Среди вечерних молитв русского православия вторая – молитва святого Антиоха. Греческий текст молитвы сохранился в тексте хрестоматии – собрании библейских текстов с комментариями. Хрестоматия была составлена, видимо, в VII веке палестинским монахом.
В молитве говорится, помимо прочего:
«Сам совершен сый, Иисусе Христе, многаго ради милосердия Твоего … желанию сатанину не остави мене, яко семи тли во мне есть … спяща мя сохрани немерцающим светом, Духом Твоим Святым».
Тут ипм ошибки. Греческий текст говорит о том, что семя тления – в сатане, а защиты ищет у Божьего совета (промысла, воли, мудрости) по скорому, быстрому Христову милосердию
В древнеукраинском переводе рубежа XI века все правильно:
«Самосовершенный Иисусе Христе, ядрааго Твоего милосердья … Ни желаныя сотонину остави мене, яко сем тля в нем есть… спяшта мя сохрани бесмертным светом и Духом Твоим Святым».
В рукописи XIII века уже есть первая ошибка: вместо «совета» - «света». Ошибка связана с тем, что слово «совет» не всегда писалось с буквой «ъ», означавшей в древнеукраинском «о», значение слова могло определяться из контекста. Вот и определили неверно. Получилось, что любопытно, даже лучше: свет как свойство Божие.
В XV веке была сделана другая ошибка. Вместо «ядрааго» поставили «благаго», а вместо «в нем» - «во мне». Кроме того, вместо «в нем» было заменено на «во мне».
В конце XVI века добавилась еще одна неточность: исчез союз «и», так что «немерцающим светом и Духом» превратилось в «немерцающим светом Духа».
Историк М.Жёлтов, исследовавший все эти искажения текста в 2017 году, предложил ошибки исправить, но сопроводил свою статью грустной концовкой: «Здоровый церковный консерватизм, вероятно, воспротивится всем указанным изменениям». Если такой консерватизм – здоровый, то что же тогда болезнь?
История с искажением молитвы любопытна тем, что показывает две особенности языка как средства общения. Язык невероятно гибок и имеет большой запас прочности. Гибкость языка связана с тем, что он порождается человеческой психикой, которая чрезвычайно динамична. Нечеловеческие реалии точно описываются цифрами, но человек как именно человек описывается не цифрами, а языком. Главное же – язык средство коммуникации, и тут на первом месте не точность, а достаточность.
Язык должен достаточно адекватно выражать мысль так, чтобы она была понятна и говорящему, и собеседнику. Мысль этой молитвы – как и любой – очень проста: прости, полюби и научи любить. Всё остальное – метафоры, поэзия, сравнения, в общем, не формулы, а наоборот, освобождение от стереотипов и формул.
В данном случае «свет Духа Святого» - великолепная метафора. Лучше чем канцелярское «совет» (особенно с учетом наличия в современном русском языке такого невеселого оборота как «советская власть»).
По той же самой причине «семя тления во мне» лучше «семени тления в сатане». Человек кается, так не надо спихивать вину на сатану. Сам грешил! Не «Боже, милостив буди мне, жертве сатаны».
Жёлтов пытается доказать, что в человеке верующем не может быть «семени тления». Ведь крещения очистило, заново родился человек!
Ну, очистились, родились, но грешим же? А главное, «семя тления во мне» не означает «я – семя тления». Жёлтов не отрицает, что апостол Павел говорит: «Что посеет человек, то и пожнет: сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление» (Гал 6:7-8). Но набожный историк считает, что речь о грехах во множественном числе, о «поступках от плоти», а в молитве «семя тления» в единственном числе, значит, «получается, что это «семя» есть некая уникальная в своем роде первопричина «тления», присутствующая в молящемся не зависимо ни от чего». Но это уже не мысль апостола, а мысль толкователя. Павел употребляет именно единственное число – «что».
Кстати, исследуя употребление образа семени в Евангелии, Жёлтов умудрился пропустить притчу о плевелах: «Когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел» (Мф 13:25). Это серьезное опущение, потому что именно эта фраза, конечно, и послужила импульсом для первоначального текста молитвы. Да, Антиох употребил «семя» в единственном числе, ну и что? Это единственное число, выполняющее функцию множественного, обобщающее. Как слово «грех» может обозначать и отдельный грех, и совокупность всех грехов. Слово «соль» обозначает одновременно множество крупинок соли и каждую крупинку в отдельности, и христиане – «соль земли». Или сорняки земли, это уж ближе к вечеру становится понятно7 Это не бухгалтерская ведомость, это крик отчаяния. Сорняки во мне растут! Дрянь всякая во мне! Считать, сколько и какой дряни, некогда!
В качестве утешительного приза можно указать на две подробности, открытые Жёлтовым.
Во-первых, в XV веке подвижники-монахи назывались «подвижные иноки». Что гениально, потому что напоминает о возможности существования неподвижных иноков – впрочем, и не иноков тоже. Кстати о прочности языка: подвижность инока – прекрасно, но одновременно уже псалмопевец молится о неподвижности: «Аз же рех во обилии моем: не подвижуся во век» (Пс 29:7). Праведник как дерево, а деревья не ходят!
Во-вторых, в древнеукраинском переводе говорится: «Воздвигни мя благоложно на Твое славословесие». В древнерусском, более позднем, каковым мы и молимся: «Воздвигни мя во время подобно на Твое славословие». Помимо тонкого, даже несколько саркастического различия «славословия» от «славословесия», насколько же актуально «благоложно»! Конечно, «неужели мне одр сей» тоже превосходно, поскольку вызывает в памяти Россинанта Дон-Кихота и одра Д’Артаньяна, но «благоложно» - изумительно. Боже, отгони от меня скверносоние, храположничество и бесобессонние и подай мне благоложество во вся ночи жизни моея!
