Светлана Руднева

ПРЕДПАРЛАМЕНТ

Октябрь 1917 года: Опыт исторической реконструкции

К оглавлению

12 комиссий Предпарламента

10 октября 1917г. на втором пленарном заседании Предпарламента было принято решение об образовании 12 комиссий: личного состава; по наказу; распорядительной; по обороне; по иностранным делам; по выработке мер для укрепления республиканского строя и борьбы с анархией и контрреволюцией; по урегулированию государственного хозяйства и труда; контрольно-финансовой; продовольственной; земельной; по национальному вопросу; редакционной. Они формировались из числа членов Совета республики для предварительной подготовки внесенных на обсуждение Предпарламента дел и вопросов. За основу был принят порядок комплектования комиссий, предложенный Советом старейшин. В спешном порядке на заседании 10 октября было решено произвести выборы в комиссии личного состава, по наказу и обороне. Выборы и довыборы в различные комиссии проходили 10, 12, 13, 16 и 18 октября.

В обстановке продолжавшейся войны, до предела обострившей все проблемы страны, важнейшее значение приобретала деятельность Комиссии по обороне. К ее ведению относились вопросы, связанные с организацией армейского и флотского самоуправления, командного состава, центрального управления — Военного совета, Адмиралтейств-совета, Генерального штаба, а также уставы, меры к поднятию боеспособности и дисциплины армии в тылу и на фронте. В сфере ее компетенции были также вопросы по составу и комплектованию армии (частичное сокращение армии, состояние подготовительных работ к демобилизации и пополнению армии, взаимоотношение действующих частей и запасных частей, национальный принцип пополнения, добровольчество, материальное обеспечение личного состава армии). Комиссия ведала снабжением армии (система, органы и положение снабжения, состояние промышленности, работающей на оборону, транспорт), обсуждением военного положения, вопросом об эвакуации Петрограда303.

Первое заседание Комиссии по обороне Временного совета Российской республики состоялось 10 октября 1917г. Оно проходило в закрытом режиме, вечером — с 20 час. 30 мин. до 22 час. 30 мин. На заседании присутствовали члены комиссии, члены Совета республики, министр-председатель и верховный главнокомандующий А.Ф. Керенский, представители ведомства и верховного командования304.

223

Председателем комиссии был избран С.Ф. Знаменский, товарищами председателя — А.И. Шингарев и М.И. Скобелев, секретарем — Б.В. Безобразов и товарищем секретаря — И.П. Демидов305. Предмет занятий этого заседания состоял в разъяснении представителей Временного правительства и верховного командования о военном положении России, которые они обещали дать именно на заседании Комиссии по обороне. Начиная работу, председатель комиссии заявил, что заседание является закрытым и поэтому никакие сообщаемые на нем сведения не подлежали ни оглашению, ни разглашению.

Выступивший первым помощник начальника штаба верховного главнокомандующего Вырубов сообщил ряд данных о настроении армии и моральном ее состоянии, основанных на донесениях комиссаров. На Северном фронте, по его сведениям, положение армейских организаций было тяжелым: солдаты нервничали, хотели мира, активно действовала большевистская пропаганда. Резолюции различных организаций в стране солдаты воспринимали как решения о заключении мира, умеренно-социалистические органы печати признавались контрреволюционными и буржуазными. Были случаи избиения командного состава, угрозы и отказы исполнения боевых приказов, препятствия стрельбе российской артиллерии, выставление пулеметов против казаков и т.д.

Начальник штаба верховного главнокомандующего генерал-лейтенант Н.Н.Духонин в своем докладе отметил, что оздоровление армии возможно только с выздоровлением страны. Вместе с тем он утверждал, что силы противника несомненно подорваны и войска его истощены, доказательство тому — его попытки к братанию.

Вопрос о продовольствии стоял чрезвычайно остро. Подвоз и запасы муки, крупы, зернового фуража систематически уменьшались. Паек был сокращен до 3 фунтов хлеба на человека и 6 фунтов зерна на лошадь, что вызывало недовольство. Положение продолжало ухудшаться, что приводило к выводу о необходимости принятия чрезвычайной меры — сокращения численности армии.

С вещевым довольствием дела обстояли более благоприятно, считал генерал-лейтенант Духонин, хотя проблемы тоже были. Например, почти совершенно прекратился приток пожертвований из тыла теплыми вещами, являвшийся большим подспорьем для армии.

Ухудшилось состояние железнодорожного транспорта, находившегося в зависимости от трех важнейших факторов. Во-первых, через демаркационную линию, отделявшую фронт от тыла, поступало значительно меньше вагонов, чем в 1916 г. (в августе 1916 г. — ежедневно 6600 вагонов, в августе 1917 г. — 3700 вагонов), крайне замедлилась погрузка и в результате общая работа полевой сети

224

железной дороги понизилась на 42%; особенно ухудшилось положение за два последних месяца. Во-вторых, сократился ремонт подвижного состава вследствие падения производительности труда и недостатка металлов. Число неисправных паровозов составляло 24%, и эта цифра постоянно возрастала. В-третьих, ежемесячная потребность армии в топливе составляла 52 млн пудов, а в летние месяцы эта цифра достигла лишь 36 млн пудов306.

Суммируя изложенные соображения, генерал Н.Н. Духонин пришел к выводу о необходимости сокращения численного состава российской армии. В ходе проводившегося уже увольнения людей четырех старших возрастов армию покинули 277 тыс. человек. Впоследствии, с производством нового набора, предполагалось определить численность армии в 5,5 млн человек. «Третьеочередные дивизии будут расформированы, и состав их направлен на пополнение; дальнейшее же уменьшение наших боевых сил невозможно, предпочтительнее сократить общественные организации.

Количество лошадей в армии равняется 1892 000, некомплект составляет 298300 голов. Что касается недостатков в боевом снаряжении, то наиболее серьезные из них это гаубицы, которые мы рассчитываем получить к весне, а также ружья и пулеметы; в этом отношении союзники продолжают оказывать нам помощь»0 .

В ряду мер, направленных к оздоровлению армии, кроме необходимого сокращения ее численного состава, Духонин отметил также разгрузку тыла, сокращение ополченческих частей, сбор дезертиров и подготовку их, создание прочных боевых частей, поднятие дисциплины, разработку уставов, тактическую подготовку, активную деятельность различных комитетов и комиссаров. Он заявил, что в армии, несомненно, «еще есть здоровые элементы, настоящие воины, любящие свою родину — и они спасут ее, если она сама не забудет о них»308.

Выслушав сообщение начальника штаба верховного главнокомандующего, члены Военной комиссии и некоторые члены Совета республики — В.Д.Набоков, А.И.Чайковский, Н.Е.Терлец-кий, В.В.Чихачев, А.С. Зарудный, В.А. Плансон, В.А. Смороди-нов, А.В. Трохин, А.И. Шингарев, М.И. Скобелев, Ф.И. Родичев, А.Д. Малевский, Я.Б. Печерский, М.Е. Березин, А.В. Бильдзюке-вич, Н.А. Фомин, П.П. Дмитренко, В.И. Сизиков, И.М. Баженов, В.Д. Самсонов, Г.Н. Сухарьков — задали представителям военного ведомства ряд вопросов. Особенно выделился Чайковский, обеспокоенный перспективой сокращения общественных организаций в связи с частичной демобилизацией армии. Отметив заслуги последних в самоотверженной работе на нужды войны, он заявил, что общественные организации продолжали развивать свою деятельность в пределах старых, дореволюционных кредитов, не требуя

Чг 15. Руднева СЕ.

225

их увеличения, и высказался за предоставление Военной комиссии разъяснений по этому вопросу.

Отвечая на поступившие вопросы, генерал-лейтенант Духонин заявил, что настроение австрийской армии значительно хуже германской, в которой, благодаря последним успехам на фронте, отмечался подъем. Ожидалось, что с наступлением холодов настроение немедленно ухудшится. Отмечалось, что на германском флоте неблагополучно. Общественные организации предполагалось не уничтожать, а только, ввиду крайней необходимости, подвергнуть сокращению. Больным вопросом считалось поведение тыловых частей, но он имел отношение, главным образом, к районам тыла; в качестве наиболее действенного средства предлагалось расформирование анархически настроенных частей.

Генерал-лейтенант Духонин в ответ на заданные вопросы заявил также, что меры против преступной агитации в армии давно уже были обнародованы и проводились в жизнь; преследовались всякие призывы к насилию, неисполнению боевых приказов, дезорганизации; преступные органы печати закрывались. Лучшими мерами борьбы правительство считало поднятие морального и экономического состояния армии. Констатировалось, что армия разбита общественными делами и не встречает помощи извне. Для упорядочения тыловых частей предусматривалась более тесная связь их со своими действующими фронтовыми частями, которые имели бы контроль над ними и влияли бы на них оздоровляюще. Некоторые, особенно провинившиеся части, и вовсе собирались расформировать.

Реорганизация запасных полков уже была предпринята; расформированные тыловые части передавались сначала в маршевые роты, затем направлялись прямо в окопы. Указание генерала М.В. Алексеева и других членов Совета республики на то, что с увольнением солдат старших возрастов армия потеряет опытных унтер-офицеров, Духонин находил вполне правильным, но считал, что эта мера была вызвана крайней необходимостью и поэтому неизбежна. Такой причиненный вред намеревались компенсировать подготовкой за зиму новых кадров унтер-офицеров, а также тем, что тогда сверх комплекта числилось 12 тыс. офицеров, и это число должно было еще расти.

В заключении заседания военный министр генерал А.И. Верховский сообщил о том, что волна анархии растет повсюду. Предстояла поистине титаническая работа во всех частях армии. Он говорил о необходимости карательных мер, применении вооруженной силы, но считал, что эти меры должен был санкционировать Совет республики. Отмечалось, что одним насилием бороться, тем не менее, нельзя. «Нужно улучшить экономическое положение солдат, кормить их лучше и, главное, воздействовать на его психику. Весь ужас в том, что солдат не знает, за что он воюет и в этом заключается пропасть между офицерами и солдатами. Если не будет уничтожена эта преграда, дело безнадежно»309.

На этом же заседании Комиссия по обороне признала желательным пополнить ее состав двумя представителями флота, о чем председатель комиссии С.Ф. Знаменский проинформировал председателя Предпарламента Н.Д.Авксентьева310. Довыборы состоялись 13 октября 1917 г., и в Комиссию по обороне вошли два представителя Всероссийского военного флота — П.И. Клименко и И.М. Баженов311.

Участники заседания остались не вполне довольны состоявшимся обсуждением и подготовили перечень вопросов, на которые представителями военного ведомства не были даны объяснения в заседании Комиссии по обороне 10 октября: «1. В каком отношении отразится на сокращении численного состава войск на фронте и в тылу предпринятое Военным министерством освобождение от службы солдат призывов 1895, 1896, 1897 и 1898 гг. 2. Ведется ли нашим противником агитация на фронте о скорейшем заключении мира при помощи летательных аппаратов. 3. Достаточно ли разработан вопрос о частичной демобилизации и не отразится ли она на состоянии технических частей. 4. Не представляется ли целесообразным отказаться от призыва в войска белобилетников. 5. Как велико количество запасных частей. 6. Обращается ли внимание на установление порядка среди тыловых частей и прекращение торговли на улицах солдатами различными предметами. 7. Как отражается на численном составе войск наблюдаемое за последнее время массовое увольнение солдат по болезни; восполняется ли происходящая от сего убыль соответствующими пополнениями. 8. Принимаются ли и какого именно характера меры к прекращению агитации среди войск о скорейшем заключении мира»312.

На заседании, прошедшем 11 октября, Комиссия по обороне признала желательность «предварительного выслушания общим собранием Совета сообщения министра-председателя по вопросу об эвакуации Петрограда»313, предложив сначала обсудить этот вопрос в срочном порядке в Комиссии по обороне, в присутствии представителей Временного правительства. Для этого было назначено заседание комиссии на 12 октября в 8 часов вечера. С.Ф. Знаменский, сообщая об этом решении Н.Д. Авксентьеву, просил его предложить общему собранию Совета республики поручить Комиссии по обороне срочно рассмотреть этот вопрос и представить по нему свое заключение общему собранию Предпарламента314.

12 октября Комиссия по обороне на своем заседании обсуждала вопрос об эвакуации Петрограда. С подробными разъяснениями

226

и is* 227

выступили верховный главнокомандующий и министр-председатель А.Ф. Керенский, морской министр адмирал Д.Н. Вердеревский, начальник генерального штаба генерал-лейтенант Н.Н. Духонин, помощник военного министра генерал М.П. Якубович и особоуполномоченный по разгрузке Петрограда министр государственного призрения315. Министр-председатель категорично заявил, что вопрос об эвакуации Петрограда был возбужден Временным правительством отнюдь не ввиду сложившейся обстановки на фронте, так как она не могла быть признанной непосредственно угрожавшей Петрограду. Временное правительство, признав недопустимой сдачу Петрограда неприятелю, принимало все необходимые меры и готовилось самым энергичным образом к его обороне.

Вопрос об эвакуации Петрограда возник в связи с предположением созыва Учредительного собрания в Москве в целях обеспечения, с одной стороны, более правильной постановки и проведения в жизнь мер обороны Петрограда, и с другой — более планомерной и спокойной работы Учредительного собрания. Созыв Учредительного собрания в Москве должен был повлечь за собой и перевод в Москву правительственных учреждений и переезд самого правительства, но тогда этот вопрос был отложен. Учредительное собрание было решено созвать в Петрограде.

Тем не менее Временное правительство, решив остаться в Петрограде до последней возможности, признало необходимым срочно принять меры к разгрузке правительственных учреждений, чтобы в случае необходимости, в связи с ухудшением положения на фронте, иметь возможность успешно провести экстренную эвакуацию как Временного правительства, так и Учредительного собрания в Москву. На заседании, выслушав разъяснения представителей Временного правительства, комиссия перешла к общим прениям. Был выработан план работ Комиссии по обороне, включавший в себя рассмотрение вопросов о положении на фронтах, организации, комплектовании и снабжении армии, транспорта316.

В Комиссию по обороне поступали различные документы, обращения, просьбы. В частности, Постановление Московского совета офицерских депутатов, принятое на заседании 12-го октября 1917 г., направленное в защиту офицеров русской армии. Морально-правовое и материальное положение было названо совершенно невыносимым. Отмечалось, что только исключительная сила духа, проявленная офицерами, истинная любовь к родине, присущая им сдержанность и глубокое правильное понимание тяжкого положения государства позволяли до этого честно и безропотно выполнять свой долг. «До сего времени никто не пришел на помощь офицерам. Временное правительство, не скупясь после 18 июня на всевозможные восхваления офицеров, ни разу не перешло от слов к делу. Положение офицеров ухудшается с каждым часом, офицеры изнемогают. Мы предупреждаем Временное правительство, что в тот день, когда офицерство падет в непосильной борьбе с анархией, наступит полное крушение военной мощи России, а вместе с тем и гибель России как государства. Временное правительство, вся организованная демократия, должны твердо стоять на той точке зрения, что вне боевой мощи армии не может быть и речи об укреплении завоеваний революции и о самом существовании Российской республики. Из сопоставления этих двух положений само собой вытекает, что улучшение участи офицеров, в широком смысле этого слова, является вопросом государственной важности и необходимости. Настал момент, когда

417

молчать преступно...»°"

Поэтому Московский совет офицерских депутатов от лица офицеров, военных врачей и чиновников военного гарнизона заявляли, что постоянные сообщения о возмутительных фактах насилия, чинимых над офицерами, вплоть до их организованного расстрела, порождало в массах уверенность в безнаказанности, что ставило офицеров вне закона. Они требовали, чтобы все преступления против человеческого достоинства, чести, жизни и здоровья офицеров, в виде самосудов толпы или преступлений отдельных лиц, карались немедленно самым суровым образом, с опубликованием для всеобщего сведения о карах, постигших виновных.

В постановлении выражался протест против увольнений, следовавших как по личной инициативе высшего начальства, так и вследствие «аттестации» офицера комитетами. И то, и другое противоречило п. 18 декларации прав солдата. Офицеры требовали исполнения закона всеми, считая, вместе с тем, недопустимым вмешательство комитетов при назначении и смещении офицеров.

Отмечалось далее, что начальники всех степеней не знали, где начинались их права и кончались обязанности; не знали этого и войсковые организации. По этой причине нельзя было требовать ни от кого служебной ответственности, что являлось одним из главных препятствий к восстановлению боевой мощи армии. Московский совет офицерских депутатов требовал, чтобы сфера компетенции была точно разграничена законом и установлена ответственность комитетов за превышение власти и невыполнение возложенных на комитеты обязанностей. «За последнее время все чаще и чаще мы наталкиваемся на демагогические приемы и политическую нечестность некоторых лиц из высшего командного состава, рассчитанные на популярность среди солдат и их организаций и тем самым роняющие собственное достоинство этих лиц и дискредитирующие авторитет офицеров. Мы обращаем внимание Временного правительства на это прискорбное явление и заявляем, что и против

15. Руднева СЕ.

