Майкл Хендерсон

ПРОЩЕНИЕ: РАЗРЫВАЯ ОКОВЫ НЕНАВИСТИ

К оглавлению

ОТ АВТОРА

Каждый раз, наблюдая по телевизору за тем, как самолеты врезаются в здания Всемирного торгового центра, мы испытываем страх. Запечатленное на пленке буквально завораживает нас. Оно приковывает наш взгляд и в то же самое время рождает в нас желание отвести глаза от телеэкранов. Выражение «применить средства поражения избыточной мощности» обретает новый смысл. В результате страх начинает вытеснять надежду из наших сердец.

По мнению журналистов, после 11 сентября 2001 года все в мире изменилось. В сфере культуры эти изменения затронули, в первую очередь, сценарии фильмов с моментами насилия, которые, ныне невостребованные, пылится на полках киностудий. Спецэффекты утратили былую притягательность. «Чтобы "сбить спесь" с увлеченных новейшими техническими достижениями создателей надуманных трагедий, должно было случиться реальное несчастье». Детям стали вручать в подарок куклы, изображающие пожарных. «Изменилось наше восприятие печатного слова». Сентябрьские события оказали влияние и на сферу сатиры и юмора. «Одним из последствий трагедии в Нью-Йорке стало то, что многие интернет-страницы, авторы которых обычно изощрялись в остроумии на темы происходящих в мире катастроф, в данном случае воздержались от комментариев. А некоторые сайты и вовсе были закрыты». В политических кругах наметилась тенденция к созданию новых отношений между партиями, в основе которых будет лежать принцип активного взаимодействия. Появились новые концепции обороны. Но лишь одна вещь осталась неизменной — это прощение. Оно помогает нам избавиться от ненависти, признать совершенные некогда

ошибки, дает силы жить дальше. Оно способствует консолидации, как отдельного общества, так и мира в целом. Прощение позволяет нам с надеждой смотреть в будущее, и эта мысль обратила на себя особое внимание архиепископа Туту, который так и назвал свою книгу «Без прощения нет будущего».

Многие говорят, что после атак террористов они стали иначе относиться к своей прежней жизни. События 11 сентября заставили их пересмотреть свои жизненные приоритеты и даже изменить вероисповедание. Некоторые из них перестали уделять столь большое внимание своим профессиональным достижениям и продвижению по службе. Как и у многих моих сограждан, мой почтовый ящик в Интернете в те дни оказался переполнен разного рода сообщениями. Одно из них пришло от лидера мирового буддизма Далай-Ламы XIV:

«Эти трагические события заставили каждого мыслящего человека вне зависимости от сферы его деятельности оставить в стороне повседневные заботы и серьезно задуматься над главными вопросами своей жизни. Мы снова обращаемся к поиску смысла нашего существования. Более того, мы хотим понять назначение опыта, приобретенного как отдельными индивидуумами, так и всем человечеством в целом. Мы должны найти пути преобразования себя как вида, для того чтобы не допустить возможности повторения подобных событий в будущем».

Наиболее сильное впечатление произвело на меня письмо Эда Эспириту (Espiritu), выходца с Филиппин, который не так давно переехал на постоянное местожительство в США. «Во времена моего увлечения политическим радикализмом, — пишет Эспириту, — когда я активно выступал против так называемого американского высокомерия, я тайно желал увидеть Америку со всей ее военно-промышленной мощью униженной и поставленной на колени. В те дни я и представить себе не мог, что это произойдет и произойдет именно тогда, когда я получу вид на жительство в этой стране. Весть о нью-йоркской трагедии совсем не обрадовала меня. Я не испытывал чувства удовлетворения оттого, что исполнилось мое

давнее желание. Я был потрясен, ощущал уныние и стыд. Да, мне было стыдно от сознания того, что я некогда желал зла стране, так гостеприимно распахнувшей двери передо мной и моими близкими. Хочу принести свои извинения».

Созвучные нотки можно уловить и в словах другого моего американского друга Ван Дузена Висхарда (Wishard):

«Трудно представить себе нечто более ужасное, но именно сентябрьские события в Нью-Йорке подводят нас к осознанию нашей общей принадлежности к роду человеческому. Сейчас, как никогда прежде, расовые, возрастные, половые, социальные и другие раздирающие Америку противоречия отходят на второй план. Как же сохранить существующее на сей момент положение, после того как пройдет охватившее всю страну состояние шока и растерянности? Вот что станет настоящим испытанием для Америки в будущем».

Отец Элиас Чакур (Chacour), который назвался принявшим христианство палестинским арабом, являющимся в настоящее время гражданином Израиля, писал следующее:

«Я отказываюсь признать нашу неспособность сделать что-либо в сложившейся ситуации. Теперь я больше, чем когда-либо убежден в том, что мы можем изменить как самих себя, так и окружающий нас мир и даже общество в целом... Только объединив усилия, мы можем сделать жизнь лучше на нашей маленькой планете, а поможет нам в этом Господь, могущество которого неизмеримо. Он — сама справедливость, жизнь и миролюбие. Он не убивает».

Эта книга посвящена людям, которые, хотя и прошли разный жизненный путь и принадлежат к различным вероисповеданиям, тем не менее, едины в своих целях и устремлениях. Я с глубоким удовлетворением воспринял тот факт, что в настоящее время ведущие политические деятели США и Великобритании обратились к мусульманским общинам с призывом осудить терроризм, и это обращение нашло отклик в мусульманской среде. Лондонский епископ Ричард Чартрс (Chartres) во время выступлений перед членами Палаты лордов сказал, что лю-

бые необоснованные нападки на исламский мир, целью которых является разжигание розни между мусульманами и их ближайшими соседями, еще более усугубляют сложившуюся ситуацию. В статье, опубликованной в лондонской Times, он писал следующее: «Христиане не смогут внести надлежащий вклад в эту борьбу до тех пор, пока не укрепятся в своей вере и убеждениях. Им также необходимо заручиться поддержкой других религиозных общин, для того, чтобы всем сообща встать на защиту ценностей и законов, обеспечивающих возможность цивилизованного сосуществования». Тогда же мусульманские лидеры заявили, что терроризм является следствием искаженного толкования ислама. Доктор Заки Бадави (Badawi), директор Мусульманского колледжа в Лондоне и бывший главный имам Лондонской мечети, пишет: «Жестокость, проявленная исполнителями терактов 11 сентября, идет вразрез с законами и этическими нормами ислама».

По мнению Джозефа Монтвиля, деятельность которого подробно рассматривается во второй главе книги, то, что ранее воспринималось как проявление сентиментальности по отношению к слабым, обездоленным и калекам и традиционно включалось в сферу ведения христианских церквей, мечетей и синагог, после событий 11 сентября стало относиться к области реальной политики, знаменуя собой новый этап ее развития. «Забота сильных мира сего о своих не столь удачливых согражданах, возможно, не основывается на чувствах приязни и симпатии, однако улучшение условий жизни социально неблагополучных слоев населения, выходцы из которых, как правило, и пополняют ряды террористов, необходимо в интересах национальной безопасности».

В годы моей жизни в Орегоне стену моей комнаты украшал большой плакат с изображением главного персонажа мультфильма — Снупи. Держа в руках теннисную ракетку, он обращался ко мне с мудрыми словами: «Победа — это еще не все».

Затем следовало еще более мудрое добавление: «До тех пор, пока ты не потерпел поражение».

Точно так же обстоит дело и с главной обсуждающейся в этой книге проблемой.

«Каждый скажет, что прощение — вещь замечательная», — пишет К. С. Льюис (Lewis). «Пока не дойдет до того, чтобы на самом деле простить кого-либо», — добавляет он.

Мы часто замечаем, как люди пренебрежительно отзываются друг о друге даже в самых безобидных ситуациях, не затрагивающих их лично. Похоже, они не видят смысла в мирном сосуществовании друг с другом. Наша критика в данном случае основывается на предположении, что мы лучше, мудрее и снисходительнее их. Подобное самодовольство исчезает сразу же, как только что-либо встает на пути осуществления нашей собственной воли, мешает претворению в жизнь наших амбиций или бросает тень на близких нам людей.

Так что, прежде всего, нужно знать, что прощение — чрезвычайно трудное дело.

Люди, нашедшие в себе силы простить, заслуживают нашего глубокого уважения. Те же, кто еще не готов вступить на этот путь, должны встретить с нашей стороны понимание. Работая над этой книгой, я надеялся, что приведенные в ней примеры подвигнут к прощению людей, прибывающих в нерешительности, а для всех остальных они станут приятным отдохновением от газетных заголовков, пестреющих сообщениями о новых актах мести и насилия, нагнетающих страх перед терроризмом и репрессиями. Иногда я пытался установить связь между решениями отдельных индивидуумов и тем воздействием, которое они оказывают на жизнь целых народов. Однако я отношу всю социально-политическую и дипломатическую подоплеку описанных событий в сферу ведения более квалифицированных в этих вопросах специалистов.

Читатель не найдет в этой книге ни слишком глубокой практической осведомленности, ни научного подхода к решению проблемы прощения. Эта книга является скорее способом выразить мою благодарность судьбе за то, что на протяжении почти пятидесяти лет я имел сча-

стливую возможность общаться и работать вместе с сотнями людей, ратующих за примирение и улучшение существующего миропорядка. Эти люди жили в разных уголках мира, были последователями различных конфессий, но их объединяло сознание того, что если ты хочешь сделать лучше жизнь на земле, то должен начать все с самого себя. Перефразируя слова президента Соединенных Штатов Америки Гарри Трумэна, они говорили: «Вот где причина несчастий».

Этим моим друзьям я посвятил одну из своих книг. Когда после завершения работы над ней стало ясно, что тема прощение является общим моментом в биографиях многих из них, я решил назвать свою книгу ForgivenessFactor(«Фактор прощения»). Затем, когда в целях содействия распространению моей книги мне предложили выступить с серией лекций по затронутой в ней проблематике, я, к своему великому смущению, узнал, что был представлен как специалист в данной области.

Эти выступления помогли мне лучше понять феномен прощения, особенно если оно имеет место в самых неблагоприятных для себя условиях, как, например, в случае с коренным населением Австралии. Я преклоняюсь перед мужеством и великодушием людей, нашедших в себе силы простить в обстоятельствах, которые многим из нас показались бы невероятными, и я надеюсь, что, оказавшись в подобной ситуации, я поступил бы точно так же. Самое искреннее мое восхищение вызывают многие появившиеся в последнее время исследования, посвященные теме прощения. Некоторые из них приведены в библиографическом списке в конце книги.

Автором одного из таких исследований под названием An Ethic for Enemiesявляется доктор Дональд Шрайвер (Shriver). По его мнению, разгар военных действий — не лучшее время для того, чтобы призывать к прощению, и уж тем более для того, чтобы прощать. Через два дня после сентябрьской трагедии он должен был выступать с речью. Во время своего выступления он предусмотрительно заметил: «Еще не наступило время говорить о прощении. Пока что мы не ощутили до конца всю тяжесть

зла, разрушительным образом сказывающегося на жизни испытавших его воздействие людей».

Эта книга, наравне с прощением, затрагивает также темы покаяния и примирения. Прощение и покаяние не являются залогом примирения. Но оба они представляют собой его неотъемлемые части. Доктор Шрайвер называет прощение оборотной стороной покаяния: «Оба они помогают восстановить справедливость и по возможности загладить вину. Оба они предвосхищают примирение». Он убежден, что прощение открывает новые перспективы, однако без установления свободных от прежних обид отношений становится подобным «руке, протянутой в никуда». В целом, я с пониманием отношусь к попыткам определить понятие «прощение» и очертить сферу его применения. Тем не менее, занимаясь изучением этого вопроса, я столкнулся с рядом случаев, идущих вразрез с подобным «теоретическим» подходом к проблеме. Так, одни мои знакомые прощали, не дожидаясь раскаяния своих обидчиков. Другие, несмотря ни на что, пытались распространить свое прощение на целые народы. Представленные в этой книге примеры показывают, что, хотя в большинстве случаев именно раскаяние побуждает к прощению, тем не менее, иногда может иметь место и обратный процесс.

Возможно, читатели этой книги не во всем согласятся со мной. Кому-то идеи прощения и покаяния покажутся далекими от его повседневной жизни. Одни увидят связь между поколениями, признают право преемственности и почувствуют себя в привилегированном положении. Другие сочтут это излишним. Моя книга не повествует о политической корректности. Я не пытался давать в ней советы и рекомендации. Она не претендует на научный подход к решению поставленных в ней вопросов. Она затрагивает область совести или, если угодно, обращена к духовному началу в человеке.

Я хочу выразить глубокую признательность всем авторам пришедших ко мне писем, которые поделились своим пониманием проблемы прощения. Одно из самых трогательных посланий пришло от матери английского сол-

дата, погибшего в Северной Ирландии. Тогда она была еще не готова стать одной из героинь книги о прощении, но выказанные ею понимание и сострадание, свидетельствующие о широте ее взглядов, позволяют говорить о серьезном продвижении в данном направлении. И этот путь в большей или меньшей степени в определенные моменты жизни открыт для всех нас. В письме женщина рассказывает о своем последнем прощании с сыном. Тогда она, склонившись над его гробом, тихо сказала ему: «Я хочу попросить у тебя прощения за то, что ни твои деды, ни твои отцы не смогли разрешить этот конфликт, который унес твою жизнь и продолжает уносить жизни многих твоих сверстников».

«Как можно простить людей, которые, лишив жизни близкого тебе человека, не видят в этом ничего дурного? — спрашивает женщина, — Легко произносить слова молитвы Господней, но гораздо труднее следовать им в жизни. Меня всегда интересовало, как люди, ежедневно повторяющие эти слова о прощении, поведут себя в реальных жизненных ситуациях, когда им придется столкнуться с чем-то действительно серьезным?»

Другое письмо пришло от Харви Томаса (Thomas). Он находился всего лишь в пяти метрах от того места, где взорвалась заложенная боевиками ИРА бомба. Это произошло в 1984 году в «Гранд-Отеле» в Брайтоне. Целью террористов было убийство тогдашнего премьер-министра Великобритании Маргарет Тэтчер и других руководителей консервативной партии. Томас тогда являлся одним из организаторов съезда этой партии. В свое письмо он вложил копию написанной им книги Inthe Face of Fear, в которой он рассказывает о своем чудесном спасении. В данном им после освобождение из-под обломков интервью он сказал, что только молитва и вера в Господа помогли ему не спасовать перед лицом приближающейся смерти. В своем письме Томас сообщил мне о желании встретиться с одним из исполнителей теракта, находившимся в то время в тюремном заключении. Но тогда еще не наступило время для этого. И вот 8 августа 2001 года в лондонской Timesбыла напечатана статья под заголов-

ком: «Жертва взрыва в Брайтоне встречается со своим несостоявшимся убийцей».

Харви Томас послал письмо Патрику Маги (Magee), который тогда отбывал срок тюремного заключения, и получил на него ответ. После того как Маги выпустили на свободу, они встретились. В статье были приведены следующие слова Томаса: «Хотя я и не одобряю поступка Маги, но все же простил его, и на это прощение ушло двенадцать лет моей жизни». «Маги был уже достаточно наказан, — продолжает Томас, — он не будет более попусту растрачивать свои жизненные силы. Он вступил на путь примирения, и это как раз то, что так необходимо всем нам».

Со времени первого издания моей книги, состоявшегося в конце 1999 года, в мире усилилась тенденция к более честной оценке событий прошлого. Возможно, это связано с началом нового тысячелетия. 24 марта 2000 года на первой полосе Christian Science Monitor была опубликована статья под заголовком An age of apologies, авторы которой высказывают предположение, что курс на исправление ошибок прошлого может стать важным принципом международной политики XXI века.

Вот несколько примеров, подтверждающих правильность этой точки зрения. В 2000 году в Дрездене (Германия) в ознаменование годовщины разрушения города в годы Второй мировой войны состоялась церемония, целью которой были мир и примирение. В те далекие годы в результате бомбардировок, предпринятых авиацией союзников, погибло почти 35 тысяч человек, большинство которых составляли мирные граждане. Граф Кентский подарил тогда городу точную копию сферы и креста, которые некогда украшали кафедральный собор XVII века, разрушенный в годы Второй мировой войны. А президент Германии Йоханнес Pay (Rau) принес публичные извинения в Кнессете за массовые убийства евреев во времена фашистской диктатуры. Это было первое выступление немца в израильском парламенте. Йоханнес Pay сказал: «От своего имени и от имени людей моего поколение, будущее которого я хотел бы видеть неразрывно связанным

с будущим сынов и дочерей Израиля, я прошу прощения за те злодеяния, которые были в прошлом совершены немцами». В 2001 году польский президент Александр Квасьневский как гражданин и президент принес извинения за происшедшее в годы войны убийство 1600 евреев: «Мы должны просить у погибших и у членов их семей прощения за это страшное преступление». Японский премьер-министр Хунихиро Коизуми (Koizumi) во время посещения Пекина выразил самое искреннее сожаление по поводу бесчинств, творимых японской армией на территории Китая в период Второй мировой войны.

В последнее время зло особенно яростно наступает на мир. Но и силы добра продолжают свою борьбу, подчас оставляемую без внимания средствами массовой информации. В связи с этим перед нами встает задача рассказать о происходящих в мире положительных изменениях. Ее успешное осуществление вселит надежду в сердца тех людей, которые страдают от сомнений и неуверенности в завтрашнем дне. Сами по себе прощение и покаяние не способны решить все стоящие перед человеческим сообществом проблемы, принести мир на нашу истерзанную войнами планету. Но они могут стать важным подспорьем в работе дипломатов, оказать благотворное влияние на мировое экономическое развитие. Без прощения и покаяния невозможно всерьез рассчитывать на то, что достигнутые соглашения будут исполняться. Приведенные в этой книге примеры показывают, что прошлое не обладает абсолютной властью над человеком, его гнет можно преодолеть. Прощение не признает границ между народами и государствами. Лишь оно одно способно разорвать порочный круг ненависти и жажды мести, передающихся от поколения к поколению.

Майкл Хендерсон,

Вестворд Хо! (Westward Но!)

Северный Девон,

ноябрь 2001 года

ПРЕДИСЛОВИЕ

События, происходящие в мире, заставляют нас по-новому воспринимать многие хорошо знакомые нам слова. После 11 сентября 2001 года понятие «отмщение», или «месть», похоже, утратило свою непривлекательность, а такие слова, как «примирение» и «исцеление», наоборот, вышли из моды. «Подозрительность» больше не считается постыдной чертой характера, а «жесткость» перестала быть отрицательным качеством.

Значительные изменения в степени порождают различие по существу. Огромное количество убитых, еще большее число тех, кто получил ранения и увечья, гигантское, непроходимое расстояние (и не только географическое), существующее между жертвами и организаторами этого преступления, — все это определяет то особое место, которое занимают события 11 сентября среди катастроф, когда-либо происходивших в мире.

И если при таких обстоятельствах Майкл Хендерсон и его издатели решились предложить на суд читателей новое издание книги «Прощение: разрывая порочный круг ненависти», то это свидетельствует о том, что дух прощения, живущий в людях, оказался более сильным и жизнеспособным, чем это можно было бы себе представить. Дух прощения не может примириться со злом, и не во власти зла уничтожить силу прощения.

Кому, в первую очередь, адресовано это послание о прощении? Американцам, пострадавшим от событий 11 сентября и испытывающих праведный гнев по отношению к преступникам? Жителям Афганистана, ставшим свидетелями окончательного разрушения своей страны? Палестинцам, уставшим ждать, когда им, наконец, позволят реализовать свое право на создание независимого

государства? Израильтянам, живущим в постоянном страхе перед своими соседями? Арабам, чьи надежды в очередной раз остаются неосуществленными?

Даже в тех случаях, когда гнев, испытываемый нами, является полностью оправданным, большинство из нас — арабов, евреев, американцев, афганцев, индийцев, пакистанцев, мусульман и индусов, проживающих в Кашмире, представителей всех возможных народов — приветствует прощение, когда оно имеет место в отношениях между «своими», членами «нашего» клана или группы. Мы знаем, что ненависть разъединяет нас, и делает «нашу» сторону слабее. Многие из нас также понимают, что озлобленность и различного рода обиды подобно кислоте разъедают нашу личность и совсем не обязательно наносят ущерб тем, по отношению к кому мы испытываем такие чувства. И поэтому большинство из нас за прощение, когда оно распространяется на тех, кого мы считаем «своими», кто принадлежит к той же группе людей, что и мы сами.

Если сказанное верно, то книга Майкла Хендерсона станет для нас настоящим лекарством. А может быть, среди невымышленных персонажей этой книги, даже среди тех, кто не имеет никакого отношения к «нашей» группе или вообще относится к тем, кого мы причисляем к своим врагам, мы найдем и узнаем самих себя. Мы можем вдруг испытать боль, от которой страдают наши враги, или увидеть во врагах таких же людей, как и мы сами; определения «свой» и «чужой» могут приобрести для нас новое звучание.

Соотношение между политикой, направленной на примирение, и политикой ненасилия наводят на некоторые размышления. Под руководством моего деда, придерживавшегося в своей политике принципа ненасилия, Индия в 1947 году завоевала независимость от Британской империи. Но ненасилие оказалось неспособно обеспечить индо-мусульманское примирение. С 1946 по 1947 год в нашем регионе около полумиллиона человек погибли в результате волны насилия, вовлекшей в себя индусов, сикхов и мусульман. Ни одна из сторон не добилась победы,

жертвы среди мусульман и не-мусульман были примерно одинаковы.

За два дня до террористической атаки 11 сентября я был в пакистанском городе Чарсадда (Charsadda) недалеко от границы с Афганистаном. Там я встречался с двумя внуками скончавшегося в 1988 году в возрасте 98 лет Хан Абдул Гаффар Хана (Ghaffar Khan), вся жизнь которого была посвящена ненасильственной борьбе за независимость нашего субконтинента, за права пуштунских племен, проживающих по обе стороны афгано-пакистанской границы.

Именно с правлением Гаффар Хана, называемого еще Бадшах («королем») Ханом, а также «вторым Ганди», многие пуштуны связывают те несколько десятилетий, во время которых удавалось избежать кровопролития в этом регионе. В целях избежания насилия Гаффар Хан обращался к исламу, используя миротворческий потенциал этой религии. И, тем не менее, 2001 год был ознаменован новой вспышкой кровопролития, одним из слагаемых которой стал фактор религиозного экстремизма. Противоречия между пуштунами, с одной стороны, и остальными этническими группами, населяющими территорию Пакистана и Афганистана, с другой, также способствовали возникновению и развитию этого конфликта.

Вся история нашего региона, а также соседнего Афганистана, свидетельствует о том, что политика ненасилия не всегда приводит к примирению и установлению доброжелательных отношений; ненасильственная борьба за свои права также может проходить в атмосфере ожесточения и ненависти. Таким образом, прощение и примирение могут оказаться в будущем более важными позитивными факторами развития общества, чем просто ненасилие.

Кроме того, прощение может сочетаться с ограниченным и ответственным применением силы в целях самообороны. Так, во время индо-мусульманского конфликта 1946—1947 годов Ганди, в виде исключения, дал согласие на использование оборонительного потенциала вооруженных сил. При этом он подчеркивал недопустимость

применение силы в отношении мирных граждан, а также осуществления немотивированного насилия.

