Ко входуЯков Кротов. Богочеловвеческая историяПомощь
 
Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вып. 2 (вторая половина XIV – XVI в.). Ч. 2: Л–Я / АН СССР. ИРЛИ; Отв. ред. Д. С. Лихачев. – Л.: Наука, 1989:

Мучение Димитрия Солунского — греческий мартирий, очень рано переведенный на славянский язык. М. Димитрия Солунского рассказывает о кончине одного из наиболее чтимых святых православной церкви, пострадавшего за приверженность христианству при императорах Диоклетиане и Максимиане в Фессалониках (начало IV в.). Датировка греческого оригинала М. наталкивается на серьезные трудности — первоначальный его вариант появился во всяком случае не позднее VI в. Из трех версий М., обращавшихся в греческой письменности (сопоставление их см. в кн.: Dеlеhауе Н. Les légendes grecques des saints militaires. Paris, 1909, p. 103—106; Lemerle P. Les plus anciens recueils des miracles de saint Démétrius. T. 2. Commentaire. Paris, 1981, p. 197—204), для перевода на славянский язык была избрана вторая — «Passio altera» (PG, t. 116, col. 1173—1184). Перевод М., по-видимому, появился очень рано, так как отражение его можно усмотреть в одной фразе из Похвалы Димитрию Солунскому, написанной Климентом Охридским — «Максимиянь бо и Еркулий примучи готфы и савраматы к римляномь и сьниде в Селуньскый град» (Климент Охридски. Събрани съчинения. София, 1970, т. 1, с. 234); как установил М. Н. Сперанский, М. Входило в состав древней Минеи Четий за октябрь месяц (Сперанский М. Н. Октябрьская Минея-четья домакарьевского состава. — ИОРЯС, 1901, т. 6, кн. 1, с. 78). О существовании М. Димитрия Солунского в древнерусской письменности впервые узнаем из летописного рассказа о вкладах князя Владимира Васильковича Волынского (ПСРЛ, 1962, т. 2, стб. 925 — «списа святаго Дмитреа всего»), однако популярность великомученика Димитрия в Киевской Руси заставляет думать, что оно появилось здесь много раньше вместе с другими болгарскими переводами. К тому же реминисценция из одного чуда Димитрия (15-е чудо 1-го сборника) обнаруживается в Сказании о Борисе и Глебе (ПЛДР. Начало русской литературы. XI — нач. XII в. М., 1978, с. 300; та же реминисценция использована в Житии Михаила Ярославича Тверского и в поздней редакции «Видения хутынского пономаря Тарасия»: Охотникова В. И. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском. — В кн.: Древнерусская книжность. По материалам Пушкинского Дома. Л., 1985, с. 21; Дмитриев Л. А. Житийные повести Русского Севера как памятники литературы XIII— XVII вв. Л., 1973, с. 82). Русские списки М. сохранились с XIV в.: ГИМ, Чуд. собр., № 20, л. 35 об.; ГБЛ, ф. 29, собр. Беляева, № 54 (М., 1548), л. 36 и др. Из двух вариантов перевода, опубликованных А. Н. Поповым (нач.: «Максемьян и Ерькулий примучи готъфы...») и в составе ВМЧ (нач.: «Максимиян, иже и Еркулие, покорив готьфы...»), древнейшим признается первый (Библиографические материалы А. Н. Попова, № 20, с. 2; Иванова К. Зографският сборник, паметник от края на XIV век. — Изв. на Ин-та за бълг. език. София, 1967, кн. 17, с. 123—124), входящий в архаические в языковом отношении болгарские сборники (в частности, в сборник Германа 1359 г.). Отсутствие текстологического исследования М. не дает возможности составить отчетливое представление о других редакциях или переводах памятника (ср.: Tapkova-Zaimova V. Les légendes de saint Démétrius dans les textes byzantins et slaves. — В кн.: Славянские культуры и Балканы. София, 1978, ч. 1. IX—XVII вв., с. 165).

Если судьба М. в славянских литературах остается неизученной, то другие литературные произведения, отражающие культ великомученика у южных и восточных славян, известны нам гораздо лучше. При этом наряду с переводами многочисленных греческих памятников, прославляющих небесного патрона Фессалоник — второго после Константинополя города империи (обзор их см.: Баришиh Ф. Чуда Димитриjа Солунског као историски извори. Београд, 1953, с. 16—29; BHG, t. 1, р. 152—165; Наlkin F. Auctarium BHG. Bruxelles, 1969, p. 58—59; Lemerle P. Les plus anciens recueils... Paris, 1979, t. 1, Le texte, p. 9—11), известны и оригинальные произведения, посвященные великомученику. Популярность Димитрия не в последнюю очередь объясняется тем, что уроженцами Солуни были просветители славян — братья Константин и Мефодий. Не случайно первые литературные памятники, отражающие культ Димитрия, появились на заре славянской письменности — это атрибутируемый обычно Мефодию Канон Димитрию Солунскому (Ангелов Б. С. Канон на Димитър Солунски. — В кн.: Ангелов Б. С. Из старата българска, руска и сръбска литература. София, 1958, [кн. 1], с. 19—35) и Похвальное слово Димитрию Солунскому Климента Охридского (Климент Охридски. Събрани съчинения, т. 1, с. 221—237; позднее для прославления памяти Димитрия были приспособлены два других произведения Климента Охридского: Там же, София, 1977, т. 2, с. 788—806). К X в., по мнению Д. Хеммердингер-Илиаду, относится перевод энкомия Димитрию, написанный Иоанном архиепископом Фессалоникийским (ВМЧ, октябрь, дни 19—31, стб. 1944—1959; см.: Hemmerdinger-Iliadou D. 1) Un encomion inédit de saint Démétrius. — Analecta Bollandiana, 1955, t. 73, p. 17; 2) L’encomion de saint Démétrius par Jean archevêque de Thessalonique. — Balkan Studies, 1960, vol. 1, p. 49—56).

Новым толчком к распространению культа солунского мученика среди славян явилось образование Второго болгарского царства. Призывая болгар к выступлению против византийского владычества в 1185 г., братья Петр и Асень соорудили храм во имя Димитрия и объявили, что святой покинул Фессалоники, незадолго до того разграбленные норманнами, и явился на поддержку восставшим. Подчеркивая покровительство Димитрия своему государству, болгарские цари изображают великомученика на монетах и печатях. В ответ на подобную «узурпацию» небесного патрона в Фессалониках создается легенда, согласно которой болгарский царь Калоян, умерший во время осады Солуни в 1207 г., был поражен святым Димитрием (см.: Дуйчев И. Проучвания върху българско средновековие, IX. Въстанието на Асеневци и култът на свети Димитрия Солунски. — Сборник на Българската Академия на Науките. София, 1949, кн. 41. Клон историко-филологичен, № 21, с. 44—51; Obolensky D. The Cult of St. Demetrius of Thessaloniki in the History of Byzantine-Slav Relations. — Balkan Studies, 1974, vol. 15, p. 18—19; Тaрkоva-Zaimova V. Quelques representations iconographiques de saint Démétrius et l’insurrection des Assenides — première scission dans son culte «œcuménique». — Byzantinobulgarica. Sofia, 1978, t. 5, p. 261—267).

XIV—XV вв. датируется целый ряд южнославянских литературных памятников — переводных и оригинальных, посвященных Димитрию Солунскому. Не позднее XIV в. появилось «апокрифическое» Житие Димитрия (Попов А. Описание рукописей и каталог книг церковной печати библиотеки А. И. Хлудова. М., 1872, с. 327—331; Сырку П. А. Заметки о славянских и русских рукописях в Bodleian Library в Оксфорде. — ИОРЯС, 1904, т. 12, кн. 4, с. 124—129; Radcenko К. Erne apokryphe Lebensbeschreibung des heil.: Megalomartyr Demetrius. — Archiv für slavische Philologie, 1911, Bd 32, S. 388—399), в XV в. — два похвальных слова Димитрию Григория Цамблака (ВМЧ, октябрь, дни 19—31, стб. 1913—1920; см.: Тъпкова-Заимова В. 1) Похвално слово за св. Димитър от Григорий Цамблак. — В кн.: Търновска книжовна школа. София, 1980, т. 2. Ученици и последователи на Евтимий Търновски, с. 133—138; 2) Празнично слово за св. Димитър Солунски от Григорий Цамблак. — В кн.: Търновска книжовна школа. София, 1984, т. 3. Григорий Цамблак: Живот и творчество, с. 61—65) и одно — Димитрия Кантакузина (Ангелов Б. С. Стари славянски текстове, IX. Две неизвестни творби на Димитър Кантакузин. — Изв. на Ин-та за бълг-ка лит. София, 1959, кн. 8, с. 263—273; ТасhiаоА. É. Nouvelles considérations sur 1’œuvre littéraire de Démétrius Cantacuzène. — Cyrillomethodianum. Thessalonique, 1971, t. 1, p. 152—159; Данчев Г. Неизвестен прение на «Похвално слово за Димитър Солунски» от Димитър Кантакузин. — Изв. на Ин-та за лит. София, 1972, кн. 21, с. 67—78). В Рильском панегирике Владислава Грамматика 1479 г. и некоторых других рукописях находятся не изданные до сих пор болгарские переводы еще трех греческих памятников «димитриевского» цикла: метафрастовская редакция М. (BHG, t. 1, р. 153, № 498), Похвальное слово Григория Паламы (BHG, t. 1, р. 161—162, № 546), сборник чудес Димитрия, составленный Иоанном Ставракием (BHG, t. 1, р. 159, № 532; выдержки напечатаны: Качановский В. Славянский список описания чудес св. великомученика Димитрия Солунского, 1479 г. — Христианское чтение, 1883, январь — февраль, с. 246—281; Златарски В. Н. История на Българската държава през средните векове. София, 1927, т. 1, ч. 2, с. 850—853; София, 1940, т. 3, с. 581—587). На Балканах должны были появиться и не известные в греческом оригинале чудеса Димитрия Солунского — чудо «о двою девицю» (ВМЧ, октябрь, дни 19—31, стб. 1898—1899, ср. стб. 1960—1961) и чудо о венгерском короле (Яцимирский А. И. Мелкие тексты и заметки по старинной славянской и русской литературам, вып. 1. I—L. СПб., 1908, с. 115—121). Наконец, следует отметить перевод Канона Георгия Скилицы (Angelov В. St. Un canon de St. Jean de Rila de Georges Skylitzes. — Byzantinobulgarica. Sofia, 1969, t. 3, p. 176, note 10). Пересказ М. и основных чудес солунского великомученика вошел в «Дамаскины». О средневековой болгарской литературе, посвященной Димитрию Солунскому, см.: Tapkova-Zaimova V. 1) Les légendes de saint Démétrius dans les textes byzantins et slaves, p. 161—169; 2) Култът на св. Димитър Солунски и някои въпроси, свързани с византийското културно влияние в балканските и славянските страни. — В кн.: Проблеми на балканската история и култура (Studia balcanica, № 14). София, 1979, с. 5—19; 3) Новооткрити славянски (български) преводи на похвални слова за св. Димитър Солунски. — В кн.: Българско средновековие: Българо-съветски сборник в чест на 70-годишнината на проф. Иван Дуйчев. София, 1980, с. 263—264; 4) Les textes démétriens dans les recueils de Rila et dans la collection de Macaire. — Cyrillomethodianum. Thessalonique, 1981, t. 5, p. 113—119.