229

228

этого разлагающего армию начала мы будем также бороться всеми силами»318.

Многое из допускавшегося в военной среде со ссылкой на декларацию прав этим документом не предусматривалось, — констатировали офицеры, — и, наоборот, многое, предусмотренное этой декларацией, в жизни не применялось. Требовалось также срочное улучшение материального положения офицеров, военных врачей, военных чиновников и военного духовенства.

Глубокую тревогу Московского совета офицерских депутатов вызывали также сведения о бедственном положении российских военнопленных, об унижениях, которым подвергал их так называемый «культурный» враг. При этом правительства союзных России государств сумели позаботиться об участи своих военнопленных и немцы серьезно считались с их требованиями, так как неисполнение какого-либо из этих требований вызывало немедленные репрессии по отношению к военнопленным немцам. «Ничего подобного до сего времени у нас не замечалось. Русские военнопленные являются какими-то париями, пред лицом всего мира отданными на поругание жестокосердному врагу. Уважающий себя народ не может бросать на произвол судьбы своих сынов, которых постигла военная неудача. В частности, офицерский корпус не может не чувствовать долю своей ответственности пред военнопленными офицерами. Мы требуем, чтобы и на эту темную сторону нашей революции было обращено самое серьезное внимание»319.

Временному правительству Совет офицерских депутатов предлагал немедленно образовать при Министерстве иностранных дел особый отдел, который занялся бы исключительно выяснением вопросов о положении российских военнопленных и способов облегчения их участи, в особенности раненых военнопленных. Говорилось об обязательном приглашении в этот отдел представителей офицерских выборных организаций, врачей, офицеров из бывших военнопленных.

Московский совет офицерских депутатов широко огласил свое постановление среди офицеров действовавшей армии и тыла, призывая к более тесному сплочению и созданию прочной организации. Только сильное своей организованностью офицерство могло воплотить в жизнь все пожелания, изложенные в этом постановлении и имевшие конечной целью спасение армии и страны. Исходя из положения, что офицерство является носителем идеи государственности, организация предупреждала, что его справедливые требования обращались исключительно к политическому разуму, совести и чувству справедливости Временного правительства. Сами же офицеры, напрягая последние остатки своих сил, намеревались до конца оставаться гражданами, верными своему долгу0" .

Постановления Московского совета офицерских депутатов вызвало живые отклики в армейской среде. Так, например, 17 октября в Совет Российской республики поступила телеграмма от общего собрания офицеров 220-го пехотного запасного полка. Обращаясь к Временному правительству, они всецело поддерживали предложения о необходимости улучшения материального и морального положения офицеров русской революционной армии, высказанные в постановлении Московского совета офицерских депутатов321. Комиссия по обороне выработала подробный план работ. Готовилось обсуждение положения на фронтах, организации армии, состава и комплектования армии, снабжения ее, состояния промышленности, работавшей на оборону, и транспорта, а именно военных

499

перевозок0"".

13 октября в канцелярию Временного совета Российской республики поступило письмо, в котором походный штаб морского министра, по приказанию министра, просил присылать контр-адмиралу Д.Н. Вердеревскому сведения о порядке дня пленарных заседаний Совета республики и комиссий, особенно комиссии по обороне, заблаговременно, желательно не позднее суток до дня заседания323. Приняв к сведению это пожелание, 16 октября Комиссия по обороне, за подписью ее председателя С.Ф. Знаменского, отправила морскому министру Вердеревскому уведомление о заседании Комиссии по обороне, назначенном на вторник, 17 октября, в 5 часов дня (Мариинский дворец, комн. № 18). Предусматривалось обсуждение вопроса об эвакуации правительственных учреждений Петрограда. Ввиду этого морского министра просили не отказать командировать на указанное заседание представителя вверенного ему министерства324. Аналогичные уведомления были отправлены также министру труда К.А.Гвоздеву325, министру торговли и промышленности А.И. Коновалову326 и др.

Во Временный совет Российской республики и, в частности, в Комиссию по обороне продолжали поступать весьма неутешительные сообщения о настроениях в армии. Так, 14 октября в телеграмме Исполнительного комитета Совета выборных организаций Особой армии, за подписью председателя Исполнительного комитета Яковлева, поддерживалась резолюция Исполнительного комитета Пятой армии о царящей в стране анархии, болезненно отражавшейся на боеспособности армии.

В то же время Исполнительный комитет Особой армии считал, что сильную власть для борьбы с разрухой и анархией мог создать только фронт, фактически выдерживавший всю тяжесть и ответственность за будущее государства, пока еще представлявший действительно реальную силу, способную вывести страну из создавшегося крайне тяжелого положения.

230

Отмечалось, в частности, что волнения в боевых частях происходили и оттого, что правительство и командный состав в ходе переформирования армии совершенно не считались с армейскими организациями, которые в силу своего соприкосновения со всеми сторонами боевой, технической, хозяйственной, политической, моральной жизни армии могли бы сыграть весьма существенную роль в деле целесообразного и безболезненного проведения в жизнь намеченных реформ. Это, в свою очередь, предотвратило бы дальнейшее разложение армии.

Учитывая эти доводы, Исполнительный комитет Особой армии требовал все назначения на командные должности производить с согласия Комитета и проводить через его политический отдел. Обо всех оперативных делах в пределах армии следовало осведомлять особую оперативную комиссию, выделенную из членов Исполнительного комитета, которой предоставлялось право выносить свои возражения в вопросе о порядке и технике расформирования полков. В телеграмме также выражалось требование о передаче на немедленное рассмотрение комитетов вопроса о пополнении, который следовало решать, используя запасные полки, находившиеся в районе армии. Все эти проблемы планировалось обсуждать в армейском комитете. Необходимым признавался также созыв Совещания представителей комитетов действовавших армий и флотов для объединения действий всех войсковых организаций327.

16 октября Комиссией по обороне была получена резолюция полкового комитета 482-го пехотного Жиздринского полка. В ней говорилось: «Полковой комитет 482-го пехотного Жиздринского полка, заслушав доклад о положении в тылу и резолюцию вьючной пулеметной команды, находит, что, во-первых: беспорядки и полная дезорганизация тыла привели к тому, что наши отцы, матери, жены и дети вскоре будут обречены на голодную смерть; во-вторых: усиливающаяся разруха транспорта, недостаток продовольствия и плохая распорядительность властей, ведающих делом снабжения фронта, ставят и нас в такое же положение; в-третьих: прошедшие события с полной ясностью доказали, что ни одно сословие граждан нашей молодой республики не оказалось на высоте положения. Все охраняли свои собственные интересы, заботясь о сохранении своей жизни и своего кармана. В своих эгоистических стремлениях они совершенно позабыли о задачах революции и о нас, фронтовиках, четвертый год защищающих их жизнь, имущество и свободу. Богатейшие люди, которым война приносит лишь одни выгоды, перестали и помышлять об ее окончании. Жертвы, кровь и голод сделались обыденными для них вещами, как будто так и должно быть. В-четвертых: запасные части тыла, в силу тех же условий, отказываются вести правильные занятия и не дают нам пополне

232

ния, вследствие чего вся тяжесть обороны падает на нас, уставших и измученных за три года. В-пятых: на молодую, неокрепшую демократию сыпятся удары и справа и слева. Одни борятся за власть, другие им противодействуют. Все забыли о положении страны и не могут умерить своих алчных аппетитов к наживе. Никто не хочет поддержать народную власть ни своей жизнью, ни своим состоянием. В-шестых: вследствие разгоревшихся страстей внутри страны, вспыхнувшая было борьба за мир совсем затихла, поэтому и во всех странах перестали говорить о мире, поэтому Стокгольмская конференция сорвана стараниями империалистов всех стран, поэтому и теперь отсрочена конференция союзников, ибо все прислушиваются к тому, что скажет русская революция.

На основании вышеизложенного и, не желая скрывать от всей демократии и нашего Правительства правды о нашем настроении, мы заявляем, что во-первых: дело защиты страны есть дело не одних фронтовиков, а всей России от мала до велика. Все должны нести жертвы и не должно быть привилегированных; во-вторых: должны быть приняты все меры к обеспечению фронта всем необходимым; в-третьих: для того, чтобы измученный истощенный фронт знал, что война не продлится ни одного лишнего дня, Временное правительство и революционная демократия должны приложить все усилия к скорейшему заключению мира. В-четвертых: интересы трудового народа требуют незамедлительного созыва Учредительного собрания, которое даст ему Землю и Волю. В-пятых: если вышеозначенные меры не будут проведены в жизнь и мир не будет в самом скором будущем заключен по вине малодеятельно-сти Временного правительства, то мы за себя и за целость фронта не отвечаем. А пока будем стоять на страже родины и революции, надеясь на то, что Правительство и общество услышат наш голос».

Резолюция была принята единогласно и подписана председателем полкового комитета штабс-капитаном Климовым.

Телеграммы, резолюции, документы подобного рода продолжали поступать из действующей армии в Петроград министру-председателю Временного правительства, Председателю Временного совета Российской республики практически ежедневно. 17 октября поступила телеграмма от комиссара Временного правительства при 2-м гвардейском сибирском армейском корпусе Двигубского. Он утверждал, что действующая армия брошена и забыта страной, предоставлена собственной участи. Армия подвергалась тяжким лишениям, испытывая острую нужду в хлебе, фураже, обуви, теплой одежде, пополнениях. «Знает ли об этом правительство, знает ли об этом Россия: впервые за эту войну полевые хлебопекарни не работают по несколько дней подряд за неимением муки, а офице

233

ры, солдаты на передовых позициях не могут нести боевой службы из-за отсутствия обуви. Конский состав, не получая фуража, дошел до такого состояния, что ни один батарейный командир не ручается за то, что его лошади вывезут орудия в случае необходимости совершить передвижение вне шоссейных дорог»328. Солдаты спрашивали командиров, почему, если в тылу все ходят обутые, офицеры и солдаты, мерзшие в сырых окопах, своей жизнью и кровью отстаивавшие родную землю, должны были ходить босые; почему всю тяжесть боевой службы нес на своих плечах малочисленный состав строевых частей, при том, что все города государства российского были битком набиты солдатами.

Двигубский писал, что армия раньше просила обратить внимание на эти проблемы. Теперь же она настойчиво требовала прекращения преступной бездеятельности тыла, принятия чрезвычайных мер для обеспечения войск на фронте обученными пополнениями, хлебом, фуражом, обувью и теплыми вещами. «Как строевой начальник, ответственный за успех боевого дела на фронте, я считаю своим долгом доложить Временному правительству, что разруха в деле снабжения армии порождает в войсковых массах глубокое недовольство, переносимое массой на командный состав и войсковые организации, бессильные что-либо сделать. Эта разруха неудержимо ослабляет в массе доверие к Временному правительству и создает крайне благоприятную почву для преступной агитации против правительства и войны»329.

Таким образом, комиссар Временного правительства при 2-м гвардейском сибирском армейском корпусе Двигубский и командир 2-го сибирского армейского корпуса генерал-лейтенант Новицкий считали, что пригодность армии к продолжению войны находится в смертельной опасности. Тыл, увлеченный корыстными или политическими соображениями, не имел права забывать о фронте, если только крупномасштабная диверсия не была составной частью осуществлявшейся программы. «Полуголодная армия без сапог и одежды, быстро таящая от пуль снарядов и болезней, эта армия обречена на гибель»330.

18 октября Комиссия по обороне Временного совета Российской республики от имени ее председателя направила военному министру А.И. Верховскому, морскому министру Д.Н. Вердеревскому, министру торговли и промышленности А.И. Коновалову, министру путей сообщения А.В. Ливеровскому, министру продовольствия С.Н. Прокоповичу приглашения на заседание комиссии, назначенное на четверг 19 октября, в 4 часа дня (Мариинский дворец, комн. №18). Предполагалось обсуждение следующих вопросов: избрание комиссии по эвакуации и разгрузке города Петрограда; обсуждение мер к поднятию дисциплины в армии, на фронте и в

234

тылу; текущие дела331. Кроме того, военному министру Верховскому для сведения препровождался план работ Комиссии по обороне, установленный 17 октября. Председатель комиссии С.Ф. Знаменский просил также военного министра доставить в его распоряжение к этому заседанию все разработанные военным ведомством законопроекты, относившиеся к вопросам, затронутым программой работ комиссии, а также все имевшиеся в ведомстве по этим вопросам материалы, в том числе и материалы совещания, прошедшего в Могилеве в последних числах сентября332.

18 октября 1917 г. Председателю Временного совета Российской республики Н.Д. Авксентьеву по приказу военного министра был препровожден проект постановления Временного правительства о дисциплинарной ответственности военнослужащих и программа мероприятий по поднятию боеспособности армии к весне 1918 г.333 Однако уже на следующий день, 19 октября, военный министр просил канцелярию Совета республики возвратить секретную переписку за № 104, адресованную на имя председателя Временного совета (о дисциплинарной ответственности и мероприятия по поднятию боеспособности армии к весне 1918 г.). Было обещано

444

вернуть переписку после снятия копии   .

Отнюдь не все армейские комитеты поддержали созыв съезда Советов, направляя телеграммы протеста председателю Совета республики, в ЦИК Совета рабочих и солдатских депутатов и Петроградский Совет. В частности, армейский комитет XI армии в телеграмме от 20 октября 1917 г. называл созыв съезда Советов крайне несвоевременным, отметив, что «посылка делегатов армии на съезд стала бы участием в возможном срыве Учредительного собрания»335, против чего армейский комитет XI армии считал необходимым бороться всеми силами.

Аналогичную позицию занял съезд полковых бригадных и дивизионных крестьянских депутатов Седьмой армии. Обсудив попытку помешать организационному стремлению широких народных слоев и своевременному созыву Учредительного собрания путем привлечения и призыва их к участию во Всероссийском съезде Советов солдатских, рабочих и крестьянских депутатов, представители Седьмой армии сочли «вредным в настоящий предвыборный период как самое осуществление этого съезда Советов, так и те лозунги и демонстрации, которыми этот съезд сопровождается, и категорически заявляли, что предстоящий съезд Советов не может и не должен получить того значения, которое ему желают придать крайние левые группы демократии»336. Полнота власти в Российской республике, по мнению депутатов Седьмой армии, высказанному в телеграмме от 21 октября, должна была принадлежать не съезду Советов, а первому российскому Учредительному

235

собранию. По этой причине Съезд полковых, бригадных и дивизионных крестьянских депутатов армии отказывался принять участие в съезде Советов, «подобно тому, как это сделало большинство армейских комитетов» и, в согласии с решением исполнительного комитета Всероссийского совета крестьянских депутатов, призывал «товарищей солдат приложить всю энергию, все старания, чтобы широко и полно проявилось их участие в выборах в Учредительное собрание»337, которому вручалось бремя разрешения всех великих и трудных задач, выдвинутых революцией и тяжелой войной.

В таком же ключе высказалось 21 октября по этому вопросу и пленарное заседание армейского комитета 10-й армии совместно с представителями корпусных и дивизионных комитетов. Обсудив вопрос о созыве съезда Советов на 25 октября, в тяжелый и ответственный момент, когда все силы демократии должны были направляться к одной главной цели — созыву в назначенный срок Учредительного собрания, требовавшего колоссального напряжения энергии всех сознательных элементов на местах, которыми располагала армия, действующая армия и Исполнительный комитет крестьянских депутатов высказались против съезда Советов по причине его несвоевременности338. Отмечалось, что в период горячей предвыборной компании ЦИК «лишь по формальным соображениям, под известным давлением определенной группы демократии вынужден созвать этот съезд»339. Отстаивая полезность и необходимость съезда Советов вообще, пленарное заседание 10-й армии сочло, что такой несвоевременный съезд Советов, созывавшийся помимо воли и без надлежащего представительства действующей армии, являлся неправомочным, и предложило всей демократии, оставаясь на своих местах, вести энергичную удвоенную работу по подготовке к Учредительному собранию. Съезд Советов предлагалось отсрочить до окончания выборов в Учредительное собрание.

