Козла отпущения не убивали.
Это надо подчеркнуть, потому что в наши дни показывают туристам скалу под Иерусалимом, с которой якобы сбрасывали козла отпущения.
Про скалу — это из Талмуда взято. Но Талмуд очень редко помогает понять древнюю еврейскую литературу. Он написан в раннее Средневековье, причём людьми, которые никогда не жили на земле, которую так подробно описывали. Они выдумывали из головы так же, как выдумывали франки христианское царство пресвитера Иоанна в Индии, как выдумывали град Китеж и т.п.
Это место книги Левит описывает обряд, существовавший задолго до того, как евреи завоевали Иерусалим — скажем условно, XI-X столетия до р.Х. Это обряд, совершавшийся кочевниками с палаточным храмом.
В 1975 году при раскопке древнего города Эбла среди 20 тысяч глиняных табличек нашли две, где описывался схожий обряд.
Эбла находилась в 200 километрах к северу от Дамаска (которого ещё не было). В середине III тысячелетия до р.Х. этот город был центром федерации полусотни городов поменьше. Жители говорили на одном из семитских языков. Эти две таблички относятся к XXIV столетию, а сказано в них вот что: «Э мада ам не ала габа муду кура у барама, уз гуликум барку гу уз си ин кур алини нувасараси». Примерно это переводится так: мы очищаем дворец. Прежде, чем войдут Кура и Барама, козу, на шее которой серебряный браслет, мы отпускаем в степь Алини».
Речь идёт о царской свадьбе: изгнание козы призвано очистить дворец от зла. От зла или от греха? Неизвестно, было ли в эту эпоху это различение.
Предполагалось ли, что коза погибнет? А может, она возвращалась, побродив? Или это не имело значения — кто найдёт, того и браслет, пусть радуется.
Важно, что это заставляет задуматься над тем, что изгнание козла отпущения могло первоначально не быть связано с принесением в жертву второго козла (и быка). Обряды имеют тенденцию соединяться — как буквы в тексте, только прочесть намного сложнее, а может, и невозможно. Обряды ближе к музыке, чем к словам песни.
Сегодня козёл отпущения воспринимается прежде всего через призму насилия ХХ века: убийство миллионов «буржуев», «кулаков», «коммунистов», «фашистов», «неполноценных». Гомосексуалов, цыган, евреев. Это насилие объясняется именно в библейских терминах как Холокост («жертва всесожжения») либо как потребность в «козле отпущения».
Жертва всесожжения — очень яркое и на первом месте по употреблению, потому что сжигали ведь, в Освенциме. Но козёл отпущения кажется разумнее, потому что ведь не только сжигали, но просто морили голодом, расстреливали и т.п.
Классифицировать массовое убийство врагов как «козла отпущения» — в наиболее ярком виде идея Рене Жирара. Первоначально, однако, это идея Эдварда Тейлора, 1871 год. Мысль — не столько строго научная, сколько эссеистическая — пыталась понять смысл убийства, сравнивая убийство людей с убийствами животных. Принесение в жертву человека представало как продолжение практики жертвоприношения животного либо наоборот. Джеймс Фрезер предположил, что базовая форма человеческого жертвоприношения — это жертвоприношение царя. Из того же ряда идея Фрейда: сыновья убивают отца, который-де обладает монополией на женщин в сообществе, а чтобы вытеснить из памяти своё преступление вводят запрет инцеста и принесение в жертву животных как постоянное напоминание о грехе, но напоминание, которое смягчает, вытесняет и предотвращает повторение греха. В том же направлении шла и мысль Жоржа Батая: жертвоприношение есть попытка добиться гармонии.
Всё это — как ответы плохо подготовленного студента, в панике пытающегося придумать какое-то объяснение абсолютно непонятному явлению. Проблема не в том, что студент не знает ответа, а в том, что он не понимает, что видит, что явлено в явлении.
Историки же не спешат с объяснениями. Первым делом, надо понять, что, собственно, нужно объяснять.
Главный факт в том, что есть два совершенно разных потока. Один — это собственно жертвоприношения, обряды, повторяемые и фиксируемые в текстах, в предметах. Жесты и объекты. Другой — это слова, тексты. Есть тексты, объясняющие ритуалы, но они всегда вторичны. Ритуалы — это тексты дописьменной эпохи, где жест и является буквой, а обряд — текстом. Даже в древней Греции и в древнем Риме, странах с мощной текстовой культурой, ритуалы не имели при себе объясняющих текстов. Объяснения случались, но были редки и имели уже аллегорический характер.