В Древней Руси очень рано утвердился культ Димитрия Солунского — он был патроном сына Ярослава Мудрого Изяслава, Всеволода Большое гнездо и других князей Киевской Руси, в его имя воздвигались церкви и монастыри. Из древнейших изображений великомученика нужно назвать шиферный рельеф Михайловского Златоверхого монастыря в Киеве, мозаику того же монастыря, образ святого на «деке гробной», принесенный во Владимир из Фессалоник в 1197 г., наконец, знаменитую икону XII в. из г. Дмитрова (Антонова В. И. Историческое значение изображения Дмитрия Солунского XII в. из г. Дмитрова. — Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях Института истории материальной культуры. М., 1951, т. 41, с. 85—98; Постникова-Лосева М. М. К вопросу об отражении византийской художественной культуры в золотом и серебряном деле Древней Руси (Серебряный оклад иконы Димитрия Солунского 1586 г.). — ВВ, М., 1969, т. 30, с. 233—242; Попов Г. В. Из истории древнейшего памятника города Дмитрова. — В кн.: Древнерусское искусство. Художественная культура домонгольской Руси. М., 1972, с. 198—216). Глубоко чтил своего патрона князь Дмитрий Донской, перенесший икону Димитрия Солунского из Владимира в Успенский собор в Москве. Согласно Летописной повести о Куликовской битве, солунский великомученик вместе с другими святыми воинами помогал русским в сражении с монголо-татарами (Сказания и повести о Куликовской битве. Л., 1982, с. 21). Поминовение погибших на Куликовом поле было установлено в Димитровскую субботу (между 18 и 26 октября). Представление о решающей роли Димитрия Солунского в исходе сражения с татарами отразилось в иконах, изображающих святого, который пронзает копьем поверженного Мамая (Соколов Б. Св. Димитрий Солунский и Мамай в духовном стихе и на иконе. — Этнографическое обозрение, 1909, № 2—3, с. 182—185; Рогов А. И. Белградская икона с изображением Дмитрия Солунского и царя Мамая. — Советское славяноведение, 1968, № 5, с. 58—61), а также в широко распространенном духовном стихе, в котором святой бьется с войском Мамая (Кирпичников А. Особый вид творчества в древнерусской литературе. — ЖМНП, 1890, апрель, с. 306—313; Путилов Б. Н. Куликовская битва в фольклоре. — ТОДРЛ, 1961, т. 17, с. 112—115; Азбелев С. Н. Куликовская битва в славянском фольклоре. — Русский фольклор, 1968, т. 11, с. 82—83; Бегунов Ю. К. Греко-славянская традиция почитания Димитрия Солунского и русский духовный стих о нем. — Byzantinoslavica, 1975, t. 36, fasc. 2, с. 149—172).

В конце XV или начале XVI в. реминисценция из М. попала в такое сомнительное с церковной точки зрения сочинение, как Тайная Тайных (Rуan WF. The Passion of St. Demetrius and the Secret of Secrets. An Onomantic Interpolation. — Cyrillomethodianum. Thessalonique, 1984—1985, t. 8—9, p. 59—65).

В XVI в. в ВМЧ митр. Макария были собраны основные памятники «димитриевского» цикла, обращавшиеся в то время в древнерусской письменности (ВМЧ, октябрь, дни 19—31, стб. 1872—1961), а в конце XVII в. на основе ВМЧ написано Житие Димитрия Солунского в минеях Димитрия Ростовского; см. помету на поле: «От Симеона Метафраста и от Чети блаженнаго Макариа митрополита Московскаго» (Книга житий святых, сентябрь — ноябрь. Киев, 1689, л. 347).

Небесный патрон Фессалоник не утратил своей популярности на Руси и в XVIII в. Сюжет М. был положен в основу пьесы «Венец Димитрию», поставленной в 1704 г. учениками ростовской школы митрополита Димитрия (Ранняя русская драматургия (XVII — 1-я пол. XVIII в.). Пьесы столичных и провинциальных театров первой половины XVIII в. М., 1975, с. 49—92); как считает П. Н. Берков, ростовская пьеса в свою очередь явилась источником народной драмы «Царь Максимилиан» (Берков П. Н. Вероятный источник народной пьесы «О царе Максимилиане и его непокорном сыне Адольфе». — ТОДРЛ, 1957, т. 13, с. 298—312). Известны лубочные картинки с изображением Димитрия, на одной из которых содержится и краткий пересказ М. (Ровинский Д. Русские народные картинки. СПб., 1881, т. 3, с. 593—594; СПб., 1881, т. 4, с. 752—753).

Изд.: ВМЧ, октябрь, дни 19—31. СПб., 1880, стб. 1883—1891; Библиографические материалы А. Н. Попова, № 20, с. 25—33.

 

Иванова О. В. Святой великомученик Димитрий Солунский // Православная Энциклопедия. — М.: 2007. — Т. XV.

Димитрий Солунский (+ ок. 306), вмч.

Память 26 октября.

Один из наиболее чтимых святых в православном мире, покровитель г. Фессалоника (слав. Солунь). Греки именуют вмч. Димитрия Мироточцем, т.к. его мощи источали миро, а в византийских текстах великомученик часто называется Победоносцем, поскольку большинство чудес вмч. Димитрия связано с оказанием военной помощи. На Руси особо почитается как покровитель воинов и защитник отечества. После Куликовской битвы установился обычай поминовения погибших воинов в ближайшую субботу перед празднованием памяти вмч. Димитрия. Позже эта традиция распространилась на всех усопших православных, и день стал называться Димитриевской родительской субботой.

Сохранившиеся «Мученичества св. Димитрия» дошли до нас в текстах не ранее IX в. Болландист К. Биэй (де Би) [1], а затем И. Делeэ разделили их на 3 редакции, представляющие собой разные стадии формирования агиографической традиции вмч. Димитрия, каждая из которых развивает и обогащает предыдущую.

В основе т. н. Passio prima вмч. Димитрия («Первого Мученичества»), относящегося к IX в., лежит древнее несохранившееся сказание о великомученике. Это Мученичество, ставшее источником всех последующих, представлено в 3 версиях: в «Библиотеке» Константинопольского патриарха Фотия Cod. 255 [2], в лат. переводе Анастасия Библиотекаря 876 г. вместе с рядом посмертных чудес вмч. Димитрия. [3], в кратком «Мученичестве» [4].

Согласно Passio prima, вмч. Димитрий был ревностным учителем христианской веры в Фессалонике. С прибытием в город рим. имп. Максимиана начались преследования христиан. Перед началом гладиаторских боев Максимиан повелел арестовать вмч. Димитрия, проповедовавшего недалеко от стадиона. Святой был заключен в находящихся неподалеку термах (общественных банях). Любимец Максимиана гладиатор Лий, обладавший сверхъестественной силой, был побежден юным простолюдином по имени Нестор. Разгневанный император вернулся во дворец и, когда ему сказали, что вмч. Димитрий напутствовал Нестора на поединок, он приказал пронзить святого копьями. Ночью благочестивые христиане взяли тело вмч. Димитрия и похоронили его среди развалин рядом с термами, где он был убит. Позднее здесь стали происходить чудеса и эпарх Иллирии Леонтий построил на этом месте часовню-мартирий во имя вмч. Димитрия. Passio prima не содержит никаких указаний ни на социальное положение вмч. Димитрия, ни на духовную дружбу Нестора с великомучеником как в более поздней агиографической традиции (в версии патриарха Фотия связь между победой Нестора и казнью вмч. Димитрия вообще отсутствует).

Анонимное Passio altera («Другое (иное) Мученичество») вмч. Димитрия, сохранившееся в рукописи Vat. gr. 821, XI в. [5], содержит значительно больше сведений о св. мученике и его страданиях. Автор придал повествованию более логичную форму и добавил новые подробности, происхождение которых остается неизвестным. Эта редакция получила наибольшее распространение в рукописной традиции.

В Passio altera рассказывается о знатном происхождении святого и карьере на имп. службе. Вмч. Димитрий носил сан синклитика (сенатора), затем стал анфипатом Эллады и, наконец, был удостоен от императора звания ипата. Вмч. Димитрий открыто проповедовал слово Божие, и многие эллины приходили послушать его на городскую площадь к «портику медников». Он был схвачен солдатами и приведен к императору, которого автор ошибочно называет Максимианом Геркулием (Максимиан, правивший в 286–305 и 307–310). Поскольку император в это время собирался отправиться на стадион, где проходили бои гладиаторов, он отложил суд над мучеником, которого заключили в подземелье терм. Находясь в заточении, вмч. Димитрий крестным знамением умертвил скорпиона. Затем ему явился ангел, возложил венец на голову и призвал готовиться к мученическому подвигу.

Нестор, друг и последователь святого Димитрия, вызвался сразиться с любимцем императора, единоборцем Лием, о котором автор говорит, что он происходил из племени вандалов и победил многих в Риме, Сирмии и Фессалонике. Юноша пришел к вмч. Димитрию в темницу просить молитвенной помощи во время битвы с гладиатором. Тот предсказал ученику победу и мученическую смерть. Сотворив крестное знамение и призвав имя Христово, Нестор вступил в поединок с Лием и убил противника. Когда Максимиан спросил Нестора, какое колдовство тот использовал, чтобы победить Лия, тот ответил, что гладиатор убит ангелом, посланным «Богом Димитрия». После этого Нестор был отведен в зап. часть города и обезглавлен у Золотых ворот. Узнав, что вмч. Димитрий помог победить Нестору, имп. Максимиан приказал предать его такой же смерти, какой погиб Лий: святой был убит ударами копья в темнице. Слуга святого Димитрия по имени Лупп собрал капли крови великомученика в орарь и омочил в ней его перстень. От этих предметов начали происходить исцеления, и, когда молва о них разнеслась по городу, император повелел казнить Луппа. Тело вмч. Димитрия было погребено христианами из страха перед императором на том месте, где он был убит. Много чудес и знамений совершилось у могилы мученика, и слава о святом распространилась по всей Македонии и Фессалии.