Вместе с тем, практика насилия сильно дискредитировала себя в ходе тех событий, которые произошли в 2001 году. Сегодня стало труднее оправдывать применение силы даже в тех случаях, когда это необходимо. Насилие, как правило, быстро выходит из-под контроля и принимает ужасающий размах, что не позволяет добиться тех целей, во имя достижения которых пришлось прибегнуть к силе. С другой стороны, политика ненасилия редко приводит к непредсказуемым результатам; проведение такой политики не вызывает беспокойства в мире и в то же время позволяет добиваться намеченных целей.

Возвращаясь к террористическим актам 11 сентября, я хотел бы рассказать об одном из многочисленных запоминающихся образов, порожденных этими событиями. Ману Дхингра (Dhingra), молодой человек, получивший тяжелейшие ожоги, с огромным трудом преодолевший спуск с 80-го этажа и буквально упавший на руки спасателей и врачей, на всю Америку говорил: «Я не знаю, зачем меня вернули к жизни. Но я знаю, что не хочу, чтобы пострадал хоть один невинный человек в Афганистане или где-нибудь еще».

На протяжении более чем двух столетий Америка осуществляет эксперимент, равного которому нет в истории. Миллионы людей всех рас и вероисповеданий стремятся к ее берегам, чтобы там обрести свободу, достоинство и возможность осуществить свои мечты. Но сегодня Америка еще и бесспорный мировой лидер, соперничать с которым не может никто.

Осуществление великого эксперимента на своем континенте и мировое лидерство, подразумевающее заботу обо всех народах нашей планеты, представляют собой две различные задачи. Вот истина, которую необходимо усвоить американцам. Решение первой задачи требует сосредоточения усилий для обеспечения безопасности самой Америки; для решения второй необходимо уделить основное внимание заботам и нуждам всего человечества.

Я часто бываю в США, я люблю жителей этой страны и восхищаюсь ими. И, если мне это будет позволено, я могу сказать им, что знакомство со свидетельствами прощения и примирения, собранными в этой книге Майклом Хендерсоном, может им помочь в решении обеих великих задач, стоящих перед их страной.

Англичанин, уже двадцать лет проживающий в Соединенных Штатах Америки и имеющий многочисленных друзей по всему миру, Майкл Хендерсон в своей книге попытался изобразить людей в те моменты жизни, когда проявляются наиболее возвышенные черты их характера, когда они делают открытыми свои души и превозмогают собственный эгоизм, прощают друг друга и сами принимают прощение. От имени многочисленных почитателей его таланта во всем мире я говорю Майклу: «Спасибо!» и желаю ему дальнейших творческих успехов.

Раджмохан Ганди (Gandhi), Лос-Анджелес,

10 октября 2001 года

«Когда мы думаем о прощении, у нас может возникнуть беспокойство по поводу того, что зло избежит наказания. Дескать, прощая, мы отказываемся от права наказывать зло. Несмотря на все это я вижу, как зло воздействует на меня: оно порождает во мне желание ответить злом на зло. И я начинаю смотреть на все вокруг через черные очки зла. Это парализует волю и отвращает меня от жизни. Простить — значит противостоять злу, избавиться от его власти.

В процессе примирения часть времени уходит на то, чтобы обе стороны признали свои ошибки. Прощение избавляет нас от ожидания и бесполезной траты времени. Прощая, мы получаем свободу любить прямо сейчас. Добившись этой свободы, мы начинаем понимать, что те, кто совершил зло, сами являются жертвами.

Прощая, мы ничего не теряем, наоборот, мы получаем дар».

Отец Андрийа Вране (Vrane)

Босния, 1998

ГЛАВА 1

Принимая дар

«Прощение не относится к числу тех неопределенных отвлеченных идей, от которых можно было бы легко отказаться. В области политической жизни именно прощение способно объединять людей. Без прощения нет будущего».

Архиепископ Дезмонд Туту

Элис Ведега (Wedega) стала первой женщиной, избранной в законодательное собрание Папуа-Новой Гвинеи, и первой в своей стране женщиной, которая удостоилась награды королевы Англии. Во время торжественного обеда, данного в Папуа-Новой Гвинее в честь королевы Елизаветы II в 1973 году, один из сотрудников королевской службы безопасности услышал о том, что Элис побывала в Северной Ирландии. «Что же Вас туда привело?» — поинтересовался он.

Со свойственной ей непосредственностью Элис рассказала, что ее дед был людоедом. «В те времена у нашего народа было принято убивать и поедать людей. За убийством обязательно следовала месть. То есть, если ваше племя убивало кого-либо из наших, мы тоже убивали одного из вас. Но миссионеры, прибывшие из Европы, научили нас иной жизни. Теперь же я отправилась в Северную Ирландию для того, чтобы помочь европейцам прекратить подобные действия».

Месть

Трудно найти более сжатое и емкое определение той проблемы, с которой сталкивается огромное число лю-

дей и целых стран по всему миру. Как бы мы ни называли это явление — месть, вендетта, расплата, принцип «зуб за зуб», — именно этот замкнутый круг взаимной вины и ответственности отравляет жизнь как отдельных людей, так и многих поколений. Это дурная бесконечность, практически каждый может найти причину, чтобы обвинить в чем-либо окружающих. И только прощение, которое Льюис Б. Смедес (Smedes) определил как «отказ от права на сведение счетов», может разорвать этот круг.

Смедес пишет: «Чувство мести выражается в стремлении свести счеты с обидчиком. Это жгучее желание заставить другого испытать такое же сильное страдание, какое он причинил вам. Но беда в том, что стремление к отмщению никогда не достигает своего полного удовлетворения: сравнять счет так и не удается. Справедливость никогда не наступает. Цепная реакция, вызываемая каждым актом мести, набирает силу. И обиженная сторона, и обидчик вовлекаются в непрерывный поток все нарастающего страдания. Обе стороны оказываются вовлечены в него постольку, поскольку они требуют для себя равного возмещения, этот поток не знает остановок, и никому не вырваться из него».

В Новом университетском словаре (New CollegiateDictionary) предлагаются следующие определения понятия «прощение»:

«1) Готовность отказаться от негодования по отношению к обидчику;

2) Готовность освободить кого-либо от уплаты долга;

3) Готовность позволить кому-либо совершить ошибку или проявить слабость».

Словарь Роджета1 дает множество слов — синонимов, или близких к данному понятию: извинение, оправдание, отпущение грехов, освобождение (от обязательств, обета), снятие долга, отсрочка (приведения в исполнение приговора), амнистия, помилование, снисхождение, избавление, реабилитация, индульгенция, дарование ми-

1 Thesaurus of English Word and Phrases (1852) — словарь английских слов и выражений.

лости, сострадание, милосердие. Билли Грэм2 называет прощение «самым великим словом в английском языке». И даже циник Оскар Уайльд дает такой совет: «Всегда прощайте своих врагов: ничто их не раздражает так сильно».

Возможно, самым замечательным качеством, к обладанию которым может стремиться род человеческий, является способность прощать. Дональд Шрайвер (Shriver) пишет, что «сила прощения остается самой могущественной человеческой силой, равно как и божественной». Говоря словами писательницы Пегги Нунан (Noonan), «простить, значит изменить мир». Именно так поступают в своих малых и больших делах те люди, о которых рассказывается в этой книге.

Многие могут отвергать саму идею прощения, просто не понимая того, что они на самом деле отвергают. Смедес в своей книге «Искусство прощения» (TheArtofForgiving) приводит шесть простых признаков того, что остается за скобками прощения:

1) Простить кого-либо не означает примириться с тем, что он сделал;

2) Если мы прощаем, то это не значит, что мы хотим забыть происшедшее;

3) Прощая кого-либо, мы не оправдываем действия, им совершенные;

4) Прощение не означает примирение с тем злом, которое было совершено по отношению к нам;

5) Когда мы прощаем, то это не значит, что мы отказываемся от своего права на справедливость;

6) Прощение не означает, что мы подталкиваем того, кто нанес нам ущерб, к повторному совершению подобных действий.

Некоторые исследователи, прежде всего те, кто изучает данный предмет с позиций богословия или психологии, стремятся быть максимально точными в определении понятий. Это становится особенно важным теперь, ког-

2 Graham Billy (William Franklin) — Билли (Уильям Франклин) Грэм, американский проповедник. Выступает с религиозными беседами по радио.

да прощение все чаще рассматривается с учетом той роли, какую оно способно играть в политике и общественной жизни.

Кеннет Каунда (Kaunda), бывший президент Замбии, сказал как-то: «Объявлять о прощении и в то же время продолжать совершать несправедливые действия значит заниматься обманом; бороться за справедливость, не будучи готовым прощать, значит превратить свою борьбу в бессмысленное и бесполезное занятие». Обычно люди, стоящие у власти и определяющие внутреннюю и внешнюю политику, с большим подозрением относятся к тому, когда речь заходит о прощении, особенно в тех случаях, если это так или иначе затрагивает сферу их интересов. В течение долгого времени понятие прощения не попадало в поле зрения тех, кто придерживался принципов «реальной политики» и считал его несовместимым со своей деятельностью. Но в последнее время стали появляться замечательные книги, в которых говорится о той более значительной роли, которую практика прощения должна играть в общественной жизни.

Дональд Шрайвер (Shriver), автор книги «Этика для враждующих — прощение в политике» (An Ethic forEnemies— Forgiveness in Politics), пишет об этом так:

«Постепенно я пришел к убеждению, что идея прощения, обычно не выходящая за рамки религии и личной этики, на самом деле является тем средством, с помощью которого различные части человеческого общества могут залечивать раны, нанесенные во время конфликтов друг с другом. Именно потому, что прощение в равной степени применимо как и области морали, так и в сфере истории, позволяя человечеству извлечь максимальную пользу из преодоления междоусобной вражды, прощение является тем понятием, которое должно всесторонне определять течение наиболее важных политических процессов».

Шрайвер утверждает, что наследие прошлого будет служить непреодолимым препятствием на пути к сближению различных народов и общественных групп, испытывающих враждебность по отношению друг к другу, до тех пор, «пока в отношениях между ними не свершится

акт прощения, принявший ту или иную политическую форму».

В политике, так же как и в личной жизни, прощение не может быть лишь временным, однократным, действием, как выразился однажды Брайен Фрост (Frost), «подобным прикладыванию припарки», прощение должно стать непрерывным процессом.

Эта идея практики отказа от стремления к отмщению универсальна. Китайцы говорят: «Тот, кто встал на путь мести, пусть сразу копает две могилы». У африканцев есть такая пословица: «Тот, кто простил, прекратил ссору». В одной из песен индейцев племени шауни (shaunee) есть такие слова: «Не надо ненавидеть своего соседа, не надо вредить ему; не ему навредишь ты; ты навредишь себе».

К счастью, прощение относится к числу тех немногих идей, которые, так же как и понятие «любовь», входят в арсенал мировых религий. «Возможно, что одной из наиболее трудных и в то же время самых значительных задач, стоящих перед человеком в течение его жизни, является обретение умения прощать своих обидчиков, — пишет Хастон Смит (Smith) в книге «Религии мира» (The World's Religions). — Для того, чтобы простить кого-либо, вы должны пересмотреть свое отношение к нанесенной вам обиде, и к тому человеку, который стал ее источником; вам необходимо по-новому взглянуть и на обидчика, и на себя самого. Прощению учат все мировые религии; и оно может стать тем подлинно преображающим опытом, который позволит нам подняться над своими эгоистическими желаниями и интересами».

Далай-Лама, духовный и политический лидер народа Тибета, своим отношением к китайцам показывает пример применения унаследованного им в буддийской традиции принципа прощения. Он поступает так, несмотря на все те гонения, которым был подвергнут его народ, и даже на то, что ему самому пришлось оказаться в положении беженца. Далай-Лама любит рассказывать историю об одном из монахов старшего поколения, которому пришлось провести долгие годы в китайском трудовом лагере. Когда, в конце концов, ему удалось полу-

чить разрешение на выезд в Индию, он прибыл к Далай-Ламе. Его Святейшество попросил монаха рассказать о том, каким опасностям тот подвергался в Тибете. «Да, — ответил монах, — иногда возникала опасность того, что я утрачу сострадание по отношению к китайцам».

Далай-Лама говорит, что у врагов мы можем научиться большему, чем у своих учителей, это они учат нас терпимости и прощению, — ибо только эти пути приведут нас к преодолению ненависти. В этом заслуга врагов. Вы же не будете испытывать ненависть, неуважение или гнев по отношению к своему гуру, а значит, вы не сможете овладеть искусством терпения, прощения и терпимости на примере общения с ним или со своим лучшим другом. Для того чтобы возникла ненависть, вам нужен враг. Когда вы встречаетесь с ним, для вас наступает лучшая возможность проверить свои убеждения на практике. «Наш враг — наш лучший учитель», — повторяет Далай-Лама.

Юсуф Омар аль-Азхари (al-Azhari), о котором рассказывается в 9-й главе книги, является бывшим послом Сомали в Соединенных Штатах. С его точки зрения, прощение представляет собой одно из тех средств, которые объединяют людей. Живя в своей разоренной стране, он как мусульманин придерживается практики прощения; он даже простил местного диктатора, посадившего Юсуфа на целых шесть лет в одиночную камеру. «Согласно учению ислама, — говорит он, — прощение является необходимым условием разрешения споров, разногласий и конфликтов, возникающих между людьми. В священном Коране часто встречаются наставления, обращенные к каждому мусульманину, прощать и просить прощения, вне зависимости от того, на чьей стороне правда. В Коране сказано, что всякий, кто прощает и просит прощения, будет вознагражден всемогущим Аллахом. Таким образом, в исламской религии каждый обязан прощать за то зло, которое кто-либо причинил ему, и просить прощение в том случае, если он сам совершил зло».

Как и всякий живущий в Индии последователь индуизма, Раджмохан Ганди (Gandhi), внук Махатмы Ганди,

за свою жизнь неоднократно сталкивался с теми, кто исповедует ислам, общался с мусульманами Индии и Пакистана. По его словам, санскритский термин kshama, означающий прощение, встречается уже в самых ранних индуистских книгах, в таких как Махабхарата (собрание индийского эпоса, существующее уже более 1200 лет) и Бхагаватгита, которая представляет собой наиболее важный религиозный текст индуистской традиции. Ганди рассказывает, что в Махабхарате прощение всячески превозносится, но в своих поступках герои эпоса не следуют этому принципу, и в конце концов жизнь практически каждого из них оказывается вовлеченной в порочный круг взаимной мести. В Махабхарате мы не видим торжества прощения, но эта книга показывает нам всю тщетность любых проявлений мести. «Можно утверждать, что хотя прощение и не является доминирующим понятием в индуистской религиозной традиции, тем не менее это учение рассматривает способность прощения как одну из важных и труднодостижимых добродетелей».

Значительную часть своей жизни Ганди посвятил проблеме примирения между индусами и мусульманами, Индией и Пакистаном. За время своей деятельности ему не раз приходилось прощать и просить прощения. В 1951 году произошел такой случай. Ганди, в то время еще молодой студент, находился в офисе газеты Hindustan Times, редактором которой был его отец. Вошел один из заместителей редактора и сообщил о покушении на премьер-министра Пакистана Лиакват Али Хана (Liaqat Аli Khan). Молодой Ганди отреагировал на это: «Надеюсь, за этим последуют сообщения о его смерти».

Позже Ганди в своей книге «Восемь жизней» (EightLives) писал: «Лиакват Али Хан не причинял зла ни мне, ни моим родственникам или друзьям. Наши пути никогда не пересекались. Но он был премьер-министром Пакистана, а Пакистан был врагом Индии. Кроме того, разве такое бессердечное замечание не позволило шестнадцатилетнему юноше почувствовать себя настоящим мужчиной? И даже остроумным мужчиной! Но заместитель редактора не улыбнулся в ответ. Этим он заставил меня

почувствовать себя совсем юнцом. Тщеславие и враждебность, спрятавшиеся в глубине моего сердца под маской мужественности, предстали во всей своей неприглядности. Mainsharminduboon. (Мне очень стыдно. И будет стыдно всегда)».

По словам самого Ганди, этот случай, обнаживший все незрелость молодого человека, пробудил в нем страстное желание исправиться и стал одним из факторов, побудившим его написать книгу «Восемь жизней», рассказывающую о жизни мусульманских лидеров Азиатского региона. «Более того, этот эпизод и то, что открылось благодаря ему, способствовал зарождению у меня стремления принять участие в исцелении тяжелых болезней нашего региона». Как говорит Ганди, возможно, его книга «Восемь жизней» затронула сердца таких разных людей — и индусов, и мусульман — именно потому, что он писал ее, «стараясь обнажить собственное сердце исполненное желанием примирения».

Раввин Марк Гопин (Gopin) преподает религиоведение и конфликтологию в Университете Джоржа Мэйсона (George Mason University). В докладе, представленном Американскому университету в феврале 1999 года, он пишет, что прощение является необходимым условием проведения результативных переговоров и иных действий, направленных на установление справедливости. Практически ни в одном из долговременных конфликтов, с которыми приходилось сталкиваться этому исследователю, начиная от семейных ссор и заканчивая геноцидом целых народов, полное и окончательное установление справедливости не представлялось возможным. Невозможно вернуть утраченные жизни и упущенное время, залечить душевные раны, нанесенные пытками и убийствами. Крайне редко случается так, что каждая из враждующих групп оказывается способной достичь окончательных целей своей борьбы. Марк Гопин пишет:

«Таким образом, прощение и установление новых отношений между конфликтующими сторонами является практическим средством смягчения страданий, проистекающих от невосполнимости понесенных потерь. Прощение позволяет

сформировать новую эмоциональную и логическую структуру реальности. Восстановить утраченное уже невозможно, но, к удивлению сторон, у них возникает стремление к жизни свободной от насилия, и убеждение в том, что именно такой образ жизни является наиболее достойным. Люди, пережившие геноцид и чувствующие себя виноватыми за то, что им удалось выжить, народы, в течение ряда поколений расплачивавшиеся жизнью своих сынов, нуждаются, подчас, в радикальном переосмыслении своей жизни, в том, чтобы обрести неведомый им доселе смысл существования, причину поверить в то, что новая жизнь не только возможна, но и является значительно лучшей перспективой, чем продолжение скорби об утратах и стремление наказать тех, кто в них повинен. Тем, кто пережил многочисленные страдания, прощение может стать основой этого нового видения действительности».

Для Фрэнка Бухмана (Buchman)3, христианского священнослужителя из Пенсильвании, опыт прощения лежит в основе всей его жизни и деятельности. Он стал инициатором программы «Нравственного перевооружения» (MoralRe-Armament), осуществляющейся теперь под названием инициативы перемен» (InitiativesofChange), его идеи вдохновили тех, кто стоял у истоков движения «Анонимных алкоголиков» (AlcoholicsAnonymous). Деятельность, направленная на укрепления международного мира, которой он занимался в центре примирения Mountain House (Caux, Швейцария), сделала его одним из кандидатов на получение Нобелевской премии мира. Однажды ему пришлось просить прощения у коллегии священников, с которыми он вместе работал. Шесть человек, входившие в коллегию, вызывали у него резкую неприязнь. Он чувствовал, что эти люди относятся к нему несправедливо, и в то же время понимал свою обязанность извиниться перед ними за свое поведение. Как он говорил впоследствии: «Мы все семеро были не правы».

По мнению Бухмана, покаяние и признания своей вины, прошение о прощении и готовность принять про-

3 Фрэнк Бухман — Buchman Frank Nathan Daniel (1878—1961) Фрэнк Натан Дэниел Бухман, американский лютеранский священник, основатель движения за «Нравственное перевооружение» (MoralRe-Armament) в США, Англии и других странах Европы.

щение являются универсальными ценностями. Как пишет его биограф Гарт Лин (Lean), Фрэнк Бухман пережил на своем опыте осознание совершенного греха и получил христианский опыт прощения. С тех пор он «считал, что любое человеческое существо, сколь бы испорченным оно ни было, пребывает под сенью той самой благодати, которая исцелила его собственную злобу и гордыню».

В 1978 году Мэтт Мэнсон (Manson), шотландец, работавший в Азии, летел из Мельбурна в Гонконг. На борту самолета он услышал поразившую его историю о прощении, историю, которая впоследствии оказала огромное влияние на всю его жизнь. У Мэтта Мэнсона был билет на место под номером F13. Каково же было его удивление, когда он обнаружил, что место F14 занимает лауреат Нобелевской премии мать Тереза из Калькутты, которую многие уже после смерти в 1999 году считают святой.

О многом успели поговорить Мэтт Мэнсон и мать Тереза во время своего девятичасового перелета. Во время их разговора шотландец услышал такие слова: «Прощение — величайшая вещь на свете». Без прощения невозможно примирение между людьми, между Богом и человеком. И одна из задач сестер милосердия, которыми руководила мать Тереза, состоит в том, чтобы служить связующим звеном в этой цепи взаимного прощения. Прощение — ключ к выживанию человечества: «Именно это я хочу увидеть в тех людях, которые приходят ко мне и трудятся вместе со мной. Наша работа состоит не только в том, чтобы перевязывать раны умирающим и оказывать им социальную помощь. Мы трудимся для того, чтобы те, о ком мы заботимся, смогли испытать опыт прощения».

В качестве примера она рассказала такую историю. Вместе с такими же, как она, монахинями мать Тереза работала в Калькутте. На узких улицах этого города они находили тех, кто нуждался в помощи, помещали их в свою санитарную машину и отвозили в хоспис. Мать Тереза уже собиралась закрыть дверь своей машины, когда вдруг услышала плач пожилой женщины. Она посмотрела на улицу — там никого не было. Но плач не прекращался. Тогда она заметила стоящий у стены му-

сорный бак. Заглянув в него, она увидела там истекающую кровью пожилую женщину. Несчастная была просто в ужасном состоянии. «Пожалуйста, пожалуйста, помогите мне, — умоляла женщина, — мой сын оставил меня здесь умирать».

«Мы забрали ее и вместе с остальными отвезли в больницу. Вымыли, обеспечили необходимый уход и помощь. Это была одна из самых тяжелых ночей, которые случались в моей жизни: наши сестры из всех сил умоляли, упрашивали старушку простить своего сына». Так продолжалось всю ночь.

Ранним утром женщина сказала: «Подождите, я хочу вам кое-что сказать. Я хорошо помню тот день, мой сын был еще маленьким мальчиком, когда все это случилось. Я выгнала его из дома и навсегда изгнала его из своего сердца. С этого момента он избрал для себя неверную дорогу. Я виновата в том, что ему не к кому было обратиться за помощью».

Мать Тереза спросила у нее: «Если мы приведем сюда вашего сына, вы попросите у него прощения?»

Женщина ответила: «Да, да, найдите его, найдите его». И она рассказала сестрам, где можно найти сына. Они сразу же отправились на поиски. Им удалось найти несчастного мужчину, живущего в страшной бедности. Они убедили его пойти с собой. Мать и сын предстали друг перед другом.

«Это был мучительный момент, — рассказывала мать Тереза, — мы не знали, что произойдет».

Мать обратилась к сыну: «Сын, я выбросила тебя из своей жизни, когда ты был еще ребенком. Тебе не у кого было просить помощи. Это я виновата в том, что твоя жизнь полна страданий. Пожалуйста, прости меня».

И тогда мужчина, грубый мужик, разразился рыданьями. «Конечно, конечно, — повторял он, — но сможешь ли ты простить меня?»

Вскоре после этого мать умерла. «Но она ушла из жизни спокойной и умиротворенной, — рассказывала мать Тереза, — она нашла примирение не только со своим сыном, но и с Богом».