22 октября армейский комитет 9-й армии, заслушав телеграмму ЦИК об открытии Совета республики, призывал Предпарламент приложить все усилия к созыву в назначенный срок Учредительного собрания, к признанию Временным правительством программы мира российской демократии, определенной в Наказе ЦИК М.И. Скобелеву, своей официальной программой. Армейцы считали, что Совет республики должен был обеспечить ответственность власти перед ним до открытия Учредительного собрания, подготовить наиболее важные и необходимые в интересах демократии законопроекты для внесения их в первую очередь в Учредительное собрание. В случае проведения всех этих мероприятий с решительностью, Совету республики армейским комитетом была обещана самая активная поддержка.

236

В адрес Совета республики и ЦИКа поступало также значительное количество телеграмм и обращений, направленных против Предпарламента. Так, например, 19 октября пленарное заседание Советов р. и с. депутатов Верхнянского района, обсудив вопрос о поддержке Совета республики, вынесло следующую резолюцию: «Искусственно сфабрикованному Временным правительством, совместно с контрреволюционной буржуазией, учреждению, которое создано для борьбы с революцией и органами ее, Советы рабочих и солдатских депутатов никакой поддержки оказать не могут. Только съезд Советов явится действительным выразителем воли революционной армии рабочих, солдат и крестьян, только ему наше доверие и поддержка»04".

22 октября в телеграмме из Омска Западный Сибирский областной комитет сообщил, что «находит делегирование демократии на Парижскую конференцию своего делегата в условиях настоящего момента нецелесообразным, не имеющим никаких практических последствий в пользу демократического мира. Вопрос о мире может решить сама демократия союзных и воюющих стран, а не их империалистические правительства»341. В телеграмме выражалась также убежденность в том, что съезд Совдепов даст толчок к скорейшему заключению мира и выработке его условий, приемлемых для демократии. Совету Российской республики, перед которым правительство не было ответственно, Облкомитет не придавал никакого значения.

Комиссия по укреплению республиканского строя и борьбе с анархией и контрреволюцией должна была внести на рассмотрение Предпарламента законодательное предположение о борьбе с погромным движением и другими нарушениями революционного порядка. 19 октября прошло заседание этой комиссии, на котором обсуждался переданный на ее заключение Советом республики проект социал-демократической фракции меньшевиков об организации комитетов для борьбы с контрреволюцией и анархией342. Законопроект фракции меньшевиков Предпарламента о создании повсеместно Комитетов общественных организаций предполагал фактически централизовать в масштабе страны борьбу с революционным движением. Проект под названием «Положение о борьбе с погромным движением и другими нарушениями революционного порядка» и объяснительная записка к нему343 были распространены среди членов Предпарламента, которые создавали на местах комитеты, руководствуясь этим законопроектом.

На заседании комиссии, кроме членов Совета республики, присутствовал министр внутренних дел A.M. Никитин. Он сообщил, что Министерство внутренних дел также уже разработало законопроект о борьбе с анархией и контрреволюцией, представив его на

237

рассмотрение Временного правительства. Этот проект должен был обсуждаться Временным правительством на заседании 20 октября.

A.M. Никитин ознакомил членов комиссии с содержанием проекта, выработанного Министерством внутренних дел. В основу министерского проекта были положены начала, противоположные законодательным предположениям меньшевиков. В частности, проект меньшевиков предоставлял комитетам по борьбе с анархией и контрреволюцией, образующимся из представителей местных общественных организаций, органов местного самоуправления, Советов рабочих и солдатских депутатов и т.д., право вводить военное положение. Правительственный же проект допускал, в случае надобности, введение военного положения местным комиссаром, как высшим представителем местной власти, которое действовало бы не более двух недель, если бы не было установлено центральной властью.

После доклада министра внутренних дел Комиссия по укреплению республиканского строя и борьбе с анархией и контрреволюцией, по предложению кадета В.М. Гессена, постановила предложить Совету республики указать Временному правительству на желательность внесения последним проекта о борьбе с анархией и контрреволюцией на рассмотрение Совета республики.

Затем комиссия перешла к обсуждению законодательного предположения меньшевиков. Против законопроекта в целом возражали кадеты М.М. Винавер, И.В. Гессен, П.В. Герасимов и барон Б.Э. Нольде. Они считали, что законопроект меньшевиков при предоставлении права комитетам введения военного положения давал им более широкие права по приостановлении конституционной гарантии, чем действовавшее тогда военное положение. Раньше введение военного положения приводило к образованию на местах сатрапий, теперь же могло привести к еще более нежелательным последствиям. Кроме того, отмечалось, что нельзя предоставлять, как это делал проект, право введения военного положения коллегии неопределенного состава, а не центральной власти или высшему представителю правительства на местах.

Несмотря на эти возражения, большинство членов комиссии признало проект желательным и высказывалось большинством 15 против 5 за предоставление права проектировавшимся комитетам по борьбе с анархией и контрреволюцией вводить военное положение. Большинством 14 против 6 было поддержано предоставление этим комитетам прав исполнительной власти по введению военного положения. Докладчиком по законопроекту был избран Б.О. Богданов.

20 октября председатель Комиссии по обороне пригласил военного министра А.И. Верховского, морского министра Д.Н.Верде

238

ревского на заседание комиссии, назначенное на 21 октября. Предполагалось обсудить два вопроса: принятие мер к поднятию дисциплины в армии, на флоте, в тылу и избрать Комиссию по эвакуации и разгрузке г. Петрограда344.

В состав Комиссии по иностранным делам 12 октября были избраны Ф.А.Иванов (торгово-промышленная группа), П.Б.Струве (группа общественных деятелей), П.Н.Милюков, В.Д.Набоков, барон Б.Э. Нольде (кадеты), генерал М.В.Алексеев (казачья группа), А.Р. Гоц (социалист-революционер), Ф.И. Дан, А.Н. Потресов, М.И. Скобелев (меньшевики) и др.345

20 октября в 9 часов 30 минут вечера открылось секретное соединенное заседание комиссий по обороне и по иностранным делам Предпарламента. Открыв заседание, председатель Комиссии по иностранным делам М.И. Скобелев указал, что ввиду особенно тесной связи в тот момент между вопросами обороны и внешней политики он, по соглашению с президиумом Комиссии по обороне, счел нужным созвать это соединенное собрание комиссий346. Предстояло заслушать весьма секретное сообщение военного министра, поэтому заседание предлагалось считать совершенно закрытым даже для членов Совета республики, не входивших в состав комиссий или президиума Предпарламента.

Предложение М.И. Скобелева о признании заседания совершенно закрытым комиссиями было принято. Получивший затем слово военный министр А.И. Верховский заявил о своем намерении дать комиссиям откровенные и исчерпывающие сведения о состоянии армии. Остановившись на материальной стороне вопроса, военный министр указал численность российских сил — 10,2 млн человек, из которых 6 млн приходилось на фронт и непосредственный тыл, 3 млн — на разные организации военного времени и 1,2 млн — на тыл. Из указанной численности бойцов, т. е. людей, вооруженных винтовками, пулеметами, пушками — немногим менее 5 млн. Организации земского и городского союзов отвлекали 200 тыс. людей, Красный Крест — 100 тыс., постройка и эксплуатация железных дорог — 600 тыс. Верховский отметил, что содержать такую огромную армию, как это признавалось еще в августе, государству в создавшихся условиях было не по средствам. По этой причине обсуждался вопрос о сокращении численности российских военных сил и принятие для них в качестве основного задания в будущем не наступления, а обороны.

Намечалось сокращение в размере 59 дивизий, за счет которых отпускались призывы 1895-1898 гг. и готовился отпуск 1899 г. Делалось все возможное, чтобы ускорить проведение этих мер, и предполагалось, что благодаря им армия, т. е. фронт и непосредственный тыл, сократятся на 500 тыс., т. е. до 5,5 млн. Кроме того,

239

принимались меры к сокращению тыловых учреждений, что могло освободить еще 150-200 тыс. Что касалось организаций военного времени, как земский и городской союзы, то возникший было вопрос об их расформировании или сокращении с 3 млн до 1,5-1 млн отпал, так как за невозможностью вовсе упразднить деятельность упомянутых учреждений это должно было бы привести лишь к замене пайков денежным довольствием, что фактически признавалось неосуществимым. В итоге все возможные сокращения могли дать не более 1,2 млн, т. е. армия уменьшилась бы до 9 млн человек. По заявлению же министра продовольствия, страна могла прокормить лишь 7 млн. На сокращение до такой цифры не соглашалась Ставка, считавшая цифру в 9 млн минимальной для сохранения фронта.

Стоимость войны, по оценке военного министра, составляла от 65 до 67 млн в день. Из них собственно на военные нужды тратилось 8 млн, на довольствие всех видов — 23 млн, на артиллерию, технические заказы, железные дороги — 25 млн, на пайки семьям призванных — 10 млн. Расходы непрерывно повышались: в 1914 г. они составили 4 млрд, в 1915 г. — 11 млрд, в 1916 г. — 18 млрд, в 1917г. ожидался перерасход в 8 млрд34'. По требованию Министерства финансов предпринимались попытки сокращения военного бюджета, но удалось уменьшить его только на 5 млн в день, что было явно недостаточно.

Снабжение армии продовольствием оставалось тяжелым. Военный министр привел конкретные цифры: в сентябре доставка муки по всем фронтам не превышала 26% потребности, зернового фуража — 48%. Поставки хлеба на Западный фронт уменьшились от 1 фунта сухарей — до 7/8 фунта; подавалось не более 20 вагонов продовольствия вместо необходимых 122. Положение на Северном фронте было настолько критическим, что потребовался подвоз провианта пассажирскими поездами. Фронт уже начинал испытывать голод, тем более, что возникали опасения и относительно мяса, 50% которого не довозилось. Плохо обстояли дела и в тыловых округах; Московский округ жил только одним днем, нередко прибегая к силе оружия для добывания припасов.

Значительно отставало от потребности и обеспечение армии обувью. Еще в январе было заготовлено 1300 тыс. пар, в сентябре эта цифра упала до 900 тыс. Большие заказы, сделанные за границей, тоже не помогали. Англия отказалась от поставки 2,5 млн пар сапог, Америка взялась изготовить 3,5 млн, но срок поставки был отсрочен, было получено только 116 тыс. Несколько лучше обстояли дела в Японии, уже доставившей 233 тыс. пар из заказанных на 1 января 1918 г. 700 тыс. пар348. Из теплых вещей было изготовлено до 3 млн полушубков, но выдавали тогда лишь половину, так как доставить их не смогли; тельники, фуфайки, брюки имелись на всех, но и здесь наблюдались затруднения в доставке. Теплым бельем армия была обеспечена.

О печальном состоянии вымирающей авиации говорилось еще в августе на Московском государственном совещании; в таком же положении находилось и автомобильное дело. Вооружение у военного министра пока не вызывало тревоги, так как артиллерийских припасов и винтовок было достаточно с точки зрения стратегических заданий.

Отчитавшись о материальном состоянии армии, А.И. Верховский перешел к характеристике моральных факторов, отметив, что в этом отношении положение сложилось еще безотраднее. «Основной двигатель войны — власть командного состава и подчинение масс — в корне расшатан. Ни один офицер не может быть уверен, что его приказание будет исполнено, и роль его сводится, главным образом, к уговариванию. Но никакие убеждения не в состоянии подействовать на людей, не понимающих, ради чего они идут на смерть и лишения»349. О восстановлении дисциплины путем издания законов и правил или посредством смертной казни нечего было и думать, — считал военный министр, — так как никакие предписания не исполнялись. По его мнению, некоторую роль могли бы играть и еще играли местами выборные комитеты, особенно армейские, но их влияние падало по мере того, как они становились на государственную точку зрения, тем самым отрываясь от масс, которым эта точка зрения была недоступна. Так, например, в 5-й армии пропаганда большевиков уже одержала верх над более умеренными течениями. Никакого обучения на фронте не происходило. Из командного состава более старые служащие, вплоть до командиров батальонов, еще соответствовали боевым заданиям, но младшие офицеры, особенно послереволюционные, обладали лишь самой ничтожной подготовкой. Общий развал еще более усилился под влиянием корниловской истории.

Верховский не видел выхода из создавшегося тяжелого положения. Он сообщил только, что обдумал и проводил все возможные меры, которые могли бы способствовать поднятию боеспособности армии к весне 1918 г. Общий план этих мер распадался на несколько частей. Во-первых, в связи с упомянутым ранее сокращением вооруженных сил предполагалось призвать новобранцев срока 1920 г., зачислив их в лучшие имеющиеся кадры, где они могли бы избежать разложения. Во-вторых, серьезное внимание обращалось на упорядочение дисциплины в тылу. Для этого вводилось начало подчинения тыла фронту. Таким образом, все активные части имели бы соответствующие запасные в своем полном распоряжении, вплоть до права налагать кары. Отмечалось, что здесь известную

241

240

роль могла сыграть наблюдавшаяся между фронтом и тылом рознь; многие фронтовые части определенно заявляли, что готовы даже силой привести к повиновению тыл.

Вместе с тем принимались некоторые меры по борьбе с анархией вообще. Для этих целей военное ведомство хотело выделить от 100 до 150 тыс. боевых солдат и офицеров, способных составить надежные кадры милиции, в связи с чем уже начались переговоры с земскими и городскими самоуправлениями. Необходимость и своевременность этой меры объяснялась все разраставшимся развалом в тылу. В частности, насчитывалось не менее 2 млн дезертиров, которых не было никакой возможности изловить. До этого при всех стараниях удалось собрать не более 200 тыс. дезертиров, но и это оказалось бесполезным, так как подобные развращенные элементы, вернувшись на фронт, только усиливали и ускоряли его разложение.

К третьей категории мер относилось урегулирование прав и обязанностей комиссаров и их отношений к командному составу. Соответствующие правила уже готовились к публикации. При разрешении этого вопроса возникали большие трудности. Опыт всех времен и народов свидетельствовал, что только при полноте власти командного состава могла существовать настоящая дисциплина. С этой точки зрения самое существование института комиссаров представлялось ненормальным, свидетельствуя о происходившем развале. Поэтому, по проекту правил, все, что только было возможно в отношении власти и авторитета, сохранялось за командным составом.

С другой стороны, приходилось считаться с тем, что последний и в чисто военном смысле не всегда оказывался на высоте задачи, вызывая тем самым законное недовольство солдатской массы, не желавшей идти на верную гибель из-за неподготовленности начальников. В этой связи возникло требование об аттестации командного состава солдатскими организациями. Однако уступить этому требованию значило бы открыть дорогу полному развалу, так как было хорошо известно, что более популярными всегда оказывались наиболее покладистые офицеры; люди же требовательные и устойчивые, не желавшие уступать массе, нередко вызывали недовольство. Так, например, гвардейская кавалерия оказалась совершенно разрушенной благодаря устранению почти всех офицеров, причем немаловажную роль здесь сыграла принадлежность офицеров к состоятельным семьям высшего общества.

Этот сложный вопрос обсуждался в Ставке и на Совещании представителей фронта при министре. Об аттестации постановили не упоминать, но окончательного решения еще не вынесли. А.И. Верховскому наиболее правильным представлялся средний

242

путь, открывавший возможность введения наблюдавшегося явления в приемлемой форме, а именно — предоставить солдатским комитетам лишь права обоснованного отвода нежелательных офицеров, причем от начальства зависело бы, удовлетворять такого рода заявления или оставлять их без последствий. При таких условиях только мотивированные жалобы, содержащие конкретные указания на злоупотребления или непригодность определенного лица, имели бы шансы на успех.

Особую категорию мер составляли заботы о культурно-просветительном воздействии на армию путем устройства клубов, кинематографов, поездок, лекций, продажи литературы и т. п. На эти цели уже был отпущен кредит в 2 млн рублей. Непосредственное же поднятие дисциплины, по мнению Верховского, обязывало реформировать существовавшие дисциплинарные суды, действовавшие крайне медленно и неудовлетворительно. Предлагалось постановить, что если такой суд в течение 48 часов не вынесет решения, то кара должна налагаться единолично начальником. Ему же предоставлялась вся полнота власти там, где суда вовсе не существовало. Предусматривалось образование особых штрафных полков, подлежавших общим карам в виде лишения отпусков, содержания и т. п. Военный министр считал, что и в офицерской среде, при всех ее несомненных заслугах, имелись недоброкачественные элементы; «нередко явление, что офицеры запасных частей неделями и месяцами ничего не делают, и нет никакой возможности заставить их ходить на занятия. Поэтому и в отношении офицерства необходимо восстановление дисциплинарной власти»350.