Вполне возможно, что сдвиг между обрядом и текстом налицо проявление пропасти между жестом и буквой (не словом). Именно поэтому появление письменности — революция, прыжок через пропасть. Обряд может инкорпорировать текст, текст может описывать обряд, но это всегда соединение качественно разных явлений.
Яркий пример двух явлений, которые кажутся однородными, но которые принадлежат к абсолютно разнородным классам культуры. «Жертвоприношение Исаака», «акелдама» — это не обряд. Это рассказ о несостоявшемся убийстве человека, это текст, а не жест. Повторяемый текст, а не повторяющееся событие. Возможно, этот текст как-то связан с некими обрядами, но сам он — текст, это следует повторять ещё и ещё раз. Более того, не сразу очевидно, что это текст о несостоявшемся убийстве. В то же время текст книги Левит о козле отпущения — это описание обряда. Не объяснение, а именно описание. Объяснений в книге Левит вообще почти нет, и это принципиально. Самое же любопытное: обряд изгнания козла отпущения вообще не есть жертвоприношение. Козла не убивают! Его отпускают на свободу. Он может выжить в пустыне, он же не кошка. Это принципиально иной обряд, нежели капарот (убийство курицы на Йом-Кипур).
Конечно, агрессия — это грех (для верующего человека). Но грех — это не только насилие. Супружеская измена, зависть, идолопоклонство — не насилие, а каяться в них нужно. Поэтому обряд крещения с изгнанием козла не рационально сводить к насилию. С депортациями или отправками в концлагеря тут сходство отдалённое, не существенное.
Есть в интерпретациях ритуала с козлом отпущения от Фрейда до Генона и далее, одно очень малоприятное обстоятельство. Они не персоналистичны. Они рассматривают насилие как социальное явление, нарушение гомеостаза в популяции. Нужно достигнуть равновесия, и проблема решится. Но человек не только социальное животное, как обезьяны. Человек ещё и человек. Он в принципе не может быть равновесен, потому что в нём есть творческий дух. Насилие есть проявление не дефицита, не дисбаланса, а искажение и извращение какой-то огромной позитивной способности человека. И обряд покаяния с козлом, которого отпускают на волю в пустыню — это прекрасный пример именно этой позитивной способности. Как и обряд покаяния, когда мытьё становится символом освобождения, или вытекающий из него обряд покаяния, когда грехи кающегося «стекают» через руку (или руку с епитрахилью, поясом) на принимающего покаяние — именно таков первоначальный смысл монашеского ритуала исповеди.
Представьте себе, что кандидат в президенты заявляет: «Я должен быть президентом безо всяких выборов, потому что ДНК-анализ показывает, что у меня есть общие аминокислоты с останками неандертальца, которые нашли археологи под Белым домом». Или «под Кремлем».
Или даже не кандидат в президенты, а эмигрант, вооружённый пистолетом. Психопат?
Единственный рациональный аргумент в потоке пропаганды о праве той или иной нации на своё государство: а мы лучше обихаживаем эту землю! Мы самые юзерные юзеры!
При этом, конечно, вопрос о соотношении затрат и качества не обсуждается. Важнее всего результат. В этом отношении капитализм — самая иррациональная и безнравственная из всех систем. Феодализм и рабовладение были посмирнее — они всё приписывали благословению свыше. Относили стартовую точку в бесконечное далёко. Капиталист выпячивает грудь: я всего добился сам! Ну да, сам алфавит изобрёл, сам университеты создал... Сам папочку себе выбрал...
Единственным разумным способом распоряжения землёй, страной, заводом является тендер. Открытый конкурс. Подавайте заявки в ООН.
Пусть расцветают сто конкурентов! Пусть соревнуются между собою сто трампов!
Конечно, с одним примечанием: на земле лежит некоторое обременение. В числе условий: не дать умереть недоношенному, калеке, параличному, обеспечить кусок хлеба тому, кто не может работать, а иногда и тому, кто может работать, да не может найти работу, потому что и у ста трампов случается безработица... Ну и, конечно, права человека, само собой...
Ах, это слишком большое обременение? Уменьшить? Что ж, давайте поторгуемся... Но сперва расскажите, не получали ль вы, господа соревнователи, равно как и отцы ваши, деды ваши, мать ваша, каких-либо послаблений…
Я буду очень благодарен и за молитвенную, и за материальную поддержку: можно перевести деньги на счёт в Paypal - на номер сотового телефона.