Еще из того же разряда, что «православие существует», следовательно, надо искать его признаки.
Есть биологический факт: животное хватает животное и куда-то тащит. Один раз, сотый, миллионный.
Тут возможны минимум пять историй.
Первая — история тоталитаризма.
Вторая — история массовых репрессий.
Третья — история оппозиции.
Четвертая — история диссидентов.
Пятая — история демократического движения.
Из них только две истории являются важными и в этом смысле реальными: история тоталитаризма и история демократического движения.
История массовых репрессий изучает реальный предмет, но избирательно, потому что репрессии отнюдь не все носили массовый характер, и не массовость принципиальна для изучения репрессий.
История оппозиции изучает малоинтересный предмет, потому что оппозиция слишком широкое понятие, в которое могут входить и борьба внутри элиты, и псевдо-оппозиция и многое другое. История навальнизма или фронты 2007-2021 годов ничтожна, как и история «оккупай Уолл-стрит» или история побед «Спартака» над «Динамо».
История диссидентов изучает фиктивное явление. «Диссидент» — это термин агрессора, ничего не говорящий о его жертве.
Самая интересная — и, увы, самая короткая — это история демократического движения. Вот книга о диссидентах Вот я взял у Самодурова почитать «Энциклопедию диссидентства» Даниэля. В нее входят разнообразные антиколониальные движения советских колони (Украины, Литвы и т.п.). Есть художники, есть Солженицын. Все они не относятся к демократическому движению. Солженицын и многие диссиденты (у Вессье и Шафаревич есть, и Зиновьев) — ярые противники демократии. Многие диссиденты — прежде всего, Солженицын — использовали демократические способы борьбы и лозунги не для строительства демократии, а для замены одного диктата другим.
Вот почему Александр Мень — член демократического движения, но не диссидент, хотя он есть и у Вессье, и у Даниэля. Он не диссидент потому, что скептически относился к диссидентскому движению в целом, считая его малосодержательным, «реактивным» — то есть, лишенным идеалов. Борьба за права человека вовсе не есть борьба за демократию. Почему Мень — член демократического движения? Потому что его видение христианства и места религии в общественной жизни было основано на демократических идеях. Этим он и по сей день резко выделяется среди православных (и не только). Сахаров, Боннер, Ковалев, Новодворская, Якунин — демократическое движение. Но о всех прочих надо выносить отдельные суждения, и очень тщательно. Речь ведь не о том, какой памятник воздвигнуть, а о том, какие наши идеалы сегодня, каким мы ходим сделать будущее.