Позднее эпарх Иллирика Леонтий, страдавший тяжелым недугом, прибыл в Фессалонику, где был положен поверх могилы вмч. Димитрия и получил исцеление. Леонтий приказал снести старые печи, очистить место от проч. строений и воздвиг храм во имя вмч. Димитрия между общественными банями и стадионом. Он хотел взять часть мощей великомученика в Иллирик, но святой мученик явился ему ночью и запретил трогать мощи. Тогда эпарх увез с собой пропитанные кровью плащ и часть ораря великомученика. По дороге в Сирмий Леонтий неск. дней не мог из-за суровой зимы переправиться через Дунай. Вмч. Димитри явился ему и сказал, чтобы, взяв серебряный ковчег с реликвиями, он без страха переходил реку. Леонтий благополучно переправился на другой берег. Впоследствии на том месте, где колесница Леонтия задержалась в пути, происходило много чудес. В Сирмии (совр. Сремска-Митровица, Сербия) он построил храм во имя вмч. Димитрия недалеко от церкви св. Анастасии, в котором поместил ковчег со святынями.

Passio tertia («Третье Мученичество» принадлежит прп. Симеону Метафрасту (960-е гг.) и включено в его минологическое собрание под 26 окт. [6]. Сочинение Метафраста, основывавшееся на предшествующих «Мученичествах», расширено главным образом за счет многословия и агиографических топосов, но добавляет и некоторые детали о жизни вмч. Димитрия, прочнее связывает его с Нестором, подробнее рассказывает об обретении нетленных мощей при строительстве храма Леонтием. Сокращенный вариант этой редакции включен в Синаксарь Константинопольской Церкви кон. X в. [7].

Полагают, что описываемые в «Мученичестве» события произошли ок. 306 г., т. е. вскоре после издания 4-го эдикта Диоклетиана о преследовании христиан. Леонтия, построившего храм в Фессалонике, отождествляют с Леонтием, эпархом Иллирика, адресатом 2 распоряжений имп. Феодосия II, получивших впосл. силу законов (412 и 413 гг.).

Делеэ, а за ним другие исследователи (Ф. Баришич, М. Викерз, П. Лемерль) подвергли сомнению сведения «Мученичеств» о том, что вмч. Димитрий пострадал в Фессалонике, т. к. древнейшие Мартирологи связывают мученическую кончину его с Сирмием. В Сирийском Мартирологе 411 г. под 9 апр. указана память «в Сирмии Димитрия» [8], а в 3 основных списках Мартиролога блж. Иеронима под этой же датой — «в Сирмии Димитрия диакона» [9]. В связи с этим была выдвинута гипотеза, что культ великомученика зародился в Сирмии. Когда в 441 г. Сирмий был разрушен Аттилой, резиденция правителя Иллирика и, вероятно, мощи святого были перенесены в Фессалонику, которая затем стала центром почитания вмч. Димитрия. [10]. Было высказано мнение, что первоначальным днем памяти святого являлось 9 апреля, а 26 октября могло быть датой перенесения его мощей. По мнению П. Шпека, культ вмч. Димитрия был перемещен в Фессалонику еще позже — после разрушения Сирмия аварами в 582 г. [11]. Далеко не все исследователи приняли эту гипотезу (серьезные возражения высказали греч. археологи, производившие раскопки в базилике вмч. Димитрия).

В древнейших Мартирологах речь может идти о др. мученике по имени Димитрий. Вопрос о месте происхождения культа вмч. Димитрия (Сирмий или Фессалоника) остается нерешенным. Самым ранним бесспорным свидетельством почитания вмч. Димитри я в Фессалонике является строительство в его честь базилики не позже V в. (о различных мнениях относительно времени ее сооружения см. в ст. Димитрия Солунского великомученика базилика в Фессалонике), значительные размеры которой указывают на важность культа этого святого для города уже в то время. Вся агиографическая традиция неразрывно связывает вмч. Димитрия с Фессалоникой: здесь он принял мученическую кончину и совершил большую часть чудес.

Мощи и мироточение

В первом собрании Чудес вмч. Димитрия, составленном Фессалоникийским архиеп. Иоанном в 610–620 гг., содержатся важные сведения о гробнице и мощах святого. В то время было распространено мнение, что мощи его находились в земле под киворием. Из кивория, который почитался как «дом» великомученика, раздавался его голос, и туда шли, чтобы обратиться к нему за помощью (об устройстве кивория см. подробнее в ст. Димитрия Солунского великомученика базилика в Фессалонике). При этом автор не уверен в точном местонахождении мощей. Рассказывая о кивории, архиеп. Иоанн ссылается на местную традицию: «Где, как говорят, под землей лежат всесвятые его мощи» [12]. Однако в другом месте он утверждает, что мц. Матрона Солунская — единственная из фессалоникийских святых, о мощах которой имеются достоверные сведения [13]. В Чуде «О востребовании мощей мученика» архиеп. Иоанн рассказывает, как императоры Юстиниан I и Маврикий (582–602) безуспешно пытались получить частицы мощей святого. Первый получил ответ, что рабочие, пытавшиеся открыть захоронение, были отброшены сверхъестественной силой и императору была отправлена благоухающая пыль, собранная рядом с этим местом. Имп. Маврикию архиеп. Евсевий ответил, что не знает, где находятся мощи великомученика, поскольку он был похоронен тайно, так чтобы об этом могли знать только те, кто участвовал в погребении (Чудо I, 5 // PG. 116. Сol. 1240–1241).

В средневизант. период меняется представление о местонахождении мощей вмч. Димитрия: считалось, что тело святого покоилось в гробнице, помещенной внутри кивория (Idem. S. 105–115, 148–149). В это время серебряный киворий был заменен на мраморный, в котором находился двойной саркофаг святого: внутри гробницы содержался меньших размеров ковчег (Idem. S. 128). C XIII в. упоминаются кенотаф и находящийся непосредственно под ним в земле саркофаг с мощами вмч. Димитрия. (Иоанн Ставракий, Константин Акрополит) (Idem. S. 133).

В X–XI вв. в соч. Иоанна Камениаты (904), Иоанна Скилицы (1040), Анны Комниной (1081) и др. появились сведения о мироточении в базилике вмч. Димитрия. (Macrides. 1990. Р. 194). Поскольку свидетельство Иоанна Камениаты (PG. 109. Col. 528), подвергается сомнению (предполагают, что эпитет «мироточец» добавлен переписчиком), то древнейшим бесспорным известием о мире вмч. Димитрия является Житие прп. Фантина, написанное в кон. Х – нач. ХI в.. Паломники собирали считавшееся чудодейственным благовонное масло и увозили его в специальных сосудах — ампулах, напоминающих по форме раннехрист. евлогии. Древнейшие найденные ампулы датируются XI–XII вв., они имеют изображение вмч. Димитрия с одной стороны, Богородицы, прп. Феодоры Солунской, мч. Нестора или вмч. Георгия — с другой. Воины натирали тело священным миром перед битвой. Получили распространение и иконы с небольшим сосудом для мира (Walter. 1973. Р. 163).

Никита Хониат рассказывает о бесчинствах, которые творили в храме захватившие Фессалонику норманны (1185): они набирали миро в кастрюли, жарили на нем рыбу, мазали обувь и пр. (Nicetae Choniatae Historia / Ed. J. Van Dieten. B., 1975. Pars. 1. P. 306).

С нач. XIV в. по свидетельствам визант. авторов (Никифор Григора, Исидор Глава, Симеон, архиеп. Фессалоникийский) прослеживаются изменения в характере мироточения: миро-елей сменило миро-вода, проистекавшее потоками из колодца, где якобы находилось тело великомученика. Х. Бакирдзис связывает это изменение с перенесением мощей святого (или их значительной части) в аббатство итал. городка Сан-Лоренцо-ин-Кампо близ Сассоферрато. Когда точно произошло это событие неизвестно. В 1520 г., при проведении ремонтных работ в соборе под центральной частью алтаря была обнаружена деревянная гробница с мощами. В надписи на медной табличке (которую исследователи по почерку датировали кон. XII – нач. XIII в.) сообщалось, что эти мощи принадлежат вмч. Димитрию. По мнению Бакирдзиса, мощи были перевезены в Италию в период лат. господства в Фессалонике (1204–1224), и отсутствие в храме мощей породило легенду о местонахождении тела вмч. Димитрия в колодце.

Мироточение прекратилось с превращением базилики в мечеть в 1493 г. Православные сохранили за собой право поклоняться кенотафу вмч. Димитрия, сделанному из мрамора в поствизант. период и установленному в сев.-зап. углу базилики.

В 1978 г. из Сан-Лоренцо-ин-Кампо в Фессалонику была возвращена честная глава вмч. Димитрия, в 1980 г. — основная часть мощей (в Италии осталось 6 больших частиц). Эти святыни были помещены в базилике вмч. Димитрия. Мироточение от мощей в наст. время прекратилось, но раку открывают раз в год 8 нояб. после вечерни и раздают верующим пропитанную ароматизированной жидкостью вату.

В крипте с раннехрист. времен существовал источник св. воды. В Х в. была реконструирована система водопроводных коммуникаций: вода из колодца (действует до наст. времени), который располагался перед сев.-зап. столпом алтаря, проходила через мраморный ковчег, вделанный в лестничную площадку сев. лестницы, соединявшей крипту с алтарем, и вытекала в находившийся в крипте фиал. Г. Сотириу и Х. Бакирдзис полагали, что с возникновением мироточения миро протекало там, где раньше текла св. вода. Им возражает А. Мендзос, ссылаясь на единодушное свидетельство письменных источников об истечении мира из гробницы вмч. Димитрия, а не в крипте.

С раннехрист. периода получило распространение почитание крови великомученика. В алтаре под престолом находилось крестообразное углубление с мраморным ковчегом, внутри которого археологами был обнаружен стеклянный сосуд с засохшей кровью. По мнению ряда исследователей, под алтарем первоначально находилась гробница вмч. Димитрия. (Г. и М. Сотириу, Д. Вакарос).

А. Мендзос предположил, что в средневизант. период содержимое гробницы вмч. Димитрия представляло собой не мощи, а смешанную с землей кровь. Однако, как справедливо заметил Х. Бакирдзис, от подобной реликвии не могло проистекать миро. Сохранились мощевики с кровью великомученика (Великая Лавра, XII в., и др.) и с кровавой землей (Ватопед, 2-я пол. XII в., серебряный с позолотой реликварий имеет форму гробницы вмч. Димитрия и украшен сценами из его Жития), а также энколпионы с кровью и миром XIII–XIV вв. (Британский музей, XII–XIII вв.; Дамбартон-Окс, Вашингтон, XIII–XIV вв.).

Фессалоникийский архиепископ Евстафий (1175–1195/96) сообщал, что вместе с миром из гробницы проистекала и кровь великомученика (Eustathius metr. Thessalonicensis. Opuscula / Ed. Th. E. L. Tafel. Amst., 19642. Р. 171). Он же упоминает о чудесах от перстня вмч. Димитрия. (Idem. Р. 178–179).

Почитание в Византии.

