтаназия, ЛГБТ, пацифисты и пр. - часто от имени религии.

КОМУ ХРИСТОС СООТВЕТЧИК?

Спор о торте есть подвид намного более важного спора: отвечают ли производители оружия за убийства, совершённые из этого оружия? Отвечает ли военно-промышленный комплекс за миллионы погибших на войне? Продавец винтовки за убитых винтовкой? Или вменяемость покупателя, подтверждённая справкой, снимает всякую ответственность с производителя? Выступает ли соответчиком производитель торта, если торт швырнули в лицо политику?

Нет. Это и есть вменяемость, то есть свобода человека.

Продавец винтовки не соответчик убийце. Он обязан продать винтовку. Право на оружие - право свободного человека, как это ни горько, как это ни смертельно опасно. Свобода смертельно опасна! Пилат подтвердит в любой момент!

Продавец торта обязан продать торт, типограф обязан отпечатать книгу. По той же цене, что и остальным.

Отвечать - покупателю, жениху, невесте. Не продавец торта будет платить алименты в случае развода!

Участник свадьбы не продаёт ничего молодожёнам, напротив - он дарит, дарит торт или конвертик с деньгами. Он вкладывается в их брак и тем самым разделяет ответственность за результат. В древности эта ответственность была ощутимой, сейчас затушёвана, но она никуда не делась.

Вера есть уверенность в том, что Христос в моей жизни - не изготовитель фигурок на торте, не мой парикмахер, не архитектор, построивший ресторан. Он - мой Жених. Ему отвечать за меня. Он мой соответчик.

Покаяние - это когда я спрашиваю себя: точно ли Бог мой соответчик? Или...