У матери Терезы с собой был мешок с письмами. Это был ее весь багаж. Как она объяснила, письма были присланы ей молодыми женщинами со всей Индии и из многих других стран мира. Написавшие их выражали готовность приехать к матери Терезе, отдать все свое имущество, принять обет бедности, целомудрия и послушания, отправиться в любую часть света, туда, где необходима их помощь. «Я должна ответить на эти письма до того, как приеду в Калькутту, — рассказала монахиня, — мне необходимо быть уверенной в том, что каждая из этих женщин сможет поступить так, как тогда мы поступили по отношению к той старушке. Для этого нам надо полностью осознать свою греховность и позволить Иисусу исцелить нас. Если в вашей жизни есть опыт прощения, значит вы уже готовы к этому. Я хочу убедиться в том, что каждая из тех, кто написал мне, уже имеет такой опыт и потому может преступить к выполнению своего служения. Если это не так, то она может пробыть с нами пять, и даже десять лет, но рано или поздно ее будет ждать горькое разочарование».

Мэтт Мэнсон вспоминал: «Выйдя из самолета в Гонконге, я долго размышлял над услышанным. Я переосмыслил все свою жизнь и принял решение посвятить себя тому, чтобы стать связующим звеном в цепи всеобщего прощения».

Нелегко себе представить, как может выглядеть прощение во время войны, вооруженной борьбы за свободу или сразу после террористического акта. Но и в этих случаях дух прощения может взять верх над стремлением причинить страдания своим противникам. Смедес рассказывает о разговоре, который у него состоялся с одним чернокожим южно-африканским лидером в то время, когда Нельсон Мандела еще был в тюрьме и люди могли лишь только надеяться на перемены к лучшему. Африканец говорил: «Да, конечно, когда-нибудь дойдет дело и до прощения. Но этого не будет до тех пор, пока нам будут наступать сапогом на горло». Убитый нацистами Дитрих Бонхеффер в своих «Письмах из тюрьмы» делает вывод о том, что прощение должно прийти, но этого

не случится до тех пор, пока «насилие остается законом, беззаконие — порядком, а война — миром».

Некоторые люди оказываются не готовыми простить до того момента, пока не произойдут какие-либо определенные события, свидетельствующие о том, что причина их страданий осталась в прошлом. Вот история Мирли Эверс-Уильямс (Evers-Williams), бывшего председателя Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения США (NAACP). Ее муж, борец за гражданские права, был убит в штате Миссисипи. В своей автобиографии Мирли Эверс-Уильямс пишет, что долгие годы ее переполняли «яростная, беспредельная ненависть и глубочайшее отчаяние». Втайне ей виделось отмщение, ужасные страдания для тех, кто был виновен в смерти мужа. И лишь когда убийца был предан суду, в ее сердце и в сердцах жителей штата Миссисипи пришло исцеление. «Ненависть нашла себе выход, ненависть покинула мое сердце, но все же она постоянно пытается заново проникнуть в него». Точно так же и представитель ирландского национально-освободительного движения П. Д. Мак-клин (P. J. McClean), заключенный британскими властями в североирландский лагерь Лонг Кеш (LongKesh) и подвергавшийся там пыткам, понимал, что ненависть не поможет ему победить насилие и несправедливость, творившиеся у него на родине, но чувствовал в себе силы сбросить бремя горечи и обиды» только в том случае, если ему удастся добиться от Британского правительства возмещения за те беззакония, которые он пережил.

Да, при всем, что было сказано и сделано, прощение остается тайной, и его невозможно заключить в рамки теоретического объяснения. Трудно понять, почему одни люди прощают, а другие нет. В следующих главах читатели найдут множество свидетельств и смогут сами сделать свои выводы.

ГЛАВА 2

Исцеление истории:

новая технология для XXI века?

«Историю, какой бы ужасной она ни была, нельзя изменить. Но если иметь мужество взглянуть ей в лицо, то не придется переживать ее дважды».

Мая Анджелу

Однажды во время дебатов в Палате представителей Британского парламента Уинстон Черчилль обратился к бывшему в то время премьер-министром Стэнли Болдуину (Baldwin) с такими словами: «История рассудит, что в данном случае этот достойный и справедливый джентльмен оказался не прав». Выдержав паузу, он добавил: «Я знаю, что так будет, потому, что сам буду писать историю».

Истолкование прошлого всегда будет вызывать споры. Отдельные исторические персонажи то входят в моду, то, наоборот, предаются исследователями забвению или поношению. Фигура самого Черчилля постоянно подвергается переоценке. И прежде различные интерпретации истории волновали умы людей, но, все же, судя по всему, значение их не было столь весомым. По мере того, как мир сжимается, а единый поток времени оказывается расколотым на части, возникает насущная потребность в более сбалансированном понимании истории, а также и осознании того, результатом каких усилий будет такое понимание. Важно также, что многие народы, история ко-

торых до сих пор не была написана, например коренные жители Америки или афро-американцы, рассказывают сегодня миру о своем прошлом. Как пишет Карил Филипс, британский исследователь исторического наследия Вест-Индии1: «Если история — это интервью с победителями, то я предпочитаю общаться с побежденными».

Орадур (Oradour), Равенсбрюк (Ravensbruck), Джаллианваллабах (Jallianwallabagh), Кровавое воскресенье2, Бойнская битва (Battle of the Boyne), Перл Харбор (Pearl Harbor), Герника (Guernica), Вундед Ни (Wounded Knee), Освенцим (Auschwitz), Ми Лай3 (My Lai), Катынь, Шарпвиль (Sharpville), Дрезден — может быть, эти названия кому-то и незнакомы, но у тех, чью историю они затрагивают, само их звучание вызывает волнение. В этих и десятках подобных названий, принадлежащих различным континентам, запечатлены тяжелые исторические раны, нуждающиеся в лечении и исцелении.

Можно ли исцелить историю? В 1847 году Соединенные Штаты Америки вели войну с Мексикой. В Чапультепеке (Chapultepec), крепости на окраине Мехико, состоялось решающее сражение. Крепость защищали молодые кадеты, решившие умереть, но не сдаваться. Теперь в Мексике их называют «Мальчики-герои Чапультепека» (BoyHeroesofChapultepec). Для мексиканцев это сражение является тем же, что для американцев битва при Аламо (Alamo). По итогам войны согласно Договору Гваделупе Идальго, Мексика уступила Соединенным Штатам Америки две пятых своей территории, включая Техас, Калифорнию, Аризону, Нью-Мексико, Неваду, Юту и штат Колорадо. В свою очередь США выплатили Мексике контрибуцию в размере 15 миллионов долларов и взяли на себя долги этой страны на сумму 3 миллиона

1 Вест-Индия — общее название группы островов в Атлантическом океане между материками Северной и Южной Америки.

2 Bloody Sunday — «Кровавое воскресенье» — 28 января 1972 г. В этот день английские войска расстреляли демонстрацию борцов за гражданские права в г. Лондондерри, Северная Ирландия. Было убито 13 человек, в основном молодежь.

3 Резня в Ми Лае (Сонгми) 16 марта 1968 г., Вьетнам.

долларов. Мексиканская война стала причиной того недоброжелательного отношения, которому в течение последних двух столетий со стороны Латинской Америки подвергались Соединенные Штаты Америки.

В сотую годовщину битвы при Чапультепеке президент Гарри Трумэн посетил Мехико и без особой помпы совершил поступок, направленный на исцеление этой исторической раны. Он побывал в крепости Чапультепек и возложил венок на братскую могилу «Мальчиков-героев». Впервые в истории руководитель Соединенных Штатов Америки публично признал, что его страна виновна в трагедии мексиканского народа. Один из заголовков в то время гласил: «Трумэн навсегда исцелил старую историческую рану целого народа». Биограф президента Дэвид Маккаллоу (McCullough) пишет, что этим жестом доброй воли Трумэн «сделал для улучшения отношений между Мексикой и Америкой больше, чем любой другой из президентов последнего столетия».

Джозеф Монтвиль (Montville), бывший сотрудник Государственного департамента, возглавляющий теперь программу превентивной дипломатии в вашингтонском Центре стратегических и международных исследовании (CenterforStrategicandInternationalStudies, Washington, D. C), является одним из тех людей, кто занимается разработкой методов и средств, направленных на преодоление исторической вражды между странами и народами. Он утверждает, что традиционные дипломатические концепции, направленные на установление и поддержание мира, как правило, не учитывают те психологические последствия, которые возникают у отдельных людей, групп населения и у целых народов, ставших жертвами насильственных действий и понесших значительные потери. Он пишет: «Многие из наших мирных договоренностей не привели к желаемой цели потому, что в них не был прописан механизм исцеления отношений. С моей точки зрения, именно в этой области следует искать новую технологию для XXI века».

Уже много лет подряд Монтвиль пытается помочь своим бывшим коллегам осознать, какую роль в разрешении

подобных проблем может играть неофициальная дипломатия. В статье, опубликованной в журнале ForeignPolicy в 1980 году, Монтвиль назвал такую неформальную деятельность вторым путем дипломатии», в то время как «первым путем» является официальная дипломатическая работа. Такой подход постепенно начинает завоевывать признание в качестве элемента общей стратегии разрешения конфликтов.

Особое внимание Монтвиль уделяет межэтническим и межконфессиональным конфликтам. Вовлеченные в них люди, как правило, становятся жертвами агрессии и несут потери не в результате совершения ими тех или иных действий, а просто в силу своей принадлежности к определенной группе. Они страдают от насилия и утрат, теряя при этом изначальную веру в справедливость. Люди больше не верят в то, что они или их дети смогут вести переговоры или осуществлять какие-либо совместные действия с теми, кто является виновниками их страданий. Они чувствуют, что утратили контроль над своей судьбой и могут стать мишенью новых атак. «Агрессоры и их потомки никогда не признают то, что изначальный акт или акты агрессии были несправедливы, — пишет Монтвиль. — Ни агрессоры, ни их потомки никогда не демонстрируют раскаяние в своих действиях. Они никогда по-настоящему не просят прощения у тех, кто стал их жертвами».

Монтвиль полагает, что в таких случаях могло бы помочь поэтапное приближение к цели: «признание — раскаяние — прощение». Он считает, что активная фаза исцеления от тяжелого наследия прошлого наступает, когда агрессоры или их потомки признают факт трагедии и что ущерб, который они нанесли своим жертвам в недавнем или далеком прошлом, является неоправданным. Таким образом, жертвы насилия поймут, что те, кто совершил зло, или их потомки признают свои действия несправедливыми, а нанесенный ущерб — ужасающим и ничем не оправданным нарушением основных прав человека. Это становится очевидным даже в том случае, если представители стороны, совершившей акты насилия, избегают

подобных слов и выражений в оценке своих действий «Когда такое признание — искреннее, полное и явное — состоялось, пострадавшая сторона начинает с большим доверием относиться к переговорам и к перспективе дальнейших отношений с теми, кто повинен в агрессивных действиях».

По мнению Монтвиля, искреннее и открытое выражение раскаяния со стороны бывших агрессоров оказывает мощное исцеляющее воздействие на пострадавших. Если подобное признание сопровождается официальным принесением извинений или обращением с просьбой о прощении, то значит процесс исцеления углубляется. То, что за всеми этими действиями может и не последовать немедленное выражение прощения, совсем не является свидетельством бесплодности таких поступков. Монтвиль пишет: «Должно пройти время, прежде чем результатом выбора в пользу мира станет установление благоприятного психологического климата. Тем не менее, если в ходе диалога началось движение в заданном направлении — «признание — раскаяние — прощение», — значит процесс исцеления политических и человеческих отношений между двумя народами идет, значит следует ожидать конкретных практических результатов этого процесса».

Монтвиль принимал участие в миротворческой деятельности на Ближнем Востоке, в бывшей Югославии, и Северной Ирландии. Исследуя проблемы, существующие вокруг Еврейского государства, он также применяет на практике описанный выше метод. Выступая в Нью-Йорке перед членами Американской ассоциации психоаналитиков, Монтвиль подчеркнул, что израильтяне живут в постоянном страхе среди окружающих их арабов, которые только и ждут удобного момента, когда можно будет сбросить евреев в море. Такой финал конфликта был бы «более чем жестоким поворотом судьбы». При этом население Израиля боится того, что весь остальной мир останется пассивным наблюдателем, лишь для виду выражающим свое возмущение, в то время как арабы планомерно осуществляют «окончательное решение еврейской проблемы».

Будучи христианином, Монтвиль не игнорирует и те ужасные преступления, столетиями совершавшиеся против евреев во имя Христа. Именно в этом кроется причина «тяжелой и болезненной обиды, которую евреи испытывают по отношению к другим народам, и более всего — к христианам». «Я хотел бы воспользоваться предоставленной мне возможностью, — заявил Монтвиль, — от своего имени, от имени христианина, попросить у еврейского народа прощения за все те страдания, которые они претерпели от христиан. Я прошу позволения скорбеть вместе с вами обо всех утратах вашего народа и в братском союзе с евреями и арабами скорбеть о тех многочисленных бедах, которые выпали на долю многих арабов, когда гонимые из Европы озверевшими христианами евреи нашли свою родину в Палестине и, в конце концов, создали там Государство Израиль. Мне хотелось бы вместе с евреями и арабами приложить свои усилия к тому, чтобы между этими народами сложились такие отношения, которые бы обеспечили их детям справедливое и безопасное будущее».

Еще одним автором, занимающимся исследованием того влияния, которое на современные конфликтные ситуации оказывает исторически обусловленная враждебность, является Михаил Игнатьефф (Ignatieff). В своей книге «Честь воина» (The Warrior's Honor) он пишет, что главным психологическим препятствием на пути к примирению является жажда мести. Но этому существенному фактору, как правило, не дается должной оценки. Если взглянуть на него с нравственной точки зрения, то желание мести выражает в себе стремление сохранить верность тем, кто погиб, и во имя их чести продолжить начатое ими дело. Примирение труднодостижимо именно потому, что для того, чтобы оно произошло, необходимо преодолеть сильнейшее психологическое стремление к насилию: «Примирение означает разрушение спирали насилия, закручивавшейся на протяжении жизни многих поколений. Порочную практику насилия необходимо заменить тенденцией к взаимному уважению. Примирение лишь тогда сможет разорвать пороч-

ный круг мести, когда оно сможет стать более жизненной формой сохранения верности павшим, чем сама месть». И далее он подчеркивает: «Без покаяния, без признания того, что было совершено, прошлое никогда не оставит настоящее в покое».

По мере того, как мир приближается к завершению второго тысячелетия своего существования, можно заметить, что многие люди и целые народы проявляют готовность примириться с теми обидами, которые им были нанесены в прошлом. Дебора Таннен (Tannen), профессор лингвистики Джорджтаунского университета (Georgetown University), определяет этот процесс как «настоящую лавину извинений». Она пишет: «Если человек хочет жить среди себе подобных, то ему приходится просить прощения. Это верно в области личных отношений, и еще в большей степени это справедливо по отношению к общественной жизни».

Возьмем, к примеру, 1998 год. Для кого-то это был год урагана Митч, а для кого-то — год Моники: одним запомнилось буйство стихии, другим — история человеческих отношений. Но во многом этот год замечателен тем, что во время него многие народы и люди, подобные Нельсону Манделе, предприняли попытку сбросить с себя тяжелый груз несправедливостей, совершенных в прошлом, и подвести черту под преступлениями и злоупотреблениями, довлеющими над ними. Не всегда у них получалось, но они стремились к этому. Они не стремились забыть то, что происходило в прошлом, но в то же время старались добиться прощения виновных. В том году произошли следующие, значительные для мира, события:

Власти, церкви и общественные организации Австралии принесли извинения коренным народом этого континента за то, что в прошлом отбирали у них детей и подвергали их жестокому обращению.

Объединенная церковь Канады (The United Church of Canada) принесла подобные извинения коренным жителям Америки за злоупотребления, происходившие в школах, бывших под патронатом церкви.

Премьер-министр Японии попросил прощения у бывших британских военнопленных за жестокое обращение с ними.

Президент Италии принес извинения народу Эфиопии за оккупацию территории этой страны.

Папа Римский просил прощения у евреев за то, что Церковь не оказала должного противодействия нацистам во время Второй мировой войны.

В Северной Ирландии был подписан договор «Страстной пятницы» (GoodFridayagreement), заключившие его лидеры католических и протестантских властей стали лауреатами Нобелевской премии мира.

Временное мирное соглашение было подписано на Ближнем Востоке.

В ЮАР был опубликован доклад Комиссии по справедливости и примирению (The TruthandReconciliation Commission).

Премьер-министр Великобритании выступил в парламенте Ирландии и принес извинения за ту роль, которую сыграла его страна во время страшного голода, случившегося 150 лет назад. Также было возобновлено расследование по поводу событий Кровавого воскресенья.

Президент Клинтон принес извинения Африке за работорговлю.

Президент Аргентины извинился перед британцами за войну вокруг Фолклендских (Мальвинских) островов.

В октябре того же, 1998, года Эквадор и Перу разрешили самый старый в Латинской Америке территориальный спор, ставший в свое время причиной трех войн, унесших сотни человеческих жизней. Президент Эквадора Джамил Махуад (Mahuad) заявил по этому поводу: «На протяжении многих десятилетий обе стороны стремились обрести победу в войне, сегодня наши страны обрели мир». Перуанский президент Альберто Фухимори (Fujimori) высказался в том же духе: «Обе страны победили, потому что мы пришли к миру».

Тот же самый месяц стал отправной точкой новых отношений между Японией и Южной Кореей. Говоря о тридцатипятилетнем колониальном правлении своего го-

сударства в Корее, премьер-министр Японии Кейдзо Обучи (Keizo Obuchi) заявил следующее: «Подписанном нами декларация станет хорошим началом. Я испытываю глубокие угрызения совести и от всего сердца приношу свои извинения». В свою очередь, премьер министр Южной Кореи Ким Дай Джунг (Kim Dae-jung) сказал: «Вступая в двадцать первый век, мы должны покончить с ошибками прошедшего столетия».

События этого года впечатляют. Некоторые из предпринятых шагов оказались явно недостаточными, в отдельных же случаях стороны продвинулись достаточно далеко. Глубокое разочарование вызывает развитие ситуации на Ближнем Востоке и в Северной Ирландии. Но факт того, что были сделаны шаги в сторону примирения, не может не вызывать уважения. Возможно, еще большее значение, чем приведенные выше покаяния, имеет стремление народов, избавившихся от ярма насилия, простить своих бывших врагов. И 1998 год может быть назван «Годом рискованной любви» (YearofLovingDangerously).

Папа Римский Иоанн Павел II является тем человеком, кто, как никто другой, стремится привлечь внимание всего мира к важности исцеления исторического наследия путем покаяния и прощения. Он призывает «в конце тысячелетия самым тщательным образом исследовать состояние своей совести». По его мнению, такой шаг просто необходим, если мы хотим донести свет Евангелия до людей третьего тысячелетия. Это нужно для того, чтобы оставаться преданным своей вере, быть честным перед самим собой, своим опытом и своей совестью. Впервые папа об этом заговорил еще в ноябре 1993 года на страницах газеты LaStampa: «В конце второго тысячелетия мы должны тщательно исследовать состояние своей совести, осознать, где мы сейчас находимся, куда привел нас Христос, где мы отклонились от Евангелия».

Весной следующего, 1994, года эта же мысль была подробно изложена Иоанном Павлом II в папском послании к кардиналам Церкви, озаглавленном «Размышления о великом торжестве по поводу наступления двухтысячно-

го года». В этом обращении понтифик упоминает о недавнем снятии обвинений с ученого-астронома Галилея, об «исправлении допущенной в отношении него несправедливости». Далее, в заключительном параграфе, озаглавленном «Примирение и покаяние» (ReconciliatioetPaenitentia), он пишет:

«Если мы более внимательно посмотрим на историю второго тысячелетия, то, вероятно, обнаружим свидетельства многих подобных ошибок и даже искажений, допущенных в области, касающейся автономии научного знания. Разве можем мы молчать по поводу столь многочисленных случаев насилия, совершенного во имя веры? Нельзя забывать о религиозных войнах, судах инквизиции, об иных нарушениях прав человека. В свете того, что было сказано на Втором Ватиканском соборе, Церковь должна по собственной инициативе исследовать все темные страницы своей истории и дать им оценку в духе евангельских заповедей. Это могло бы стать частью подготовки к празднованию грядущего великого торжества. В результате таких действий не может быть нанесено никакого ущерба моральному облику Церкви; наоборот, ее позиции будут укрепляться, поскольку тем самым мы продемонстрируем силу своей веры и проявим мужество признать ошибки, которые члены нашей Церкви совершили, в определенном смысле слова, во имя самой Церкви».

Луиджи Аккаттоли (Accattoli) в своей книге «Когда папа просит прощения» (WhenaPopeAsksForgiveness) приводит 94 цитаты понтифика, в которых тот признает различные ошибки, допущенные Церковью в прошлом, и просит за них прощения. В них речь идет о самых различных событиях: от инквизиции и крестовых походов до Холокоста и дискриминации негров. В 25 из приведенных цитат папа говорит от первого лица: «Я прошу прощения» или использует близкие по смыслу выражения. Некоторые из этих заявлений получили широкий отклик в прессе, но в большинстве своем они остались незамеченными. Аккаттоли пишет: «Папа стремится к тому, чтобы возглавляемая им Церковь вошла в третье тысячелетие, освободившись от значительной части своего тяжелого исторического наследия, установив более

доброжелательные отношения с другими христианскими церквами и укрепив дружбу с представителями каждой из существующих религий. И ничего страшного не случится, если ради этого придется переосмыслить некоторые положения истории».

Так, в послании к коренным народам Северной и Южной Америки, опубликованном в октябре 1992 года, Иоанн Павел II пишет: «Будучи пастырем Церкви, я прошу вас во имя Христа простить тех, кто за последние 500 лет причинял страдания вам и вашим предкам». В мае 1995 года во время своего визита в Чешскую Республику Святой отец коснулся темы религиозных войн. Вот его слова: «Сегодня, выступая от имени всех католиков, я как предстоятель Римско-католической церкви прошу прощения за все те несправедливости, которые были совершены в отношении некатолических народов за всю их тяжелую историю».

Особое внимание Иоанн Павел II уделяет вопросам войны и мира. Аккаттоли полагает, что ни один другой папа, по крайней мере из тех, кто жил в современную эпоху, не молился о мире с такой энергией, как нынешний глава Ватикана. «Ни один другой папа не признавал греховными войны, инициаторами которых были христиане, и не просил прощения так, как это делает он». Папа Иоанн Павел II считает Вторую мировую войну самым отвратительным преступлением в истории, ведь она была развязана на континенте, пропитанном христианскими традициями. В своем апостольском послании по поводу пятидесятой годовщины начала войны он пишет: «Мы сейчас говорим об одной из самых кровавых войн в истории, о войне, развязанной на континенте, имеющем христианские традиции. Осознание этого факта заставляет нас спросить у своей совести о том, насколько полно прониклась Европа духом Евангелия. Крушение христианских ценностей, приведшее в недавнем прошлом к страшным нравственным искажениям, должно стать для нас уроком. Мы должны быть внимательны в том, как мы сегодня возвещаем Евангелие и претворяем в жизнь его заповеди».

Папа более сорока раз встречался с коренными жителями обеих Америк и всех остальных континентов. При этом он пять раз признавал те исторические несправедливости, которые были допущены христианами в отношении их народов. Вернувшись в октябре 1992 года после встречи с членами Ассоциации коренных американцев (Nativ Americans) Финикса4 и Санто-Доминго5 он говорил, что для него общение с этими людьми стало «актом искупления». Вот его слова: «Мы не перестаем просить у этих людей прощения. Наша просьба обращена, прежде всего к коренным жителями этой новой для нас земли, а также к тем, кто был привезен сюда из Африки, чтобы в качестве невольников исполнять самую тяжелую работу. Простите нам прегрешения наши».

