Мф. 25, 35 ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня;

№138 по согласованию. Фраза предыдущая - следующая.

Суд страшен тем, что Бог на нём - не только прокурор, но и адвокат. Защитничек нашёлся! Мы же Его совсем за другое ценим: за то, что Он накажет обижающих нас. А милостыню мы и просто так подадим, честное слово! А если уж и любить нас, то опять же не за пошлое "накормил-напоил", а за наши высокие духовные качества, нравственные совершенства и телесное терпение всякой дряни, которую этот Судья изволил на нас понасылать. Страшный Суд - так изволь быть Страшным Судьёй! Вон того - того, этого - ого, и всех - эхх! А прежде всего - вон этих, которые скорее помрут, чем возьмутся за ум и начнут работать, которые "сами мы не местные", которые воняют и просят не пить, а выпить, не кушать, а закусить. Нет, Господи, ну в самом деле - вот этот, которого милиционер гонит из теплого предбанника метростанции, потому что он воняет и заразный, - это тоже Ты, что ли? Ну хорошо, мы все понимаем, что такое метафора, и что надо помогать мизераблям, и мы поможем, мизера..., но всё-таки - Ты же ведь не утверждаешь, что вот эти вот бомжи войдут в Царство Небесное только потому, что они спились? Не утверждаешь - и слава Тебе! Ты же это как мудрый педагог нас стращаешь, но Ты же не утверждаешь, что лучше быть бедным и больным, чем здоровым и богатым? В конце концов, смотри, Господи - ведь у кого ничего нет, тот никого не накормит и не напоит, а значит, тоже козёл. И не показывай мне, пожалуйста, Свой паспорт - что Ты сам, мол, не местный, что Ты "без определённого места жительства", что даже для умножения хлеб одалживал у других, и в вино превращал чужую воду... Тебе хорошо в Твоих палестинах, а в Москве Ты бы со Своими апостолами замёрз бы самое позднее к Сретенью. Нам тут надо каждую копеечку беречь на отопление, Тебе этого не понять... Вон, небось, даже не помянул: "Мёрз я и согрели Меня"... Холодно у нас, холодно... как в аду.

* * *

"С гордым оком и несытым сердцем - с сим не ядях" (Пс. 100, 5). Материализм-цинизм кричит: "Голодный - грабит! Накорми его, он успокоится!! Если надо - корми принудительно, как академика Сахарова" Библия шепчет: "Накорми голодного - насытишь Бога".

Не надо бояться голодного и бездомного. Все величайшие человекоубийцы - Александр Македонский, Наполеон, Ленин - были сыты и не под забором жили.

Голодного и бездомного надо кормить и согревать. А вот ненасытных сердцем и гордых оком - их нельзя кормить, спонсировать, дотировать, вплоть до того, что с ними нельзя праздновать.

"Гордое око" - для него ближний хуже, дурее и слабее тебя. Поэтому с ближним можно поступать так, как нельзя, чтобы поступали с тобой. Ближний нуждается в тотальном надзоре, ближнему не то что свободу - таракана нельзя доверить.

Проблема России не в том, что тут государство задавило человека, а в том, что тут человек задавил в себе человеческое. Русские не живут в великой державе. Русские и есть великая держава, русские и есть деспотизм. Тому нечего не насильников пенять, кто сам кого хочешь изнасильничает. На весь мир смотрим гордым оком и ритм нашей жизни задает ненасытное сердце - нетерпеливо бьющееся сердце хищника.

Вопреки генам и традициям. Добро передается от поколение в поколение, а зло каждый открывает, поливает и взращивает сам. Материалист скажет: "Ну, ничего, все равно скоро Россия вымрет, потому что и сами уже не размножаются, и от других забаррикадировались".

Россия, может, и вымрет, а грех не вымирает, потому что грех и не живет. Нежить свивается из ничего и проходит в мир через человека. Не надо ничего ждать, чтобы победить грех - надо сказать "нет" гордому своему оку и ненасытному своему сердцу, и сказать "да" - о, тут перечисление лучше не начинать, потому что список тех, кому можно говорить "да" бесконечен и безначален.