Первоначально вмч. Димитрий почитался как местный святой, защитник и покровитель Фессалоники. Среди множества эпитетов, которыми награждался вмч. Димитрий, были «градолюбец» и «градоспаситель». Вмч. Димитрий избавлял город от различных бедствий (голод, эпидемии, землетрясения, восстания) и становился на его сторону в случаях противостояния с центральной властью (Macrides. 1990. Р. 189–191). То, что во время варварских нашествий в VI–VII вв. город устоял под натиском аваров, славян и болгар, не получая никакой помощи извне, а затем выжил в ситуации, когда Македония и почти вся Греция были захвачены славянами, воспринималось современниками как чудо. Именно в эпоху варварских нашествий складывались культы покровителей визант. городов. Богоматерь становится защитницей Константинополя, спасая его от осады 626 г., патроном Фессалоники — вмч. Димитрия. Жители верили, что любые замыслы против города обречены на неудачу, т. к. дом вмч. Димитрия не может быть осквернен. Если же город все-таки становился добычей врагов (в 904, 1185 и 1430), считалось, вмч. Димитрий оставлял его из-за грехов жителей.

Авторитет вмч. Димитрия как защитника Фессалоники был так высок, что его почитание затем распространилось по всей империи. В Чуде I, 9 упоминается, что вмч. Димитрий оказал помощь имп. Феодосию I Великому (379–395) во время похода на имп. Евгения и Арбогаста (394) (PG. 116. Col. 1260). В Житии прп. Ипатия, игум. Руфинианского монастыря близ Халкидона (406 — ок. 446), Фессалоника упоминается в числе наиболее важных центров паломничества (Callinicus. Vie d’Hypatios / Ed. J. M. Bartelink. P., 1971. P. 226). Базилика «А» в Никополе (сер. VI в.) была освящена во имя вмч. Димитрия.

Предпринимались попытки перенести реликвии великомученика и центр почитания в Константинополь. Имп. Маврикий (582–602) потребовал у архиеп. Евсевия прислать ему мощи вмч. Димитрия. Евсевий ответил отказом, пояснив, что еще имп. Юстиниан (527–565) хотел получить мощи святого, но при попытке раскопать то место, где, как полагали, они находились, внезапно вспыхнуло пламя и послышался голос вмч. Димитрия, велевший прекратить работы (Чудо I, 5).

В визант. эпоху в Константинополе насчитывалось 9 церквей, освященных во имя вмч. Димитрия, и довольно известный монастырь (Janin. Eglises et monasteres. P. 88–94). Самым древним храмом, вероятно, была ц. вмч. Димитрия в Девтероне, перестроенная имп. Василием I Македонянином (867–886), где проводились офиц. торжества по случаю праздника в честь вмч. Димитрия. Вообще императоры Македонской династии (867–1056) выказывали особую приверженность культу вмч. Димитрия. Лев VI Мудрый (886–912) построил ц. св. Димитрия в Константинополе и написал 3 гомилии в его честь. Родной город вмч. Димитрия получил при нем экономические привилегии — туда было перенесено подворье болгарских купцов из Константинополя (Magdalino. 1990. Р. 98–201). Славяне, безуспешно осаждавшие город в VI–VII вв., а затем поселившиеся в его округе, рано познакомились с культом вмч. Димитрия и вскоре стали ревностными его почитателями. Из славяно-греч. среды Фессалоники вышли равноапостольные братья Кирилл и Мефодий, которые перенесли любовь к вмч. Димитрия в большой славянский мир. Впосл. славяне неоднократно пытались «присвоить» себе покровительство вмч. Димитрия, но никогда не отрывали его имени от Фессалоники, всегда называя «Солунским» (Obolensky. 1974. P. 19–20).

Почитание вмч. Димитрия продолжало распространяться в империи в XI–XII вв. В период, когда под властью Комниных была объединена большая часть Балкан, централизация гос-ва и укрепление имп. власти нашли отражение и в культе вмч. Димитрия. Из местного он окончательно приобретает масштаб имперского. Видимо, одновременно происходит трансформация образа вмч. Димитрия в универсального святого воина. Он начинает упоминаться в одном ряду с др. небесными воителями — архангелами Михаилом и Гавриилом, великомучениками Феодором Стратилатом, Феодором Тироном, Меркурием, Прокопием и, конечно же, Георгием Победоносцем. Особая заслуга в «централизации» культа вмч. Димитрия принадлежит имп. Мануилу I Комнину (1143–1180). В марте 1149 г. Иосиф, игум. монастыря Пантократор, склонил императора перенести в столицу чудотворный покров с изображением вмч. Димитрия с гробницы великомученика в Фессалонике. По поручению Мануила I Георгий Скилица составил канон в честь великомученика. Накануне Пасхи вмч. Димитрий перенес усыпанную драгоценными камнями мантию императора в Фессалонику и покрыл им свою гробницу. Это чудо, записанное Иоанном Ставракием и Константином Акрополитом, некоторые исследователи считают своеобразным ответом фессалоникийцев на перемещение реликвии вмч. Димитрия в Константинополь (Macrides. 1990. P. 193).

Во время освобождения Болгарии от визант. господства и создания Второго Болгарского царства братья Петр и Асень предприняли попытку перенести центр почитания вмч. Димитрия в Тырново и сделать святого покровителем Болгарии. Они заявили, что после захвата Фессалоники норманнами в 1185 г. вмч. Димитрий оставил свой город и переместился в Тырново, где была построена церковь в его честь (см. в разд. «Почитание вмч. Димитрия у южных славян и на Руси»). Изображение вмч. Димитрия появляется на монетах болг. царей. На «узурпацию» вмч. Димитрия болгарами последовала визант. реакция: была создана легенда об убийстве в 1207 г. великомучеником царя Калояна, которая появилась в сочинении Иоанна Ставракия, а затем получила широкое распространение в литературе и живописи (Тъпкова-Заимова. 1979. С. 11–12).

В XIII–XIV вв., в период культурного расцвета Византии при Палеологах, отмечено самое широкое почитание вмч. Димитрия. В это время было написано наибольшее количество похвальных слов и гомилий. Визант. историк Никифор Григора даже посетовал, что он вряд ли сможет добавить что-то новое о вмч. Димитрие. Свт. Григорий Палама создал образ молодого вмч. Димитрия, приближенный к идеалу монахов-исихастов. Георгий Палеолог построил монастырь во имя вмч. Димитрия в Константинополе, а Михаил VIII Палеолог (1259–1282) восстановил его после разрушения латинянами. Деспот Фессалоники Димитрий Палеолог (1322–1340) заказал для себя украшенный миниатюрами Минологий (Оксфорд Bodl. Gr. Th. F. 1), в котором есть иллюстрации к «Мученичеству» вмч. Димитрия, небесного патрона деспота: кроме традиц. портрета в образе мученика с крестом в руке и на фоне Фессалоники, имеется еще 6 сцен: святой перед императором, вмч. Димитрий умерщвляет скорпиона, бой Нестора с Лием, смерть Нестора, убийство вмч. Димитрия в темнице и погребение его. (Walter. 1973. Pl. 13)

С VII в., визант. писателями было создано большое количество похвальных слов (энкомиев), поучений (гомилий) и близких им по жанру сочинений в честь вмч. Димитрия. (BHG, N 534–547). Значительная часть их написана для произнесения в день памяти святого. Авторами этих сочинений в основном были фессалоникийские архиереи: Иоанн (кон. VI — нач. VII в.), Фотий (VII в.), Плотин (время жизни точно не установлено: VII, IX и нач. Х в.), свт. Иосиф Студит Исповедник (807–809, 811–815), Никита (кон. XI — нач. XII в.), Евстафий (1175–1195/96), свт. Григорий Палама (1347–1357), Исидор Глава (1380–1396), Гавриил (1397–1425), Симеон (1416/17–1429), уроженцы или жители города: напр., Константин Арменопул (сер. ХIV в.), свт. Филофей Коккин, патриарх Константинопольский (1353–1354, 1364–1376), Макарий Хумн (2-я пол. ХIV в.), свт. Николай Кавасила (почил после 1391) и Димитрий Хрисолор (почил после 1416).

С X в. посвященные вмч. Димитрию похвальные слова были созданы в Константинополе и др. местах известными писателями, философами, гос. и церковными деятелями: имп. Львом VI Мудрым (886–912), архидиаконом и референдарием Григорием (Х в.), Феофаном Керамевсом (XII в.), прп. Неофитом Затворником (почил после 1214), диаконом Григорием (XIII в.), Константином Акрополитом (почил ранее 1324), Феодором Метохитом (почил в 1332), Мануилом Филом (почил в 1345), Никифором Григорой (почил между 1358 и 1361), Иоанном Анагностом (упом. 1430), Марком Евгеником (почил в 1457), Геннадием II Схоларием, патриархом Константинопольским (1454–1456, 1463, 1464–1465) и др.

Наиболее ранее указание на то, что память вмч. Димитрия отмечалась 26 окт., относится к кон. VI — нач. VII в. (Чудо I, 12). Описание праздника сохранилось в более поздних источниках. Согласно «Тимариону» (XII в.), он длился 3 дня, с ночи на 26 окт. В эти дни совершались всенощные службы и торжественные процессии, в которых принимали участие городские власти и многочисленные паломники (Тимарион. С. 30, 32, 34). «День святого Димитрия — такой же большой праздник, как Панафинеи в Афинах или Панионии в Милете; это — величайшее македонское торжество, и стекается на него народ не только тамошний, македонский, но всяческий и отовсюду: греки из разных областей Эллады, мисийские племена, населяющие земли вплоть до Истра и пределов Скифии, кампанцы, италийцы, иверы, луситанцы, кельты из-за Альп. Коротко говоря, даже прибрежье Океана посылает молящихся поклониться этому святому — так велика его слава по всей Европе» (Там же. С. 28). К этому празднику приурочивалась одна из наиболее важных на Балканах осенняя ярмарка (Там же. С. 28–30).

В XIV в. празднику вмч. Димитрия предшествовал пост, 25 окт. крестный ход шел той дорогой, которой святой следовал на мученичество, — от ц. Пресв. Богородицы, называемой «Прибежище», к храму вмч. Димитрия 3 нояб. завершающая церемония закрывала праздник.

Свт. Григорий Палама и Константин Арменопул пишут, что крестные ходы происходили в течение всего октября. Кроме того, каждую неделю совершалось 3 службы в честь вмч. Димитрия: в воскресенье — память его мученической кончины, в среду — его рождения, в пятницу — совместное празднование с Божией Матерью в ц. Богородицы Ахиропиитос. При архиеп. Симеоне Фессалоникийском с 19 по 26 окт. совершались особые службы, составленные по образцу служб Страстной седмицы, а день памяти великомученика уподоблялся Пасхе (эта традиция была возрождена в 1979). Попразднство, вероятно, также длилось неделю.

Значительное почитание вмч. Димитрия в наст. время в Греции связано с тем, что освобождение Фессалоники от турок в 1912 г. произошло в день памяти святого. В Греции насчитывается 547 приходских церквей, освященных во имя вмч. Димитрия.