Во времена своего посещения мемориала «Дом невольников» (Slave house) на острове Гори (Goree) в Сенегале в феврале 1992 года папа Иоанн Павел II самым решительным образом осудил преступления, совершенные в отношении чернокожего населения Африки. Он отметил, что бесчеловечное обращение с африканцами, сравнимое по своей жестокости с тем, что творилось в германских концентрационных лагерях, стало «трагедией цивилизации, называвшей себя христианской». На встрече с представителями католической общины он сказал:

«Посещение «Дома невольников» (Slave house) напомнило мне о том, что в 1462 году папа Пий II в своем письме епископу, отправлявшемуся с миссионерской поездкой в Гвинею, называл рабство великим преступлением (magnumscelus). На протяжении долго периода в истории Африканского континента чернокожие мужчины, женщины и дети насильственно отрывались от своей родины, от тех, кого они любили. Затем их перевозили в самых нечеловеческих условиях и продавали как товар. Закованных в цепи людей, выходцев из разных стран, партиями отправляли осваивать новые земли. Базальтовые скалы и утесы острова Гори остались в памяти невольников как последний образ их родной Африки.

4 Финикс — административный центр штата Алабама, США.

5 Санто-Доминго — столица Доминиканской Республики.

Можно сказать, что этот остров запечатлен в памяти и в сердце всей чернокожей диаспоры.

Эти мужчины, женщины и дети стали жертвами постыдной торговли, которой занимались те, кто, будучи крещеными, никогда не жили в соответствии с верой. Разве можем мы забыть те чудовищные страдания, которые пришлось вынести лишенным практически всех человеческих прав невольникам, вывозимым с Африканского континента? Разве можно предать забвению человеческие жизни, перечеркнутые рабством?

Со всей правдивостью и смирением мы должны исповедаться в этом страшном грехе, совершенном человеком против человека, человеком против Бога. Какой долгий путь еще предстоит проделать человечеству, прежде чем его члены научатся почитать образ Божий в себе подобном, любить друг друга как братьев и сестер, имеющих общего небесного Отца!

В этом скорбном и священном месте Африки мы возносим к небу молитвы о прощении. Мы молимся о том, чтобы последователи Христа были всегда верны завещанной Господом заповеди братской любви. Мы молимся о том, чтобы никогда впредь люди не угнетали братьев и сестер своих, кем бы они ни были, и всегда, подобно евангельскому доброму самаритянину, являли сострадание свое и стремились помочь тем, кто нуждается. Мы молимся о том, чтобы навсегда исчезло рабство и все, что с ним связано. Разве недавние трагические события, которые происходили, в том числе и на этом континенте, не побуждают нас к тому, чтобы быть бдительными и продолжать этот долгий и трудный процесс преображения наших сердец?»

Принципиальное отношение папы к исламу может быть суммировано в следующих положениях: христиане и мусульмане — дети единого Бога; им необходимо приложить усилия к тому, чтобы преодолеть наследие религиозных войн, разделявших их в прошлом; добиться этого можно только путем взаимного прощения. Выступая в самых различных местах, он неоднократно называл мусульман «братьями», чего до этого не делал ни один папа. Так, например, на встречу в городе Ассизи6 в

6 Ассизи — город в области Умбрия, Италия.

1986 и 1993 годах он пригласил мусульман для участия в молитве о мире. В 1993 году его молитва в Ассизи звучала так: «За всех, кто признает Авраама отцом своей веры, — за иудеев, христиан и мусульман; пусть будут преодолены любые препятствия на пути к их взаимопониманию, с тем чтобы они могли вместе трудиться во имя мира».

В феврале 1992 года Иоанн Павел II побывал в Кадуне, городе на севере Нигерии. Во время своего выступления он, в частности, сказал: «Все мы, христиане и мусульмане, живем под солнцем одного милосердного Бога. Мы вместе верим в единого Бога, сотворившего человека. Мы признаем верховную власть Бога и отстаиваем достоинство человека как раба Божьего. Мы поклоняемся Богу и заявляем о своей покорности ему. Таким образом, мы поистине можем называть себя братьями и сестрами, верующими в единого Бога».

Говоря о мусульманских экстремистах, папа призывает проявить по отношению к ним «мужество прощения». Через два дня после совершенного в Алжире в мае 1996 года убийства семи монахов Ордена траппистов, Святой отец в своем воскресном обращении сказал: «Несмотря на охватившую нас глубокую скорбь, мы благодарим Бога за то, что стали свидетелями великой любви, продемонстрированной этими глубоко верующими людьми. Своей верностью и преданностью они служили Церкви, их жизни послужат делу примирения алжирского народа, с которым они всегда чувствовали свою солидарность. Пусть наша молитва будет услышана их семьями, братьями Цистерцианского ордена, членами маленькой церковной общины в Алжире: в это трагическое время пусть пребудет с ними "мужество прощения" и сила надежды».

Руководитель этой группы монахов, возможно, предвидел то, что с ними должно было произойти. За 3 месяца до трагедии он отправил письмо во Францию своим друзьям и родственникам:

«Если меня похитят и я стану жертвой терроризма, угрожающего сегодня, судя по всему, всем иностранцам, находящимся в Алжире, то я хочу, чтобы моя община, моя Цер-

ковь и моя семья помнили, что я отдал свою жизнь Богу и этой стране.

Я прожил достаточно долгую жизнь для того, чтобы считать себя соучастником зла, которое, увы, похоже, преобладает в мире и теперь может неожиданно добраться и до меня самого. Если это случится, то пусть искра озарения просветит меня, и я обрету силы испросить прощения у Бога, у моих собратьев по человеческому роду и в то же самое время от всего сердца простить того, кто нанесет мне последний удар.

На такую смерть я не могу даже и надеяться. Считаю важным сообщить об этом. На самом деле, я не вижу, как я смогу возрадоваться, по поводу того, что люди, которых я так люблю, будут без разбора признаны виновными в моем убийстве. Это была бы слишком высокая плата за то, что называется "благодатью мученичества"... Мне хорошо известно, с каким презрением относятся к алжирцам во всем мире. И я знаю, как выглядит карикатурное представление об исламе, возникшее на почве определенной формы исламизма.

Было бы слишком легко заставить замолчать свою совесть и идентифицировать эту религию лишь с фундаментализмом тех, кто представляет в ней экстремистское крыло. У меня совсем не такое мнение об Алжире и об исламе; они воспринимаются как тело и душа.

И тебе тоже, тому, кто станет мне другом в последний момент моей жизни, кто не будет осознавать то, что только что совершил, да, именно тебе я хочу сказать спасибо и прощай... И если нам, грешным, будет дарована возможность встретиться в раю, то на то будет воля Бога, нашего небесного Отца. Аминь!»

И в новом столетии, несмотря на свою физическую немощь, папа Римский продолжает отдавать все силы делу примирения. Покаяние, с которым он выступил в 2000 году, носили, по мнению большинства, самый всеобъемлющий и фундаментальный характер за всю историю. Папа принес покаяние за все ошибки, допущенные христианами в течение двух тысяч лет: «Мы смиренно просим прощения. Мы не можем не признавать те преступления против Евангелия, которые были совершены некоторыми из наших братьев. Это особенно относится к событиям второго тысячелетия. Осознание искажений,

допущенных в прошлые годы, позволит нам пробудить свою совесть, и откроет глаза на те отступления, которые могут быть совершены сегодня». Упомянул он и о преследовании католиков со стороны представителей других вероисповеданий: «Когда мы просим прощения за свои грехи, мы одновременно прощаем другим все их прегрешения против нас». В том же году он совершил паломничество на Святую землю. После посещения им мемориала Холокоста «Яд-Вашем» (YadVashem) израильская газета Ha’aretzписала: «Слова Иоанна Павла II о том, что сердце Церкви обливается слезами от того зла, которое было совершено во время массового истребления евреев, дополняют высказанную от имени всей Церкви просьбу о прощении и открывают новые горизонты в отношениях между двумя религиями».

Во время своего визита в Казахстан в сентябре 2001 года Иоанн Павел II призвал людей молиться за то, чтобы христиане и мусульмане, объединив свои усилия, «день за днем, рука об руку, смиренно исполняли свои обязанности перед Богом» и вместе трудились во имя мира.

Крик из Хорватии

Молиться за этого негодяя?

Нет, не может Бог этого требовать от меня!

Я люблю моих друзей, я люблю луга, леса, море...

Я буду молиться за растения и за животных,

Если они умрут, погибнет наша планета.

Но молиться за этого негодяя и прочую мразь?

Не слишком ли многого от меня хотят?

Нет, совсем даже не многого.

Как ты можешь надеяться изменить мир,

Если любишь только тех, кто принадлежит тебе?

Твоя любовь разделяет мир на два лагеря:

Мы на одной стороне, они на другой,

Друзья на одной стороне, враги — на другой.

В тебе нет веры, если ты так разделяешь мир.

В тебе нет веры, даже если ты принял крещение,

Даже если ты ходишь на воскресную молитву,

Даже если ты отдаешь свою старую одежду нуждающимся

В тебе нет веры, пока ты любишь только своих друзей.

И ты не участвуешь в преображении мира,

Все идет своим чередом,

И земля медленно умирает от твоей любви.

Да, враг не дает нам жизни,

Он отнял у тебя то, что в наследство оставили тебе предки,

Он захватил твою землю.

Ты слышишь, как он смеется в твоем доме,

Из которого тебя самого выгнали.

Да, все это правда.

Но в тебе нет веры, если ты не молишься за него,

Если ты не относишься к нему как к брату.

Только такая любовь преображает мир,

Создает города там, где лежали лишь булыжники,

Орошает пустыни благодатной влагой,

Побеждает смерть, возрождает жизнь.

И ты больше не будешь видеть врагов вокруг себя.

Подобно Фениксу, ты воскреснешь из пепла,

оставшегося от твоего дома.

И все для тебя будет новое, новое, новое.

Лилиана Маткович-Власич

(Matkovic-Vlasic)

ГЛАВА 3

Общенациональный день прощения: австралийцы заново

осмысливают свою историю

«Подлинное национальное примирение в Австралии не может быть достигнуто до тех пор, пока не состоится всеобщее признание того факта, что по отношению к коренным народам этого континента была совершена историческая несправедливость, выразившаяся в выселении этих народов со своих территорий, подавлении их прав и свобод, результатом чего стал упадок и разрушение жизненного уклада аборигенов. Это не означает, что каждый взятый в отдельности австралиец, не принимавший участие в происходивших в прошлом событиях, должен чувствовать свою персональную вину. Просто нация должна осознавать свою ответственность за те ошибки, которые были совершены ею в прошлом, наряду с тем, что она испытывает гордость по поводу своих достижений. Такое признание своей вины должно состояться, по крайней мере, в тех случаях, когда ошибочные действия совершались от имени всего народа или в соответствии с решением государственных властей. Без всенародной гордости и всенародного чувства стыда по поводу своей истории не может существовать душа нации».

Сэр Вильям Дин (Deane),

генерал-губернатор Австралии

Во многих странах европейская колонизация оказала опустошающее воздействие на культуру местных народов. Это особенно характерно для тех стран, где колонизаторы составили большинство населения. Теперь для этих государств наступил период борьбы за преодоление повсеместного чувства безысходности, которое поразило культуру коренных народов и находит свое выражение в ужасающих темпах распространения среди их представителей всевозможных болезней и пагубных пристрастий. Перед австралийцами эта проблема встала во всей своей остроте.

Британская колонизация Австралии началась в 1788 году. Последовавшие затем 150 лет стали периодом изгнания со своих земель и массового истребления аборигенов. В результате этих действий общепризнанным фактом стало то, что коренные народы Австралии оказались на грани полного уничтожения. Одновременно шел процесс увеличения числа австралийцев от смешанных браков; но поскольку практически все они были детьми белых мужчин и женщин-аборигенов, то большинство из них росли в аборигенных общинах.

Это обстоятельство беспокоило обладающих властью белых колонизаторов. Для них культура аборигенов не представляла ни малейшей ценности. Им казалось, что если пресечь все контакты таких детей с аборигенной культурой, то Австралия сможет вскоре стать полностью западной страной. И вот, с конца XIX века во многих частях Австралии власти начали осуществлять практику отчуждения детей у их родителей-аборигенов. Детей передавали в белые семьи или помещали их в специально созданные для этой цели и подконтрольные белым организации.

Такая практика существовала вплоть до 70-х годов XX века. Большинство белых австралийцев, знавших об этом, считали, что такие действия оправдываются крайне тяжелыми условиями жизни большинства аборигенов, и соглашались с доводом о том, что таким образом дети получают возможность приобщиться к благам западной цивилизации. Однако при этом слишком мало внимания уделялось улучшению условий жизни самих аборигенов.

В 1995 году женщина-аборигенка по имени Фиона (Fiona) рассказала о своей жизни то, что могли бы повторить тысячи людей по всей стране:

«Это произошло в 1936 году. Мне было пять лет. Мы были в гостях у Эрнабеллы, когда пришла полиция. Мы играли и были счастливы, как вдруг воздух наполнился криками. Появились полицейские, и матери бросились прятать детей. Они пытались зачернить лица своим детям и спрятать их в пещерах. Эсси, Бренда и я, еще три наших двоюродных сестры — всех шестерых посадили в старый грузовик и увезли за несколько сот миль, в Ооднадатту (Oodnadatta). Мы очутились в полной темноте. Нашей матери пришлось поехать с нами. Она уже потеряла свою старшую дочь — та была больна полиомиелитом, и ее забрали в детскую больницу. Теперь у нее могли отобрать еще троих детей. Отобрать всех ее детей. Помню, она ехала с нами в грузовике, вся сжалась, сгорбилась. Разве можно себе представить, какая это чудовищная травма — знать, что у тебя отберут всех твоих детей? Конечно, это была травма и для нас, но я думаю, что никто и представить себе не может, что пришлось пережить нашей матери. Нас привезли в Ооднадатту, в Объединенную Миссию для аборигенов. Там нам пришлось ждать в полной темноте. С тех пор мы больше не видели нашу маму. Для нас она как бы растворилась в этой темноте».

Эти слова из свидетельских показаний Фионы перед Австралийским королевским комитетом, в которых она рассказывает о том, как ее насильственно отобрали у матери. Вплоть до 1968 года Фионе не удавалось встретиться с матерью: «Когда, в конце концов мы встретились, моя мама через переводчика рассказала мне, что ей доводилось слышать о других ее детях, но не обо мне, поскольку у меня теперь другое имя».

Среди белых австралийцев нашлись люди, которые решили приложить все свои силы к тому, чтобы изменить ситуацию и не допустить в будущем повторения таких жестоких акций. Среди них — Ким Бизли (Beazley), депутат парламента, отец лидера парламентской фракции лейбористской партии. Главным приоритетом его политической деятельности стала защита интересов корен-

ного населения. Он исходил из того, что до тех пор, пока аборигены не станут собственниками земли (а из 3 миллионов квадратных миль австралийской территории им тогда не принадлежало ни одной), они никогда не смогут на равных участвовать в диалоге. И ему удалось убедить свою партию выступить в поддержку прав аборигенов на землю. За время своих поездок по стране он преодолел 21 тысячу миль и встречался с сотнями представителей коренного населения. Его поразило благожелательное отношение аборигенов к тем, кто, составляя большинство населения этой страны, повинен в притеснениях ее коренных жителей.

Бизли выступил с рядом инициатив, направленных на то, чтобы обеспечить аборигенам положение в обществе, соответствующее их статусу исконных жителей Австралийского континента. Став министром образования, он, в качестве одного из своих первых действий, добился того, что дети аборигенов получили возможность обучаться в начальной школе на родном языке. Он заявил: «Отрицать право народа получать образование на родном языке — значит, относиться к нему как к порабощенному народу». И вот, школы перестали быть чуждыми для аборигенов. Кроме того, вместе со своими коллегами Бизли добился осуществления ряда инициатив, в результате которых аборигены стали обладателями права собственности на землю, превышающую по площади территорию Великобритании.

Проблемы австралийских аборигенов неоднократно оказывались в центре внимания видных представителей международного сообщества. Вот что сказал папа Римский Иоанн Павел II во время своего визита в Австралию в 1986 году: «В течение долгих лет аборигены были вынуждены покидать родные места и жить на маленьких клочках земли или в резервациях, где разрушались их семьи и распадались племена, дети лишались родителей, и людям приходилось вести жизнь изгнанников, попавших на чужбину. Осознание этого вызывает боль у всех христиан доброй воли, причем многие из нас пришли к осознанию этих фактов лишь в самое последнее время».

Выступления, подобные этому, заставили австралийские власти с большим вниманием отнестись к нуждам аборигенов. В конце 1980-х годов лейбористским правительством был создан Королевский комитет, которому предстояло разобраться в том, почему так много представителей аборигенного населения попадают в тюрьмы. Комиссия разработала различные рекомендации и отметила, что задачей первостепенной важности является улучшение взаимоотношений между аборигенами и остальной частью населения Австралии путем налаживания взаимопонимания между ними.

Выводы комиссии оказали свое воздействие на правительство, и был сформирован Совет по примирению с коренными народами (CouncilforAboriginalReconciliation). Его возглавил видный аборигенный общественный деятель Патрик Додсон (Dodson), заместителем председателя стал бывший министр правительства консерваторов Ян Винер (Viner). Под их руководством на всей территории страны был осуществлен ряд проектов, в рамках которых проводились многочисленные встречи, форумы и плодотворные дискуссии между аборигенами и представителями местных властей, полиции и государственного аппарата.

Председатель Торгово-промышленной палаты Австралии (Chamber of Commerce and Industry) Ян Спайсер (Spicer), также приглашенный для работы в составе Совета по примирению с коренными народами, с уверенность отмечает, что, несмотря на различные спорные моменты, им удалось добиться значительного прогресса: «Впервые в истории каждый из нас оказался участником процесса формирования отношений с коренными жителями Австралии. Никто не мог остаться в стороне». Для решения существовавших проблем одних денежных инвестиций было недостаточно. Необходимо было обеспечить атмосферу взаимного понимания. К этому выводу Спайсер пришел в результате многочисленных встреч и переговоров с представителями аборигенов. Он утверждает: «Жизнь каждого гражданина Австралии наполняется особым смыслом в силу того, что наша страна имеет ве-

ликую культуру, в которой особое внимание уделяется установлению баланса между тем, что земля может дать человеку, и тем, что люди могут потребовать от нее. Таким образом, в англосаксонскую культуру, для которой характерно повышенное внимание к хозяйственной деятельности, привносится целостное понимание жизни».

В 1993 году премьер-министр страны Пол Китинг (Keating) выступил с речью, которая стала свидетельством того, что многие австралийцы, в том числе многие представители государственной власти, признают факты жестокого обращения с местным населением. Выступая перед аборигенами в Сиднее, он, в частности, сказал:

«Именно мы захватывали чужие земли. Мы разрушалитрадиционный уклад жизни. Мы принесли болезни и спиртное. Мы совершали убийства. Мы отбирали детей у матерей. Мы осуществляли политику дискриминации. Мы действовали так в силу нашего невежества и предрассудков. За редким исключением мы поступали не так, как подобает человеку, и оставались для аборигенов чужаками. Никто из нас не задался вопросом: "Каково бы пришлось мне, если бы так обращались со мной?" Мы деградировали, сами того не замечая».

В 1992 году Верховный суд Австралии вынес решение чрезвычайной важности: он признал законными исторические права коренного населения этой страны на владение землей. Так был разрушен двухсотлетней давности миф, лежащий в основе всей правовой системы государства, согласно которому до приезда белых колонистов Австралия могла считаться в юридическом отношении незанятой территорией (emptyland).

Постепенно между представителями различных рас стали устанавливаться отношения взаимного уважения. И все же один из наиболее болезненных эпизодов истории постоянно напоминал о себе: последствия того, что в свое время проводилась практика отчуждения детей у их родителей-аборигенов, оказались неизгладимыми. Опубликованная в 1977 году книга аборигенной писательницы Маргарет Такер (Tucker) IfEveryoneCaredпривлекла к этой теме внимание австралийской общественности.

Эта книга заставила читателей по-иному взглянуть на широко распространенное мнение, согласно которому власти, отбирая детей у родителей, на самом деле вызволяли их из ужасающих условий существования. Вот рассказ писательницы о том, как ее саму отбирали у матери:

«Мы буквально повисли на нашей матери, и она решительно заявила: "Это мои дети, и они не пойдут с вами". Полицейский, который, конечно же, исполнял свой долг, похлопал ладонью по наручникам, которые висели у него на поясе в кожаном чехле. Мэй и я подумали, что у него там револьвер. "Миссис Клементс, — сказал полицейский, — если вы помешаете нам забрать этих детей, мне придется прибегнуть к этому средству".

Испугавшись того, что полицейский застрелит нашу маму за то, что она пытается остановить его, мы закричали: "Мамочка, мы пойдем с ним, мы пойдем". Я не могу забыть ни малейшей детали истории, она стоит у меня перед глазами, как будто все это происходило только вчера. Даже когда я вижу, как у кошки отбирают ее маленьких котят, я заново переживаю весь этот кошмар. А ведь прошло уже шестьдесят лет».

Книга Маргарет Такер замечательна тем, что в ней находит свое выражение возвышенное, благородное настроение духа. Автор пишет:

«Дело не в цвете кожи, и не в том, кто прав. Мы все должны понять, что на самом деле является правильным. Я совершила много ошибок и не всегда находила в себе силы их исправлять, но пока я жива, я молюсь о том, чтобы с Божьей помощью побеждать в себе дух ожесточения и ненависти, не давая ему поднять голову. Ненависть приносит больше вреда тому, кто ненавидит, чем тому, кого ненавидят. Она делает неэффективными попытки преодолеть ту ситуацию, которая вызвала к жизни это чувство. Ненависть поддается излечению. Я знаю, потому что сама пережила это».

Члены Королевского комитета, расследовавшего причины смерти 99 аборигенов в Кастоди (Custody), выяснили, что 43 человека из погибших были в детстве разлучены со своими семьями. Этот факт привлек к себе самое пристальное внимание. Правительство поручило Комитету по правам человека и равным возможностям (Human

Right and Equal Opportunity Commission) начать государственное расследование обстоятельств отчуждения детей у аборигенов и жителей островов пролива Торреса. Расследование было поручено возглавить сэру Рональду Уилсону (Wilson) из Западной Австралии, бывшему во время Второй мировой войны пилотом «Спитфаера», а затем сделавшему блестящую юридическую карьеру. Его заместителем стал Мик Додсон (Dodson), специальный уполномоченный по социальной защите аборигенов и жителей островов пролива Торреса (Aborigional and Torres StraightIslander Social Justice Commisioner).

Члены комитета, проводившего расследование, побывали в административных центрах всех штатов и территориальных образований, объехали большинство регионов Австралии. Во время общественных собраний и частных бесед они опрашивали представителей коренного населения, государственных и церковных служащих, бывших сотрудников различных миссий, приемных родителей, врачей, ученых, полицейских — всех, кто обладал интересующей информацией. В общей сложности 777 организаций и частных лиц дали свои показания и свидетельства, 535 из них были аборигенами, большинство из которых в детстве были разлучены с семьями.

Сэр Рональд пишет:

«Это расследование было не похоже ни на одно из тех, что я проводил прежде. Все предыдущие расследования представляли собой что-то вроде интеллектуального упражнения: нужно было просто сопоставлять факты и делать выводы. В данном же случае от людей потребовалось огромное мужество для того, чтобы они смогли рассказать о том, что с ними произошло. Их слова направлялись не умом, а сердцем. И для того, чтобы услышать их, я должен был открыть свое сердце.