Изложенная система мер являлась, в глазах военного министра, максимальной для того момента. Действительное же восстановление дисциплины было возможно только при наличии силы, на которую можно было бы опираться. Поэтому обращалось внимание на образование таких надежных частей, для чего поощрялось создание ударных и добровольческих батальонов. Наиболее организованные казачьи и кавалерийские части сводились в дивизии и корпуса. Затем Верховский говорил о принятых мерах по улучшению весьма тяжелого материального положения офицеров. Он отметил также, что приведенная программа преобразований была предложена союзным военным агентам и встретила с их стороны полное сочувствие и одобрение; никаких дополнительных мер они указать не могли.

Закончив изложение своей программы, военный министр счел нужным особенно отметить разлагающее влияние, вносимое в армию большевиками. «Идейного большевизма, собственно говоря, в армии вовсе нет, лозунги его воспринимаются лишь для того, чтобы прикрыть им возможность неисполнения долга, и этим пользуются все так называемые «шкурники». При таких условиях всякий при

243

зыв к организации, к самоограничению, встречает отпор со стороны масс, не понимающих, за что они должны воевать. Всякая борьба с этим явлением заранее осуждена на неудачу. Только крайние меры, в виде полного изгнания политики из армии, могли бы помочь, но на них не решаются; а если бы и нашлись офицеры, готовые осуществить такую меру, то они были бы немедленно убиты. Совершенно бессильны в этом смысле армейские организации, все более и более теряющие свой авторитет или сами перекрашивающиеся в большевизм»351.

Резюмируя содержание своего сообщения, военный министр вновь подчеркнул его основные тезисы: 1) сокращения армии в желательных размерах не может быть произведено по стратегическим соображениям; 2) армия не может быть при таких условиях прокормлена; 3) армия также не может быть должным образом одета и обута; 4) командовать некому; 5) большевизм продолжал разлагать российские боевые силы.

Учитывая отмеченные объективные данные, Верховский прямо и откровенно признавал, что воевать Россия не может. По крайней мере, он сам без колебаний заявил, что не в силах продолжать работать в прежнем направлении и просил министра-председателя подыскать ему преемника. В своих воспоминаниях Верховский отмечал, что Керенский принял его отставку, но просил повременить с уходом из правительства, так как «не видел пути» выхода из положения352. В собственный план по восстановлению боевой мощи России Верховский не верил, так как это был лишь паллиатив, неспособный преодолеть развивавшуюся и разлагающую пропаганду мира. Уже имелись сведения о том, что некоторые части решили, не дожидаясь зимы, уйти из окопов. Вскоре предстоял съезд Советов, который бы усилил общую тягу к миру. Верховский считал, что большевики до сих пор не выступили с целью захвата власти только потому, что представители фронта пригрозили им усмирением. «Но кто поручится, что через пять дней эта угроза сохранит свою силу и большевики не выступят? Нельзя забывать и того, что мирная пропаганда усиленно поддерживается Германией, и министру достоверно известно, что две выходящие здесь газеты получают средства от неприятеля»353.

Верховский видел единственную возможность борьбы со всеми этими тлетворными и разлагающими влияниями в том, чтобы самим немедленно возбудить вопрос о заключении мира. Реальные данные состояли в двух обстоятельствах: при всей слабости российские войска связывали на своем фронте 130 неприятельских дивизий, а задолженность союзникам достигала 20 млрд. Такие аргументы военный министр считал достаточными для того, чтобы побудить союзников согласиться на прекращение этой истощающей

244

войны, «нужной только им, но для нас не представляющей никакого интереса»354. Верховский считал несомненным, что весть о скором мире не замедлит внести в армию оздоровляющие начала, что позволит, опираясь на наиболее целые части, силой подавить анархию и на фронте, и в тылу. «А так как самое заключение мира потребует значительного времени на переговоры, то к этому времени можно рассчитывать на воссоздание боевой мощи армии, что, в свою очередь, благоприятно отразится на самих условиях мира».

Выступление военного министра вызвало немало вопросов. Министра иностранных дел М.И. Терещенко, в частности, заинтересовало, неужели Верховский полагал всерьез, что можно успешно бороться с немецкой пропагандой мира предложением осуществить те цели, которые она себе ставит. Терещенко усомнился в целесообразности борьбы с германской пропагандой путем выполнения ее заданий. А.И. Верховский ответил, что ставит этот вопрос гораздо шире, чем министр иностранных дел. Речь шла, по его мнению, не об осуществлении немецких притязаний, а о спасении государства, о сохранении всего того, что было возможно, исходя из реального соотношения сил. Он утверждал, что только при немедленном активном выступлении в пользу мира эта цель может быть достигнута. «Напротив, при продолжении войны, к весне положение еще ухудшится, и анархия усилится, особенно, если будет плохой урожай»355.

В.К. Иков спросил, каким образом при давлении на союзников, в смысле скорейшего заключения мира, могли использоваться те реальные данные, о которых упоминал А.И. Верховский. Военный министр разъяснил, что, в случае нежелания союзников идти навстречу мирным стремлениям России, союзники должны были бы считаться с неминуемым полным разрушением российской армии, а это имело бы последствием переброску 130 неприятельских дивизий на союзный фронт и вероятную невозможность выполнения Россией финансовых обязательств.

А.С. Мартынов интересовался, подвергались ли выводы военного министра обсуждению во Временном правительстве, и если да, то как оно к ним отнеслось, имело ли оно в виду какие-либо способы восстановления боеспособности армии. Министр иностранных дел М.И. Терещенко сообщил, что взгляды военного министра Временному правительству не докладывались и он выслушал их впервые.

Верховский, подтвердив формально заявление министра иностранных дел, вместе с тем заявил, что сущность его мнений была давно известна Временному правительству. Других планов воссоздания боевой мощи во Временном правительстве не возникало. По сравнению с прошлым годом, по сведениям военного министра, чис

245

ленность армии сократилась незначительно — с 11 млн до 10,2 млн человек.

Основной вывод А.И. Верховского состоял в том, что российская армия воевать далее не может и поэтому следовало соглашаться с заключением мира на любых условиях. Весть о мире, по его представлениям, тотчас бы вызвала в армии прилив энергии. Тогда нашлись бы части, которые во имя сохранения страны к моменту достижения мира взялись бы подавить анархию, предотвратить развал на фронте и в тылу. В результате армия и порядок в стране были бы восстановлены, появилась бы ко времени заключения мира вполне реальная сила. На возражения участников заседания о том, что немедленный мир означал бы потерю доступа к Балтийскому морю, крушение надежд, связанных с революцией, военный министр утверждал, что его интересовали не завоевания революции, а спасение страны.

В этой связи участник дискуссии Н.Н. Кульман недоумевал, можно ли мир с аннексиями в пользу Германии считать спасением страны. Верховский же, в свою очередь, призывал от громких слов перейти к трезвой оценке положения и решить, что стране по карману, а что — нет. «Если нет средств для лучшего мира, надо заключать тот, какой сейчас возможен. В противном случае положение только ухудшится»356.

Е.Д. Кускову интересовали несколько вопросов: знал ли военный министр о состоянии армии, когда вступал в должность; выступал ли он на этом заседании в качестве частного лица или представителя Временного правительства, имея в виду, что министр иностранных дел впервые слышал приведенные им выводы впервые; как конкретно представлял себе военный министр постановку вопроса о мире в сложившихся условиях и имел ли он по этому поводу беседу с представителями союзников?

Верховский ответил, что в бытность его командующим войсками Московского военного округа он не располагал широкой базой сведений, да и по вступлении в должность министра ему не сразу удалось разобраться во всех вопросах, поскольку механизм осведомления был поставлен в министерстве весьма несовершенно. Теперь же, после ознакомления с подробностями жизни армии, он пришел к изложенному им выводу о мире, причем этот вопрос составлял для него тяжелую личную драму, так как, с одной стороны, стремление уйти от решения вопроса о мире вызвало бы взрыв в армии, а с другой — он не желал быть пассивным участником ее разложения. Верховский полагал, что соответствующие шаги в отношении постановки вопроса о мире следовало предпринимать вместе с союзниками. По мнению Е.Д. Кусковой, представленные военным министром разъяснения еще более запутывали дело. Армия

246

признавалась неспособной воевать, но союзники могли и не согласиться на немедленное заключение мира. Отсюда следовал вывод о сдаче страны врагам и союзникам.

Верховский возражал, утверждая, что союзникам никто еще не давал вполне откровенного освещения положения в российской армии, создавая тем самым иллюзию о ее возможной посильной пригодности. «Между тем, нельзя сомневаться, что к весне мы не будем в состоянии связывать и 60 дивизий противника. Надо прямо сказать союзникам, и тогда они отнесутся к делу более серьезно, особенно после недавнего поражения Италии»357. Кускову разъяснения министра абсолютно не устроили, поскольку тот не ответил на вопрос о конкретной, реальной постановке вопроса о мире.

Отвечая на вопрос А.Д. Малевского о том, что произошло бы, если бы союзники не пошли на предложения России о заключении мира, Верховский указал, что в этом случае «мы должны будем подчиниться судьбе, т. е. пройти через такие испытания, как восстание большевиков (которые в случае успеха, тоже за отсутствием организационных сил, не в состоянии будут создать твердой власти), анархия и все последствия, которые из нее вытекают»358.

Поток вопросов участников заседания к военному министру не уменьшался. Дмитренко, например, интересовался причинами чрезмерной загруженности российского тыла по сравнению с союзниками. В то время, как в России на одного действительного бойца приходилось трое тыловых, запасных и т. п., во Франции на одного тылового — двое в окопах. Верховский такое различие объяснял слабым развитием в России технических средств, вынуждавшим заменять грузовую тягу, узкоколейные железные дороги и т. п. приспособления живой силой.

Дмитренко сомневался также в необходимости отвлечения Россией 130 дивизий противника, имея в виду, что немцы посылали на российский фронт пострадавшие во Франции части почти для отдыха. Верховский, согласившись с этим замечанием, полагал, однако, что эти дивизии могли использоваться неприятелем и на пассивных участках Западного фронта.

Отвечая на третий вопрос Дмитренко о формах, в которых могла бы выразиться техническая помощь союзников, военный министр ответил, что требовалась помощь, прежде всего, в снабжении подвижным составом российских железных дорог. Она оказывалась далеко не в надлежащем объеме, со стороны союзников бывали даже случаи уклонения от выполнения обещаний, данных ранее. Так, например, из заказанных в Америке 2375 паровозов только небольшая часть была поставлена, и такая помощь теряла уже значение, так как не покрывала убыли вследствие изнашивания. Со-

247

действие американских инженеров по поднятию паровозоспобности Сибирской железной дороги также не дало ничего. В отношении артиллерии и снарядов Англия неохотно шла навстречу России, ссылаясь на то, что поставленные ею орудия легко могли попасть в руки немцев при сложившемся состоянии русской армии. «Между тем, мы отдали под Тарнополем всего 12 английских пушек, тогда как Италия потеряла на этих днях целых 300»359. Авиация также почти угасала по причине отсутствия поставки машин из-за границы. Дело пошло несколько лучше только после того, как Россия предложила компенсацию в виде чугуна и древесного угля.

Министр иностранных дел М.И. Терещенко в этой связи возразил А.И. Верховскому, что, по имевшимся у него цифровым данным, американским инженерам удалось повысить паровозоспособ-ность Сибирской железной дороги в пять раз. П.Б. Струве, взяв слово по порядку дня, считал невозможным продолжать обсуждение первостепенного по важности сообщения военного министра. Такое обсуждение он предлагал провести после того, как комиссия бы узнала взгляды на этот счет правительства в целом.

Терещенко, поддержав предложение Струве отложить прения, заявил, что он, со своей стороны, не мог выступить в этом заседании от лица правительства, ввиду неожиданно возникшего разномыслия с военным министром, который не докладывал правительству о сделанных им сегодня выводах, в корне противоречивших всей предшествовавшей политике правительства.

Председатель предложил, что, прежде чем решать вопрос о порядке дня, необходимо выслушать последнего оратора, который собирался задать ряд вопросов. Это дало возможность Ю.О. Мартову (Цедербауму) спросить военного министра, следует ли понимать его заявления о подавлении анархии внутри страны в смысле установления диктатуры. Верховский ответил, что суть не в названии, однако для борьбы с анархией так же необходима сильная единоличная власть, как и для командования армией, и в этом смысле означенная власть может считаться диктатурой.

Ввиду исчерпания списка ораторов, записавшихся в порядке предложения вопросов, председатель комиссии по иностранным делам М.И. Скобелев предложил перейти к выяснению дальнейшего порядка обсуждения. Н.В. Савич полагал необходимым затребовать от Военного министерства более подробные цифровые данные по вопросам, затронутым министром. В частности, желательно было бы получить сведения по тем же вопросам о снабжении обувью, одеждой и продовольствием за прошлую зиму. Эти данные могли предоставить комиссии лично начальники отдельных управлений ведомства, которых Савич предлагал пригласить на следующее заседание. Председатель заметил, что для этого необходимо конкрет-

248 но формулировать вопросы, и предложил определиться, следует ли теперь же заслушать сообщение министра иностранных дел или же отложить его выступление до выяснения точки зрения Временного правительства в целом по существу сообщения военного министра. По мнению Ф.И. Дана, не было никаких оснований откладывать прения по внешней политике, для которых представленные военным министром данные были вполне достаточным основанием в смысле выяснения обороноспособности России.

М.М. Винавер, возражая Ф.И. Дану, отметил, что предложение Савича подразумевало именно проверку безнадежных выводов, представленных военным министром, и поэтому не могли остаться без внимания. С другой стороны, комиссии не могли обсуждать вопросы внешней политики, пока не были устранены обнаружившиеся резкие разногласия по вопросу о мире между министрами военным и иностранных дел. При таких условиях, считал Винавер, следовало отложить обсуждения до определения правительством своей окончательной позиции.

С точки зрения председателя комиссии, министр иностранных дел мог, не откладывая своего сообщения, выступить немедленно, так как для всех он являлся официальным руководителем российской внешней политики. Сообщение же военного министра М.И. Скобелев предлагал рассматривать лишь в качестве вспомогательного материала для суждений о внешней политике.

Министр иностранных дел М.И.Терещенко, со своей стороны, подчеркнул, что считал бы неуважением по отношению к членам комиссии выступать в качестве частного лица. Выступать же в качестве министра он не мог, не зная отношения Временного правительства к суждениям, высказанным военным министром от себя лично.

П.Н.Милюков полагал, что после выяснения позиции правительства вопрос о внешней политике должен был стать предметом обсуждения обеих комиссий, именно в постановке военного министра, т.е. в тесной связи с вопросом об обороноспособности России. По мнению Дмитренко, чисто технические данные, которые интересовали Н.В. Савича, могли рассматриваться в будущем отдельно Комиссией по обороне.

В итоге соединенное заседание комиссий большинством голосов постановило рассмотреть технические данные, связанные с докладом министра, в особом заседании Комиссии по обороне. Для обсуждения же вопроса об обороне и внешней политике во всем объеме предлагалось вновь назначить соединенное заседание. Это же собрание в 12 часов 10 минут ночи было закрыто председателем Комиссии по иностранным делам М.И. Скобелевым.

16. Руднева СЕ._249_

На имя председателя Комиссии по обороне Совета республики 24 октября была получена телеграмма из Москвы от Земсоюза. В ней говорилось, что созванное помощником начальника штаба верховного главнокомандующего Совещание представителей общественных организаций для обсуждения вопроса о сокращении деятельности последних признало губительным производившееся механическое сокращение организаций Северного фронта. Полная их ликвидация могла разрушить весьма ценную хозяйственную силу, лишить армию необходимых учреждений. Поэтому совещание избрало делегацию для доклада Комиссии по обороне сведений о характере и размерах деятельности общественных организаций, гибельности для армии и хозяйственной жизни страны разрушения налаженных организаций. Делегация предполагала прибыть в Петроград 29 октября, рассчитывая, что ей обеспечат возможность доложить комиссии в тот же или на следующий день необходимые материалы360.

Комиссия по урегулированию народного хозяйства и труда занималась рассмотрением вопроса об упразднении Главного экономического совета, обсуждением законодательного предположения о главном и районных комитетах снабжения, о сложившейся ситуации в Донецком бассейне в связи с резким падением добычи угля.

17 октября Комиссия по урегулированию народного хозяйства и труда обсудила вопрос о положении Донецкого бассейна и о предполагаемой посылке в бассейн особоуполномоченного комиссара Временного правительства. В принятом постановлении содержалась просьба к председателю Временного совета Российской республики о вынесении на обсуждение Предпарламента целого ряда неотложных вопросов. В частности, предлагалось признать целесообразной посылку особоуполномоченного комиссара Временного правительства с теми полномочиями, которые предусматривались утвержденным Временным правительством положением о назначенном комиссаре. Эмиссар правительства должен был принять участие в работах Донецкого комитета по урегулированию положения в Донецком бассейне, способствовать созданию местного районного экономического комитета для срочного выяснения, совместно с Донецким комитетом и местными общественными организациями, вопроса о мерах по ликвидации конфликта в связи с расквартированием войск на пунктах Донецкого бассейна.