На Западе почитание вмч. Димитрия распространилось под влиянием Византии в Италии (напр., фреска с изображением вмч. Димитрия в ц. Санта-Мария Антиква в Риме, ок. 649 г.). Римский Мартиролог дважды упоминает вмч. Димитрие под 9 апр. (как и Сирийский Мартиролог) и под 8 окт. (происхождение этой даты не установлено). Именно память 8 окт. вошла в более поздние Мартирологи (напр., в Мартиролог Флора сер. IX в.) и затем утвердилась в Зап. Церкви. В IX в. Анастасий Библиотекарь перевел «Мученичество» с Чудесами вмч. Димитрия на лат. язык в работе, посвященной Карлу Лысому. В результате крестовых походов и роста культурного обмена с Византией возросло почитание вмч. Димитрия на Западе. Так, согласно Хронике Петра Тудебода, вмч. Димитрий вместе с великомучениками Георгием и Феодором возглавляли христ. войско во время Антиохийской битвы в 1098 г. Крестоносцы привезли в Европу иконы и реликварии с изображением вмч. Димитрия. (Grabar. 1950. Р. 1–28). Самыми известными являются иконы XII — нач. XIII в. в соборе Сан-Марко в Венеции: вмч. Димитрий в полный рост в тунике и вмч. Димитрий-воин, сидящий на троне с мечом (LCI. Р. 41–45).

Ист.: BHG, N 496–547z; ActaSS. Oct. T. 4. P. 50–209; PG. 104. Col. 104–105; PG. 116. Col. 1081–1426; Tougard A. De l’histoire profane dans les Actes grecs des Bollandistes. P., 1874. P. 8, 80–205Lemerle P. Les plus anciens recueils des Miracles de Saint Dйmйtrius et la pйnйtration des Slaves dans les Balkans. Vol. 1: Le texte. P., 1979; Speck P. De Miraculis Sancti Demetrii qui Thessalonicam profugus venit oder Ketzerisches zu den Wundergeschichten des heiligen Demetrios und zu seiner Basilika in Thessalonike. Bonn, 1993 (Poik…la Buzantin?. T. 12. Varia 4); idem. Nochmals zu den Miracula Sancti Demetrii. Die Version des Anastasius Bibliothecarius. Bonn, 1994 Чудеса св. Димитрия / Текст, пер. и коммент.: О. В. Иванова // Свод древнейших письменных известий о славянах: (VII–IX вв.). Т. 2. М., 1995. С. 91–211; Житие Димитрия Солунского // БЛДР. СПб., 1999. Т. 2. С. 176–189; Св. Димитрий // Реликвии в Византии и Древней Руси: письменные источники. М., 2006. С. 23–25.

Лит.: Delehaye H. Les legendes grecques des saints militaires. P., 1909. P. 103–109; Grabar A. Quelques reliquaires de Баришиz Ф. Чуда Димитриjа Солунског као историjски извори. Београд, 1953; Janin R. Demetrio di Tessalonica // BiblSS. Vol. 4. Col. 556–564; Петканова-Тотева Д. Н. Дамаскините в Българската литература. София, 1965; Aubert R. Dйmйtrius de Thessalonique // DHGE. Vol. 14. P. 1493–1499; Walter J. St. Demetrius: The Myroblytos of Thessalonika // ECR. 1973. Vol. 5. P. 157–178; Vickers M. Sirmium or Thessaloniki? A critical examination of the St. Demetrius Legend // BZ. 1974. Bd. 67. S. 337–350; Obolensky D. The Cult af St. Demetrius in the History of Byzantine-Slav Relations // Balkan Studies. 1974. Vol. 15. P. 3–20; LCI. 1974. Bd. 6. S. 41–45; Pallas D. I. Le ciborium hexagonal de St.-Demetrios de Thessalonique. // Зограф. Београд, 1979. Т. 10. C. 44–58; Тъпкова-Заимова В. Култът на св. Димитър Солунски и някои въпроси, свързани с византийското културно влияние в балканските и славянските страни // Проблеми на балканската история и култура. София, 1979. С. 5–19; Lemerle P. Les plus anciens Recueils des Miracles de St. Dйmйtrius et la pйnйtration des slaves dans les Balkans. Vol. 2: Commentaire. P., 1981; Spieser J.-M. Thessalonique et ses monuments du IVe au VI siecle: Contribution a l’etude d’une ville paleochretienne. Athenes; P., 1984; Cormack R. Writing in Gold: Byzantine Society and its Icons. L., 1985. P. 50–94; Macrides R. Subversion and Loyalty in the Cult of St. Demetrios // Bs. 1990. T. 51. P. 189–197; Magdalino P. St. Demetrios and Leo VI // Bs. 1990. T. 51. P. 198–201; Kazhdan A. P., Seveenko N. P. Demetrios of Thessalonike // ODB. 1991. Vol. 1. P. 605–606;

Почитание великомученика Димитрия Солунского у южных славян и на Руси.

В кирилло-мефодиевскую эпоху.

О почитании вмч. Димитрия славянам было известно еще до принятия ими христианства, в период расселения на Дунае, прежде всего в Сирмии (Среме). вмч. Димитрий был одним из небесных покровителей воссозданной в 869 г. Сирмийской (Паннонской) архиепископии, во главе которой стал слав. первоучитель равноап. Мефодий (869–885), уроженец Фессалоники. В ближайшем окружении архиепископа (если не им самим) был создан один из древнейших памятников слав. гимнографии — канон вмч. Димитрию. (см. разд.: Гимнография). 26 окт. в день памяти вмч. Димитрия Мефодий окончил перевод ветхозаветных книг и «святое возношение таиное с клиросомь своим вознес, сотвори память святаго Димитрия» (БЛДР. 1999. Т. 2. С. 80).

Имя вмч. Димитрия помещено в числе святых великомучеников в «Молитве на диавола», относимой исследователями к кирилло-мефодиевской эпохе (Конзал В. Старославянская молитва против дьявола. М., 2002. С. 67, 109), и в «Молитве Св. Троице» (Mares F. W. An Anthologie of Church Slavonic Texts of Western (Czech) Origin. Munch., 1979. P. 70), написанной, вероятно до 1096 г., в Сазавском монастыре в Чехии и следующей в русле кирилло-мефодиевской традиции (Konzal V. Otazniky kolem cirkevneslovanske Modlitby k sv. Trojci i eeskych vlivu na literaturu Kyjevske Rusi // Palaeoslovenica: Pamatce J. Kurze (1901–1972). Praha, 1991. S. 8–23; здесь же обзор мнений о происхождении памятника).

Традиция особого почитания вмч. Димитрия в Среме должна была сохраняться и в позднейшие времена, по крайней мере до XIII–XIV вв., поскольку в кон. IX — нач. XI в. эта область входила в состав Первого Болгарского царства и западноболг. державы комитопулов и здесь существовала епископия, упоминаемая в хрисовуле визант. имп. Василия II (1018) Охридской архиепископии (Снегаров И. История на Охридската архиепископия. София, 1924, 1995р. Т. 1. С. 25–26, 56, 62). Во времена венг. владычества в Среме на месте совр. Сремска-Митровицы до 1334 г. под юрисдикцией Константинопольского патриарха существовал правосл. монастырь во имя вмч. Димитрия. (см.: Gyorffy G. Das Gutenverzeichnis des griechischen Klosters zu Szavaszentdemeters (Sremska Mitrovica) aus dem XII Jh. // Studia Slavica Academiae Scientiarum Hungaricae. Bdpst., 1959. T. 5. S. 73–74; Cирковиz С. Civitas Sancti Demetrii // Сирмиум — Сремска Митровица. Сремска Митровица, 1969. С. 59–68).

В XII в. обители оказывал покровительство бан и палатин (позднее недолгое время великий жупан Рашки) Белош (Калиz J. Жупан Белош // ЗРВИ. 1997. Бр. 36. С. 79), давали жалованную грамоту рус. князья — изгои из Галича — внуки Ярослава Осмомысла Василько и Иоанн-Владимир (Gyorffy. Ibid. S. 54–58). Во 2-й трети ХIII в. монастырь находился во владениях кн. Ростислава Михайловича (сын св. благ. кн. Михаила Всеволодовича Черниговского), которому Срем был пожалован венг. королем.

Память вмч. Димитрия встречается также в месяцесловах хорват. глаголических богослужебных книг архаической традиции — напр., в Миссале 2-й пол.— кон. XIV в. (Vat. Borg. illir. 4. Fol. 163, см.: Джурова А., Станчев К., Япунджич М. Опис на славянските ръкописи във Ватиканската библиотека. София, 1985. № 73. С. 147–148). Это может быть и отголоском кирилло-мефодиевской традиции и остатком почитания великомученика в визант. Далмации.

Болгария

В Болгарии почитанию вмч. Димитрия (при том, что письменные свидетельства об этом немногочисленны) несомненно способствовали как наличие христ. населения еще до офиц. крещения страны в IX в., так и близость к главному центру культа великомученика — Фессалонике. Дополнительным фактором в эпоху Первого Болгарского царства являлось существование центра почитания великомученика в Сирмийской епископии. Ситуацию в Болгарии характеризуют события, связанные с началом борьбы против визант. владычества и создания Второго Болгарского царства (1185).

По свидетельству визант. историков Никиты Хониата и Феодора Скутариота (Никита Хониат. История. P. 485; Теодор Скутариот. Обзорна Хроника // Извори за Българската история. София, 1971. Т. 15. С. 243–244), предводители восстания братья Петр и Асень начали с подготовки общественного мнения. Они построили в Тырнове ц. во имя вмч. Димитрия и во время ее освящения греч. архиереями стали убеждать соплеменников, что святой покинул Фессалонику (в 1185 г. захваченную итал. норманнами) и пришел как помощник и покровитель к болгарам. В доказательство своих слов они предъявляли икону вмч. Димитрия, принесенную из Фессалоники (и, по всей видимости, выдаваемую за «гробную доску»). Этого оказалось достаточным, чтобы склонить народ к выступлению против византийцев.

Имя вмч. Димитрия не входило в болг. царский ономастикон ни Первого, ни Второго Болгарских царств, но во времена последнего он явно почитался как покровитель династии Асеней. Его изображение помещалось на печатях царей Иоанна Асеня I, Борила и Иоанна Асеня II, а также на монетах последнего и деспота Иакова Святослава. На реверсе золотой монеты Иоанна Асеня II вмч. Димитрий представлен коронующим царя и вручающим ему меч (см.: Петров. 1985. С. 335, 336, 339–340). Применительно к Болгарии примечательна (как и в случае с вмч. Георгием) огромная популярность в стране святого, прославленного как греч. воителя против болгар: напр., в болг. иконографии (см. ниже) не менее, чем в визант. и поствизантийской, распространен сюжет «Чуда о Калояне».

