Слово, фраза, монолог. Можно общаться, используя лишь одну из этих форм, но в норме используются все три, конечно. Различие количественное, качество же иногда такое... Многие монологи — это одно-единственное слово, поэтому они дурные монологи, псевдо-монологи. Качественная разница, мышление тяготеет к большой форме, в идеале мысль должна быть в два раза более бытия.
У этих трех измерений есть умножитель — Даже в одиночестве человек ведет диалог, с собою или с условным «другим». Так монолог превращается в диалог («полилог» — термин неудачный, греки разговор и сотни участников называли диалогом, а, может, и называют — Ivan Adamidis?). На слово могут ответить словом, а могут — диалогом.
Определить, с чем именно мы имеем дело, не так просто. Видимо, определений тут даже не может быть в принципе — как в самых важных вопросах, связанных с человечностью как принципом. Простейший пример: Библия — «слово Божие». Гутенберг, печатая Библию, печатал «книгу». Но ведь Библия — набор и отдельных слов («да будет», «фиат»), набор фраз/афоризмов (книги мудрости), дневников (хроники). От газеты и журнала Библию отличает только закрытость, законченность — хотя верующие четко распадаются на две категории, закрытые и открытые, и критерий прост: считают они, что Откровение закончено или что оно продолжается, пусть другими путями.
В истории было три коммуникационных революции, связанных с носителями информации. Эти носители: книга, журнал, газета. Сквозь них просвечивают базовые единицы: слово, фраза, речь.
Примечательно, что латинского прототипа для слова «книга» не нашлось. Точнее, было слово «кодекс», но, видимо, из-за полутысячелетней лакуны в развитии, использовали германское слово «бук», обозначавшее бук. Отсюда и наше «буква», но «книга» — от китайского»кюен», «свиток», через тюрков и болгар.
Технические прорывы всегда — ответ на предложение. Революция книги — не 1440 годы, а 12 век.
Вот у журналов разрыв между спросом и предложением меньше. Забавно, что арабское «магазин» — «склад» — приобрел разный смысл в русским и в европейских языках (англичанин, использовавший слово, взял его из военного названия склада, отличная метафора).
Французское «журнал» — «дневник» — отражает ту особенность, что журнал это прежде всего личный блог, который в какой-то момент может обрасти форумом, а затем превратиться в блог коллективный. Монолог превращается в диалог легко именно потому, что сам человек является монадой — иногда множественной, иногда дробной, но монадная, монолитная мода применительно к человеку — патология. Возможно, первый журналом следует тогда считать книгу Монтеня, типичный личный блог. Журнал-магазин — первый печатный — 1741.
Делить историю следует не по революциям и мировым войнам. Библия Гутенберга важнее войн вечно подвядших алых и белых розочек. Книги начинаются в 1340 году (но не будет забывать о книжном рукописном буме 12 века), затем вновь начинается с блога Монтеня, который и есть первый журнал.
Минимальной единицей при этом остается слово. Часто это не собственно слово, а изображение. Таковы комиксы и селфи, поздравительные открытки и разнообразные лайки. Эти единицы высказывания — планктон в океане коммуникации, где газеты/сайты — акулы, а книги — киты.
Во всех случаях важнейший элемент — переход от прагматического использования к культурному. Газеты — сперва бюллетени для капиталистов, но «газетная эпоха» начинается с середины 19 века, когда газета становится гомоном всех. Поэтому так важна стоимость и бесцензурность. Свои книги, газеты, сайты есть и у военных, но они анти-культура, они для закрытости и разрушения общения. Удешевление и обесцензуривание — вот что сделало интернет еще одним качественным рывком. Конечно, интернет не вполне бесплатен и уж точно не бесцензурен, а главное — потенциально он может прихлопнут в любой момент, хотя бы ссылкой на общественную нравственность и безопасностью, но и газеты могут прихлопнуть, и Гутенберга выкопать и сжечь. Конец света всегда близок — а для человечества конец коммуникации и был бы концом света. Пока же поток расширяется, и сколько ни пытаются на чужой роток накинуть платок, а ротки ротятся.