Рекомендовалась срочная посылка парламентской комиссии для выяснения положения дел в Донецком бассейне. Желательным признавалось опубликование для всеобщего сведения заявления министра торговли и промышленности А.И. Коновалова о поручении товарищу министра Л.Б. Кафенгаузу разработки вопроса о принудительном государственном синдицировании промышленности, и необходимым — регулярное общение правительства по прямому проводу с Донецким бассейном по вопросу о ходе забастовки и незамедлительное доведение этих сведений Комиссии по регулированию народного хозяйства и труда361.

19 октября на заседании Комиссии по урегулированию народного хозяйства и труда присутствовали председатель комиссии Ф.А. Липкин-Череванин, секретарь М.А. Борунштейн, члены этой комиссии, члены продовольственной и контрольно-финансовой комиссий и представители Главного экономического комитета, а также члены Временного совета республики. Предполагалось обсудить вопрос об упразднении Главного экономического совета, рассмотреть законодательное предположение о главном и районных комитетах снабжения362.

По открытии заседания с сообщением выступил председатель Главного экономического комитета С.Н.Третьяков. Он напомнил, что Временное правительство в июле 1917 г. утвердило Положение о Главном экономическом комитете и Совете. Структура этого учреждения и цель его заключались в объединении всех экономических вопросов по организации тыла и армии, а также в выработке полного экономического плана государства, не только для военного времени, но и на послевоенный период. До революции такого объединяющего органа не существовало и, за отсутствием экономической программы, страдали сельское хозяйство и промышленность.

Третьяков считал, что работа учрежденного после революции Главного экономического совета была мало продуктивна. Совет за все время своего существования провел только девять заседаний, причем почти все время было потрачено на выслушивание докладов отдельных ведомств по разнообразным вопросам. К самому же существенному вопросу — о выработке общего экономического плана — Совет не приступал. С открытием Временного совета Российской республики и образованием в нем Комиссии по урегулированию народного хозяйства и труда, Временное правительство единогласно признало возможным упразднить Главный экономический совет, исходя из соображения, что все функции Экономического совета должны перейти к Совету республики и Главному экономическому комитету, каковые и будут высшими органами, объединяющими всю экономическую жизнь страны.

С.Н. Третьяков сообщил об имевшемся уже проекте Положения о Главном экономическом комитете, который на днях планировало рассмотреть Временное правительство и затем препроводить в Совет республики. Согласно выработанному проекту, Главный экономический комитет представлял бы собой рабочий орган, объединявший все ведомства по экономическим вопросам, причем в него

16*

251

250

вводились представители промышленности, кооперации и профессиональных организаций. Функции комитета были бы крайне широкими, требовались значительные расходы на его содержание. Для участия в Комитете предполагалось пригласить специалистов по экономическим вопросам, теоретиков и практиков.

По мнению Третьякова, останавливаться перед неизбежными расходами было нельзя, имея в виду огромное значение проектируемого учреждения. На местах планировалось образовать районные комитеты, которые объединяли бы разрозненные организации на местах и были бы филиальными отделениями Главного экономического комитета. Заводские совещания и совещания по обороне должны были постепенно передавать свои функции Главному экономическому комитету. В ведении каждого районного комитета находилась бы территория в строго определенных границах. При каждом районном комитете предполагалось создание особых совещаний для планомерной работы комитета с распорядительными и законодательными функциями, причем собрания должны были проходить не реже двух раз в месяц. Такое совещание для московского района составило бы 90 человек, с обязательным привлечением к участию в работах всех общественных организаций и научных сил. Некоторые организации, находившиеся тогда в сфере компетенции Министерства торговли и промышленности и других ведомств, не предполагалось совершенно изымать из этих ведомств, но все мероприятия, проектируемые ими, должны были пересматриваться и утверждаться Главным экономическим комитетом, причем надзор за правомерностью работ комитета должен был принадлежать Совету республики и Временному правительству.

По предложению председателя комиссии Ф.А. Липкина-Чере-ванина членами комиссии задавали вопросы С.Н.Третьякову. И.Г. Коган интересовался, кем будет вырабатываться общий экономический план, предусмотрено ли для этого образование отдельных комиссий и будут ли продолжены эти работы, требовавшие больше месяца, при наличии Учредительного собрания. А.В. Васильев уточнял, по каким соображениям были упразднены экономические совещания, образованные при Главном экономическом комитете. М.А. Боруштейн спрашивал, во-первых, является ли Совет Российской республики и, в частности, Комиссия по урегулированию народного хозяйства и труда, правопреемником упраздненного Главного экономического совета; во-вторых, в чем заключается расхождение проектов Положений о Главном экономическом комитете и районных комитетах, выработанных, с одной стороны, Всероссийским съездом комитетов снабжения и, с другой — Главным экономическим комитетом; в-третьих, на каких основаниях возможно совместное существование Главного экономического комитета и Совещания по обороне и заводских совещаний.

252

А.Я. Фельдман выяснял, будут ли входить в функции Главного экономического комитета каждодневно возникающие дела, как, например, установление цен на изделия, зерно, оплата труда, а также такие вопросы, как выдача ссуд, подобных выданной ссуде в 4 млрд рублей на поддержание текстильной промышленности. В.Г. Громана интересовало, каковы будут состав и функции Главного экономического комитета, согласно разработанному уже проекту Экономического комитета, вносимому во Временное правительство.

Председатель Главного экономического комитета С.Н. Третьяков, отвечая на поставленные вопросы, сообщил, что выработка общего экономического плана может быть осуществлена только путем создания ряда специальных комиссий по каждому отдельному вопросу. Так, например, военным министром был поднят вопрос по демобилизации армии и всей страны, и для выработки плана демобилизации предположено было образовать особый комитет, предложения которого поступили бы на обсуждение Главного экономического комитета. Составление общего экономического плана в промежутке времени до созыва Учредительного собрания представлялось невозможным. Главный экономический комитет продолжал бы работать и при наличии Учредительного собрания.

Третьяков отметил, что экономические совещания при Главном экономическом комитете упразднены вследствие полной их неработоспособности — в то время как Главный экономический комитет заседал 50 раз, совещания не собирались ни разу. С упразднением Главного экономического совета все его функции перешли к Совету Российской республики и Главному экономическому комитету. В проектах Положений о Главном экономическом комитете и районных комитетах, выработанных, с одной стороны, Всероссийским съездом комитетов снабжения и, с другой — Главным экономическим комитетом, существенных расхождений не было. Разница заключалась только в понимании тех или иных принципов. Главный экономический комитет, вырабатывая свой проект Положения, прислушивался к постановлениям съездов комитетов снабжения, но установленные в проекте принципы самостоятельны.

Передача функций заводских совещаний и совещаний по обороне в ведение Главного экономического комитета представлялась Третьякову принципиально желательной. Однако осуществлять такую передачу следовало постепенно, так как у Главного экономического комитета не имелось тогда кредитов, личного состава и помещений для принятия на себя всех тягот упомянутых совещаний с их огромным архивом.

В круг ведения Главного экономического комитета должны были входить все главные вопросы экономической жизни страны, за исключением малосущественных вопросов, которые могли разре

253

шаться отдельными ведомствами. Такие вопросы, как нормирование цен, должны были решаться в Главном экономическом комитете в полном контакте между всеми ведомствами для предотвращения мероприятий, подобных постановлению об увеличении цен на зерно на 100%, о чем не было осведомлено ни одно ведомство, кроме Министерства продовольствия. В отношении финансирования из казны российской промышленности Третьяков предлагал установить общий принцип, чтобы ссуды ни в коем случае не выдавались беспроцентно и бессрочно. Тогда уже была разрешена ссуда в 4 млрд рублей на поддержание русской текстильной промышленности.

Вслед за Третьяковым представитель Главного экономического комитета (ГЭК) дал разъяснения по вопросу о составе и функциях ГЭК и районных комитетов, проектируемых Положением. На ГЭК возлагалось объединение мероприятий отдельных ведомств и учреждений в области регулирования хозяйственной жизни и снабжения армии и населения согласно программе, утверждаемой Временным правительством, а также руководство деятельностью всех специальных органов снабжения по упомянутым предметам.

В состав Главного экономического комитета с правом решающего голоса входили назначаемые Временным правительством представители министерств труда, финансов, земледелия, продовольствия, торговли и промышленности, внутренних дел, военного, морского, путей сообщения и иностранных дел, по одному от каждого; назначаемые Временным правительством, по представлению подлежащих организаций, через председателя Главного экономического комитета, представители Совета Всероссийских Съездов, Всероссийского Совета профессиональных союзов, Совета Съездов представителей промышленности и торговли и Всероссийского Союза торговли и промышленности по одному от каждого; заместитель председателя, товарищ председателя и управляющий делами комитета, в качестве непременных членов. С правом совещательного голоса в комитет входили представитель Государственного контроля, назначаемый Временным правительством, или его заместитель, назначаемый тем же порядком; представители социальных органов снабжения или их заместители и главноуполномоченные; представители районных экономических комитетов при обсуждении вопросов, касающихся их районов363.

Для общего руководства мероприятиями по снабжению районов и по регулированию его хозяйственной жизни, для объединения и согласования деятельности местных специальных органов снабжения в соответствии с устанавливавшимся Главным экономическим комитетом общегосударственным планом снабжения, учреждались районные экономические комитеты. В Положении давались подроб

254

ные разъяснения по вопросу о составе районнах экономических комитетов364.

В.Г. Громан, после докладов представителей Главного экономического комитета, указал, что откладывать рассмотрение имевшихся уже в комиссии законодательных предположений до внесения проекта Главного комитета не следует. Пока, в качестве материала, он предлагал воспользоваться проектом, еще не утвержденным Временным правительством.

В ответ на эту инициативу председатель Главного экономического комитета С.Н. Третьяков заявил, что в его компетенцию не входит представление проекта Положения в комиссию до его утверждения Временным правительством. Вопрос этот в спешном порядке планировалось поставить на обсуждение Временного правительства и, предположительно, через два-три дня внести в Совет республики.

Тем не менее по предложению В.Г.Громана Комиссия по урегулированию народного хозяйства и труда постановила перейти к немедленному обсуждению вопросов об упразднении Главного экономического совета и рассмотрению законодательного предположения о Главном экономическом комитете и районных комитетах снабжения.

В.Г. Громан считал, что вопрос, который надлежало разрешить комиссии, заключался в целостности регулирования всей экономической жизни. Следовало немедленно установить основные принципы грандиозной задачи, поставленной в прошлом. Заслуживал внимания опыт культурных стран, в экономической жизни которых играли руководящую роль государственная власть — правительство, общественные организации и сам народ, посредством организаций потребителей. По мнению оратора, с открытием военных действий дореволюционное правительство не принимало никаких мер к регулированию государственно-экономической жизни, наоборот, своими постановлениями оно вносило хаос и разложение. Понадобилось отступление из Галиции, чтобы правительство обратило внимание на эту сторону жизни. Последовал ряд совещаний, носивших бюрократический характер, которые без всякого плана, «часто действуя в интересах частных лиц, принимали паллиативные меры, скорее дезорганизующие, нежели организующие народно-хозяйственную жизнь»365.

После революции, отметил Громан, Временное правительство не сумело поставить задачи в экономической сфере в полном объеме, хотя в первый же час русской революции — 27 февраля 1917 г. — в Совете рабочих и солдатских депутатов, совместно с Временным комитетом Государственной думы, был поднят вопрос о необходимости срочного урегулирования всей экономической жизни стра

255

ны. Временное правительство проводило различные мероприятия, не согласованные общим планом. Только 21 июня 1917 г. по настоянию Исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов, был учрежден Главный экономический совет, который должен был представлять собой экономический мозг страны. Для работы в нем были привлечены представители ведомств, рабочие организации, представители революционной демократии и научных обществ, причем в Совете было представлено надлежащее количество лиц, обеспечивавших интересы демократии. Исполнительным органом Совета должен был служить Экономический комитет, для наблюдения за которым было учреждено еще совещание.

Первое заседание Экономического совета состоялось 14 июля 1917г. под председательством министра-председателя А.Ф.Керенского. Громан вспоминал, как несмотря на настоятельную нужду немедленно же приступить к разработке общего экономического плана, заместитель председателя предложил выслушать доклад о транспорте, и все заседания ушли на выслушивание докладов представителей различных ведомств. 10 августа в связи с Московским государственным совещанием занятия Экономического совета были прерваны и не возобновлялись до его упразднения. Таким образом, резюмировал В.Г. Громан, никаких существенных мероприятий в области экономической жизни со стороны Экономического совета не предпринималось, только на последнем заседании приступили к выработке плана о самоопределении.

Точку зрения, высказанную председателем Экономического комитета С.Н. Третьяковым о правопреемстве Советом республики всех функций Экономического совета, В.Г. Громан считал неправильной. «Совет республики — временное учреждение, срок его действия продлится только один месяц, и быть экономическим регулятором страны, дабы ослабить процесс истощения и предупредить окончательный распад экономический жизни, Совет республики не в силах. Необходим объединяющий орган, который вырабатывал бы соответствующие законопроекты для представления их первоначально в Совет республики, и затем — в Учредительное собрание. Таковым органом вполне мог бы быть упраздненный Главный экономический совет»366.

Громан акцентировал внимание участников заседания на том, что, согласно проекту Положения Главного экономического комитета, в состав его не входили политические органы, например, Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, причем все члены Совета должны были утверждаться Временным правительством. Такой подбор состава Экономического комитета Громан называл ошибочным. Он утверждал, что интересы трудящихся масс следовало вполне обеспечить в комитете количественным представительством в органе, объединявшем и руководившим всей экономической жизнью страны. Поэтому Громан предлагал восстановить упраздненный Главный экономический совет с его структурой и предложить ему в недельный срок выработать Положение для представления его на утверждение Совета республики и Временного правительства.

Как выяснилось далее, члены Комиссии по урегулированию народного хозяйства и труда Ф.А. Липкин-Череванин (председатель комиссии), М.А. Борунштейн и СМ. Гришечко-Климов, разделяя соображения, высказанные В.Г. Громаном, считали необходимым восстановить Главный экономический совет.

Л.Е. Эльяшев причину российской экономической разрухи видел в том, что государственный аппарат и общественные организации, регулировавшие экономическую жизнь страны, к тому времени смешались. По его словам, ни в одном европейском государстве государственный аппарат не изменился так, как в России. Главный экономический совет, обладавший полной возможностью проявить свою инициативу и творчество в разрешении больного для России вопроса регулирования народно-хозяйственной жизни страны, в действительности абсолютно ничего не сделал — время уходило на самоопределение, а дело все ждало367. Поэтому упразднение Временным правительством Главного экономического совета Эльяшев считал вполне закономерным. За это же высказались члены комиссии Н.Н. Кутлер и А.В. Васильев368. Затем, ввиду отсутствия кворума, по предложению председателя Комиссии по урегулированию народного хозяйства и труда заседание 19 октября было закрыто.

Контрольно-финансовая комиссия Предпарламента ведала вопросами общефинансового положения в стране, в частности, о связи финансового положения и денежного обращения с общеэкономическим состоянием страны. В введении комиссии находились проблемы налогов и повышения твердых цен на хлеб, а также изыскание средств для преодоления продовольственного и промышленного кризисов. На заседании комиссии 21 октября 1917 г. присутствовали 12 членов Контрольно-финансовой комиссии и 5 членов Временного совета Российской республики, принадлежавших к составу Комиссии, а также представители ведомств: министр финансов М.В. Бернацкий и товарищ министра финансов М.И. Фридман. Председательствовал П.И.Маслов.

Комиссия личного состава занималась вопросами личного состава и проверкой полномочий членов Предпарламента, рассмотрением ходатайств общественных и политических организаций о

256

257

предоставлении им членства во временном парламенте. Как отмечалось выше, в Совет республики после его открытия продолжали поступать заявления от отдельных организаций с просьбой о выделении им определенного количества мест. Все эти заявления передавались для предварительного обсуждения в Комиссию личного состава.

Комиссия по национальному вопросу ведала подготовкой запроса о выработке во Временном правительстве законопроекта об учреждении при правительстве Совета по национальным делам и о намерении провести этот вопрос через Предпарламент. Председателем этой комиссии был избран А.А. Булат (социалист-революционер), товарищами председателя — Р.А. Абрамович (Рейн) от Бунда и С.Ф. Ольденбург (кадет), временными секретарями — М.М. Винавер и В.Я. Пожелло (меньшевик-интернационалист).