Параллельно с распространением офиц. церковного почитания вмч. Димитрия оно рано проникает и в народные верования. Вмч. Димитри фигурирует в охотничьем заговоре, представляющем приписку болг. писца к глаголической Псалтири XII в., найденной в 1975 г. на Синае (Sinait. Slav. 3/N — см.: Tarnanidis I. С. The Slavonic Manuscripts Discovered in 1975 at St. Catherines Monastery on Mount Sinai. Thessal., 1988. P. 93). Сохранившиеся сведения о посвящении вмч. Димитрию в Болгарии (помимо Македонии) монастырей крайне малочисленны: известны обитель в Бобошеве, основанная не позднее 1488 г. и Подгумерский монастырь на Стара-Планине, свидетельства о котором не выходят за нач. XIX в. (Мутафчиев П. С. Избрани произведения. София, 1973. Т. 2. С. 264–269). Свидетельством большого почитания вмч. Димитрия в Болгарии является широкое распространение муж. и жен. имен Димитр, Димитрин(к)а и фамилии Димитров.

Сербия

Ситуация здесь во многом (наличием христ. населения до Крещения страны и близостью к Фессалонике) во многом напоминает болгарскую, но есть и особенности. Имя Димитрий на протяжении всего периода существования серб. государственности не входило в королевский и царский ономастикон, изредка его носили областные правители не самого высокого ранга: в XIII в.— Димитрий-Давид, внук Стефана Немани (прп. Симеона Мироточивого), основатель монастыря Давидовица, в XIV в. — его внук Вратко, отец св. кнг. Милицы (только применительно к данному случаю можно говорить о какой-то семейной традиции наречения имени), 4-й сын кор. Вукашина (см.: Мрнявчевичи), и воевода Димитр, родственник братьев Деяновичей (в 2 последних случаях речь идет о представителях недолговечных династий, возникших в результате распада царства Стефана Душана).

Никто из этих исторических лиц, носивших имя Димитрий, не основал монастыря, посвященного вмч. Димитрию. Не сохранилось сведений о монастырях во имя вмч. Димитрия, основанных серб. правителями из династий Неманичей, Лазаревичей и Бранковичей. Известно, впрочем, что родоначальник первой из них, великий жупан Стефан Неманя посылал богатые дары в храм вмч. Димитрия в Фессалонике (Там же. С. 64). В XII в. в Димитриевском монастыре в Фессалонике существовала значительная серб. иноческая община, члены которой в 1185 г. героически защищали город во время его осады норманнами. Почти нет данных о средневек. монастырях во имя вмч. Димитрия на территории собственно Сербии, лишь в грамоте кор. Стефана Уроша II (Милутина) хиландарскому пиргу Хрусия (1309–1316) упомянут монастырь с таким посвящением у с. Билуша, близ Призрена. Посвященные вмч. Димитрию монастыри, основанные серб. правителями и вельможами, располагаются в основном в Македонии, на территориях, присоединенных к Сербскому королевству в посл. четв. XIII — сер. XIV в.

Наиболее известен среди них Марков монастырь близ Скопье, основанный буд. кор. Вукашином в 1345 г., обновленный его детьми (в т. ч. Марком, по которому обитель получила название) ок. 1366 г. (Там же. С. 110–111), ок. 1337 г. известен соименный монастырь в Кочани (до наст. времени не сохр.), которому «великий слуга» кор. Душана Иоанн Оливер (буд. деспот) пожаловал село (Там же. С. 112). 2 монастыря в честь вмч. Димитрия существовали в XIV в. в районе Велеса — один близ Таора (история его неизвестна, основан до 1348), 2-й около Бабуны, основанный Георгием Мирославом, внуком жупана Страцимира (Там же. С. 121). Вмч. Димитрию посвящена также соборная ц. в Пече, построенная на средства архиеп. Даниила II. К периоду тур. завоевания и владычества в Сербии относится основание только одного монастыря во имя вмч. Димитрия— Велика-Реметы на Фрушка-Горе в Среме (см. Ресмста). Со времени кор. Стефана Уроша I (1243–1276) на 26 окт. приходилась выплата коммуной Дубровника верховным серб. правителям ежегодной дани в объеме 2 тыс. перпер, которая по дате получила название «Светодмитарски доходак» (Диниz М. Дубровачки трибути: Могориш, Светодмитарски и Конавоски доходак, Провижиун брапа Влатковипа // ГСКА. 1935. Бр. 86. С. 1–7; Михаsчиz Р. Трибути // Лексикон српског сред?ег века. Београд, 1999. С. 746–747). Выбор даты был, вероятно, обусловлен тем, что по народным обычаям у юж. славян этот праздник считался основной хозяйственной границей года, когда заканчивались сроки долговых обязательств и договоров и заключались новые (Славянские древности: Этнолингвист. слов. М., 1999. Т. 2. С. 93–94).

Россия.

Почитание вмч. Димитрия как популярнейшего визант. святого пришло на Русь не позднее рубежа IX и X вв., еще в языческие времена, вероятно, посредством торговли и войн с Византией, сначала он воспринимался как воплощение идеального воина. В рассказе «Повести временных лет» о походе Олега на Константинополь в 907 г., греки воспринимают рус. князя как воплощение вмч. Димитрия— «и убояшася греци, и реша: несть се Олег, но святый Димитрий послан на ны от Бога» (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 30). С принятием христианства в кон. X в. вмч. Димитрий стал одним из наиболее почитаемых на Руси святых. В «Сказании о Борисе и Глебе» заступничество этих святых сравнивается с покровительством вмч. Димитрия Фессалонике: «Темьже и борета по своемь отечестве и пособита, якоже и великий Димитрий по своемь отечестве. Рек: «Аще убо и веселящемся им с ними бех, тако же и погыбающем им с нимь умьру». Но обаче сий великый милосердый Димитрий о единомь граде сице извеща, а вы не о единомь бо граде, ни о дву, ни о вьси попечение и молитву воздаета, но о всей земли Русьскей!» (БЛДР. 1997. Т. 1. С. 348).

Число средневек. рус. монастырей, посвященных вмч. Димитрию невелико. В честь него в 1051 г. был возведен монастырь в Киеве вел. кн. Изяславом Ярославичем (в крещении Димитрий), который не возобновлялся после взятия города войсками хана Батыя в 1240 г. (Макарий. История РЦ. Кн. 2. С. 157, 170–171; Зверинский. Ч. 3. С. 61, № 1580). В домонгол. время существовал также монастырь во имя вмч. Димитрия в Суздале, упоминаемый в летописи под 1096 г. как митрополичий (Там же. С. 60, № 1577; о позднейших монастырях в честь великомученика см. там же. Ч. 1. С. 135–136. № 171–173; Ч. 2. С. 125–126. № 782–783; Ч. 3. С. 60–61. № 1578, 1579, 1581–1583).

Храмы, посвященные вмч. Димитрию, имелись (иногда несколько) почти в каждом значительном рус. городе. Так, в Новгороде в период независимости было 3 храма, посвященных вмч. Димитрию (на Софийской стороне на Даньславле ул. в Кожевниках, на Торговой стороне — на Славкове ул. и на Лубянице) и придел на хорах в ц. Константина и Елены на Росткине ул. (Смирнова Э. С., Лаурина В. К., Гордиенко Э. А. Живопись Великого Новгорода: XV в. М., 1982. С. 226. Кат. 15). Миро вмч. Димитрия находилось и в серебряном золоченом кресте-мощевике 2-й пол. XVI в. из ризницы Троице-Сергиевой лавры (Николаева Т. В. Произведения мелкой пластики XIII–XVII вв. в собр. Загорского музея: Кат. Загорск, 1960. С. 278–279. № 129).

Вмч. Димитрий считался небесным покровителем псковского г. Гдова, где ему был посвящен городской собор. Псковские летописи приписывают заступничеству вмч. Димитрия неудачу войск Ливонского ордена при осаде Гдова в 1480 г. (Псковские летописи / Под ред. А. Н. Насонова. М.; Л., 1955. Т. 2. С. 58) и швед. армией в 1612 г. (Там же. 1941. Т. 1. С. 119). Из писцовой книги Гдова (между 1584 и 1585, 1587 и 1588) явствует, что в городском соборе в то время находилось 3 почитаемых образа вмч. Димитрия (местный и 2 «против клиросов»), все чрезвычайно богато (в масштабе города) украшенные. На местной иконе помимо оклада с финифтью и камнями были надеты 3 басменные гривны (цаты), 2 серебряных креста и панагия, и привешено 6 золотых монет и пелена, на иконе «против правого клироса» находилась гривна с жемчугом и камнями, панагия и пелена, на второй клиросной иконе 10 серебряных гривен (6 «витых» и 4 басменные), привешены малый золотой и 3 креста, обложенных серебром (Города России XVI в.: Мат-лы писцовых книг / Изд. подг. Е. Б. Французовой. М., 2002. С. 168–169). Храмовая местная житийная икона вмч. Димитрия почиталась чудотворной. В 1614 г., когда Гдов был взят войсками швед. кор. Густава Адольфа, образ загорелся и обгорел «кругом» «в угль». Обгоревшая икона в 1636 г. была привезена горожанами в Псков, где иконописец Авраамий Иванов на «горелой доске» написал «по прежнему» образ вмч. Димитрия «с деяниями» (Псковские летописи. М.; Л., 1941. Т. 1. С. 140). Чтимая икона вмч. Димитрия находилась в XVI в. и в соименном приделе Успенского собора в Коломне, причем учитывая патрональный характер образа и то обстоятельство, что город входил в удел св. блг. вел. кн. Димитрия Иоанновича Донского, нельзя исключить, что это почитание восходило еще к XIV в. По писцовой кн. 1577/78 г. здесь значился «оброз великой мученик Дмитрей празник, локотница на золоте, а венец у него злат глаткой, а у него десять золотых да цата серебряна» (Города России в XVI в. С. 9–10).

Особым почитанием вмч. Димитрий пользовался со 2-й пол. XII в. во Владимиро-Суздальском княжестве. Димитрием был назван в крещении Всеволод Большое Гнездо (род. в 1154), младший сын вел. кн. Георгия Владимировича Долгорукого, (ПСРЛ. Т. 25. С. 58). По этому имени получил название г. Дмитров на р. Яхроме в совр. Московской обл., основанный тогда же отцом на месте его рождения (вероятно, вмч. Димитрий был посвящен первоначально и местный собор). В 90-х гг. XII в. кн. Всеволод Юрьевич построил в своей столице Владимире в составе дворцового комплекса белокаменный собор в честь своего небесного покровителя. В 1197 г. из Фессалоники во Владимир (вероятно, к окончанию строительства Димитрия Солунского великомученика собора во Владимире) была принесена мироточащая «гробная доска» вмч. Димитрия прославившаяся чудотворениями и на новом месте и «сорочка» святого (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 414). Сама «доска», перенесенная (согласно позднему свидетельству) в 1380 г. из Владимира в Москву, сохранилась до наст. времени в местном ряду иконостаса Успенского собора Кремля, но живописное изображение на ней (работы мастера Кирилла Уланова) относится уже к 1701 г. (Христианские реликвии. 2000. С. 118–121. № 28). Вероятно, с обустройством Димитриевского собора связано и появление на Руси серебряного позолоченного реликвария вмч. Димитрия визант. работы 1059–1067 гг. (Там же. С. 115–118. № 27). Современна строительству Димитриевского собора во Владимире также тронная икона вмч. Димитрия, происходящая из собора в Дмитрове и ныне хранящаяся в ГТГ (см. разд. «Иконография»). В составе ВМЧ под 26 окт. (ВМЧ. Окт. Стб. 1912–1913) помещена небольшая заметка древнерус. паломника домонгол. времени с описанием фессалоникийской базилики великомученика (Соболевский А. И. Неизвестный русский паломник // ИОРЯС. 1911. Т. 16. Кн. 1. С. 6–8).

