Из архива Ф.Либа, публикация Владимира Янцена (https://samlib.ru/j/jarich_irina_georgiewna/statyirusskihinemezkih-1.shtml)
— Понимание истории, как особой ступени действительности, и раскрытие смысла истории связаны с иудаизмом и христианством. Греческая философия не понимала истории, она была обращена к космосу и ей свойственна была идея круговорота. Христианство — есть откровение Бога в истории. Явление Сына Божьего в истории сообщает ей смысл. Происходит прорыв метаисторического в историческое. Предание, обращенное к метаисторическому, конструирует внутреннюю смысловую связь истории.
— Проблема истории есть проблема времени. Отношение Царства Божьего и истории есть отношение вечности и времени. Вечность врывается во время, но не вмещается во времени. Прошлое, настоящее и будущее нашего разорванного времени одинаково нереальны. История, погруженная в это падшее время, была бы лишена смысла. Но в истории есть метаистория, есть приобщение к вечности в мгновениях онтологически реального настоящего. Поэтому в истории может быть неприметное движение к Царству Божьему.
— Отношение христианства к истории двойственное. Христианство признает смысл истории, движение от первого пришествия Христова к Его второму пришествию. Но христианство не вместимо в истории и есть суд над историей. Суд христианства над историей есть всегда суд над тем, что не осуществляет Царства Божьего в истории. И вместе с тем, Царство Божие не может прийти без человеческого дела в истории.
— Историческое не может быть священным, священным может быть лишь метаисторическое. Метаисторическое есть действительность, отличная от объективного, природного и исторического мира. Метаисторическое экзистенциально. Но оно не отрезано от исторического и может действовать через него. Вместе с тем, историческое постоянно искажает метаисторическое, приспособляя его к себе. Отсюда — двойственность предания. Историческое, принадлежащее времени, выдается за вечное и священное. Церковь, как исторический социальный институт, отождествляется с Царством Божьим.
— В истории не удается Царство Божье и потому неизбежен конец истории. Неудача истории есть не отрицание и неподтверждение ее смысла, ибо смысл этот лежит вне истории и вместе с тем требует истории. Церковь имеет свои корни в метаистории. Но она воплощается и действует в истории. Отсда ее двойственна природа. Подлинно сакральное сплетается со лже-сакральным. Сакрализация принимает характер символический и подменяет реальное преображение.
— Сущность христианства — благая весть о наступлении Царства Божьего. С обращенностью к Царству Божьему связан профетический элемент в христианстве. Идея Царства Божьего эсхатологична. Длинный исторический путь, который раскрылся перед христианским человечеством, сделал неизбежным организацию церкви. Наступление Царства Божьего было бы концом истории. Царство Божье есть преображение мира, полнота бытия. Церковь же частична и действует в падшем, греховном мире. История принадлежит падшему, разорванному миру и церковь в истории подвергается влиянию этого мира. Но в христианстве всегда остается великое эсхатологическое ожидание наступления Царства Божьего.
— До наступления Царства Божьего, до нового неба и новой земли, неизбежен дуализм, дуализм царства Божьего и царства Кесаря, духа и природы, свободы и детерминации, личности и общества. Всякий монизм есть ложная подмена метаисторического историческим, «Божьего» «Кесаревым». Поэтому теократия невозможна. Теократическая утопия всегда есть ложь, всегда человеческое выдает за божеское. Существует несоизмеримость между царством Божьим и царством этого мира. Христос не царь в этом мире, Он остается Распятым в мире. Царственное достоинство Христа осуществимо лишь в Царстве Божьем.
— Неудача Царства Божьего в истории требует конца истории, но не означает отрицания смысла истории и значения творческого дела человека. Конец истории и второе пришествие Христа зависят от человеческой активности. Это есть дело бого-человеческое, а не только Божье. И потому творческий акт человека должен быть направлен к осуществлению Царства Божьего во всей полноте жизни личной и социальной, независимо от того, что силы зла мешают осуществлению этой цели. Творческий акт человека учитывается в Царстве Божьем.
— Между Богом и человеком не существует абсолютной бездны. Человек прорывается к Богу и Бог действует в человеке. Но встреча человека и Бога есть лишь в субъекте, в объекте же возможна лишь символизация. Творческий акт человека есть прорыв в этом мире, преодоление этого мира. Но продукты творчества притягиваются вниз к этому миру. Именно в творческом субъекте свершается бого-человеческий процесс. В мире же объективном происходит условная сакрализация. Творчество человека идет дальше культуры и истории, оно уготовляет конец истории и второе пришествие Христа-Богочеловека.
— Трагический конфликт личности и истории, который и делает невозможным осуществление Царства Божьего, связан с нашим разорванным, падшим временем. Этот конфликт разрешим лишь вне исторического времени. Апокалипсис связан с парадоксом времени. Конец истории, т. е. конец времени наступит в будущем, т. е. во времени. Это также трудно мыслить, как мыслить и обратное, что конец истории будет в мире потустороннем, совершенно вне исторического времени. Поэтому мы должны парадоксально мыслить, что конец будет в истории и вне истории, во времени и вне времени, в этом мире и в мире ином. Также нужно мыслить о Царстве Божьем, оно потусторонне, вневременно и внеисторично, и оно приходит еще в этом мировом плане.