Во время каждого допроса мы включали магнитофон и ждали, что будет дальше. Я вглядывался в лицо своего собеседника. Я видел, с каким напряжением ему удавалось сдерживать слезы. Но слезы все равно капали, хотя еще не было сказано ни единого слова. Наконец, преодолевая нерешительность, наш собеседник начинал свой рассказ. Мы сидели и слушали. Перед нами раскрывалась сама душа рассказ-

чика, мы узнавали о тех событиях, воспоминания о которых десятилетиями были глубоко спрятаны от посторонних. Это было свидетельство сердца. И чтобы понять его, я должен был держать свое сердце открытым.

Я начал понимать, что у аборигенов отбирали детей, потому что белые австралийцы считали этот народ помехой в своих делах. Их цель состояла в том, чтобы оторвать детей от своих национальных корней и приучить их жить в белой Австралии. Трагедия состояла в том, что когда дети вырастали, они сталкивались с расизмом, процветающим в этой стране, и оказывались отвергнутыми тем самым обществом, к жизни в котором их до этого готовили».

Сэр Рональд возглавлял общину Пресвитерианской церкви в Западной Австралии. На попечительстве этой церкви был приют для «украденных детей» — Дом сестры Кейт (Sister Kate’s Home). «Этот дом был моей гордостью. Дети жили в одноэтажных коттеджах, их воспитание было организовано по семейному принципу. Представьте себе, какую боль мне пришлось испытать, когда во время расследования я узнал о том, что в этом доме дети подвергались сексуальному насилию».

В апреле 1997 года по итогам расследования был подготовлен доклад объемом в 680 страниц, он назывался «Возвращение домой» (BringingThemHome). В нем были изложены 54 рекомендации, в том числе предложения о выплате компенсаций и принесении официальных извинений, о внесении изменений в сфере образования, о социальной помощи детям аборигенов, о защите прав молодежи, о создании консультативных служб и о проведении дальнейших исследований. Доклад содержал также призыв к всенародному покаянию.

Однако затем к власти пришло другое правительство, которое решило, что коренные народы уже и так получили слишком много и что настала пора «качнуть маятник в обратную строну». Этот доклад стал для них неудобен, и они приложили все усилия к тому, чтобы «похоронить» его.

Но в общественном сознании наступили перемены. Совет по примирению с коренными народами работал

уже в течение шести лет. В рамках его деятельности по всей стране были созданы сотни рабочих групп, объединявших в своих рядах как аборигенов, так и представителей других народов. В мае 1997 года в Мельбурне состоялся съезд этой организации. В его работе приняли участие 1800 делегатов. Съезду предшествовало проведение 100 региональных собраний по всей Австралии, число участников которых составило 12 тысяч человек. Сэр Рональд представил съезду свой доклад «Возвращение домой».

Для австралийцев этот доклад был настоящим потрясением. Этот текст стал бестселлером. Была подготовлена сокращенная версия доклада, вместе с которой общее число проданных экземпляров превысило 70 тысяч. По мнению корреспондента Associated Press в Канберре, опубликование этого доклада стало главным событием года. Раньше австралийцы были уверены в том, что у аборигенов забирают детей для того, чтобы спасти их от нечеловеческих условий существования и предоставить им возможность пользоваться благами европейской цивилизации. И в самом деле, кому-то из детей посчастливилось попасть в руки заботливых и бескорыстных людей. Но, как было показано в докладе, во многих случаях дело обстояло совсем иначе: жестокое обращение с детьми получило самое широкое распространение. В докладе утверждалось, что это была не просто ошибочная практика, но настоящая политика геноцида, целью которой было уничтожение аборигенов как самостоятельного народа. У многих такой вывод вызвал возмущение. Тем не менее в феврале 1998 года Роберт Манне (Manne), редактор журнала Quadrantнаписал: «Даже если обвинение в геноциде по отношению к людям, действовавшим с самыми благими намерениями, является спорным, факт остается фактом: практика отчуждения детей у аборигенов является одной из самых позорных, а возможно, и самой позорной, страницей в истории Австралии XX века».

Несколько месяцев спустя правительство объявило о своем намерении выделить в ближайшие 4 года 63 мил-

лиона долларов на воссоединение семей и оказание соответствующих юридических услуг.

Тем не менее правительство проигнорировало призыв принести официальные извинения, ссылаясь на то, что оно не может нести ответственность за действия своих предшественников. Также без внимания властей осталась концепция проведения общенационального Дня прощения, которой должен был знаменовать собой официальное и всенародное признание ошибок, совершенных в прошлом.

Многочисленные местные инициативные группы, в состав которых входили и аборигены, и белые австралийцы, на общем собрании приняли план проведения Дня прощения 26 мая 1998 года, ровно через год после того, как доклад был впервые представлен в парламенте. В статье, опубликованной в CanberraTimesза 7 апреля 1998 года, Джон Бонд (Bond), член Комитета по проведению общенационального Дня прощения, писал:

«У нас ушло более 20 лет на то, чтобы оказать почести нашим ветеранам войны во Вьетнаме. Нам было стыдно за то, что наше государство заставило их принять участие в этих событиях. Еще больше времени нам надо на то, чтобы почтить целые поколения "украденных" людей, потому что мы испытываем еще больший стыд. Но во время Дня прощения мы воздадим им дань уважения, ибо они заслужили это. Стремление превозмочь свой трагический жизненный опыт выработало у многих из этих людей несгибаемую стойкость, наградило их чувством юмора и привило им способность к состраданию. В них наша страна обрела источник своей жизненной силы».

Идея проведения Дня прощения была решительно поддержана представителями различных церковных и общественных организаций, оказавших свое содействие в подготовке и изучении соответствующих материалов. Одна из общин выпустила «Книги прощения» (SorryBooks), в которых каждый мог выразить свое сожаление по поводу политики насильственного отчуждения детей. В результате было распространено более 1200 таких книг, в которых около 400 тысяч человек оставили свои записи.

В этих книгах нашло свое выражение глубокое чувство сострадания, проявленное австралийцами по отношению к коренным жителям своей страны. Молодые и пожилые представители самых различных слоев общества, иногда даже те граждане, кто с трудом находил в себе силы писать понятно и красиво, выражали свои чувства такими словами: «Надеюсь, что этот день станет началом новой жизни, и мы с надеждой будем смотреть в будущее»; «Я не чувствую себя виновным, но мое сердце наполнено чувствами сожаления и стыда»; «Простите меня за ужасные страдания, причиненные людям»; «От всего сердца прошу прощения за все несправедливости, выпавшие за эти годы на долю вашего народа. Конечно, одних моих слов недостаточно, но в этот день я хочу обратиться именно с таким покаянием».

Изредка в этих книгах можно встретить записи, авторы которых выражают возмущение по поводу самой идеи просить прощения. Также там иногда встречаются критические замечания в адрес премьер-министра: «Я не считаю себя виновным, но со всей определенностью заявляю, что сожалею о происшедшем. Джону Ховарду (Howard) и его правительству следовало бы выступить с таким же заявлением».

Одно послание, украшенное изображением цветка, имеет лаконичную подпись: «Мама из Канберры». Вот, что там написано: «Прошу прощения за ту боль, которая была причинена вам. Надеюсь, что слова, написанные в этой книге, помогут исцелить ее, и все австралийцы смогут лучше понять, каким удивительным духовным и культурным наследием могут поделиться с ними коренные жители нашей страны. Пусть обращения, написанные на этих страницах, помогут преодолеть отчаяние и возродить надежду и любовь».

Во время общенационального Дня прощения в больших и малых городах и поселках состоялись сотни торжественных церемоний, в ходе которых эти книги вручались старейшинам аборигенов, представителям «украденных поколений». Тысячи школ и церквей приняли участие в мероприятиях. В административном центре

Западной Австралии городе Перт в кафедральном соборе Англиканской церкви представители различных церквей от имени своих единоверцев выступили с покаянием по поводу политики отчуждения. На этом представительном собрании выступил бывший председатель Совета по примирению с коренными народами Патрик Додсон. Он, в частности, сказал: «Знайте, в сердцах молодых австралийцев живет стремление войти в следующее столетие под знаменем примирения. Я могу прожить и не получив извинений с вашей стороны, но на этот путь надо вступить во имя единства нашего народа».

На юге Австралии, в столице штата Южная Австралия Аделаиде, был торжественно открыт памятник «украденным поколениям». Высеченная из гранита пустая колыбель омывается водой, символизирующей слезы отнятой у родителей аборигенной девочки. В качестве подписи — слова из свидетельских показаний Фионы: «И каждое утро, лишь только всходило солнце, плач охватывал всю семью. Так прошло 32 года, пока, наконец, мы не встретились снова. Кто может себе представить, что пришлось пережить моей матери? Но надо научиться прощать».

Мэр Мельбурна (штат Виктория) вручил символические ключи от города представителям «украденных поколений». В этот день во всех церквах города звонили колокола. Две тысячи человек присутствовали на экуменической службе в соборе св. Павла. На собрании в городской палате председательствовала Димити Файфер (Fifer), член Совета по примирению с коренными народами. Она обратилась к присутствующим с такими словами: «Примирение, как и любой процесс установления взаимоотношений, иногда требует больших усилий. Мы учимся слушать друг друга и подчас начинаем упорствовать, когда слышим не то, что мы готовы воспринять. Для того, чтобы слушать, надо иметь мужество и силу, и когда мы оказываемся способными проявить такие качества, это делает нам честь и как нации, и как личностям».

В Сиднее (штат Новый Южный Уэльс) тысячи людей собрались в Оперном театре. Событие освещалось по об-

щенациональному радио. В программе выступила Эйвис Гэйл (Gale), женщина-аборигенка, которую отобрали у матери уже через неделю после рождения. Принимая извинения, она сказала, что тоже должна попросить прощения. В ее душе растет сильное стремление научиться любить своих бывших врагов. Эйвис рассказала, что испытала огромное душевное волнение, когда ее в числе других пригласили принять извинения у членов синода Объединенной церкви Австралии. В возрасте восьми лет она выражала свой протест против заведения, в которое ее насильственно поместили, тем, что бросала в костер все экземпляры Библии, которые ей попадались в руки. Ей сказали, что за это она попадет в Ад. Так у нее на ноге появилась татуировка — буква «H» (первая буква английского слова «Hell» — «Ад». — Прим. пер.). То, что церковь принесла извинения за свое участие в политике отчуждения детей, глубоко потрясло Эйвис. Она поняла, что должна в свою очередь попросить прощения. Одного за другим она с мучениями вычеркивала из своего «черного списка» всех тех, к кому относилась с ненавистью, а таких набралось примерно 20 человек. Она простила их. Она перестала чувствовать себя жертвой тогда, когда поняла, что на свете есть люди, которых она сама обидела и у кого теперь должна попросить прощения. «Когда-нибудь им предстоит встретиться с Создателем, — говорит Эйвис, — и мне тоже предстоит эта встреча».

По поводу общенационального Дня прощения законодательными собраниями штатов были приняты соответствующие резолюции. Австралийский сенат отметил это событие минутой молчания. Также минуты молчания проходили во всех тюрьмах штата Квинсленд. События Дня прощения стали главной темой газетных комментариев и радиорепортажей. По всей стране звучала специально написанная по этому поводу песня «Верните детей» (TooktheChildrenAway). Ее исполнил певец-абориген Арчи Роач (Roach).

Луиза «Лоуития» О'Донахью (O'Donoghue), первая и пока единственная представительница народа аборигенов, выступавшая перед Генеральной ассамблеей Орга-

низации Объединенных Наций, сказала, что этот день стал «важной вехой на пути к примирению». Она представляет народ, существующий уже более 60 тысяч лет. Именно ее предкам изначально принадлежала территория, на которой находится знаменитая скала Улуру (AyersRock). И вот пришлось провести первую половину жизни, даже не имея гражданства. В двухлетнем возрасте ее забрали из семьи. Так же как и Эйвис, она только спустя 30 лет смогла встретиться со своей матерью. В ответ на принесенные ей извинения она отвечала: «Мы прощаем вас за то, что вы отбирали наших детей у матерей, отрывали их от семьи, от нашей культуры, отнимали у них землю и лишали родного языка. Но не спрашивайте прощения за ту боль и страдания, которые мы перенесли за эти годы».

Через 4 месяца после общенационального Дня прощения в Большом зале Дома Парламента (GreatHallofParliament) состоялся торжественный прием. Более 700 государственных и общественных деятелей, чиновников высшего ранга, дипломатов, политиков, предпринимателей, а также членов их семей собрались вместе для того, чтобы «засвидетельствовать единство нации». Среди присутствовавших были как представители аборигенов, так и представители многих других этнических групп, составляющих население Австралии. Министр по делам иммиграции и вопросам межнациональных отношений Филипп Раддок (Ruddock) назвал эту встречу «поворотным пунктом в развитии диалога между различными культурами».

Председатель Совета по примирению с коренными народами Эвелина Скотт (Scott) сказала: «Многие жители нашей страны, в особенности аборигены, а также австралийцы азиатского происхождения чувствуют, что фундаментальным ценностям нашего общества угрожают невежество и фанатизм. Эта угроза исходит от тех людей, кто хотел бы навязать нашим народам роль козла отпущения за собственные неудачи. Я глубоко тронута тем вниманием, которое сегодня нам было оказано. Я убеждена в том, что примирение должно стать

всенародным делом, и сегодняшнее событие еще раз подкрепляет мою уверенность».

Отмечая первую годовщину Дня прощения, комитет, проводивший подготовку этого мероприятия, призвал австралийцев принять участие в «Походе исцеления», организованном под патронатом бывшего премьер-министра страны Малькольма Фрезера (Fraser) и председателя рабочей группы «Украденных поколений» Кэрол Кендал (Kendall). Исходной точкой похода стала монолитная скала Улуру, находящаяся в самом сердце Австралийского континента. Газета SydneyMorningHeraldпосвятила этому событию статью под заголовком «Новый знак надежды» (RadiatingfromtheRock, newritualofhope).

7 апреля 1999 года газета TheAgeопубликовала статью Малькольма Фрезера, занимавшего пост премьер-министра с 1975 по 1983 год. В статье, озаглавленной «Почему мы должны просить прощения» (Whywemustsaysorry), говорилось:

«Трудно принять правдивую информацию о прошлом своей страны, если она расходится с тем, чему нас учили на протяжении жизни нескольких поколений. До тех пор пока те австралийцы, чьи предки были колонистами на этом континенте, не найдут в себе мужество беспристрастно взглянуть на свое прошлое, никакого примирения с аборигенами им достичь не удастся. Подлинное примирение выражается не только в осязаемых поступках, оно обязательно должно проникнуть в души людей. И именно поэтому особое значение приобретает прощение за ошибки, совершенные в прошлом. Подлинное покаяние состоит не только в том, чтобы сказать: "Я виновен". Необходимо признать, что в нашем обществе была нарушена справедливость, и что мы все сожалеем об этом. Самое главное — это исцеление человеческих душ. И мы в силах это сделать. Когда мы просим прощения, мы не просто выражаем свое несогласие с действиями определенных лиц. Подлинное покаяние — это выражение нашего отношения к определенным поступкам, а не критика поведения отдельных людей, которые жили совсем в другое время и преследовали другие цели. Мы просим о прощении и, тем самым, даем понять, что с современной точки зрения так поступать было нельзя».

Гатжил Джеркура (Djerrkura), руководитель одной из крупнейших организаций австралийских аборигенов, дал такую оценку акции «Поход исцеления»: «Оно дало начало активным процессам преобразований по всей стране и способствовало тому, что самые обыкновенные люди, обыватели, приняли участие в обновлении общества».

Идеология «Похода исцеления» включает в себя три основных положения:

Во-первых, это признание тех несправедливостей, которые были совершены в прошлом. Акцент делается не на персональную ответственность отдельных лиц, а преодоление последствий совершенных ошибок. Необходимо научиться понимать историю своей страны, а не замалчивать события прошлых лет.

Во-вторых, это стремление приложить усилия для исправления ситуации, которая возникла в результате осуществления политики насильственного отчуждения детей у аборигенов. Речь идет о таких последствиях, как разрушение семей, утрата национальной принадлежности, распространение различных заболеваний и психических расстройств, отсутствие знания родного языка, потеря связи с традиционной культурой и исторической средой обитания, утрата у людей родительских навыков.

В-третьих, важнейшей целью провозглашается единство общества, для достижения которого необходимо научиться слушать и понимать друг друга, преодолеть такое явление, как расизм, победить предрассудки и забыть обиды прошлого, разделяющие народы Австралии. Мудрость, являющаяся достоянием каждого из народов, должна быть поставлена на службу всему обществу.

«В прошлом году австралийцы сделали первый шаг: они попросили прощения. Следующим шагом должно стать преодоление все еще сохраняющихся последствий совершенных ошибок», — писал Джон Бонд в статье, опубликованной в AustralianMedicine. Автор призвал врачей приложить все свои силы к исцелению австралийского общества, к тому, чтобы всячески развивались и поддерживались местные инициативы, направленные на укрепление здоровья нации.

«Поход исцеления» возглавили представители «украденных поколений», те, кто, являясь пострадавшей стороной, решили взять в свои руки процесс исцеления ран, нанесенных людям самых разных национальностей. Среди них была и Фиона, рассказ о жизни которой помещен в начале этой главы. Вот, что она сказала: «Перенесенные страдания сделали нас сильными и мужественными людьми. Мы понимаем, как страдают другие, и умеем проявлять сочувствие. Главное, чтобы в наши сердца не проникли уныние, ненависть или гнев. Только прощая, мы исцеляемся сами».

Другой женщиной, ставшей во главе манифестантов, была Одри Кинир (Kinear), советник по вопросам охраны здоровья канберрского Комитета по делам аборигенов и жителей островов пролива Торреса. В 1998 году она представляла доклад «Возвращение домой» в Центре международных конференций в Ко (Швейцария). Тогда она говорила: «Этот доклад рассказывает о страдании, о людях, о сохранении национальной культуры, о том, как прощать и просить прощения». Ее саму забрали из семьи в четырехлетнем возрасте, и ей пришлось провести детство в приюте. Ей было 28 лет, когда она снова встретилась со своей матерью. В течение долгих лет она даже не знала о своей национальной принадлежности. Иногда ей хотелось быть чистокровной аборигенкой, а иногда, наоборот, представительницей белой расы:

«Но для белой Австралии мы были изгоями. Мы не принадлежали ни к одному из народов. Я знаю, что многим не нравится выражение "украденное поколение", но оно вполне соответствует сути вещей. У нас украли все — семьи, родной язык, наше общество, нашу культуру, даже само чувство национальной принадлежности. Все это возвратить невозможно. Члены моей семьи, аборигены, помогли мне исцелиться. Они поняли и приняли меня. Общенациональный День прощения сделал исцеление реальностью, о наших страданиях узнали все. Представители других народов Австралии просили у нас прощения, это дало нам право не скрывать своей боли и слез. В этот день я вдруг поняла, что наш народ больше не является жертвой».

26 мая 1999 года по всей Австралии проводились мероприятия в рамках акции «Поход исцеления». В Канберре тысячи людей собрались в Большом зале парламента. Их встреча завершилась коллективным исполнением песни, написанной двумя аборигенными авторами:

Пойдем в поход, «Поход исцеления»,

И пусть нас дух ведет.

Возьмемся за руки, друзья,

Вперед наш путь идет.

Мы больше не должны молчать.

Сердца излечим, боль мы победим.

Вернем украденных детей

И веру в счастье им дадим.

Вперед, друзья, нас ждет поход.

Австралия сегодня сталкивается с трудностями, вызванными проблемой справедливого распределения земельных угодий между аборигенами и остальными гражданами. Во многих странах похожие ситуации привели к серьезным конфликтам. Проведение «Похода исцеления» дает австралийцам надежду на то, что они смогут избежать эскалации напряженности, выработав такое конструктивное решение, которое позволит справиться с этой проблемой не только в Австралии, но и везде, где она возникает.

28 мая 2000 года Совет по примирению с коренными народами проводил Марш в поддержку движения примирения. Мероприятие проходило на мосту в гавани города Сидней. В дни, предшествующие маршу, было сделано немало прогнозов относительно возможного числа участников этого события. Но все прогнозы были побиты — в марше приняли участие 250 тысяч человек. Примеру Сиднея немедленно последовали другие города. В Мельбурне такое мероприятие собрало уже 300 тысяч участников. Всего около миллиона человек приняли участие в Маршах в поддержку движения примирения.

В том же году в Сиднее проходили Олимпийские игры. Кульминацией церемонии открытия соревнования стало зажжение олимпийского огня аборигенной бегунь-

ей Кэти Фримэн. Вся страна наблюдала за ее финальным забегом на 400 метров. Победа Кэти стала для австралийцев настоящим праздником. Выступая на церемонии закрытия Олимпиады, участники самой популярной в Австралии рок-группы MidnightOilвышли на сцену в майках с надписью «Sorry!» («Простите!»). Вслед за ними под аплодисменты 90—100-тысячной аудитории выступил аборигенный фольклорный ансамбль YothuYindi. Австралийцы показали, что они гордятся культурным наследием коренных народов своей страны.

Ярмуку, старейшему из племени Улупна,

похороненному 14 августа 1959 года

в Куммерагунье на реке Муррей

Изношенное тело лежит на безмолвной земле,

Вокруг деревья, склонились золотые кроны,

Река неспешный свой продолжает путь,

Ветер шелестит травой — что можно к этому еще добавить?

Ты, последний, кто знал язык своего племени,

Покойся с миром на своей земле, среди своих предков.

Вековая несправедливость, возвышающаяся над твоей могилой,

Выступает посреди величественного и полного

глубокого смысла молчания.

За те известные и неизвестные болезни, которые твои люди

Получили от нас, тех, кто убивал посредством пуль,

топоров и своей гордыни,

За то, что были мы слепы, как камень; за то, что мы,

Прикрываясь добрыми намерениями, отбирали у тебя детей.

Что сможем мы ответить, когда твой дух восстанет из могилы

И проклянет детей наших детей?

Ты восстанешь, но сострадание будет в твоем взгляде.

Ты простишь нас раньше, чем мы посмеем об этом попросить.

Пламя справедливости и любви будет бушевать в тебе,

Не зная злобы, сражался ты со злой судьбой.

Мы отняли у твоих отцов их землю и их жизни,

Но ты отказался от ненависти, доставшейся тебе в наследство.

Ты отдал жизнь свою всю, без остатка, тем, кого любил,

К кому судьба была жестока и несправедлива.

Спи спокойно, но пусть твой пылающий дух

останется с нами,

Пока камень наших сердец не переплавится в живую плоть.

МайклТвайтес (Thwaites), The Honey Man

ГЛАВА 4

За радугой: взгляд с мыса

Доброй Надежды

«Я всегда знал, что глубоко в сердце каждого человека живет милосердие и великодушие. Чувство ненависти к людям, имеющим другой цвет кожи, другое происхождение или исповедующим другую религию, ни у кого не является врожденным. Ненависти приходится учиться. А раз люди могут научиться ненавидеть, то, значит, их можно научить любить друг друга, тем более что любовь куда более свойственна человеческому сердцу, чем ненависть. Даже в самые тяжелые времена, когда тюрьма испытывала на прочность меня и моих товарищей, мне иногда удавалось обнаружить у одного из своих охранников признаки проявления гуманизма. Это вдохновляло и придавало мне новые силы».