Частицы мощей вмч. Димитрия, миро от них и кровь великомученика неоднократно приносились на Русь церковными иерархами в разное время. Кровь вмч. Димитрия значится среди реликвий драгоценного креста прп. Евфросинии Полоцкой (1161) (Рыбаков Б. А. Русские датированные надписи XI–XIV вв. М., 1964. Табл. XXXI). Мощи вмч. Димитрия находились в серебряном новгородском мощевике рубежа XIII и XIV вв. и в 2 суздальско-нижегородских княжеских нач. XV в.— кнг. Марии 1409/10 г. и кн. Иоанна Даниловича 1413/14 г. (Там же. С. 53–56. № 4, 5), миро — в мощевике новгородской работы 1561/62 г., подаренном игумену Соловецкого монастыря (впосл. митрополиту) свт. Филиппу (Колычеву) Семеном Трусовым (Там же. С. 59–63. № 12) и в кресте-мощевике 2-й трети XVII в. из с. Большие Вязёмы (Христианские реликвии. 2000. С. 136–137. № 37). В ризнице Благовещенского собора Кремля хранится ампула рус. работы кон. XVII — нач. XVIII в. для мира вмч. Димитрия. (Царский храм. 2003. С. 296–297. № 107). В XVII — 1-й пол. XVIII в. частицы мощей вмч. Димитрия находились помимо Благовещенского собора также в Образной палате (опись 1669) и в ризнице новгородского Софийского собора (опись 1736 —Христианские реликвии. 2000. С. 34, 114–115).

В 1369 г. свт. Алексий Московский установил в числе новых седмичных постов Димитриевский в память избавления Москвы от осады вел. кн. Литовским Ольгердом: «положили есмо пост неделю Дмитрову дни, а заговети октябра 19 день» (Бенешевич В. Н. Митр. Алексия «Слово о новых постах» // Библиографическая летопись. Пг., 1917. Вып. 3. С. 105–110; Макарий. История РЦ. Кн. 3. С. 543–544. Коммент. 160; ПЭ. Т. 1. С. 642). Этот пост не укоренился в рус. церковной практике, но возможно, повлиял на установление в скором времени (после Куликовской битвы 1380) празднования Димитриевской родительской субботы. В 1627 г. в Новгороде митр. Киприан по благословению патриарха Филарета установил особое празднование вмч. Димитрия в 4-ю неделю Великого поста, с крестным ходом в ц. великомученика на Славкове ул. по случаю бывшего там чуда, когда в храме слышались церковное пение и колокольный звон (Бегунов. 1998; СККДР. Вып. 3. Ч. 4).

Имя Димитрий наряду с именем Георгий в XI–XVI вв., начиная с вел. кн. Изяслава (Димитрия) Ярославича, занимало одно из самых почетных мест в рус. княжеском (позднее царском) христ. ономастиконе, хотя и неравномерно представлено в разные столетия (см.: ПСРЛ. Т. 14. Указ. С. 48–49). С сер. XII в. наречение этим именем в княжеской среде связано преимущественно с потомками вел. кн. Георгия Владимировича Долгорукого, начиная с Всеволода Большое Гнездо. Порой это имя могли носить 2 одновременно живших брата — вел. кн. Димитрий (Фома) и кн. Димитрий Ноготь Константиновичи Суздальские в XIV в., князья Дмитрий Шемяка и Дмитрий Красный Юрьевичи галицко-звенигородские в XV в. У московской ветви Рюриковичей (потомков св. блгв. кн. Димитрия Иоанновича Донского) в кон. XV — сер. XVI в. имя Димитрий претендует на то, чтобы занять главенствующее место при наречении. Его носили старший сын первенца вел. кн. Иоанна III Васильевича Димитрий Внук, венчанный в 1498 г. на царство, и первенец Иоанна IV Васильевича Грозного, утонувший во младенчестве. Вероятно, последнее обстоятельство, вкупе с мученической кончиной в отрочестве св. царевича Димитрия Угличского, явилось причиной того, что в XVII в., с воцарением династии Романовых, имя вышло из употребления в царской фамилии, полностью сохранив при этом свои позиции в среде аристократии.

С XIV в. имя Димитрий (явно под влиянием ономастической традиции Рюриковичей) получило широкое распространение среди правосл. потомков вел. кн. Литовского Гедимина. Его носили сын Гедимина, волынский (луцкий) кн. Любарт, внук — туровский и городоцкий кн. Димитрий Давидович (Наримантович), двое сыновей вел. кн. Ольгерда, и др. (см., напр.: Яковенко Н. М. Укра?нська шляхта з кiнця XIV до сер. XVII ст.: Волинь i Центр. Укра?на. К., 1993). Со временем вмч. Димитрий стал одним из популярнейших персонажей рус. религ. фольклора. Духовный стих о нем, опирающийся на сюжет чуда о 2 девицах и прославляющий мученика как защитника правосл. земли от иноверных завоевателей, получил в России в XVII–XIX вв. широчайшее распространение (см.: Федотов Г. П. Стихи духовные: Рус. народная вера по духовным стихам. М., 1991. С. 60–61; Бегунов. 1975). Под влиянием этого стиха поверженный царь на ряде рус. икон XVII–XVIII вв. (преимущественно провинциального происхождения), изображающих «Чудо о Калояне», определяется как «царь Мамай» (Рогов А. И. Белградская икона с изображением Дмитрия Солунского и царя Мамая // ССл. 1968. № 5. С. 58–61). Достаточно часто имя великомученика (хотя значительно реже имени вмч. Георгия) упоминается в воинских заговорах и заговорах «на оружие» (см., напр.: Отреченное чтение в России XVII–XVIII вв. М., 2002, по указ.). вмч. Димитрию посвящена одна из ранних рус. пьес — школьная драма «Венец Димитрию», написанная в 1704 г. в. Ростове учителями школы св. митр. Димитрия и тогда же поставленная на сцене силами ее учеников (см.: Берков. 1960).

Славяно-русская агиографическая традиция.

Агиографические тексты, посвященные вмч. Димитрию с древнейших времен широко распространены в средневек. правосл. слав. рукописной традиции. «Мученичество» вмч. Димитрия представлено неск. версиями. Наиболее часто встречается перевод дометафрастовского «Мученичества», т. н. Passio altera (BHG, N 497), который был выполнен, вероятно, не позднее нач. X в. (в Вел. Моравии или Болгарии) и известен в десятках списков XIV–XVII вв. (см.: Hannick. Maximos Holobos. S. 127–128. № 74 (предложенная здесь дробная классификация представляется довольно случайной и неточной); Творогов О. В. Древнерусские четьи сборники XII–XIV вв.: Статья 2-я: Памятники агиографии // ТОДРЛ. 1990. Т. 44. С. 205–207), в т. ч. в минейных Торжественниках XIV в. архаического состава — среднеболг. («Германов сборник» — Бухарест. Б-ка Румынской Патриархии. Слав. № 1; 1358/59), 2 серб. (НБКМ. № 1039; Архив ХАЗУ. III с 24) и русском — ГИМ. Чуд. № 20 (текст издан по первому и последнему: Мирчева Е. Германов сборник от 1358/1359 г.: Изслед. и изд. на текста. София, 2006. С. 365–386; Попов А. Н. Библиографические материалы. № 20 // ЧОИДР. 1889. Кн. 3. С. 25–33), а также в Минеях Четьих и многочисленных сборниках XV–XVII вв., включено в состав ВМЧ (Окт. Стб. 1883–1891).

Известна и др. редакция перевода этого «Мученичества», отличающаяся большей близостью к греч. тексту — в рус. пергаменном сборнике РГБ. Беляев. № 54, нач. XV в. (Творогов. Древнерусские четьи сборники. С. 206–207). Вероятно, в сер.— 2-й пол. XIV в. в Болгарии или в Константинополе был сделан перевод Passio prima вмч. Димитрия. (BHG, N 496, известный по славяно-молдав. списку XV в. из б-ки румын. монастыря Драгомирна, № 1789 (Hannick. Maximos Holobos. S. 128. № 75), и Жития, написанного прп. Симеоном Метафрастом. Последний содержится в 2 сборниках Владислава Грамматика — минейном Торжественнике (Панегирике) 1478–1479 гг. (Болгария. Б-ка Рильского монастыря, № 4/8 — Ibid. № 76) и в рукописи 80-х гг. XV в., почти целиком состоящей из сочинений, посвященных вмч. Димитрию. (РНБ. Вяз. Q. 279 — Христова Б. Опис на ръкописите на Владислав Граматик. Велико Търново, 1996). В сборнике Драгомирна (№ 1789) наряду с Passio prima находится еще одно переводное «Мученичество» вмч. Димитрия. (нач.: «В времена же Максимиана мучителя...»), текстология которого остается неисследованной (Hannick. Maximos Holobos. S. 127. № 73). Все эти переводы XIV в.— в отличие от древнейших — получили, насколько можно судить, лишь локальное распространение и не были известны на Руси.

Краткое Житие вмч. Димитрия переведено не позднее сер. XII в. в Константинополе или на Руси в составе Пролога Константина, еп. Мокисийского, др. редакция (в составе Стишного Пролога и корпуса проложных чтений в Минеях служебных) дважды или трижды переводилась юж. славянами в 1-й пол. XIV в., возможно, на Афоне. Вместе с последней было переведено и краткое изложение чудес вмч. Димитрия.

Отдельные повести из циклов чудес вмч. Димитрия (об их составе и источниках см.: Тъпкова-Заимова. 1982. С. 144–153), такие как Чудо о Пребуде и Чудо об ангелах, пришедших к гробнице великомученика (вероятно, вместе с вступлением к Собранию I и Похвальным словом архиеп. Иоанна) были переведены отдельно от жития, возможно, еще в X в. в Болгарии (Д. Е. Афиногенов полагает, что этот перевод был выполнен для Руси в Константинополе в XII в. в составе комплекта студийских дометафрастовских Миней Четьих — см.: Новгородское переводное четье-минейное собрание: Происхождение, состав, греч. оригинал // Abhandlungen zu den Grossen Lesemenaen des Metropoliten Makarij: Kodikologische, Miszellanologische und Textologische Untersuchungen. Freiburg i. Br., 2006. Bd. 2. С 261–283). Перевод сохранился только в рус. списках XV–XVII вв., преимущественно в составе Миней Четьих (старший — РГБ. Вол. № 591, Л. 274–288, посл. четв. XV в.), во 2-й четв. XVI в. в Новгороде включен в ВМЧ, в октябрьском томе которых и опубликован (ВМЧ. Окт. Стб. 1924–1944). Необыкновенно популярное на Руси Чудо о 2 девицах, попавших в плен к сарацинам, греч. источник которого не найден (Тъпкова-Заимова. 1982. С. 152), известное в списках XIV в. и вошедшее в Пролог, принадлежит, вероятно к числу древнерус. переводов домонгол. периода (см.: Соболевский А. И. История русского литературного языка. Л., 1980. С. 146). Редакция Чудес XIII в. фессалоникийского хартофилака Иоанна Ставракия, включающая 28 чудес и переведенная на славянский не позднее сер. XV в. (возможно, на Афоне или в Сербии) представлена только 2 южнослав. ресавскими списками в составе уже упомянутых сборников Владислава Грамматика (Христова. Опис. С. 86, 122) и не получила известности на Руси.