Председателем Распорядительной комиссии стал И.М. Крейнис (социалист-революционер), товарищем председателя — Н.М. Пан-кеев (кадет) и секретаря — М.П. Золин (социалист-революционер). Комиссия по наказу сосредоточилась на обсуждении проекта Наказа Предпарламенту. Председателем Редакционной комиссии был избран Н.В.Муравьев, товарищами председателя — Э.Д.Гримм и А.А. Исаев, секретарем — А.В. Бильдзюкевич.

В Комиссию по выработке мер для укрепления основ республиканского строя и борьбы с анархией и контрреволюцией Советом республики были избраны В.Д. Кузьмин-Караваев, М.М. Винавер, П.В. Герасимов, И.В. Гессен, Ф.Ф. Кокошкин, Ф.И. Родичев, А.Р. Гоц, Б.М. Зензинов, Б.О. Богданов, Е.Д. Кускова, Г.М. Эрлих и др.369

Земельная комиссия Временного совета Российской республики занималась обсуждением земельного дела на местах, ходом подготовительных работ по земельной реформе. Она рассматривала законопроекты о земельных комитетах, об урегулировании земельными комитетами земельных и сельскохозяйственных отношений, об охране и вырубке лесов.

На заседании, состоявшемся вечером 23 октября 1917 г., присутствовали 24 члена комиссии и представители ведомств: товарищи министра земледелия Н.И.Ракитников, П.А. Вихляев, Н.И.Фалеев и председатель Главного земельного комитета СП. Постников. Председательствовал Н.Я. Быховский370. Предстояло заслушать сообщение Министерства земледелия, во-первых, о положении земельного дела на местах. Во-вторых — о ходе подготовительных работ по земельной реформе, и, в частности, о подготовке нескольких законопроектов: об урегулировании земельными комитетами земельных и сельскохозяйственных отношений; о земельных комитетах; об охране лесов и их вырубке.

258

Слово для выступления было предоставлено товарищу министра земледелия П.А. Вихляеву для сообщения о законопроекте об урегулировании земельными комитетами земельных отношений, а также насчет Положения о земельных комитетах. Он отметил, что в состав законопроекта об урегулировании земельными комитетами земельных отношений вошли работы Главного земельного комитета и Министерства земледелия. Работы первого из этих учреждений касались, главным образом, ограничения земельных сделок применительно к распубликованному постановлению Временного правительства от 12 июля 1917г. (Собр. узак., ст. 1128), а также процесса рассмотрения земельных вопросов.

Этот законопроект, внесенный на рассмотрение Временного правительства, встретил некоторые возражения со стороны Министерства юстиции, которое, для более полного юридического обоснования, сочло нужным передать его на предварительное рассмотрение нового межведомственного Совещания. Такое Совещание было образовано из представителей министерств юстиции, финансов, внутренних дел и земледелия. В него вошли также министр земледелия, его товарищи, председатель Главного земельного комитета и министр народного просвещения С.С. Салазкин. Члены Совещания пришли, в целом, к соглашению в отношении обсуждавшегося законопроекта. Возражения представителей министерств юстиции и внутренних дел касались, преимущественно, предположений Главного земельного комитета относительно предоставления земельным комитетам в известных пределах юрисдикции. На возражения указанных министерств о том, что суд должен быть единым, Министерство земледелия и Главный земельный комитет указывали, что подобные предположения не являются новшеством, поскольку, в соответствии с постановлением Временного правительства от 21 апреля 1917 г. (Собр. узак., ст. 543) земельным комитетам уже были предоставлены некоторые судебные функции.

В ответе Министерства юстиции на этот довод говорилось, что постановление от 21 апреля о Земельных комитетах было издано до преобразования местного суда. Теперь же, с введением в состав местного суда представителей общества (шефенов), суд этот приобретал вполне достаточную гибкость. П.А. Вихляев считал, что с вескостью этого соображения нельзя не согласиться371. Он сообщил далее о том, что помимо уже упомянутых двух предположений — о предоставлении юрисдикции по земельным вопросам местному суду или земельным комитетам — председателем Главного земельного комитета Постниковым было выдвинуто еще одно предложение: о разрешении земельных недоразумений примирительными камерами на началах третейского суда.

259

Межведомственное совещание в итоге пошло по компромиссному пути и признало возможным образование при уездных земельных комитетах новых земельных судов в следующем составе: председатель и два члена по выбору уездного земельного комитета, причем одно из этих лиц должно было избираться из числа мировых судей и, кроме того, по равному числу членов по выбору сторон. Обращение к такому суду могло быть только добровольным, при желании обеих сторон. Решение суда считалось обязательным. Кассационной инстанцией являлся мировой судья. При нежелании одной из сторон обращаться к третейскому суду, дело проходило в общем судебном порядке. Инициатива по возбуждению процесса предоставлялась как заинтересованным сторонам, так и земельным комитетам.

Таковы были основные положения стороны процессуальной. Главная цель всего законопроекта состояла в урегулировании арендных отношений. Для этого создавался земельный фонд, в который зачислялись частновладельческие земли, обычно находившиеся (не менее трех лет в течение последнего пятилетия) в арендном пользовании, а равно и земли сельскохозяйственного пользования, принадлежавшие казне и бывшие удельными; обрабатывавшиеся за последние пять лет всецело наймом крестьянского инвентаря; изъятые из распоряжения владельцев или арендаторов ввиду угрозы обесценения их или оставления без обработки; находившиеся в арендном содержании — по прекращении арендных договоров; добровольно передававшиеся в арендный фонд их владельцами.

Земельный фонд находился в ведении земельных комитетов, устанавливавших арендную плату и распределявших землю между наиболее нуждавшимися, при условии, чтобы у них имелись средства к обработке передаваемых им участков. Для определения арендных цен Министерство земледелия должно было издать особую инструкцию.

П.А. Вихляев признавал, что фактически изъятие земель у частных владельцев пошло к тому времени гораздо дальше предположений представляемого им законопроекта. По поводу изъятых земель проходили споры. Земельная комиссия также продолжала рассматривать эти вопросы.

В целом комиссии Предпарламента продолжали активную работу по всем вопросам, находившимся в их ведении. Однако довести свои труды до логического завершения им было не суждено.

'ГАРФ. Ф.1799. Оп.1. Д. 21. Л. 105-108.

2Речь. 1917. 28 сент.

3ГАРФ. Ф. 1779. On. 1. Д. 15. Л. 5.

4Там же. Л. 1.

5Там же. Л. 9.

260

6Там же. Л. 10, 3; Речь. 1917. Зокт. 7Речь. 1917. 5 окт. 8ГАРФ. Ф. 1779. On. 1. Д. 15. Л. 21. 9Речь. 1917. 28 сент. 103емля и воля. 1917. 28 сент. "Там же. 29 сент. 12Там же. 13Там же.

14Вестн. Временного правительства. 1917. 3 окт.

15ГАРФ. Ф. 1779. On. 1. Д. 7. Л. 1-2.

16Там же. Л. 2.

17Там же. Л. 14.

|8Изв. 1917. 1 окт.

19Речь. 1917. 6 окт.

203емля и воля. 1917. 28 сент.

21ГАРФ. Ф.1799. Оп.1. Д. 21. Л. 93.

22Речь. 1917. 4 окт.

23Новая жизнь. 1917. Зокт.

24Речь. 1917. 4 окт.

25Изв. 1917. 4 окт.

26Там же.

27Там же.

28Там же. 5 окт.

29Там же.

30Там же.

31Русские ведомости. 1917. 5 окт. 32Там же. 33Там же. 34Там же.

35РГИА. Ф. 579. On. 1. Д. 1354. Л. 2.

жНабоков В.Д. Временное правительство // Архив русской революции. М., 1991. Т. 1-2. С. 79. 37Там же. С. 79-80.

жГессен И.В. В двух веках. Берлин, 1937. С. 201.

39Биржевые ведомости. 1917. 6 окт.

40ГАРФ. Ф.1799. Оп.1. Д. 25. Л. 84.

41Новое время. 1917. 5 окт.

42Речь. 1917. 4 окт.

43ГАРФ. Ф.1799. Оп.1. Д. 35. Л. 26.

44Русские ведомости. 1917. 5 окт.

45Новое время. 1917. 7 окт.

46Там же.

47Биржевые ведомости. 1917. 7 окт. 48Там же.

49Русские ведомости. 1917. 6 окт. 50Там же. 51 Там же.

52Биржевые ведомости. 1917. 6 окт. 53Речь. 1917. 7 сент. 54Биржевые ведомости. 1917. 6 окт. 55Там же. 56Там же.

"Русская воля. 1917. 6 окт.

261

58Там же. 59Там же. 60Там же. 61Там же. 62Там же. 7 окт. 63Там же. 64Там же. 65Там же.

66Новая жизнь. 1917. Зокт. 67Там же. 4 окт. 68Там же. 69Там же.

70Речь. 1917. 28 сент. 71Там же. 8 окт. 72Изв. 1917. 8 окт. 73Речь. 1917. 8 окт. 74Там же. "Изв. 1917. 8 окт. 76Там же.

77Новая жизнь. 1917. 8 окт. 78Биржевые ведомости. 1917. 8 окт.

79Алданов М. Картины Октябрьской революции: Ист. портреты. СПб., 1999. 125.

80Речь. 1917. 8 окт. 81Там же. 82Там же. 83Там же. 84Там же. 85Там же. 86Там же.

87Биржевые ведомости. 1917. 8 окт.

88Речь. 1917. 8 окт.

89Там же.

90Там же.

91 Там же.

92Там же.

93Там же.

94Там же.

95Новая жизнь. 1917. 8 окт.

96Там же.

97Там же.

98Речь. 1917. 8 окт.

"Там же.

Ю0Биржевые ведомости. 1917. 8 окт. 101Новая жизнь. 1917. 8 окт. 102Речь. 1917. 8 окт. 103Новая жизнь. 1917. 10 окт. 104Там же.

105Русская воля. 1917. 11 окт. 106День. 1917. 8 окт. 107Изв. 1917. 10 окт. 108Там же. 109Там же.

"°Биржевые ведомости. 1917. 10 окт.

1917. 10 окт.

Д. 29. Л.1. 1917. 10 окт.

"'Там же.

112Речь. 1917. 10 окт. 113Биржевые ведомости. 1917. 10 окт 114Изв. 1917. 10 окт. 115Там же.

116Биржевые ведомости. 1917. 10 окт

117Изв. 1917. 10 окт.

и8Речь. 1917. 10 окт.

119Там же.

120Там же.

121 Там же. 8 окт.

122Там же. 10 окт.

123Биржевые ведомости. 1917. 10 окт

124Там же.

125Там же.

126Там же.

127Там же.

128Там же.

129Там же.

130Там же.

131Речь. 1917. 10 окт. 132Биржевые ведомости 133Речь. 1917. 10 окт. 134ГАРФ. Ф. 1799. On. 1 135Биржевые ведомости 136Там же. 137Речь. 1917. И окт. 138Там же. 139Там же. 140Там же. 141Там же. 142Там же. 143Там же. 144Там же. 145Там же. 146Там же. 147Там же. 148Там же. 149Там же. 150Там же. 151Там же. 152Там же. 153Там же. 154Там же. 155Там же. 156Там же. 157Там же. 158Там же. 159Там.же. 160Там же. 161 Там же. 162Там же. 163Там же. 164Там же.

262

263

180-j 181-j 182-| 183-| 184-| 185n

165Там же. 166Там же. 167Там же. 168Там же.

169Русская воля. 1917. 11 окт. 170Речь. 1917. 11 окт. 17|Там же. 172Там же. 173Там же. 174Там же. 175Там же. 176Там же.

177Русская воля. 1917. 11 окт. 178Речь. 1917. 11 окт. 179Там же. °Там же. 'Там же. 2Там же. 3Там же. 4Там же. 5Там же. 186Там же. 187Там же. 188Там же. 189Там же. 190Там же. 191 Там же. 192Там же.

193ГАрф ф 1799 0пл д з лл

|94Там же. Д. 27. Л. 19-22, 23а. 195Там же. Д. 31. Л. 1. 196Совр. слово. 1917. 13 окт.

197Революционное движение в России накануне Октябрьского вооруженного восстания (1-24 октября 1917 г.): док. и материалы. М., 1962. С. 218. 198Там же. С. 219. 199Совр. слово. 1917. 15 окт. 2ооГАрф ф 1799 оп.1. Д. 28. Л.З.

201 Революционное движение в России накануне Октябрьского вооруженного восстания (1-24 октября 1917г.). С. 219. 202ГАРФ. Ф.1799. Оп.1. Д. 25. Л. 54. 203Там же. Л. 55. 204Там же. Л. 64. 205Там же. Д. 29. Л. 5, 5 об. 206Там же. Д. 4. Л. 1. 207Там же. Л. 3. 208Там же. Л. 4. 209Там же. 210Там же. Л. 5. 211Там же. Л. 6. 212Там же. Л. 7-8. 213Там же. 214Там же. Л. 8. 215Там же.

216Там же. 217Там же. 218Там же. 219Там же. 220Там же. 221 Там же. 222Там же. 223Там же. 224Там же. 225Там же.

Л. 10. Л. 11.

Л. 12. Л. 13.

Л. 14. Л. 15.

226Тамже. Д. 31. Л. 2. 227Там же. Д. 25. Л. 75. 228Тамже. Д. 5. Л. 1. 229Там же. Л. 2. 230Тамже. Л. 2-3. 231 Там же. 232Там же. Л. 4. 233Там же. Л. 5. 234Там же. 235Там же. Л. 5-6. 236Там же. Л. 6. 237Там же. Л. 7. 238Там же. 239Там же. Л. 8. 240Там же. Л. 10. 241Там же. Л. 11. 242Тамже. Л. 11-12. 243Там же. Л. 12-13. 244Там же. Л. 14. 245Там же. Л. 15. 246Там же. 247Там же. 248Там же. 249Там же. Л.16. 250Там же. 251Там же. Л. 17. 252Там же. 253Там же. Л. 18. 254Там же. 255Там же. Л. 19. 256Там же. 257Там же. 258Там же. Л. 19-20. 259Там же. Д.31. Л.З.

260Революционное движение в России накануне Октябрьского вооруженного восстания (1-24 октября 1917 г.). С. 220. 261Тамже. С. 232.

262АВПРИ. Ф. 133. Оп. 470. Д. 152. Т. I. Л. 28.

263Там же. Л. 28-28 об.

264ГАРФ. Ф. 1799. On. 1. Д. 6. Л. 1.

265Там же. Л. 2.

266Там же.

267Там же. Л. 3.

268Там же.

264

17. Руднева СЕ.

265

269Там же. 270Там же. Л. 4. 271Там же. Л. 5. 272Там же. 273Там же. 274Там же. Л. 6. 275Там же. Л. 7. 276Там же. Л. 8. 277Там же. Л. 8-9. 278Там же. Л. 9. 279Там же. Л. 10. 280Там же. Л. 10-11.

281 282

Там же. Л. 11. Там же. Л. 12.

^"Там же. 284Там же. Л. 13. 285Там же. 286Там же. Л. 14. 287Там же. Л. 15. 288Там же. 289Изв. 1917. 25 окт. 290Там же. 291 Там же. 292Там же. 293Там же. 294Там же.

295Керенский А.Ф. История России. Иркутск, 1996. С. 456. шТроцкий Л.Д. История русской революции. М., 1997. Т.2: Октябрьская революция, ч. 2. С. 196. 297Изв. 1917. 25 окт. М8Там же. 299Там же.

300Революционное движение в России накануне Октябрьского вооруженного восстания (1-24 октября 1917 г.). С. 232-233, С. 503. 301 Изв. 1917. 27 окт.

302Революционное движение в России накануне Октябрьского вооруженного восстания (1-24 октября 1917 г.). С. 233.

303Высшие и центральные государственные учреждения России. 1801-1917 гг. СПб., 1998. Т. 1: Высшие государственные учреждения. С. 250.

304ГАРФ. Ф. 1799. On. 1. Д. 26. Л. 1.

305Там же. Д. 27. Л. 1.

306Там же. Д. 26. Л. 3.

307Там же. Л. 3-4.

308Там же.

309Там же. Л. 5 об.

310Там же. Д. 27. Л. 3.

311Там же..Л. 28.

312Там же. Д. 26. Л. 14.

313Там же. Д. 27. Л. 4.

314Там же.

315Там же. Д. 26. Л. 6. 316Там же. Л. 10. 317Там же. Д. 27. Л. 6. 318Там же. Л. 7.

266

I

319Там же. Л. 8.

320Там же.