Нельсон Мандела,

президент Южно-Африканской Республики

с 1994 по 1999 год

«Вся Южная Африка пропитана Нельсоном Манделой».

Фейзл Рандера (Randera),

член Комиссии по примирению

и установлению справедливости

(TruthandReconciliationCommision)

В 80-е годы XX века никто из тех, кто представлял себе положение дел в Южно-Африканской Республике, не

решился бы поставить на то, что эта страна сможет достичь такого впечатляющего прогресса, какого она посредством мирных преобразований добилась к началу нового столетия. В то время почти никто не сомневался, что близится кровавая развязка. Еще в октябре 1985 года епископ (впоследствии архиепископ) Кейптауна Дезмонд Туту, один из тех общественных деятелей, кто приложил все усилия для мирного разрешения ситуации в этой стране, выступая перед Генеральной Ассамблеей ООН, предупреждал о том, что кровопролитие почти что неизбежно: «Наша страна стоит на пороге катастрофы. Только чудо или вмешательство Запада может предотвратить грядущий Армагеддон».

Слово «чудо» часто используется для описания того, как ЮАР перешла от господства белых к многорасовому правлению. Для сегодняшнего мира выборы в ЮАР — это настоящее политическое чудо», — писал в NewYorkTimes Энтони Льюис. Год спустя королева Англии Елизавета II впервые за последние 48 лет посетила ЮАР. Она сказала: «Я снова приехала сюда, чтобы своими глазами увидеть это чудо».

Не вызывает сомнений, что мудрая политика руководителей страны, позволившая прийти к разумным, тщательно проработанным компромиссным решениям, была важным фактором, позволившим осуществить бескровную передачу власти. Еще одним решающим обстоятельством стало создание Комиссии по примирению и установлению справедливости. Именно благодаря ее деятельности южно-африканцы почти ежедневно могли получать сообщения о тех событиях, которые в течение долгого времени являлись предметом замалчивания.

Есть еще одно слово, с которого берет начало история новой Африканской Республики. Это слово «прощение». Угнетаемые на протяжении столетий чернокожие жители страны находят в себе силы смотреть не в прошлое, а в будущее. Для всего мира символом этой устремленности стал Нельсон Мандела (Mandela). По словам Дезмонда Туту, «Если бы Мандела и его товарищи не захотели прощать, мы бы не продвинулись вперед ни на

шаг». Дэвид Айкман в своей книге «Великие души» пишет, что Мандела «возвратил добродетель прощения в разоренное царство политики XX века».

После 27 лет заключения, 18 из которых прошли на острове Робен, Мандела сделал еще один шаг на пути, названном им в своей автобиографии «долгой дорогой к свободе»:

«Когда я вышел из тюрьмы, передо мной стояла задача освободить не только угнетенных, но и тех, кто их угнетал. Некоторые считают, что эта задача уже выполнена. Но я знаю, что это не так. На самом деле мы еще не свободны; мы добились права быть свободными, права на свободу от угнетения. Мы совершили лишь первый шаг, впереди долгий и трудный путь, до завершения которого еще очень далеко. Для того чтобы быть свободным, недостаточно сбросить цепи, необходимо научиться жить, утверждая и уважая свободу окружающих. Подлинное испытание нашей приверженности свободе только начинается».

Как подчеркивает Мандела, на этом пути будет немало трудностей. Прощение само по себе еще не приводит к созданию новых рабочих мест, не способствует повышению образовательного уровня населения и не помогает одержать победу над преступностью. Комиссия по примирению и установлению справедливости не способна положить конец коррупции или победить укоренившиеся предрассудки. Но без знания правды, без примирения, без прощения люди едва ли смогут справиться с существующими проблемами.

Есть еще одно понятие, которое наравне с прощением должно начать играть важную роль в жизни южно-африканцев. Без него, как считают многие жители этой страны, примирение невозможно. Речь идет о покаянии. Это не просто еще одна модная идея, популярная среди представителей самых различных слоев общества; как пишет Брайан Фрост (Frost) в своей книге StrugglingtoForgive, южно-африканцы стремятся к установлению справедливости и к тому, чтобы восторжествовали законы любви «Покаяние — трудный шаг, но с него начинается путь вперед; все другие пути для нас закрыты. Подлинное покаяние станет очевидным признаком того, что перемены совершились и что мы стремимся к новой жизни, не похожей на старую, и что смирение, порожденное подлинным покаянием, станет неотъемлемым атрибутом той новой жизни».

18 марта 1990 года Вильгельм Фервурд (Verwoerd), внук основателя системы апартеида Хендрика Френча Фервурда, написал письмо Нельсону Манделе:

«Уважаемый г-н Мандела!

Перед Вами письмо личного характера. Я давно хотел написать Вам и даже чувствовал себя обязанным сделать это. В течение долгих лет мне хотелось высказать Вам свою благодарность за то, что в Вашем лице я вижу вдохновляющий пример настоящего государственного деятеля. Я хочу особо подчеркнуть, что поддерживаю выработанную Вами в тяжелой борьбе концепцию нерасовой демократии в Южной Африке. Мне не составило труда написать эти строки, но впереди меня ждет самая трудная часть моего письма.

Теперь, после Вашего освобождения, мне вдвойне тяжело писать Вам об этом. Чем больше я узнаю и читаю о Вас, чем внимательнее я изучаю трагическую историю нашей с Вами страны, тем глубже я убеждаюсь в том, что все могло случиться и по-другому, тем острее я чувствую свою личную вину за происшедшее и тем серьезнее мне представляется степень ответственности д-ра X. Ф. Фервурда, человека, которого, по словам Чифа Лутули, "будут помнить как автора всех наших несчастий".

Прошлое изменить невозможно, никакими словами нельзя оправдать ту роль, которую сыграл мой дед в истории Вашего тюремного заключения, продолжавшегося долгие 27 лет. Будучи белым жителем Африки, я пользовался всеми благами, которые предоставляла мне система апартеида за счет других жителей нашей страны. Как внук создателя концепции "раздельного развития рас", человека, который более чем кто-либо еще ответствен за Ваши страдания и страдания многих других людей, я должен признаться, что очень глубоко сожалею обо всем происшедшем.

Я не могу попросить прощения от имени своего деда. В любом случае такая просьба была бы лишена смысла, потому что я слишком плохо представляю себе, через что Вам при-

шлось пройти за эти десятилетия. Но вот что я могу сделать, так это заверить Вас, что я и моя супруга сделаем все, чтобы слова, в которых мы просим у Вас прощения, превратились в конкретные дела. И пусть страна, в которой, согласно учению Фервурда, свободой пользовались лишь немногие избранные, обретет подлинную свободу для всех своих граждан. Я искренне надеюсь, что когда-нибудь мне представится возможность обсудить с Вами все эти вопросы при личной встрече. А пока я молю Бога о том, чтобы Он благословил Вас, Вашу семью и всю Африку».

Это письмо было опубликовано в автобиографии Фервурда «Мои ветры перемен», книге, которая стала вкладом самого Фервурда в дело примирения. Как белый человек, пользовавшийся всеми благами системы апартеида, он теперь раскаивается и стремится к восстановлению справедливости.

По ряду причин письмо так и не дошло до своего адресата. Однако позже Фервурд-младший имел возможность встретиться с Манделой и сказать ему все это лично. Во время беседы Мандела прежде всего осведомился о здоровье его бабушки. Он сказал: «Когда Вы увидитесь с ней, передайте ей, пожалуйста, мои самые лучшие пожелания. Не беспокойтесь о прошлом. Давайте вместе работать во имя лучшего будущего. У Вас, у представителя рода Фервурдов, есть большие возможности, люди будут прислушиваться к тому, что Вы говорите».

Для того чтобы найти в себе силы принять новые порядки, Вильгельму Фервурду пришлось проделать нелегкий путь, который он сам называет «небольшим путешествием». Ему, воспитанному в атмосфере приверженности идеалам белой Африки, предстояло многому научиться. Традиционные семейные отношения были поставлены под угрозу. Различные события помогли ему обрести более широкий взгляд на мир и расстаться с теми убеждениями, которые господствовали у него в семье.

В 1988 году в составе группы из десяти преподавателей и студентов Штелленбошского университета (StellenboschUniversity) Фервурд совершил поездку по Малави, Замбии и Зимбабве. Он поехал, так как считал себя

африканцем, своим происхождением неразрывно связанным с этим континентом. Эта связь окрепла еще больше, когда он встретил самый радушный прием со стороны жителей этих стран. Как писал он позже, во время этой поездки он понял, что наивность, свойственная африканцам, отнюдь не принижает их человеческое достоинство и что до этой поездки он находился под влиянием лживой информации и целенаправленной пропаганды, цель которой — очернить происходящее в странах Африки. Он также понял, что руководствовался ошибочными представлениями, находился в плену тенденциозных и ограниченных суждений о действительности. «Умственные способности, задатки к управлению государством и экономикой, — писал он в 1989 году в издании «Свободный путь», — не находятся в прямой зависимости от расовой или национальной принадлежности».

Фервурд вернулся из этой поездки с убеждением, что узость политических взглядов определенной части белых южно-африканцев, чрезмерное внимание, проявляемое ими к политическим и культурным различиям между народами, ставит под угрозу единство Африканского континента: «Мы, белые жители ЮАР, живем в своем, замкнутом, мире, в своих оазисах благополучия, построенных благодаря политике апартеида и этнического социализма. Мы не желаем обращать внимание на тот ущерб, который нанесла эта политика другим африканским народам, и не замечаем, что тем самым подрываем основы своего собственного существования». Он начал осознавать, что подоплекой происходящих событий является столкновение различных систем миропонимания и что эта борьба «направлена не против белых жителей Южно-Африканской Республики, а против антигуманного и нелегитимного государственного и политического строя». Для того чтобы разрешить сложившуюся ситуацию, было необходимо проявить решительность, мужество и политическую волю, был нужен лидер, «хорошо разбирающийся в происходящих событиях и преданный идеалам нерасовой, всеобщей демократии».

Во время своей учебы в Нидерландах и в 1986 году в Оксфорде Фервурд познакомился с рядом книг, которые было невозможно найти у него на родине. Так, например, он прочитал книгу Дональда Вудса, в которой рассказывалась о Стиве Бико, который был лидером движения Самосознания черных и погиб в одной из южно-африканских тюрем в 1977 году. В Оксфорде к Фервурду многие отнеслись с подозрением из-за его фамилии и родственных связей с создателем апартеида. Возвратившись домой, он прочитал 120 книг и диссертаций, посвященных своему деду, и ни в одной из них он не обнаружил ни слова критики. Но, конечно, в этих книгах мнение чернокожих африканцев представлено не было. В 1991 году, в 25-ю годовщину со дня смерти деда, Фервурд сделал ряд важных заявлений для прессы. Вот цитата из этого интервью, помещенная в книге «Мои ветры перемен»:

«Политика раздельного развития рас на самом деле привела к тому, что благие намерения и возвышенные идеалы были использованы для оправдания безнравственных действий. Многочисленные несправедливости, которые стали результатом этой политики, привели к тому, что все благородные цели и намерения оказались обесцененными...

И сегодня, как никогда, мы должны помнить об этом. Тяжелое наследие, оставшееся от д-ра Фервурда, указывает нам на то, что мы, белые жители Южно-Африканской Республики, должны признать, что политика, автором которой был этот человек, не просто ошибочна, но и безнравственна. Часть ответственности лежит и на нас. Мы не имеем права убегать от этой ответственности, а должны активно работать на благо нашего общества, переживающего сегодня нелегкие времена. В этом состоит наш нравственный долг».

В 1992 году Вильгельм Фервурд вступил в Африканский национальный конгресс (АНК), партию Нельсона Манделы. Жена Фервурда, Мелани, является депутатом парламента от этой партии. В результате отец Вильгельма не смог с этим смириться и публично назвал сына предателем. Когда в 1994 году в Блумфонтейне1 был демон-

1 Блумфонтейн — административный центр Оранжевой провинции, ЮАР.

тирован памятник д-ру Фервурду, Вильгельм вместе с другими африканерами, такими как его отец, переживал тяжелые чувства, но тем не менее остался верен своим убеждениям. Свою автобиографию он закончил такими словами:

«Быть "белым" значит быть ответственным за многочисленные преступления, даже если "белые" совершали великие несправедливости, даже если понятие "белый южно-африканец" неразрывно связано с такими явлениями, как расизм, дискриминация женщин и фанатизм, даже если белые африканцы, христиане, выступали с оправданием всех тих преступлений, даже если белый человек по фамилии Фервурд стал для большинства людей олицетворением апартеида, я все равно не перестаю чувствовать себя белым африканцем и христианином; и я не должен стыдиться своей фамилии — Фервурд. Весь вопрос в том, как я живу, будучи тем, кем я являюсь. Смогу ли я, белый южно-африканский христианин Фервурд, преодолеть соблазн разрушительного самоотрицания и найти в себе силы трудиться во имя примирения и преобразования нашего общества?»

Вильгельм Фервурд преподает политологию и прикладную этику в Штелленбошском университете. Он выполнил ряд исследовательских работ для Комиссии по примирению и установлению справедливости. Политика прощения, проводимая Манделой по отношению к белым гражданам его страны, считает он, «не позволяет нам примириться с тем, что мы совершили». Фервурд убежден: «Необходимо, чтобы те, кто причинял страдания другим людям, сами осознали, насколько велики были эти страдания». Процесс покаяния только начинается, и, по мнению Фервурда, в его основе должны лежать конкретные действия по возмещению нанесенного ущерба и восстановлению справедливости.

В ноябре 1990 года произошло событие, в значительной мере способствовавшее тому, чтобы белое население Южно-Африканской Республики выразило свое согласие с новой политической системой, установившейся в той стране. Значение этого события особенно велико в свете той роли, которую Церковь и религиозные общи-

ны сыграли в процессе примирения между народами ЮАР. В одном из отелей в окрестностях города Рустенбурга, находящегося к северо-западу от Йоханнесбурга, состоялась первая за последние 30 лет конференция, участие в которой приняли руководители всех церквей Южно-Африканской Республики, в том числе и представители Голландской реформатской церкви (Dutch Reformed Church), прихожанами которой являются белые граждане этой страны. В работе конференции приняли участие 230 религиозных лидеров, представляющих 80 различных конфессий. Наверное, это была наиболее представительная встреча руководителей церквей в истории ЮАР. Архиепископ Туту говорил: «Если бы в сентябре 1989 года нашелся человек, утверждавший, что в ноябре 1990 года представители практически всех церквей ЮАР соберутся на общенациональную конференцию, большинство из нас сочли бы такого предсказателя ненормальным и посоветовали бы ему обратиться к психиатру».

Дезмонд Туту, лауреат Нобелевской премии мира 1984 года, подчеркнул в своем выступлении, что те, кто совершал несправедливые действия, должны приложить все свои усилия для компенсации причиненного ущерба. «Допустим, я украл у Вас авторучку. Я говорю: "Простите меня, пожалуйста", а сам продолжаю держать Вашу ручку у себя. Разве это будет подлинное покаяние? Только вернув украденное, я продемонстрирую, что действительно раскаиваюсь. Это будет настоящее покаяние. Тогда произойдет примирение. За примирение всегда надо платить».

В своем ответном выступлении Вили Джонкер, авторитетный профессор богословия Штелленбошского университета, отложив заготовленный ранее текст, вынужден был засвидетельствовать: «[Я] исповедуюсь перед вами и перед Господом не только в своих грехах и преступлениях, не только в тех ошибках, которые были совершены мною в таких областях, как политика, экономика, социальная сфера и организация общественной жизни, в результате чего до сих пор страдаете вы и вся наша стра-

на, но как пастырь от имени всей Голландской реформатской церкви, членом которой я являюсь, и от имени всех белых жителей Южно-Африканской Республики я исповедуюсь перед вами».

Архиепископ Туту прореагировал на это следующим образом:

«Слова профессора Джонкера глубоко затронули меня и, я уверен, всех здесь собравшихся. Он публично исповедался перед нами и попросил прощения. К этому моменту мы были приведены самим Богом, и, говоря от своего имени, я чувствую себя очень неловко. Когда мне говорят: "Прости меня", я не могу ответить отказом. Иначе я просто не смог бы молиться так, как молимся мы все: "Прости нам, как мы прощаем..." Но и моя церковь тоже должна исповедаться. Моя церковь должна исповедаться в том, что проводила политику расизма. И я как человек с черным цветом кожи должен исповедаться. Ведь я тоже часто относился к другим членам нашего общества так, как будто они не являются детьми Божьими. В нашем общем грехе есть и моя доля».

На той же неделе конференция приняла документ, получивший название Рустенбургская декларация. В ней говорится: «Исполнившись духа смирения и раскаяния, мы просим прощения у Бога и у всех, кто живет в ЮАР. Мы призываем прихожан наших церквей присоединиться к этому покаянию. Мы призываем правительство Южно-Африканской Республики присоединиться к нам и публично признать свою вину за те беззакония и несправедливости, которые в течение долгих лет творились в нашей стране».

Епископ Методистской церкви Стэнли Могоба, проводивший богослужение, которым завершалась Рустенбургская конференция, принял христианскую веру, находясь в заключении на острове Робен. В Рустенбурге он рассказал о тех суровых испытаниях, которые ему пришлось вынести и выразил надежду на то, что с Божьей помощью жителям ЮАР удастся очистить свою страну от расизма и порожденной им взаимной ненависти. В телевизионном интервью по поводу вручения ему Всемирной методистской премии мира Могоба сказал: «Нахо-

дясь на острове Робен, было очень трудно прощать людей, причинивших тебе так много зла. Однако гнев пожирает тебя самого, а не того, на кого это чувство направлено».

В период с 1974 по 1994 год в мире действовало около 15 комиссий, задачей которых было установление истины относительно тех или иных исторических событий. Они работали в Боливии, Чили, Аргентине, Сальвадоре, Уганде, Чаде, Эфиопии, Руанде, Германии. Некоторые из этих комиссий финансировались ООН, некоторые получали поддержку от неправительственных организаций. Сразу после вступления в должность президента Нельсона Манделы в 1994 году правительство национального единства объявило о намерении основать Комиссию по примирению и установлению справедливости. Деятельность комиссии должна была способствовать преодолению обществом тяжелого наследия прошлого. Через год такая комиссия была создана специальным решением парламента. Перед ней были поставлены четыре основные задачи: установление наиболее полной картины происходивших в стране событий; подготовка материалов для амнистии за преступления, совершенные в ходе борьбы с апартеидом; обеспечение восстановления человеческого и гражданского достоинства жертв режима апартеида; подготовка доклада по итогам проведенных расследований, включая выработку рекомендаций по возмещению ущерба пострадавшим от расистского режима. В комиссию было назначено 17 членов. В соответствующем постановлении комиссии говорилось о необходимости примирения и восстановления общественной жизни, указывалось на то, что южно-африканцам надо стремиться к взаимопониманию, а не к отмщению, к возмещению нанесенного ущерба, а не к возмездию. Возглавивший комиссию архиепископ Туту определил сущность такого подхода как средний путь «между теми, кто хочет забыть о прошлом, и теми, кто жаждет мести». Открывая первое рабочее заседание, он сказал: «Мы должны преподать всему миру урок — мы должны научить кое-чему народы таких стран, как Босния, Руанда и Бурунди. Этот урок состоит в том, что мы готовы прощать».

Слушания проходили в течение двух лет, и на их проведение было израсходовано около 30 миллионов долларов. По итогам своей работы комиссия подготовила доклад объемом в 3500 страниц. В ходе слушаний было принято примерно 20 тысяч заявлений о различных случаях нарушений прав человека. Далеко не каждый из тех, кто давал свидетельские показания, испытал чувство исцеления и душевного примирения. И все же, как сказано в докладе, были случаи, когда жертвы «проявляли удивительное стремление простить своих обидчиков, а те, кто были виновны в совершении несправедливых действий, просили прощения и выражали готовность участвовать в возмещении ущерба. Таким образом, зарождался процесс примирения и установления новых взаимоотношений».

Этот доклад представляет собой удивительный документ. Так, с использованием любимого прилагательного архиепископа Туту, писал о нем в лондонской газете IndependentАндреас Витам Смит. «Удивительный? Да, благодаря мудрости и такту, проявленным Туту во время проведения слушаний. Да, потому что некоторые из показаний были пропитаны духом подлинного благородства. Да, даже несмотря на то, что авторы доклада неустанно свидетельствуют нам о несчастьях, о пытках и убийствах, о тех событиях, в которых находит свое выражение то, что Ханна Арендт называла "банальностью зла"». Смит заключает: что работа комиссии стала «настоящим прорывом» в деле национального примирения.

Ежедневно репортажи о слушаниях, проводимых комиссией, транслировались на всю страну. В каждом доме услышали не только леденящие душу рассказы о всевозможных страданиях, но и удивительные истории о прощении. На глазах архиепископа Туту нередко выступали слезы. Он говорил: «Я не перестаю удивляться великодушию тех, кто, став жертвой самого отвратительного насилия, с радостью принимает в объятия своих палачей, выражает готовность простить и жить в мире».

Но находились и те, кто отказывался ставить под сомнение правильность совершенных ими несправедливых по-

ступков. А некоторые отказывались прощать. Лишь немногие из тех, кто просил об амнистии, получили ее. Мать Стива Бико говорила перед смертью: «Да, я прощу убийц моего сына. Я христианка, и мы, христиане, умеем прощать. Но прежде я должна знать, кого и за что я должна простить, то есть мне нужно получить ответ на вопрос: что там произошло, и почему это произошло?». По мнению комиссии, тюремные служащие, допрашиваемые по делу об убийстве Бико, скрывали правду, и в итоге они не были амнистированы.

Пожалуй, наиболее страшным из всех свидетельств, представленных перед комиссией, был рассказ офицера полиции безопасности Джефри Бенцина, который продемонстрировал, как он проделывал над заключенными пытку «мокрый мешок» («wet-bagtorture»). На глазах Эшли Форбса, ставшего в свое время жертвой этого палача, были видны слезы. Но вскоре в газете SundayTimesпоявилась статья под заголовком «"Я тебя прощаю за эту пытку", — говорит Форбс» (Iforgivetorturecop, saysForbes). Статья приводит слова бывшего политзаключенного: «Случай с Бенцином показал мне, что Комиссия по примирению и установлению справедливости может добиться очень многого. В ходе этого слушания все увидели, через что пришлось пройти и мне, и Бенцину. Я прощаю этого человека, и мне его жалко. С этого момента я могу жить спокойно». Форбс подчеркнул, что прощение еще не означает, что он готов примириться со своим палачом. И все же во время слушаний Форбс и Бенцин пожали друг другу руки.

В статье под заголовком «Прощаю палача, но не пытку», написанной Вильгельмом Фервурдом по поводу этого события, говорится, что, простив Бенцина, Форбс приобрел даже больше, чем его бывший мучитель:

«Он простил своего палача. Это произошло потому, что он смог возвыситься над самой пыткой и увидеть в Бенцине человека и проникнуться к нему жалостью. Выражаясь словами другого уцелевшего заключенного Тони Енжени, он смог "увидеть человека через холстину мокрого мешка". Именно в этом состоит сущность призыва архиепископа

Туту к прощению. Это призыв к тому, чтобы увидеть в преступнике человека, даже если его человеческая природа скрыта за "мокрым мешком"».

В докладе говорится, что, «по словам свидетелей, давая показания, они делились своими страшными воспоминаниями с другими людьми и тем самым находили в себе новый источник умиротворения. Это подтверждается той уверенностью и спокойствием, которые можно было наблюдать во взгляде этих людей, когда они уходили после дачи показаний».