Похвальное слово «и мало исповедание о чудесех» вмч. Димитрия архиеп. Фессалоникийского Иоанна, составителя Собрания I (см.: Hemmendinger-Iliadu D. L’encomion de St. Demetres par Jean, archeveque de Thessalonique // Balkans Studies. Thessal., 1960. Vol. 1. P. 49–56; Тъпкова-Заимова. 1982. С. 153), было переведено, по всей видимости, одновременно и в комплексе с Чудом о Пребуде (см. выше). Оно содержится в восточнослав. Минеях Четьих, начиная с волоколамского комплекта 80-х гг. XV вв. (Сергий (Спасский). Месяцеслов. Т. 1. С. 503) и неизвестно в южнослав. списках (издано по списку ВМЧ. Окт. Стб. 1924–1928). Включенное в ВМЧ (Там же. Стб. 1944–1959) анонимное Похвальное слово вмч. Димитрия представляет перевод части вступления к Собранию I (Тъпкова-Заимова. 1982. С. 145, 154), выполненный, вероятно, тогда же, когда переводились последние. Ок. сер. XIV в. (в 1343 ?) на слав. язык было переведено (в составе «Патриаршего гомилиария» — т. н. Евангелия учительного константинопольского патриарха свт. Филофея Коккина или Каллиста I) Поучение на память вмч. Димитрия. Оно получило широкое распространение в церковнослав. письменности (особенно в восточнославянской), было включено в состав ВМЧ (Там же. Стб. 1876–1883) в XVI–XVII вв. (и позднее у старообрядцев) неоднократно издавалось в составе этого сборника (первое изд.— Заблудов, 1569). Примерно в то же время в Сербии или на Афоне был сделан перевод Похвального слова вмч. Димитрию, написанного свт. Григорием Паламой (нач.: «Мне же зело чьстни быше друзи твои, Боже...»), представленный уже списком ок. 1370 г. из собрания монастыря Крка в Далмации (ныне — Белград, депозит МСПЦ), № 282/64 и рядом др. серб. рукописей XIV–XV вв. (Hannick. Maximos Holobos. S. 128. № 77); в рус. традиции текст неизвестен.

Значительное количество текстов (преимущественно гомилетических), посвященных вмч. Димитрию, создано в IX–XVI вв. слав. авторами. Похвальное слово вмч. Димитрию написано Климентом Охридским (почил в 916), учеником равноапостольных Кирилла и Мефодия, — неясно еще в Вел. Моравии или уже в Болгарии. Оно сохранилось во мн. списках XV–XIX вв. (не менее 25) (Климент Охридски. Събрани съчинения. София, 1970. Т. 1. С. 221–236), преимущественно восточнославянских, к которым восходят и все известные в наст. время южнославянские (сербские). Его событийная канва основана на тексте Passio altera, что, возможно, указывает на время перевода последнего на слав. язык. На рубеже XIII и XIV вв. известный серб. книжник, хиландарский мон. Феодосий, включил рассказ о чудесном убиении вмч. Димитрием болг. царя Калояна во время осады Фессалоники в пространное Житие свт. Саввы Сербского (Teoдocuje Хиландарац. Живот св. Саве. Београд, 1973. С. 101–114); источник рассказа (возможно, устный) близок к повествованию Иоанна Ставракия (см.: Тъпкова-Заимова. 1982. С. 152). Киевский (Западнорусский) митр. Григорий Цамблак в конце жизни (между 1416 и 1419) написал Похвальное слово вмч. Димитрия (нач.: «Прежде Христова плотского смотрения человеком страшна бяше смерть...»), которое по словам митр. Макария (Булгакова) «тихо и спокойно, ... и более походит на житие, нежели на церковное поучение» (История РЦ. Кн. 3. С. 505–506). Слово очень широко распространено в восточнослав. рукописной традиции XV–XVII вв. (в т. ч. в составе авторского сб. «Книга Григорий Цамблак» — Дончева-Панайотова Н. Григорий Цамблак и българските литературни традиции в Източната Европа XV–XVII вв. Велико Търново, 2004. С. 246–281), дважды помещено в ВМЧ (под 26 окт. и под 31 июля в составе сборника сочинений этого автора). Есть оно и в 2 ресавских списках, в рукописях Владислава Грамматика — рильском Торжественнике 1478–1479 гг. и сборнике посвященных вмч. Димитрию сочинений.

С именем «Григория, архиепископа Российского» в рус. рукописях XVI–XVII вв. (напр., РГБ. Рум. № 436, нач. XVI в.; Виф. духовная семинария. № 91, 2-я четв. XVII в., и др.) встречается иногда и другое, т. н. «праздничное» слово вмч. Димитрия, которое исследователи с уверенностью также атрибутируют Цамблаку (Бегунов. 1978; Тъпкова-Заимова. 1984). Вероятно, не ранее 1479 г. известный южнослав. книжник греч. происхождения Димитрий Кантакузин написал пространное Похвальное слово своему небесному покровителю (издано: Димитър Кантакузин. Събрани съчинения. София, 1989. С. 78–90), предназначавшееся для произнесения в неустановленном храме, посвященном вмч. Димитрию, и сохранившееся в неск. ресавских по орфографии списках XV–XVII вв., старший из которых находится в сборнике 80-х гг. XV в. РНБ. Вяз. Q. 279 (Христова. Опис. С. 122–123); на Руси это сочинение не было известно. Между 1517 и 1539 гг. на Руси (по всей вероятности, не ранее 1526 г. в Новгороде, в окружении архиепископа свт. Макария) создано «Чудо о Калояне (или Аскалоне) царе», включенное в ВМЧ (Окт. Стб. 1900–1902).

Оно не является переводом с греческого, как это порой принято считать в лит-ре (Бегунов. 1975. С. 158; Тъпкова-Заимова. 1982. С. 152–153), а представляет комбинацию отдельных дословных фрагментов (с изменением их последовательности в сравнении с источником) из главы «О напрасной смерти Стрезовои» пространного Жития свт. Саввы Сербского, написанного Феодосием (см. выше) и принесенного в Москву с Афона в 1517 г. (похвала свт. Савве из исходного текста в рус. переделке «переадресована» здесь вмч. Димитрию— см.: Турилов А. А. Визант. и слав. пласты в «Сказании инока Христодула» // Славяне и их соседи. М., 1996. Вып. 6. С. 96–97. Примеч. 5). На рус. почве с чудесами вмч. Димитрия связан единственный лит. сюжет — редко встречающееся в рукописной традиции «Чудо 1627 г. в новгородской церкви вмч. Димитрия на Славкове улице» (см. выше), записанное, по всей вероятности тогда же в окружении Новгородского митр. Киприана (Бегунов. 1998; СКДР. Вып. 3: (XVII в.). Ч. 4. С. 270).

Лит.: Берков П. Н. Школьная драма «Венец Димитрию» // ТОДРЛ. 1960. Т. 16. С. 323–357; Бегунов Ю. К. Греко-слав. традиция почитания Димитрия Солунского и рус. духовный стих о нем // Bsl. 1975. Т. 36. № 2. S. 149–172; он же. Неизвестные и малоизвестные сочинения Григория Цамблака // Bbl. 1978. Т. 5. С. 311–322; он же. Из истории новгородских легенд XVII в.: «Чудо» Димитрия Солунского в Новгороде в 1627 г. // Русь и юж. славяне: Сб. ст. к 100-летию со дня рожд. В. А. Мошина. СПб., 1998. С. 356–362; Тъпкова-Заимова В. Новооткрити славянски (български) преводи на похвални слова за св. Димитър Солунски // Българско средновековие: Българо-съветски сб. в чест на 70-годипшината на проф. И. Дуйчев. София, 1980. С. 263–264; она же. Похвално слово за св. Димитър Солунски от Григорий Цамблак // Търновска книжовна школа. София, 1980. Т. 2. С. 133–138; она же. Текстове за св. Димитър Солунски в Макариев сборник // Руско-балкански културни връзки през Средновековието. София, 1982. С. 144–154; она же. Празнично слово за св. Димитър Солунски // Търновска книжовна школа. София, 1984. Т. 3. С. 61–65; Петров П. Х. Възстановяване на Българската държава: 1185–1197. София, 1985. С. 77, 78, 80, 81, 86, 333–344 (Прил. 2: Култът към Димитър Солунски в средновековната България); Кожухаров С. Канон за Димитър Солунски // КМЕ. 1995. Т. 2. С. 215–217; Христианские реликвии в Московском Кремле. М., 2000. С. 115–121; Матейко Л. Отъ мьглы лютый и невеждьствие очисти ны // Cyrillomethodiana in honorem A. Blahova et Venceslai Konzai. Praha, 2001. C. 383–403; idem. (Matejko L.) Zivot stredovekeho textu: O tzv. Metodovern kanone sv. Dimitrovi Solunskemu. Bratislava, 2004; Царский храм: Святыни Благовещенского собора в Кремле: Кат. выставки. М., 2003; СККДР. Вып. 3: (XVII в.). Ч. 4. С. 270.

 

 

[1] ActaSS. Oct. T. 4. P. 50–209

[2] BHG, N 496b; PG. 104. Col. 104–105

[3] BHL, N 2122

[4] BHG, N 496, изд. Delehaye. 1909. P. 259–263

[5] BHG, N 497 и 497b — ActaSS. Oct. T. 4. P. 90–95 и в PG. 116. Col. 1173–1184

[6] BHG, N 498, изд. в ActaSS. Oct. T. 4. P. 96–103 и в PG. 116. Col. 1185–1201

[7] SynCP. Col. 163–166

[8] ActaSS. Nov. T. 2. Pars 1. P. LV

[9] MartHieron. P. 41, 180

[10] Delehaye. 1909. P. 108–109; Vickers. 1974. P. 349–350

[11] Speck. 1993. S. 387

[12] Чудо I, 1 // PG. 116. Сol. 1217

[13] Чудо I, 5 // PG. 116. Сol. 1240

 

 
Ко входу в Библиотеку Якова Кротова