321Там же. Л. 29.

322Там же. Л. 35; Д. 16. Л. 1.

323Там же. Д. 27. Л. 24.

324Там же. Л. 25а.

325Там же. Л. 26.

326Там же. Л. 27.

327Там же. Л. 42-47.

328Там же. Л. 53-54.

329Там же. Л. 56.

330Там же. Л. 58.

331Там же. Л. 32, 33.

332Там же. Л. 34.

333Там же. Л. 37.

334Там же. Л. 38.

335Там же. Д. 25. Л. 86.

336Там же. Л. 100.

337Там же. Л. 101.

338Там же. Л. 104.

^Там же.

340Там же. Л. 83.

341Там же. Л. 120.

342Изв. 1917. 20 окт.

343ГАРФ. Ф. 1799. On. 1. Д. 9. Л. 3-4.

344Там же. Л. 36.

345Совр. слово. 1917. 13 окт.

346Революционное движение в России накануне Октябрьского вооруженного восстания (1-24 октября 1917 г.). С. 220. 347Там же. С. 221. 348Там же. 349Там же. С. 222. 350Там же. С. 223. 351Там же. С. 224.

352Верховский А.И. На трудном перевале. М., 1959. С. 385, 386.

353Там же. С. 224.

354Там же. С. 225.

355Там же.

356Там же. С. 227.

357Там же. С. 228.

358Там же.

359Там же. С. 229.

збоГАрф ф 1799 0п L д 27. л. 49-50.

361Там же. Д. 26. Л. 15-16.

362Там же. Д. 35. Л. 9.

363Там же. Л. 14-15.

364Там же. Л. 15.

365Там же. Л. 17.

366Там же. Л. 18.

367Там же. Л. 19.

368Там же. Л. 20.

369Совр. слово. 1917. 15 окт.

370ГАРФ. Ф.1799. Оп.1. Д. 35. Л. 28.

371Там же. Л. 28 об.

17*

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Деятельность Предпарламента оборвалась преждевременно. Не отработав предназначавшегося ему и без того краткого срока, предполагавшего роспуск этого учреждения за неделю до открытия Учредительного собрания, временный парламент Российской республики на восемнадцатый день после созыва вынужден был разойтись под воздействием восставших солдат и матросов.

Среди депутатов Совета республики не существовало единства мнений относительно роли этого органа. Главная же задача его состояла в поддержке Временного правительства. Формы ее выражения, за исключением обычных словопрений, так и остались неразрешенной проблемой революции.

Временное правительство в целом и лично А.Ф. Керенский как министр-председатель в полной мере были ответственны за отсутствие столь необходимой им поддержки. После февраля 1917 г. в политической жизни России не наблюдалось никакой устойчивости, не существовало основы, вокруг которой могли бы сгруппироваться элементы государственности. Мечущееся из стороны в сторону правительство без ясной программы, без последовательности в действиях вносило в жизнь только разложение и никогда не пользовалось ничьим доверием. Ожидания от деятельности Предпарламента связывались с партийными разногласиями, провокациями большевиков и академическими речами со стороны цензовых групп. Все это выглядело вполне закономерно, поскольку культурные слои страны не могли отказаться от роли благородных свидетелей.

Много путаницы и обмана внес выдвинутый революцией на высшие государственные посты А.Ф. Керенский. Современниками он воспринимался как малоопытный, словоохотливый, истеричный присяжный поверенный, выросший на партийных дрожжах утопизма, часто о свободе суетившийся и говоривший, запутавшийся в партийных и германских сетях. «В такое болото мог попасть только маленький человек, волей случая оказавшийся демократическим самодержцем России.

Истерические зигзаги этого маленького честолюбца привели, в конце концов, к поражениям, полной разрухе, бесконечно возмути

268

тельному предательству и отдаче на потеху большевиков генерала Корнилова»1.

Идея образования при Временном правительстве особого, тоже временного, Государственного совещания обсуждалась российской общественностью уже давно. В мае 1917 г. проект создания такого совещательного учреждения серьезно рассматривался в московских общественных кругах. «О нем начали говорить тогда, когда обнаружилась невозможность скорого созыва Учредительного собрания. Но весною о Государственном совещании — тогда еще не было пущено в оборот слово "предпарламент"— мечтали главным образом "буржуазные" элементы. Революционная демократия не хотела признавать никакого авторитета, кроме авторитета всеобщего избирательного права, с высокомерием отвергала всякие "суррогаты" народного представительства и до созыва Учредительного собрания допускала только существование Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов»2. Однако устоять на этой позиции ей не удалось. Постепенно на местах начали возникать органы земского и городского самоуправления, избранные уже всеобщим голосованием, при участии рабочих, солдат и крестьян. С этими полномочными органами советской демократии пришлось серьезно считаться.

1 сентября 1917 г. А.Ф. Керенский, стремясь к укреплению своего положения и присвоив себе пономочия Учредительного собрания по определению будущего государственного строя России, провозгласил создание республики. Позже он поддержал созыв временных совещательных собраний — Демократического совещания и Совета республики (Предпарламента). Тогда в органах местного самоуправления, кооперативах, сельских Советах, профсоюзах, армейских комитетах большинство все еще сохраняли меньшевики и эсеры. Многие участники событий ожидали решительных действий по консолидации этих сил на Демократическом совещании, созванном в Петрограде 14 сентября 1917 г. Однако решительность и способность к консолидации в этот переломный момент российской истории проявили отнюдь не либералы и демократы, а большевики. Чутко улавливая настроения народа, В.И. Ленин в письме ЦК большевистской партии, написанном 12-14 сентября, прямо призвал к немедленному захвату власти путем вооруженного восстания.

Когда же снова зашла речь о необходимости создания при Временном правительстве временного представительного учреждения с совещательным голосом, то кроме представителей Советов в него уже было решено включить делегатов от органов самоуправления, а также в искусственно сокращенном числе — и цензовую буржуазию. В стороне от этого коалиционного временного парламента остались только большевики, «представители советской доктрины

269

в ее первобытном виде»3. Их боевой лозунг оставался прежним — «Вся власть Советам!», а в качестве полномочного органа революционной России они признавали только Всероссийский съезд рабочих и солдатских депутатов.

За месяц до выборов в Учредительное собрание, назначенных на 12 ноября 1917 г., страна вступила в полосу предпарламентаризма, слабо веря в настоящий парламентаризм. «Предпарламент — это живой символ нашей политической нищеты, это яркое воплощение наших революционных блужданий и разочарований. Из всех форм представительства мы получаем худшую, потому что члены Предпарламента будут формально назначены Временным правительством из числа предложенных ему кандидатов. Как показывает история представительных учреждений, представительство с совещательным голосом есть безнадежная нелепость, а наш Предпарламент должен быть только "совещанием" при правительстве <.. .> Вместо чистейших продуктов совершеннейшего политического творчества мы питаемся скверными суррогатами, да и все наше революционное существование есть какое-то унылое и бездарное предсуществование»4.

В стране продолжалась ожесточенная партийная борьба, все больше увеличивалась пропасть между двумя крайними флангами российского общественно-политического фронта. Предпарламент многие участники событий считали последней ставкой центра. Созданием временного парламента они надеялись подвести, наконец, прочный фундамент под коалицию центральных, социалистических и буржуазных сил революции.

Однако сразу с открытием Предпарламента обнаружилось, что «в Мариинском дворце забили новые ключи революционной словесности. С трибуны Временного совета полились речи, речи без конца повторявшие все одни и те же давно известные и всем опостылевшие мысли. Левые ораторы высказывали "левые" мысли, у правых ораторов были мысли "правые", и два этих словесных потока текли параллельно и неслиянно»5.

7 октября 1917 г. на первом же заседании Предпарламента произошел инцидент, который заслуживал самого пристального внимания членов этого «высокого собрания». Представители крайнего левого крыла революционной демократии, социал-демократы — большевики демонстративно покинули Мариинский дворец, причем их лидер Л.Д. Троцкий (Бронштейн) мотивировал их уход с исчерпывающей ясностью. Решительно отвергая коалицию с буржуазией во всех ее формах, большевики последовательно отказывались иметь что-либо общее с коалиционным правительством и коалиционным Предпарламентом. Провозгласив свой неизменный лозунг «Вся власть Советам!» и предоставив Предпарламенту гово

270

рить без них, они ушли, чтобы активно действовать среди пролетарских масс столицы.

Сторонники коалиции, тем не менее, не хотели сдаваться. Они считали, что в прениях неизбежна разноголосица, но постепенно работа временного парламента наладится, как только дело дойдет до голосований и принятия резолюций, неизбежно образуется руководящее большинство.

Временный совет Российской республики, сразу усвоив атрибуты настоящего парламента, принял к руководству думский наказ, образовал президиум, Совет старейшин, избрал множество комиссий. «Словом, наш Предпарламент, видимо, намеревался жить и работать, и левая его половина не упускала случая демонстративно подчеркивать народно-представительный характер этого "высокого собрания" <...> Понадобилось немного дней, чтобы всем стало ясно, что и этот эксперимент был обречен на полную неудачу»6.

Первым серьезным испытанием для Предпарламента стало голосование 18 октября резолюции по вопросу об обороне страны. Ни одна из предложенных формул не набрала большинства. Следовательно, по главнейшему и насущнейшему вопросу национальной жизни у Совета республики не нашлось никакого определенного мнения.

24 октября 1917г., накануне своего разгона, Предпарламент вновь наглядно продемонстрировал свое полное политическое бессилие. Министр-председатель Временного правительства А.Ф. Керенский сообщил о начале в столице вооруженного восстания и просил оказать ему поддержку в борьбе с большевиками. «Совет республики вымучивал из себя этот вотум поддержки в течение шести часов. Устраивались перерывы заседания, фракции совещались по своим комнатам, велись междуфракционные переговоры. В результате к вечеру Временный совет раскололся на две почти равных части. Ничтожным большинством голосов прошла "левая" формула, представлявшая собою целую лекцию о "демократических" способах борьбы с вооруженным мятежом. Когда председатель Совета привез эту резолюцию в Зимний дворец, министр-председатель с полным основанием спросил, не равносильна ли она выражению недоверия правительству, и не следует ли ему уйти в отставку. Коалиционный предпарламент не оказал поддержки коалиционному правительству. Республиканский центр в самую критическую для революции минуту обанкротился»7.

Поскольку то, что называлось в период работы Предпарламента властью, продолжало метаться, демократия — изливаться речами, многими ожидался приход к власти германских агентов, опиравшихся на народную темноту8. Культура и мужество, в свою очередь, стали образцом трагического долготерпения, созерцательно-

271

сти, несопротивления, готовности к бесконечным уступкам — до последнего рубежа, когда осталось только два пути: гибель или эмиграция.

Именно так дальше и развивались события в Петрограде. «Коалиционный Предпарламент истекал потоками ненужных слов, а большевики действовали, организуя вокруг своих центров столичный гарнизон и пролетариат. К тому времени, когда правительство догадалось, что в Петрограде бушует восстание, а Совет республики пролепетал что-то беспомощное о необходимости с этим восстанием бороться, большевики уже имели в своем распоряжении преданную им и подчиненную их руководству вооруженную силу. 25 октября эта сила появилась в Мариинском дворце. От одного ее прикосновения рухнуло хрупкое здание Временного совета и трагедия Предпарламента закончилась.

Трагедия Предпарламента — это трагедия республиканского центра. Республиканский центр в обоих своих половинах — буржуазной и умеренно-социалистической — сыграл свою роль»9.

Днем 25 октября 1917 г. высокое собрание досрочно завершило свою недолгую историю, подчинившись предъявленному ультиматуму. Однако эта «хирургическая операция» была совершена не на живом теле. «К моменту своего разгона Временный совет Российской республики был уже политическим трупом. Еще раньше Предпарламент умер от прирожденного худосочия»10.

Предпарламент был временным совещательным учреждением при Временном правительстве, не признававшем права контроля над своей деятельностью и не считавшим себя ответственным перед ним. Это обстоятельство в значительной мере обусловило неэффективность его усилий.

«Последний шанс последней коалиции», хотя и весьма иллюзорный, который олицетворял собой Предпарламент, оказался упущенным. Исторической реальностью стал несостоявшийся компромисс между политическими антагонистами, проигрыш парламентских форм борьбы революционным.

'Живое слово. 1917. 7 окт.

^Соколов К.Н. Предпарламентаризм // Нива. 1917. №40. С. 618. 3Тершунский Б.С, Лозанский Э.Д. Демократический опыт России. М., 1998. С. 76.

* Соколов К.Н. Предпарламентаризм // Нива. 1917. №40. С. 618.

ъСоколов К.Н. Трагедия предпарламента // Нива. 1917. №46-47. С. 721.

6Там же.

7Там же. С. 722.

8Живое слово. 1917. 7 окт.

9'Соколов К.Н. Трагедия предпарламента // Нива. 1917. №9 46-47. С. 722. юТам же. С. 721.

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН

Абрамович Р.А. 21, 25, 28, 171, 204, 258

Абросимова Т.А. 8

Авинов Н.Н. 50, 59, 78, 222

Авксентьев Н.Д. 5, 8, 21, 26, 28-32, 36, 38, 39, 46, 49, 50, 81, 84, 99, 104, 106, 108, 124, 125, 129-132, 134, 135, 137, 141-144, 146, 150, 175, 176, 178, 181, 221, 227, 235

Аджемов М.С. 40, 49, 50, 51, 53, 54, 57, 60, 70, 85, 91, 92, 95, 99, 102, 103, 117, 124, 129, 137, 140, 171, 176, 207

Аксельрод Л.И. 220

Аладьин А.Ф.15-18

Алданов М. 8, 124, 262

Александров A.M. 70

Алексеев М.В. 94, 107, 116, 141, 143, 144, 153-157, 162, 168, 192, 222, 226, 239

Ананьич Б.В. 9 Андреев A.M. 6 Аникеев А.И. 95, 110 Анисимов В.И. 179, 218 Антонов 212

Арандаренко В.И. 94, 104 Астрахан Х.М. 6 Астров (Повес) Н.И. 167 Афиногенов М.А. 169

Баженов И.М. 225, 227 Бардиж В.К. ПО Батов И.И. 129, 138 Бачманов А.А. 71, 94 Башкиров В.Н. 60 Безобразов Б.В. 169, 224 Белоножкин А.И. 71, 94 Березин М.Е. 171, 225 Бердяев Н.А. 94 Беркенгейм A.M. 21, 35, 46, 49 Бернацкий М.В. 49, 60, 257 Бильдзюкевич А.В. 215, 225, 258 Бинасик (Новоседский) М.С. 169 Благонравов Г.И. 64

Блосфельд Г.Э. 50, 54 Богачев Я.Т. 215

Богданов Б.О. 34, 64, 105, 107, ПО, 124,

137, 171, 238, 258 Большаков В.И. 101 Борунштейн М.А. 251, 252, 257 Боффа Дж. 9 Брандт А.А. 76 Брауэр О. 183

Брешко-Брешковская Е.К. 15, 83, 106,

124, 128, 129, 134 Бройдо М.И. (М.М.) 72, 126 Брусилов А.А. 9 Брусиловский В. 43 Бубнов А.С. 63 Булат А.А. 177, 179, 199, 258 Булдаков В.П. 7 Бульший (Буншик) 134 Бурцев 135

Бурышкин П.А. 39, 94, 104 Быховский Н.Я. 258 Бьюкенен Дж. 9, 139, 140 Бэрон С.Х. 10

Вада Харуки 10 Вайль Б. 9

Вайнштейн (Звездин) А.И. 105 Вайнштейн С.А. 171 Васильев А.В. 10, 252, 257 Введенский А.И. 42 Веки лов 175, 184 Велихов Л.А. 70 Величко 26 Венгеров B.C. 169

Вердеревский Д.Н. 49, 60, 125, 147,

151-153, 166, 231, 234, 239 Верт Н. 10

Вертопрахов А.А. ПО

Верховский А.И. 9, 49, 60, 125, 147,

149-151, 159, 166, 168, 226, 234, 241,

243-248 Вильгельм II 134, 162, 210, 212

273

Вильсон 182

Винавер М.М. 9, 70, 94, 95, 99, 101, 103, 105, 124, 137, 171, 176, 177, 238, 239, 249, 258, 267

Витте СЮ. 124

Вихляев П.А. 60, 258, 259, 260 Вишняк М.В. 8, 84, 104, 106, 131, 137, 140

Водовозов В. В. 50 Воеводин М.С. 101

Войтинский B.C. 9, 32-24, 36, 43, 44,

47, 73 Волин В.М. 8 Волков Н.К. 70 Волобуев П.В. 5-7 Востротин СВ. 70 Вржосек СВ. 180, 199, 200, 215 Вырубов 166, 224