Лукас Сиквепере, подвергшийся пыткам и потерявший зрение в результате пулевого ранения, сказал после своего выступления: «Я чувствую, что именно невозможность поделиться с людьми своей страшной историей причиняла мне все эти годы невыразимые страдания. Теперь я вижу, что после того, как я пришел сюда и все рассказал, мучения отступили». Еще один заключенный, также не понаслышке знающий, что такое пытки, говорил: «Молчание прекратилось, я как будто проснулся от страшного кошмара». Индус, одно время мечтавший пробраться в парламент и расстрелять всех белых министров, сказал членам комиссии: «Я начал понимать, что ненависть — это бумеранг, который возвращается и больно бьет того, кто его запустил».

В ходе работы комиссии произошло немало запоминающихся встреч.

Так, Бет Сэвейдж выразила желание встретиться с человеком, бросившим в нее гранату, в результате взрыва которой женщина получила тяжелые ранения. Она хотела «простить его и выразить надежду, что и он простит ее, если она хоть в чем-то перед ним виновата». И такая возможность ей была предоставлена. После встречи с этим мужчиной, оказавшимся одним из командиров Народно-освободительной армии Азании, она заявила, что ее больше не мучают кошмарные воспоминания об этом событии. Бывший капитан военно-воздушных сил ЮАР Нэвил Кларенс, ставший жертвой террористического акта и потерявший в результате зрение, пожал во время слушаний руку боевику АНК Абубакеру Исмаилу,

принимавшему участие в подготовке этого нападения. Кларенс сказал: «Я не держу на вас зла». В передовой статье газеты Sowetanпо этому поводу говорилось: «Великодушный поступок Кларенса несомненно станет символом надежды для нашего раздираемого противоречиями общества».

Давая оценку работы комиссии, генеральный прокурор Международного трибунала ООН по уголовным преступлениям судья Ричард Голдстоун сказал следующее: «Для того, чтобы понять, каких успехов добилась Комиссия по примирению и установлению справедливости, нужно лишь представить себе, что бы происходило сегодня в ЮАР, если бы не деятельность этой организации». По его словам, работа комиссии станет «примером для всех, кто в следующем тысячелетии будет искать средства для борьбы с военными преступлениями и нарушениями прав человека». (Еще один рассказ о работе Комиссии по примирению и установлению справедливости приводится в 11-й главе этой книги.)

Подобно Вильгельму Фервурду, ставшему одно время изгоем среди своих родственников и знакомых, многие чернокожие африканцы, те, кто еще до свержения правительства белого меньшинства выступал против насильственных средств ведения борьбы, подвергались нападкам своих собратьев и, несмотря на это, отстаивали свои взгляды. Даже тогда, когда это казалось просто невозможным, они верили в то, что придет время, и чернокожие жители ЮАР станут хозяевами своей страны. Именно такими мужественными людьми были Вильям Нкомо и Филипп Вундла. Избавиться от расистских предубеждений им помогли слова и конкретные дела тех белых африканцев, кто также осознал необходимость перемен в жизни своих соплеменников.

Вильям Нкомо был доктором медицины в Аттериджвилле и первым чернокожим президентом Южно-Африканского института межрасовых отношений. Первый из своих трех университетских дипломов он получил в Форт Харе. Там же зародился у него интерес к политике. В 1938 году он был избран представителем ЮАР на Всемирном

молодежном конгрессе мира, который проходил в США. Однако ему было отказано в получении паспорта. В Витуотерсрэндском (Witwatersranduniversity) университете Вильям стал первым африканцем, избранным в студенческий совет. Он вступил в Африканский национальный конгресс и в числе других его членов, таких как Нельсон Мандела, считавших деятельность этой организации недостаточно активной, стал одним из основателей Молодежной лиги Африканского национального конгресса. «Мы считали, что наши старшие товарищи слишком далеко заходят в заигрывании с властями, и хотели создать более динамичную и воинственную организацию, способную сражаться за свободу и независимость чернокожего населения». Он был убежденным сторонником вооруженной борьбы, революции и мечтал сбросить в море своих белых противников.

Затем Нкомо познакомился с группой белых студентов, изучавших богословие в Университете Претории. Они объяснили ему, что отказались от теории расового превосходства и хотят посвятить свою жизнь строительству новой ЮАР. По их мнению, в основе единства народов той страны должно лежать стремление прислушиваться к голосу своей совести. Необходимо жить по правде, а не выяснять, кто прав, кто виноват. «Их искренность убедила меня. Уничтожать этих людей просто бессмысленно, и я уже не мог придерживаться своих старых взглядов», — говорил впоследствии Нкомо. «Меня так потрясла встреча с белыми националистами, которые нашли для себя новый смысл жизни и теперь были готовы просить прощения у нас, черных националистов, за то, что раньше они относились к нам с презрением и ненавистью. Я начал понимать, что вместо того, чтобы уничтожать этих людей, я могу вместе с ними внимать божественным наставлениям строить новую Южно-Африканскую Республику».

В 1954 году Нкомо, выступая на общественном собрании в городском конференц-зале Кейптауна, заявил: «Я поклялся сбросить белых в море. Затем я увидел, что белые изменились, и черные начали изменяться. И я тоже решил измениться. Теперь, вмести с тысячами других аф-

риканцев, я борюсь за то, чтобы наш континент стал свободен от ненависти, страха и алчности, за то, чтобы наши мужчины и женщины обрели подлинную свободу».

Вместе с Нкомо выступал один из лидеров белого меньшинства Джорж Дэнил (Daneel), министр по делам Голландской реформатской церкви, бывший спортсмен, выступавший в свое время за команду по регби Springbok.

В последующие годы Нкомо и Дэнил объединили свои усилия. Иногда чернокожие обвиняли Нкомо в том, что он продался белым, в свою очередь белые африканцы говорили, что Дэнил занимает слишком мягкую позицию, позволяющую неграм добиваться своих целей. Противники Нкомо даже пытались поджечь его дом. Деятельность Дэнила в правительстве подвергалась нападкам президента X. Ф. Фервурда, и он сам стал объектом преследования со стороны тайного общества белых националистов, так называемого «Братства» (Broederbond). Но у их позиции, направленной на формирование широкого общественного единства на нерасовой основе, нашлось немало сторонников. Так, в городе Аттеридже был организован день чествования Нкомо, продолжающего неустанно отстаивать права своего народа.

Однажды в Претории полицейский остановил машину Нкомо, нарушившего правила дорожного движения, и сильно ударил его по лицу. Нкомо получил серьезную травму глаза. Состоялся суд, признавший служащего дорожной полиции виновным, однако дело было закрыто. На какое-то время ярость снова охватила Нкомо, и нашлись те, кто начал призывать его к мести. «Помню, я сказал тогда, что мы слишком часто обращались за помощью к Богу, и, видимо, теперь настала необходимость прибегнуть к силе. Но когда я шел домой, Бог ясно дал мне понять, что происшедшее событие было делом рук всего лишь одного человека, и я не должен обвинять весь народ».

Нкомо скончался в 1972 году в возрасте 57 лет. Проститься с ним пришли 10 тысяч человек. Алекс Борэйн, председатель Конференции методистов, впоследствии ставший заместителем председателя Комиссии по прими-

рению и установлению справедливости, сказал о Вильяме Нкомо такие слова: «Все страдания, выпавшие на долю его народа, он переживал, как свои собственные. Он ни к кому не испытывал ненависти, но в борьбе против любой несправедливости он был подобен огненному смерчу».

Выступая на похоронах своего друга, Джордж Дэнил сказал:

«Когда я услышал его слова о том, что он преодолел в себе ненависть к белым людям, я подумал, что именно такие люди, как я, своим надменным и презрительным отношением к чернокожим порождали ненависть и гнев в сердцах представителей этого народа. Я покаялся перед Богом и публично попросил прощения. Возможно, каждый белый гражданин нашей страны, каждый белый человек, где бы он ни жил, должен пройти через это. С тех пор я, как и многие другие люди, среди которых есть представители различных рас, решил посвятить себя борьбе с теми несправедливостями, которые творятся в нашей стране».

Филипп Вундла (Vundla), близкий друг Вильяма Нкомо, всю свою жизнь находился в самой гуще борьбы за права африканского населения золотодобывающей провинции Трансвааль. Так же как и на Нкомо, на него огромное впечатление произвели перемены, которые он наблюдал у представителей белого населения.

В молодости Филипп работал на шахте в окрестностях Йоханнесбурга. Как-то раз ему пришлось наблюдать похороны ребенка, и тогда он подумал: «Как ужасно было бы умереть, не успев убить достаточного количества белых». Вундла стал активно участвовать в работе профессионального Союза африканских шахтеров. В 1952 году его избрали членом исполнительного комитета Африканского национального конгресса. Также он сотрудничал с изданием BantuWorld. Вундла часто говорил своим товарищам: «Хороший белый — мертвый белый».

Однажды в гостях у Вундлы побывал Нико Феррейра, молодой белый африканец, служивший в департаменте по работе с местным населением. Ранее Феррейра возглавлял студенческую организацию одного из ведущих

университетов, где обучались белые. «Что ему надо? От белых всегда одни только неприятности», — прореагировал Вундла на сообщение о том, что Феррейра хочет с ним встретиться. Ничего, кроме ареста, от визита белых он не ждал. Но Феррейра сообщил своему собеседнику, что получил назначение на работу в их районе и зашел к Вундле просто познакомиться. Он сказал: «Я решил отказаться от своих старых предубеждений и начать новую жизнь, чтобы такие люди, как вы, могли доверять мне». Скромность и искренность молодого человека поразили Вундлу. В свое время на Феррейру огромное влияние оказала встреча с Вильямом Нкомо. Мысль Нкомо о том, что любая доктрина, исключающая какой-либо народ из процесса развития, не может соответствовать реалиям современного мира, перевернула представления Феррейры о жизни. После долгого разговора с Нкомо он проникся убеждением в необходимости перемен.

С тех пор Вундла, так же как и Нкомо, стал проводить более независимую политику. Целый скандал разгорелся по поводу забастовки учителей, организованной лидерами африканских националистов. Вундла выступил против этой акции, так как считал, что в результате ее проведения должны были пострадать дети. Кончилось дело тем, что его избили члены основанного им же самим местного отделения Молодежной лиги Африканского национального конгресса. Вундла нашел в себе силы пошутить по этому поводу: «По крайней мере, те, кто напал на меня, были моими учениками». Лежа на больничной койке он говорил: «Они могут убить меня, но никто не может уничтожить идеи, за которые я борюсь». Последователи Вундлы хотели отомстить за своего лидера, но, выйди из больницы, он собрал их и заявил: «Месть — не наш путь». Через несколько лет Вундла встретился с одним из нападавших, и они примирились.

Вундла продолжал свою работу в АНК и был избран председателем Консультативного совета, представлявшего 600 тысяч членов организации, проживающих в пригородах Йоханнесбурга. Когда он умер, 250 автомобилей и 10 автобусов составили траурную процессию. «Я понял,

что все добытое в результате насилия можно сохранить, лишь прибегая к еще большему насилию, — любил говорить Филипп Вундла. — Те, кто стремится к кровопролитию, готовы проливать чужую кровь, а не свою». И еще: «Законы невыносимы, и их пора менять. Меняться должны не только законы, но и сами люди».

Еще за два дня до своей смерти Вундла продолжал бороться против произвола властей, отстаивая права чернокожих вдов, над которыми после смерти мужей нависала угроза лишения права собственности на жилище. У Вундлы было мужество проводить политику, свободную от ненависти, в то время, когда его народ еще не добился свободы. Как пишет южно-африканский журналист Энтони Дуйган, Вундла и Нкомо «заложили фундамент, на который сегодня опираются те, кто выступает за прощение и примирение».

Мотлалепула Чабаку, спикер законодательной ассамблеи провинции Свободная (FreeState), избранная также депутатом парламента страны, является продолжателем дела Нкомо и Вундлы в современной Южно-Африканской Республике. Вот что она говорит о Вундле: «В начале нам казалось, что он будет занимать слишком мягкую позицию. Но как бы не так! Он становился все сильнее и сильнее, у него были ясные цели, и он ничего не хотел для себя самого». И добавляет: «Южной Африке нужны такие лидеры, как Нкомо и Вундла, — неподкупные и свободные от личных амбиций. Ненависть — не самый лучший путь. Многие из нас ненавидят друг друга лишь потому, что мы придерживаемся разных позиций. Мы становимся рабами тех, кого ненавидим. Но на самом деле мы должны постараться убедить именно тех людей, кого мы больше всего ненавидим».

Нико Феррейра, тот самый молодой белый политик, который оказал такое сильное влияние на жизнь Вундлы, до конца остался верен своим убеждениям. Покаяние и прощения стали важнейшими элементами его политической программы. Феррейра, как и его жена Лоель, представительница англоязычной общины белых граждан ЮАР, считает, что подлинное примирение станет ре-

альностью только тогда, когда общество начнет уделять должное внимание таким проблемам, как преодоление бедности, сокращение безработицы и повышение образовательного уровня населения. С 1973 года они начали помогать африканцам создавать и развивать свои предприятия. 1990 год стал годом конфликтов, волнений, бойкотов и забастовок. Супруги Феррейра убедили членов своей общины города Штуттерхайма начать процесс примирения, неотъемлемой часть которого стали программы по развитию сельскохозяйственных предприятий и обеспечению занятости населения. В рамках этого процесса был создан Штуттерхаймский консультативный центр по развитию предпринимательства. Были выделены средства на оказание консалтинговых услуг, предоставление займов и льгот, позволивших чернокожим африканцам создавать свои собственные малые предприятия, такие как, например, небольшие магазины или строительные фирмы. Также проводилась подготовка кадров для этих предприятий. Когда режим апартеида прекратил свое существование, все эти программы были востребованы с новой силой и получили дальнейшее развитие.

К моменту основания Штуттерхаймского центра хозяйственная жизнь этого района, насчитывавшего около 50 тысяч жителей, находилась в состоянии упадка. Потребители бойкотировали товары, что привело к закрытию 14 предприятий. Жилищные условия чернокожего большинства населения были очень плохими. Отношения между представителями различных рас характеризовались обоюдным недоверием и подозрительностью. При апартеиде чернокожие получали лишь самое начальное образование. Кроме того, тяжелым наследием 1980-х годов стала практика бойкота образовательных учреждений: юные африканцы отказывались посещать школы, а их родители тоже не видели в этом необходимости.

В результате обсуждения на так называемом Штуттерхаймском форуме было решено, что в целях дальнейшего развития процесса примирения необходимо самое серьезное внимание уделить таким проблемам, как пре-

одоление бедности, сокращение безработицы и повышение образовательного уровня населения. Так был создан некоммерческий фонд развития, осуществивший в короткие сроки 35 различных проектов. Государство стало вкладывать средства в строительство школ. Одним из проектов стало создание детских садов, в которых усилиями педагогов и родителей дети получали необходимый уход и готовились к обучению в школе.

Давая оценку мероприятиям, проводимым в Штуттерхайме, профессор архитектуры и планирования Кейптаунского университета Дэвид Дьювер (Dewar) отмечал, что наиболее важным результатом проделанной работы стал рост у населения взаимного доверия и уверенности в будущем, развитие деловых и организаторских качеств у всех участников проекта. «В раздираемом противоречиями обществе, члены которого давно утратили доверие друг к другу, стало зарождаться чувство товарищества и взаимного уважения».

Многие сельскохозяйственные регионы ЮАР стали рассматривать Штуттерхаймский форум в качестве модели своего дальнейшего развития. Главная особенность этого метода состоит в разрешении конфликтов путем развития диалога и осуществления перспективных экономических программ. Во многих регионах страны началось изучение штуттерхаймского опыта. Специалистами из Штуттерхайма было разработано руководство по осуществлению программ развития сельских общин. Авторы подчеркивали, что это документ не является подробным планом необходимых мероприятий, а представляет собой именно руководство, пример новаторского, творческого подхода к удовлетворению насущных потребностей населения,

28 мая 1999 года LosAngelesTimesопубликовала статью, рассказывающую об успехах, достигнутых в Штуттерхайме:

«Этот небольшой городок носит имя немецкого военачальника XIX века, когда-то в нем останавливавшегося. Население здесь в основном занято сельским хозяйством и заготовкой леса. Отношения между различными расами в этом

100

городе сильно изменились с колониальных времен. Впервые здесь можно увидеть черных и белых, работающих рука об руку. Далеко не все проблемы еще решены, но ситуация в этом городе с 30-тысячным населением заметно выделяется на общем фоне раздираемой межрасовыми противоречиями Южно-Африканской Республики. Здесь черные и белые убеждены, что им необходимо сотрудничать. Они равны и находятся в одинаковом положении».

Барбара Нусбаум (Nussbaum) рассказывает о Штуттерхаймском опыте в своей книге MakingaDifference. Она считает, что осуществление программ экономического и социального развития дает новые возможности для разрешения политических противоречий и ведет к взаимному сближению позиций противоборствующих сторон. Она пишет:

«Преодолевая политические и иные, возникшие на исторической почве, противоречия, необходимо прилагать все усилия для скорейшего подъема жизненного уровня населения: решая проблемы, возникшие в прошлом, надо постоянно двигаться вперед».

Брайан Фрост в своей книге Struggling To Forgiveдает такую оценку событиям, происходящим сегодня в Южно-Африканской Республике:

«ЮАР сделала огромный шаг вперед. Политика примирения, проводимая властями этой страны, не имеет аналогов в мире. В сознании людей происходят большие перемены, позволяющие каждому включиться в процесс примирения, преодоления былых разногласий и строительства нового общества, в котором будут гармонично сочетаться различные культуры и религиозные верования. Если так пойдет и дальше, то в XXI веке Южно-Африканская Республика может стать одним из лидирующих государств на международной арене».

ГЛАВА 5

После Страстной пятницы

«В меня вселяет надежду тот факт, что все больше и больше наших женщин, как католичек, так и протестанток, не перестают твердить мужчинам о том, что лучше сидеть за столом и мирно беседовать, чем безутешно рыдать на могиле близкого тебе человека. Эти слезы не окрашены в оранжевые или зеленые цвета. Это слезы горечи и скорби. Я никогда не поверю, что о человеке можно судить не по его характеру, а по тому, какую церковь он посещает по субботам или какого цвета его кожа. Достижение мира не есть дело католика или протестанта. Это дело любого христианина. Мир устанавливается не в результате действий политиков и военных. Он достигается совместными усилиями всех людей».

СэдиПэттерсон (Patterson),

All Her Paths Are Peace:

WomenPioneersinPeacemaking

«Я не говорю: "Простите и забудьте!", я лишь говорю: "Помните и раскаивайтесь!" »

Отец Николас Фрейлинг (Frayling)

11 ноября 1998 года в Мессине (Бельгия), где некогда произошло решающее сражение Первой мировой войны, имело место удивительное событие. В 1917 году эта местность, служившая одним из стратегических пунктов немецкой армии, была атакована и взята под контроль британскими солдатами, входившими в состав 16-й и 36-й Ольстерских дивизий.

102

Необходимо отметить, что во время ирландской войны за независимость и последовавшей за ней гражданской войны погибло меньше ирландцев, чем в сражениях под знаменами английской армии. В период Первой мировой войны почти 250 тысяч ирландцев выразили желание сражаться за Великобританию. 15 тысяч из числа ирландских добровольцев тогда погибли. «В то время как герои ирландской войны за независимость в дни Пасхи 1916 года захватывали Главпочтамт и участвовали в столкновениях с Британской Армией, — писал Чарльз Гласс в 1995 году, — большая часть их сверстников, как католиков, так и протестантов, носили английскую форму и под флагом Великобритании шагали по французской земле. Признать этот факт — значит попытаться понять Ирландию с ее сомнениями и нерешительностью в вопросах об объединении и обретении независимости».

На церемонии в Мессине Ирландское Государство впервые публично почтило четверть миллиона своих граждан, которые во время той великой войны служили в армии Ее Величества и были до сего момента преданы забвению. Тогда же в их честь был установлен памятник, представлявший собой 33,5-метровую круглую башню, на изготовление которой пошло 400 тонн камня, прежде служившую фундаментом и стенами Маллингарской тюрьмы. Памятник открыла президент Ирландии Мэри Макализ в присутствии королевы Великобритании Елизаветы II и королевской четы Бельгии.

Мэр Мессины Жан Лифог выразил надежду, что этот памятник заставит людей задуматься о бессмысленности войны и насилия. В появившейся в IrishTimesстатье под заголовком «Историю снова делают во Фландрии» (HistorymadeagainonFlandersField) сообщалось следующее: «В вопросе о конфликте в Ирландии наметились тенденции к осознанию нецелесообразности военного противостояния. На центральной площади Мессины музыканты оркестра Ирландского Королевского полка, ранее называвшегося Ольстерским заградительным полком (столь ненавистным ирландским националистам), играли вместе с оркестром Британской Армии».

По мнению автора статьи в газете TheIrishTimes, самая лучшая речь из тех немногих, что были произнесены в тот день, принадлежала прежнему лидеру партии лоялистов Глену Барру, основавшему совместно с бывшим донегольским членом парламента Пэдди Харт движение «В надежде на примирение» (TheJourneyofReconciliationTrust), результатом деятельности которого и стало строительство этого монумента. Барр предлагал увидеть в молодых строителях с Севера и Юга, участвовавших в сооружении монумента, ту силу, которая в будущем станет главным подспорьем в деле примирения. Он выразил надежду, что ни одному молодому ирландцу более не придется платить своей жизнью за свободу Ирландию. «Этот маленький цветок мака, — продолжил Барр, — совершенно безобиден, тем не менее мы сделали его символом возвращения дивизии в Ирландию». В завершении своей речи Барр призвал ирландских католиков сохранить этот символ и в будущем, «дабы после долгих 80 лет забвения предать миру и покою души юных героев, обретших свое последнее пристанище на поле боя».

Другим знаменательным для Ирландии событием была речь Тони Блэра, произнесенная в Ирландском парламенте в том же году, которая стала первым в истории выступлением английского премьер-министра в Дублине. Речь была обращена к собравшимся в зале сенаторам и членам Палаты представителей и транслировалась в прямом эфире по национальному телевидению. В ней Тони Блэр отметил, что вот уже целые столетия длится противостояние между Англией и Ирландией, причиняющее нестерпимую боль народам обеих стран. По словам английского премьер-министра, настало время пересмотреть историю взаимоотношений между странами и «попытаться забыть и простить все нанесенные друг другу обиды». Тони Блэр говорил об «исторической общности обеих государств, о схожести выпавших на их долю страданий», отмечая, что теперь необходимо «проникнуться общей надеждой на возможность нового этапа в истории межгосударственных отношений». Он не призывал сложить оружие, он лишь просил возвестить о победе мирного

104

пути в разрешении конфликтов. «Мы не должны быть заложниками нашей истории. Мы способны понять эмоции, вызванные теми трудностями, с которыми сталкивается Северная Ирландия. Но, находясь на пороге XXI века, нельзя поверить в то, что не существует иного пути развития, кроме убийств, терроризма и ненависти к иноверцам». Спикер Ирландского парламента Симус Паттисон оценил речь английского премьер-министра как значительный шаг на пути укрепления взаимоотношений между Великобританией и Ирландией.