Галили 3. 10 Гальперин А.Я. 39 Гальперина Б.Д. 6 Гамов 90 Гастев М.М. 215 Гаусман Е.И. 60

Гвоздев К.А. 49, 167, 215, 216, 231

Гендельман М.Я. 177

Герасименко Г.А. 8

Герасимов П.В. 70, 238

Гершунский Б.С. 272

Гессен И.В. 9, 258, 261

Гессен В.М. 9, 70, 72, 238

Гинденбург 206

Глебов Е.Я. 90, ПО

Глебов Н.Н. 70

Голиков А.Г. 6

Голиков Г.Н. 5

Голицын А.Д. 101

Гольдман (Либер) М.И. 64, 173, 203,

220 Горин П.О. 5 Городецкий Е.Н. 6

Гоц А.Р. 21, 25, 34, 35, 38, 39, 46, 49, 50, 102, 105, 117, 124, 137, 171, 239, 258

Грауман Л.Ф. 71 Грациози А. 10 Григорович-Барский Д.Н. 70 Гримм Д.Д. 50, 54, 70, 72, 103 Гримм Э.Д. 76, 258 Гришечко-Климов СМ. 257 Громан В.Г. 253, 255-257 Гронский П.П. 70, 129 Грузинов А.Е. 140, 215

Грунт А.Я. 7 Гурко В.И. 94, 101 Гусев К.В. 5, 10 Гутман Н.Л. 203

Гучков А.И. 8, 12, 94, ПО, 117, 141, 166, 189

Дан (Гурвич) Ф.И. 21, 29, 35, 44, 46, 47, 49, 50, 58, 64, 91, 102, 103, 105, 110, 137, 171, 173, 175-177, 180, 184-188, 216, 239, 249

Двигубский 234

Демидов И.П. 70, 224

Демьяревский 49

Деникин А.И. 9

Дживелегов А.К. 70, 191

Дитмар Н.Ф. 71, 94, 141

Дмитренко В.Г. 101

Дмитренко ПЛ. 71, 225, 247, 249

Дмитрюков И.И. 67-69

Днепровой А.Ю. 7

Добровольский А.А. 70

Долгоруков П.Д. 9

Дутов А.И. 90, 92, 95, 109, 141

Духонин Н.Н. 138, 140, 147, 166, 224-226

Душечкин Я.И. 31, 46, 49

Егоров И.И. 26 Егорова А.Г. 5 Ерман Я.З. 64

Ерманский (Коган) О.А. 31, 33, 34, 167 Ерошкин Н.П. 7 Ерыкалов Е.Ф. 5 Ефремов И.Н. 49

Жемочкин К.М. 94 Жордания Н.Н. 9, 64

Завойко B.C. 15 Залкиндсон И.В. 215 Зарудный А.С. 135, 225 Зензинов В.М. 105, 124, 129, 137, 171, 258

Зернов Д.С. 70 Зиновьев Г.Е. 85, 136 Злоказов Г.И. 6, 8 Знаменский О.Н. 6

Знаменский С.Ф. 25, 167, 224, 227, 231, 235

Золин М.П. 258

Зубашев Е.Л. 69-71, 92, 94

Зуль Б.Г. 63

274

Иванов К.Р. ПО Иванов Н.Я. 5 Иванов СВ. 70 Иванов Ф.А. 70, 94, 239 Измозик B.C. 7 Изнар Н.Н. 68 Иков В.К. 177, 245 Иконников Н.Ф. 101 Ильин Е.В. 7 Иоффе А.А. 63 Иоффе Г.З. 7, 8 Ильин-Женевский А.Ф. 5 Исаев А.А. 34, 258 Ичас 188

Кабанес О. 10 Кабанов В.В. 6 Казакевич П.П. 71, 94 Калашников В.В. 7 Каледин A.M. 90 Калугин М.С. 70

Каменев (Розенфельд) Л.Б. 21, 29, 30,

31, 50, 63, 85, 135 Каменка Б.А. 71, 94 Каменский 184 Камков Б.Д. 22, 50, 215, 220 Капацинский Л.Н.101 Каппелер А. 10 Карабчевский Н. 86 Карелин В.А. 25, 105, 137, 171, 196, 198,

207, 215 Карр Э. 10

Карташев А.В. 39, 49, 60, 69 Кауфман А.А. 70, 178 Кафенгауз Л.Б. 251

Керенский А.Ф. 9, 12, 14, 16, 21, 38-40, 49, 50, 59-61, 64, 77-80, 82-84, 86, 91, 100, 101, 106, 107, 109, 116, 124-126, 128, 129, 134, 135, 138-142, 145-147, 160-166, 168, 169, 171, 173, 175, 182, 208-214, 217, 224, 244, 256, 266, 268, 269, 271

Киндяков М.Л. 101

Кишкин Н.М. 39, 40, 49, 60, 102, 125

Клименко П.И. 227

Климов 233

Кнорин В.Г. 5

Ковалевский Н.Н. 70

Коваленко Н.А. 8

Коган Й.Г. 252

Кожевников A.M. 169

Козлов Н.А. 22

Кокошкин Ф.Ф. 70, 258

Колегаев А.Л. 178

Коллонтай (Домонтович) A.M. 63, 124

Колокольников П.Н. 60

Колоницкий Б. И. 7

Комин В.В. 5

Кондратьев Н.Д. 144

Коновалов А.И. 39, 40, 49, 59-61, 77,

78, 101, 102, 107, 109, 125, 134, 147,

212, 231, 234, 251 Константинов Г. 8 Кончаев П.Н. 101 Корнатовский Н.А. 5 Корнилов Л.Г. 7, 15, 20, 107, 150, 159,

162, 169, 192, 213, 215, 269 Костин В.В. 21 Котляров Г.В. 215 Крейнис И.М. 92, 215, 258 Крестинский Н.Н. 64 Кропоткин А.А. 101 Кропоткин П.А. 15 Крохмаль В.Н. 104, 106, ПО, 131 Крушинский М.Ф. 215 Крылова М.П. 8 Кувшинов В.А. 7 Кудрявцев С.А. 215 Кузьмин-Караваев В. 141, 258 Кульман Н.Н. 246 Кускова Е.Д. 179, 246, 247, 258 Кутлер Н.Н. 69, 70, 77, 94, 105, 117, 137,

141, 171, 257 Кучин Г.Д. 21, 25

Лазаревский Н.И. 50, 53-55, 60, 89, 91 Ланговой Н.П. 104 Лапинский-Левинсон 189, 190 Лапьер К.Э. 215 Лашевич М.М. 64 Лебедев А.А. 104 Лебедев В.В. 6 Левинсон-Лессинг Ф.Ю. 76, Левицкий С.А. 70

Ленин В.И. 5, 8, 9, 85, 88, 136, 188, 209,

210, 269 Леонтьев Т.В. 169 Либкнехт К. 210 Ливеровский А.В. 60, 140, 234 Липкин-Череванин Ф.А. 251, 252, 257 Лихачев М.Т. 6 Лозанский Э.Д. 272 Лозовский (Дридзо) С.А. 46, 63 Ломоносов Ю.В. 9 Лордкипанидзе И.Н. 22 Луначарский А.В. 28, 29, 31, 63

275

Лурье СВ. 94, 104 Львов Н.Н. 94, 101 Любович Е.Л. 71, 94

Мазуренко СП. 21

Маклаков В.А. 70

Макушин А.И. 70

Малевский А.Д. 107, 169, 225, 247

Малютин Д.П. 63

Малянтович П.Н. 49, 60, 61, 79, 100,

101, 106, 107 Мамаев 134

Мандельберг В.Е. 50, 105, 171 Мандельштам М.Я. 70 Маргулиес М.С. ПО, 141 Марков 175

Мартов (Цедербаум) Ю.О. 7, 21, 30, 46, 105, ПО, 117, 128, 137, 157-160, 162, 168, 171, 182, 192, 196, 205-207, 217, 218, 248

Мартынов (Пикер) А.С. 167, 245 Мартюшин Г.А. 34 Масальский В.И. 104 Масленников A.M. 94, 101 Маслов П.И. 257 Маслов П.П. 178 Маслов СЛ. 39, 78, 79, 103 Медушевский А.Н. 8 Мейштович А.С. 101 Меликов В. 5 Мельгунов СП. 7 Мережковский Д.С. 8 Меркулов А.В. 27 Миллер В.И. 6

Милюков П.Н. 8, 70, 71, 94, 95, 103, 105, 117, 149, 150, 158, 171, 181-184, 186-189, 193, 198, 199, 239, 249

Минор О.С 41, 42, 47, 49, 50, 54

Минц И.И. 8

Михеев А.А. 95, 109, 141

Мордухай-Болтовский И.Д. 60

Морозов Н.А. 70

Муравьев Н.В. 258

Мякотин В.А. 81, 99, 104, 106, 108

Набоков В.Д. 9, 40, 49, 50, 54, 56, 57, 70, 72, 95, 99, 102-104, 106,131, 137, 140, 225, 239, 261

Нагаев Г.Е. 26, 169

Надеждина В.А. 8

Насс Л. 10

Натансон М.А. 21, 171, 215

Ненароков А.П. 8

Никитин A.M. 77, 49, 60, 140, 207, 208,

237, 238 Николаев А.Б. 7, 85 Николаевский Г.Н. 72 Николай II 157 Нильсен Е.П. 9 Новиков М.М. 70 Новицкий 234

Новицкий К.П. (Петровин К.) 5

Новицкий В.Ф. 81, 82, 90

Ногин В.П. 29, 47, 63

Нольде А.Э. 50, 54

Нольде Б.Э. 8, 50, 54, 57, 238, 239

Оболенский В.А. 8, 70 Ознобишин Д.В. 8 Овчинников Б.М. 43, 70 Ольденбург С.Ф. 70, 116, 258 Осипова Т.В. 8 Осовский А.В. 60

Павлов Б.В. 7

Пагорский 70

Пайпс Р. 10

Панаджанов 70

Панкеев Н.М. 70, 103, 258

Панкратова A.M. 5

Панов А.И. ПО

Паппе М.Б. 71

Пепеляев В.Н. 70

Перельман А.Ф. 141

Петражицкий Л.И. 12

Петров И.Ф. 6

Петровский Г.И. 63

Печерский Я.Б. 169, 225

Пешехонов А.В. 85, 131, 137, 179, 180,

200, 201, 218 Пилкин 166 Плансон В.А. 225 Плеханов Г.В. 9, 145 Подвойский 212 Пожелло В.Я. 258 Позерн Б.П. 63 Поливанов О.А. 7, 85 Попов Н.Н. 5 Постников СП. 258, 259 Потресов А.Н. 64, 205, 239 Прокопович С.Н. 49, 140, 174, 234 Протопопов Д.Д. 70 Прядкин Я.Д. 71, 94 Пуришкевич 135

276

Путилов А.И. 71, 94 Пятаков Г.Л. (Ю.М.) 63

Рабинович А. 7, 9 Рабинович К.Н. 92 Раецкий С 9 Развозов 166 Ракитников Н.И. 258 Рачковский В.А. 8 Регель К.Э 71 Репин И.Е. 125 Рихтер В.Н. 215

Родзянко М.В. 3, 14, 69-71, 78, 82, 95,

111, 132, 158 Родичев Ф.И. 67, 70, 103, 105, 135, 171,

225, 258 Розенблюм Д.С 171 Романов Н.К. 101 Ронин СЛ. 5 Рубан Н.В. 6 Рубинштейн X. 170 Руднев В.В. 46, 49 Руднева СЕ. 86 Русанов Н.С 5 Рутцен А.Н. 70 Рыбалов A.M. 101 Рыков А.И. 63

Рязанов (Гольденбах) Д.Б. 47, 63, 124, 128

Саввин Н.Н. 60

Савинков Б.В. 95, 107, 161, 215

Савич Н.В. 9, 94, 248, 249

Салазкин С.С. 49, 60, 70, 78, 259

Салтыков СН. 80, 96, 100

Самсонов В.Д. 84, 110, 225

Самсонов П.Л. 141

Сафронова И.П. 6

Сахаров И.Н. 171

Свердлов Я.М. 63

Семенникова Л.И. 7

Семковский (Бронштейн) СЮ. 167

Сенцов А.А. 7

Серж В. 9

Сизиков В.И. 171, 225 Сизов М.В. 219 Сироткин Д.В. 101 Скирмунт Р.А. 101

Скобелев М.И. 20, 39, 64, 78, 102, 108, 167, 173, 176, 182-184, 187, 198-203, 224, 225, 236, 239, 248-250

Скрыпник Н.А. 46, 64

Славин Н.Ф. 8

Смирнов С.А. 39, 40, 49, 60, 68, 102

Смородинов В.А. 225

Соболева П.И. 6

Совокин A.M. 6

Соколов К.Н. 8, 70, 206, 272

Соколовский Б.Ф. 169

Сорокин 177-179, 205

Спирин Л.М. 7

Сталин (Джугашвили) И.В. 9, 63

Станкевич В.Б. 9

Стародубова А.Л. 8

Старцев В.И. 7, 8

Степанов В.А. 70

Степун Ф.А. 9

Стинуц 222

Струве П.Б. 71, 94, 141, 179, 191, 219,

239, 248 Стучка П.И. 63, 134 Суворин 135

Суханов (Гиммер) Н.Н. 9, 64, 167, 176-

178, 184 Сухарьков Г.Н. 215, 225 Суэйн Дж. 9

Терещенко М.И. 39, 40, 49, 60, 78, 79, 107, 125, 139, 181, 197, 207, 245, 248, 249

Терлецкий Н.Е. 225 Титов А.А. 144 Токарев Ю.С 6

Третьяков С.Н. 39, 40, 60, 68, 102, 251-256

Трохин А.В. 225

Троцкий (Бронштейн) Л.Д. 9, 24, 50, 63, 117, 124, 132-136, 143, 209, 216, 266, 270

Трукан Г.А. 6

Тумаринсон В.Х. 7

Тыркова (Тыркова-Вильямс) А.В. 70, 71

Ульянов 47 Урилов И.Х. 7 Урицкий М.С. 63 Устинов A.M. 35, 48, 49 Устинов В. 15

Фалеев Н.И. 258 Фельдман А.Я. 70, 71, 253 Феофанов А.К. 215 Ферри В.Н. 92, 171 Фигнер В.Н. 15, 124, 220

277

Филоненко М.М. 15 Фишер Л. 10 Фомин Н.А. 225 Френкель З.Г. 70 Френкин М. 10 Фридман М.И. 257

Харламов В.А. 70 Хеймсон Л. 9

Хинчук Л.М. 22, 25, 47, 64

Церетели И.Г. 21, 23-31, 38, 39, 42, 47, 49, 53, 55-60, 64, 91, 92, 102, 182

Чаадаева О.Н. 5

Чайковский Н.В. 25, 26, 83, 105, 106,

129, 167, 171, 178-181, 220, 225 Частев М.М. 215 Челноков М.В. 124 Черкесова Н.Н. 8 Черменский Е.Д. 6 Черненков Н.Н. 70

Чернов В.М. 9, 30, 105, 117, 171, 193-195

Черносвитов К.К. 70, 92, 176 Чефранов В.П. 71, 94, 131, 137 Чихачев В.В. 225

Чхеидзе Н.С. 3, 21, 38, 39, 49, 50, 58,

64, 71, 81, 95, 103, 167 Чхенкели А.И. 64

Шайо А. 10 Шамшин К.А. ПО Шаумян С.Г. 36 Шелохаев В.В. 7, 8 Шергов М.И. 92 Шереметинский Д.И. 105 Шидловский СИ. 94

Шингарев А.И: 70, 71, 94, 103, 105, 167,

171, 176, 224, 225 Шишкин В.А. 6 Шишкина-Явейн П.Н. 180 Шляпников А.Г. 9, 63 Шмидт В.В. 63 Шрейдер А.А. 46, 49, 215 Штейнберг И.З. 8, 215 Шульгин В.В. 7, 12, 82, 95, 110

Щепкин Н.Н. 70, 71, 141 Щербатов Н.Б. 101

Эльяшев Л.Е. 257 Энгельгардт В.П. 101 Энгельгардт 158 Эрлих Г.М. 258 Эрн В.Ф. 70 Эйдеман Р. 5

Юренев П.П. 70 Юрковский Г.К. 215 Юрьев А.И. 7

Яковлев 231 Янушкевич Н.О. 198 Ярославский Е.М. 5

Daniels R.V. 9

Koenker D.P. 9

Rosenberg W.G. 9

Service R. 9 Strakhovsky L.I. 9

Williams A.R. 9