Два других важных шага в этом направлении были предприняты еще за некоторое время до выступления английского премьер-министра в Ирландском парламенте. Вскоре после своего избрания Тони Блэр публично выразил сожаление по поводу инцидента, происшедшего более 150 лет назад, когда Британия оставила Ирландию без помощи во время голода, унесшего жизни более 1 миллиона ирландцев. Английский премьер-министр также возобновил расследование дела 25-летней давности о Кровавом воскресенье, связанном с гибелью в Лондондерри 14 мирных граждан от рук британских десантников.

В течение многих лет религиозные разногласия среди христиан Северной Ирландии, сопровождавшиеся обоюдной жестокостью и обильными жертвами среди населения (за четверть века более 3 тысяч убитых и 30 тысяч раненых), лежали пятном позора на репутации христианства в целом. Но в Страстную пятницу 1998 года в восточном Белфасте было подписано соглашение, которое получило одобрение подавляющего большинства ирландцев, принявших участие в проведенных по обеим сторонам границы референдумах. Важным шагом в этом направлении явилось присуждение Нобелевской премии мира в 1998 году двум крупнейшим североирландским политикам Дэвиду Тримблу и Джону Хьюму. Заслуга в подписании соглашения отчасти принадлежит женщинам Северной Ирландии, которые оказали помощь в поддержании мирного процесса. Тем не менее взрыв в городе Ома, происшедший вскоре этого события, показал, насколько ненадежной может быть подобная договоренность, если не

105

принимать во внимание накопившееся за долгие годы ожесточение. Так получилось и с предпринятой годом позже попыткой выполнить все пункты этого соглашения.

В последней четверти столетия инциденты, подобные происшедшему в Ома, часто заполняют собой первые полосы газет. Однако именно это время характеризуется небывалым в истории Ирландии оживлением взаимоотношений между противоборствующими группировками, когда протестанты молятся за католиков, а католики за протестантов. Именно сейчас все большее число общественных групп и организаций оказывается вовлеченным в мирный процесс и в откровенный обмен мнениями со своими историческими противниками. Важные инициативы были выдвинуты представителями Коримелла, Центра Христианского возрождения в Ростворе, Общества примирения св. Колумбана (Северная Ирландия) и Гленкрийского центра примирения (GlencreeCentreforReconciliation) (Ирландская Республика).

Процесс мирного урегулирования постоянно находится под угрозой, срывы каждый раз становятся импульсом для дальнейшего движения вперед. В 1987 году бомба, заложенная в День поминовения в Эннискиллене активистами Ирландской республиканской армии, послужила причиной гибели 11 протестантов, проводивших ежегодную службу в память о погибших на войне. Безусловно, это происшествие не было самым вопиющим случаем в истории Ирландии, где террористические акты — не такое уж редкое явление. Тем не менее здесь присутствовало нечто, что затронуло души всех католиков и протестантов, живущих как в Ирландии, так и в Великобритании, и возбудило в них чувства более глубокие, чем ненависть и жажда мести. Ирландский премьер-министр Чарльз Хоги поддержал призыв руководителей обеих церквей почтить память жертв этого взрыва минутой молчания на всей территории Республики Ирландия. В сообщении информационного агентства AssociatedPressговорилось следующее:

«Прокатившаяся по всей стране волна негодования по поводу убийства ни в чем не повинных людей во время молеб-

106

на породила решимость не допустить повторения подобного инцидента в будущем».

Широкий отклик у общественности вызвало телеинтервью с Гордоном Уилсоном, ставшим жертвой террористического акта. Он вместе со своей 20-летней дочерью Мэри оказался погребенным под обломками здания и держал ее за руку до последнего мгновения ее жизни. «Я никому не желаю зла», — сказал он на следующий день. Гордон и его жена Джоан жаждали мира, а не отмщения. «Сначала она кричала, — рассказывает Гордон о своей дочери, — а затем успокаивала меня, говорила: "Папа, я люблю тебя". Это были ее последние слова. И они были о любви. Так что я не могу омрачить память моей дочери призывом к ненависти и отмщению».

Корреспондент газеты NewYorkTimesписал: «Это трагическое событие обратило на себя особое внимание общественности благодаря словам Гордона Уилсона, так отчетливо выразившего свои чувства. Человеческое горе слишком часто остается в стороне при решении проблем насилия, когда на первый план выходят политические соображения». Королева Великобритании Елизавета II в своем ежегодном Рождественском обращении упомянула Уилсона, отметив, что нет ни одного человека, кто бы не был потрясен его словами. Зрители ВВС избрали Уилсона Человеком года.

После телеинтервью лишившийся дочери отец получил 5 тысяч писем поддержки со всего мира. Лорд-мэр привез из Дублина Книги соболезнований с 45 тысячами подписей граждан Ирландской Республики. Кардинал Томас О'Файах, примас Католической церкви Ирландии, выступил по телевидению и публично попросил прощения у всех протестантов. Брайан Хэнон, протестантский епископ, в чью епархию входит Эннискиллен, произнес во время поминальной службы в Дублине следующие слова: «Господи, прости нас всех и каждого в отдельности за наши мысли и дела, ставшие причиной гнева и насилия».

Эта трагедия вызвала к жизни целый ряд инициатив, которые вселили надежду на продолжение процесса мир-

107

ного урегулирования. К примеру, правительства Великобритании и Канады учредили ежегодные стипендии, которые позволяют юным католикам и протестантам совместно посещать христианские общины в других странах мира. Учредители убеждены, что такие встречи несут в себе «дух Эннискиллена». Они распространяют веру в то, что великому злу может на смену прийти еще более великое добро, веру в это так искренне исповедовал Гордон Уилсон.

К сожалению, инцидент в Эннискиллене не был последним в цепочке террористических актов, организованных ирландскими боевиками. В 1993 году члены Временной Ирландской республиканской армии заложили бомбу в Уорригтоне (Англия), в результате взрыва погибли два ребенка и более 50 человек получили ранения (об отклике на это событие см. главу 11). По всей Великобритании, а также Ирландии, прокатилась волна сочувствия и поддержки пострадавшим от террористического акта. Сотни тысяч ирландцев поставили свои подписи в Книгах соболезнований. Гордон Уилсон, занимавший тогда пост сенатора Ирландского парламента, приехал в Уорригтон, чтобы разделить общее горе.

Уоррингтонская трагедия переполнила чашу терпения ливерпульского священника Николаса Фрейлига (Frayling). Это был уже третий инцидент подобного рода. После него Фрейлинг уже не мог сидеть сложа руки.

В 1979 году, когда ирландскими террористами был убит член английской королевской фамилии Эрл Маунтбаттен, отцу Фрейлингу открылось новое видение проблем, существующих в этом регионе. Он понял, что в Ирландии не будет мира до тех пор, пока британская сторона не принесет покаяния в тех несчастьях и несправедливостях, которые испытал ирландский народ за сотни лет английского господства. Но тогда Николас Фрейлинг еще не был готов публично высказать свои мысли.

В мае 1985 года 27 человека погибли на брюссельском стадионе «Хейзель» в драке, случившейся после футбольного матча между «Ливерпулем» и итальянским «Ювентусом». В их смерти обвиняли некоторых болельщиков

108

английской команды. «Мы восприняли случившееся в Брюсселе как национальную трагедию, пятно позора легло на всех нас, — писала британская газета SundayTelegraph, — и очень хорошо, что мы осознали это». По словам Observer, другой английской воскресной газеты, «Футбольные хулиганы поставили наш спорт на колени, и это стало тяжким бременем для всей английской нации». Выдвинутые Ливерпулем инициативы позволили растопить холод в отношениях между Италией и Великобританией. Было решено провести торжественные богослужения в двух ливерпульских соборах и организовать визит гражданской делегации в Турин. Фрейлинг, служивший тогда каноником Англиканского собора в Ливерпуле, помогал в организации богослужения, названного «Молебном скорби и покаяния в надежде на примирение», который собрал в одно воскресное утро более двух тысяч человек. В то время как хор пел «Боже, пребудь в моем сердце и сознании», генерал-губернатор Мерсисайда преподнес послам Бельгии и Италии серебряные подносы с надписью «Народу Бельгии (Италии) в знак глубокой скорби и сочувствия». На церемонии прозвучали проповедь епископа Англиканской церкви, молебны с участием главы Нонконформистской церкви и архиепископа Римско-католической церкви. Дети зажигали свечи, олицетворяющие собой надежду на примирение. Богослужение завершилось исполнением молитвы святого Франциска.

Молитва святого Франциска Ассизского

Господи, удостой меня быть орудием мира Твоего,

Чтобы я любил, где ненавидят,

Прощал, где обижают,

Мирил, где враждуют,

Давал веру, где сомневаются,

Давал надежду, где отчаиваются,

Давал радость, где плачут,

Свет приносил — во тьму.

Господи, удостой утешать, а не ждать утешения,

Понимать, а не ждать понимания,

109

Любить, а не ждать любви.

Ибо, кто дает, тот получает,

Кто забывает себя, тот обретает,

Кто прощает, тому простится,

Кто умирает, тот проснется к жизни вечной.

На послов молебен произвел неизгладимое впечатление. Впоследствии посол Италии в интервью английской телекомпании ВВС признался: «Вы сделали больше того, что было необходимо, дабы заслужить прощение итальянского народа, и он простит вас». Бельгийский посол недоумевал: «К чему было устраивать публичное покаяние? В том, что случилось, нет вины Ливерпуля». Архиепископ Римско-католической церкви, отслуживший за неделю до этого особую мессу в своем соборе, сказал: «То было время слез, сейчас же необходимо все начать сначала».

Прибывшая в Турин ливерпульская гражданская делегация состояла из представителей всех политических партий, обоих футбольных клубов, редактора главной городской газеты, епископа Англиканской церкви и архиепископа Римско-католической церкви. Несмотря на недостаточно хорошее владение итальянским языком, архиепископ отслужил литургию по-итальянски. Главный редактор газеты привез с собой экземпляры своего издания, отпечатанные на итальянском языке, в которых выражались извинения по поводу происшедшего несчастья. В день возвращения ливерпульской делегации на родину в итальянском ежедневнике TuttoSportпоявилась статья под заголовком «Ливерпуль, Турин прощает тебя» (Liverpool, Turinforgivesyou).

Увидев результаты предпринятых Ливерпулем действий, Николас Фрейлинг снова вернулся к своей мысли об Ирландии. «Ливерпульское богослужение произвело на меня глубочайшее впечатление. Оно оказало сильное воздействие на всю мою дальнейшую жизнь и деятельность как священника», — вспоминал он.

Два года спустя Фрейлинг получил назначение в Ливерпуль. Его приход охватывал почти весь центр города и

110

район Воксхол, расположенный близ доков. Именно здесь когда-то проживали тысячи обнищавших ирландских эмигрантов, прибывших в Англию после великого голода 40-х годов XIX столетия. Многие из них, крайне истощенные и лишенные всяких средств к существованию, умерли вскоре после приезда в Ливерпуль. И в настоящее время примерно 95 % населения этого прихода составляют католики. «Даже в рамках Англиканской церкви невозможно быть приходским священником в Ливерпуле без того, чтобы не чувствовать глубокой озабоченности судьбами Ирландии, ибо Ливерпуль немыслим без Ирландии и ирландцев», — говорит Николас Фрейлинг.

Затем, в марте 1993 года, произошел взрыв в Уорригтоне. По словам священника, это событие, а также предшествующий ему инцидент в Мерсисайде вызвал у него желание призвать тысячи граждан Ирландской Республики к примирению. Эти трагедии предоставили ему возможность высказать мысли, которые он вынашивал 14 лет с того дня, когда случилось убийство Маунтбаттена. Теперь настало время публично заявить о своих убеждениях. Фрейлинг написал письмо в лондонскую газету Independent, в котором он одобрил действия людей, ратующих за мир в Ирландии, но в то же время призвал британцев признать свою ответственность за трагические события, происходившие в Ирландии на протяжении веков. Он напомнил о существовании тесных связей между Ирландией и Ливерпулем и о том, что на кладбище его прихода в безымянных могилах покоится более 100 тысяч жертв того ужасного голода. По мнению Фрейлинга, никогда не поздно сказать «Прости», даже рискуя навлечь на себя обвинения в капитуляции перед лицом террористов. В своем обращении он спрашивал, что может сделать его народ для исправления ошибок прошлого, каждый человек в отдельности или все вместе, чтобы достигнуть при всеобщем согласии мирного урегулирования конфликта.

Его послание встретило широкий отклик у читателей газеты, и это вдохновило отца Фрейлинга на продолжение начатого им дела. В числе прочих Николас получил письмо от бывшего главы сухопутных войск Великобри-

111

тании генерал-майора Моргана Лайуэллина, опубликованное в той же самой газете. В нем было сказано следующее: «Признавая ошибки прошлого, мы проявляем не слабость, а силу. Прошлое теряет власть над нами, мы становимся открытыми для партнерских отношений в деле межнационального примирения». Отец Николас Фрейлинг получил более 200 писем со всей страны.

Несколькими месяцами позже Фрейлинга попросили выступить с речью на митинге в Дублине, организованном Ирландским национальным конгрессом. Он принял приглашение отчасти потому, что считал необходимым выслушать обе противоборствующие стороны. Он был рад познакомиться там со студентами, которых с ним объединяла общность интересов и чьи исторические изыскания были столь же односторонними, как, по их словам, и его собственные. «Они стремились превозмочь свою боль и как можно более радушно принять у себя представителя чуждой им традиции. Туда стоило ехать, и это очень хороший знак».

Фрейлинга также пригласили выступить на конференции в Ричмонде (штат Виргиния), где американцы обсуждали вопрос о рабстве и его последствиях. Там он заметил удивительные параллели, которые можно провести между ситуацией в Америке и отношениями, сложившимися у Ирландии с Великобританией. «Нежелание принять нашу общую историю во всей ее запутанности и ложности означает, что люди оказались заложниками своих предрассудков, недоверия и беспросветности существования. В подобной ситуации становится невозможным благоприятное отношение к другим». В Ричмонде Николас Фрейлинг вместе с сотнями людей принял участие в «марше через историю». Он описывает это, как ощущение, изменяющее всю жизнь человека».

В мае 1994 года отец Фрейлинг получил творческий отпуск сроком на 4 месяца, большую часть которого он провел в Ирландии. Результатом стала книга PardonandPeace, которая представляла собой страстный и при этом тщательно аргументированный призыв к Великобритании пересмотреть свои взаимоотношения с Ирландией в духе

112

раскаяния и примирения. По мнению обозревателя IrishTimes, книга Фрейлинга «поможет вдумчивым и чутким английским читателям правильно оценить ситуацию в Ирландии и отнестись к происходящему там с большим пониманием и сочувствием. Она также продемонстрирует ирландским читателям лишенную покровительственного тона обеспокоенность британцев накопившимся у нас за долгие годы наследием былых обид и унижений. Книга заканчивается личным призывом автора к согласию и примирению, дабы добиться искупления столетий горя и страданий и наконец позволить мертвым упокоиться с миром».

Николасу Фрейлингу посчастливилось встретиться с президентом Ирландской Республики Мэри Робинсон (Robinson) и лично вручить ей свою книгу. Теме урегулирования англо-ирландского конфликта была посвящена и его проповедь в Вестминстерском аббатстве. Везде, где бы он ни находился, отец Фрейлинг подчеркивает необходимость принесения официальных извинений британской стороной за причиненные Ирландии несправедливости. По мнению Фрейлинга, именно государственная церковь должна стать инициатором и главной движущей силой процесса мирного урегулирования. «Принесение извинений не есть проявление слабости, — писал отец Николас, — наоборот, для этого необходимо мужество и чутье государственного деятеля, выходящее за пределы политики». По его словам, бывают моменты, когда руководство страны может говорить о высших ценностях. «Когда главой государства является монарх, которому принадлежит особая, пусть даже чисто символическая, роль в отношениях с национальной церковью, подобные извинения могут иметь как духовное, так и мировое значение».

Сами по себе раскаяние и извинение не могут гарантировать прощение и долгосрочный мир. Но вряд ли следует рассчитывать на урегулирование конфликта без этих факторов. Подобная точка зрения лежит в основе подхода Николаса Фрейлинга. Такие шаги должны стать дополнением к экономическим и политическим измене-

113

ниям, необходимым для разрешения конфликта. По мнению Фрейлинга, Ливерпуль идеально подходит на роль инициатора мирного процесса.

Вопреки заключенному в 1998 году соглашению «Страстной пятницы», в августе того же года в Ома раздался новый взрыв, в результате которого погибло 29 и было ранено более 200 человек. Во время Рождества 1998 года тысячи людей прошли через весь город, держа в руках зажженные свечи в память о жертвах террористического акта. Католики и протестанты приняли участие в богослужении, которое было проведено в церквах города вместо обычных Рождественских молебнов. Для поднятия настроения был организован показ рождественских украшений, на которых крупными буквами было написано слово «мир».

Книга и выступления Фрейлинга способствовали его приглашению присутствовать на церемонии, посвященной 25-й годовщине Кровавого воскресенья. Приглашение прислала католическая община города Креггана. Фрейлинг привез с собой послание архиепископа Кентерберийского, Дональда Кэри (Carey), которое он прочитал в присутствии 2 тысяч человек, собравшихся на заупокойную мессу в церкви св. Марии в Креггане. Послание было встречено продолжительными аплодисментами, и отец Фрейлинг имел возможность пожать руки родственникам жертв того ужасного преступления. Он также прочитал проповеди на тему «Мир и прощение» на 5 богослужениях, состоявшихся в тот уик-энд. В послании архиепископа Дональда Кэри отмечалось, что все истинные христиане должны посвятить себя делу мира: «То, что объединяет нас в вере и богослужении, гораздо важнее того, что разъединяет. Наша общая история была омрачена ужасными деяниями, совершенными во имя религии и культуры. Мы должны заново усвоить язык раскаяния и покаяния, чтобы обеспечить безопасное будущее для наших детей, внуков и правнуков».

Отец Фрейлинг был чрезвычайно доволен тем, что в 1998 году премьер-министр Великобритании Тони Блэр признал вину своей страны перед Ирландией по поводу

114

случившегося там голода. Николас приводил слова Мэри Робинсон, произнесенные за 2 года до этого в Университете Ковентри при открытии первой в Великобритании школы исследований в области прощения и примирения: «По вполне понятным причинам от политиков трудно добиться извинений, но в вопросе об ирландском голоде слова сожаления могут иметь огромнейшее значение».

Фрейлинг сознает, что раскаяние должно быть продолжительным и добрая воля английской стороны не может быть выражена однократным актом. Необходимо четко различать раскаяние и прощение. «Раскаяние отдельного человека или общества в целом не обладает принудительной силой, то есть не всегда влечет за собой прощение». Люди говорили ему в Лондондерри: «Мы не готовы простить англичан, но мы с вами можем быть хорошими друзьями». Поэтому, по мнению Фрейлинга, мы не должны недооценивать силы малых инициатив.

Надежду в священника вселяет и тот факт, что на Ближнем Востоке ситуация в Ирландии воспринимается некоторыми как пример мирного урегулирования конфликта. В 1998 году отца Фрейлинга пригласили прочитать лекцию в Вифлеемском университете на международной конференции, организованной Sabeel, Палестинским институтом богословия освобождения в Иерусалиме (thePalestinianInstituteofLiberationTheologyinJerusalem). В своей лекции, опубликованной в сборнике HolyLand— HollowJubilee, Фрейлинг отмечает, что, несмотря на большое расстояние, разделяющее Северную Ирландию и Палестину, здесь присутствует все та же библейская тема Юбилея, когда царь, прославляя свое царствование, дарует свободу осужденным, прощает долги и отпускает на волю рабов (Лев. 25). Подобная тематика связана с установлением справедливости, которая непосредственно обращается к причинам конфликта, а не к его последствиям. «Темой конференции, — продолжает Николас Фрейлинг, — был Юбилей, призывающий нас внести божественные великодушие и справедливость в жизнь каждого человека и общества в целом. Чрезвычайно трудно вернуть всех чинящих несправедливость на путь добра и справедливос-

115

ти. Нелегко себе представить, что Бог исправит все, что отошло от истины в жизни того или иного народа».

По мнению Фрейлинга, в Центре учения Иисуса Христа лежат терпимость и прощение, хотя и сопровождаемые изобличением несправедливости, насилия и лицемерия. Иисус не говорит о таких добродетелях, как миролюбие или мироискательство. Он говорит: «Блаженны миротворцы» (Мф 5:9). А это уже нечто совсем иное. Фрейлинг был поражен словами философа Ханнаха Арендта (Arendt): «Первооткрывателем роли прощения в мире человеческих взаимоотношений был Иисус Назарянин. То, что его открытие произошло в сфере религии и было выражено языком религии, не умаляет значимости этого открытия для других чисто светских областей жизни».

Обращаясь к собравшейся в Вифлееме аудитории, Николас Фрейлинг отметил, что проблема взаимоотношений Великобритании, Северной Ирландии и Ирландской Республики является лишь одним из целой серии локальных конфликтов. Она есть только буква в азбуке человеческого страдания, начиная с Алжира и кончая Заиром (z — последняя буква английского алфавита. — Прим. пер.):

«Тем не менее для нас, англичан, этот конфликт должен стать настоящей трагедией, поскольку длится он уже почти восемь столетий и касается людей, с которыми мы связаны самыми тесными узами. Необходимо найти новые, лучшие пути достижения примирения между нашими народами. Многие из присутствующих в этом зале уже пытались провести аналогии с ситуацией, сложившейся у них и, конечно же, с происходящим здесь, в месте проведения нашей конференции».

14 июля 1999 года, когда соглашение Страстной пятницы находилось на грани срыва, Фрейлинга пригласил в Лондон Форум ирландского согласия (AgreedIrelandForum), в который вошли, главным образом, представители Лейбористской партии в Британском парламенте. Согласно его предположениям, это должна была быть небольшая встреча с участием 10—12 человек. Каково же было его удивления, когда он увидел, что его встречает

116

весь парламент, а сам прием был организован, чтобы почтить его за заслуги в деле установления мира и согласия. На приеме присутствовало 27 членов Английского парламента, а также бывший епископ Англиканской церкви Ливерпуля лорд Шеппард (Sheppard) и кардинал Римско-католической церкви Каал Дэйли (Daly), который специально ради такого случая прилетел из Ирландии. Примас Ирландской англиканской церкви Роберт Имз (Eames) прислал письмо с выражением сожаления по поводу того, что не может лично присутствовать на мероприятии, отметив «заслуженность в оказании подобных почестей». Председательствовал на приеме Кевин Макнамара (McNamara), который исполнял должность «теневого» министра по делам Северной Ирландии при прежнем правительстве Великобритании. Он преподнес отцу Фрейлингу экземпляр новой книги, написанной бывшим сенатором Соединенных Штатов Америки Джорджем Митчелом (Mitchell), под названием «Миротворчество», в которой рассказывалось о «закулисной» работе этого сенатора в качестве посредника при заключении соглашения Страстной пятницы. На книге была надпись, сделанная Келвином Макнамарой: «В знак неоценимого вклада отца Николаса Фрейлинга, пастора Англиканской церкви города Ливерпуля, в дело правды, мира и согласия». Туда же была вложена записка, написанная рукой английского премьер-министра Тони Блэра: «Пусть "исправление ошибок истории" станет руководством к действию и в новом, XXI, веке».

Не вызывает сомнений существование острой, как никогда, необходимости в исправлении ошибок прошлого и в деятельности людей, которые, подобно Фрейлингу, отдадут все свои силы делу установления мира, столь желанного для многих миллионов человеческих существ. На том же заседании Палаты общин была организована новая парламентская группа, задачей которой стало, несмотря на возникающие время от времени трудности, продолжение работы в указанном направлении. Она получила названия «Друзья соглашения Страстной пятницы».