После 2022 года, когда Верховный суд США отменил собственное решение 1974 года о допустимости искусственного прерывания беременности, количество абортов в США увеличилось с 930 тысяч до миллиона с лишним в 2023 году. Сторонники права на добровольное прерывание беременности и медики стали активнее рассказывать о том, где и как можно купить мифепристон. В некоторых штатах процедура стала невозможной, и эти штаты стали грозить уголовным наказанием тем своим жителям, которые посмеют сделать аборт в других штатах.
Профессор права Калифорнийского университета Мэри Циглер опубликовала книгу «Личность: новая гражданская война за репродуктивные права». Циглер описала движение «про-лайфистов» как движение не столько за жизнь, сколько за определенное понимание личности.
Конституция США не запрещает искусственное прерывание беременности. Ряд поправок к этой конституции можно понять как защиту права женщины распоряжаться своим телом, самостоятельно решать вопросы, относящиеся к сексуальности и деторождению. Когда эту конституцию писали и утверждали, искусственное прерывание беременности было разрешено до момента, юмбрион начинает двигаться (16-18 недель). Если бы удалось определить эмбрион как личность, это сразу бы поставило искусственное прерывание беременности вне закона. Поэтому движение абортомахов, требующих запрещения искусственного прерывания беременности, объединилось вокруг лозунга «эмбрион – личность», будь это даже одна оплодотворенная яйцеклетка.
Вообще в истории искусственное прерывание беременности осуждали по разным причинам, но вопрос о «личности» никогда не ставился. Ребенка могли рассматривать как ценную собственность. В конце 19 века в США большинство абортов делалось в протестантских семьях, и был страх, что из-за этого католики станут многочисленнее протестантов, во всяком случае, на новозавоеванном Западе. Католики осуждали и осуждают вообще все противозачаточные средства как порождение похоти, а деторождение считали единственной причиной для полового акта. Протестанты же, защищая искусственное прерывание беременности, указывали, что Библия ничего не говорит об абортах, а один из законов книги Левит считает плод менее ценным, чем вынашивающая его женщина. Сторонники запрета искусственного прерывания беременности указывали, что около половины смертей при родах происходили из-за неудачных абортов.
Только в 1962 году чикагский римо-католический богослов отец Френсис Филас заявил, что «каждый нерожденный ребенок с момента зачатия должен считаться человеческой личностью со всеми правами человеческой личности». Через несколько лет профессор права Фордемского университета Роберт Бирн подал в суд Нью-Йорка, требуя признать себя законным опекуном всех эмбрионов, которые находятся под угрозой прерывания беременности.
Правозащитный аргумент сменил богословский прежде всего потому, что количество верующих уменьшилось и продолжало уменьшаться, да и верующие отнюдь не были склонны автоматически следовать запретам Церкви. Идея прав эмбриона как человека подражала идее борьбы с дискриминацией чернокожих. Если нельзя дискриминировать человека из-за цвета кожи, то нельзя дискриминировать его из-за его нахождения в утробе. Он там живет!
На идее прав человека паразитировала еще одна кампания – за признание юридических лиц личностями. Например, дать корпорациям право на свободу слова - в том числе, право не свидетельствовать против себя в суде. Не вышло. Но идея, что корпорации имеют такое же право жертвовать политикам, как и люди, прошла (в 1974 году).
А если личность не голосует? Не имеет денег, чтобы дотировать политиков? Лишить ее звания «личность»?
Является эмбрион личностью – вопрос, относящийся не только к клеткам в матке. В 2024 году верховный суд Алабамы постановил, что оплодотворенные в пробирке яйцеклетки являются детьми. Оплодотворение в пробирке в США очень распространено, постановление вызвало общее возмущение, и Трамп в феврале 2025 года подписал распоряжение, защищающее медицинские учреждения, которые проводят зачатия в пробирке, от судебных исков.
Десять штатов издали законы, признающие искусственное прерывание беременности убийством – но эти законы были блокированы именно потому, что под такое определение подпадают и оплодотворенные яйцеклетки в пробирках.
Возникает и другой парадокс: Трамп и другие ненавистники мигрантов считают, что американский гражданин – это ребенок, у которого и мать, и отец имеют американское гражданство. Но определение эмбриона как полноправной личности, пользующейся покровительством конституции США и правом на американское гражданство, этому противоречит. Противоречие пока не разрешено, детей, у которых один из родителей мигрант, в 2025 году стали высылать из страны.
В итоге создается ситуация, в которой закон непоследователен, но это вполне устраивает абортомахов. Ведь их конечная цель не только полный, тотальный запрет искусственного прерывания беременности, какового нет в большинстве стран Европы, Азии и Африки. Их цель вообще другая: возвращение мужчинам права диктовать женщинам (и тем мужчинам, которые с женщинами солидарны), как жить.
Конечно, вопрос о том, что такое «личность» чрезвычайно важен. В современной культуре «личность» это обозначение идеального человека, человека, каким он должен и может быть, светский вариант святого, праведника. Но в борьбе за право женщины распоряжаться своим телом, частью которого до определенного времени является эмбрион, определение личности не должно иметь отношения. В этом смысл те публицисты, которые объясняют, как по-разному определяют «личность» и «человека» в Африке и в Индии (одна концепция переселения душ несовместима с идеей «личности»), или что в иудаизме и православии вопрос о том, когда Бог «вкладывает» человеческую душу в зародыш вообще не ставится, напрасно тратят силы.
Многие из тех, кто защищает право на искусственное прерывание беременности, побаиваются принять равенство женщин и равные права всех людей как абсолютную норму.
Как и в других вопросах, главной трудностью тут оказывается разделенность мира на «национальные государства», при которой права человека защищают для своего государства, но отрицают для жителей остальных стран. И тут соединение «национальных государств» в единое целое, основанное на идее прав человека и демократии, остается целью, как идеальной, так и, что самое ужасное, реальной, но пока чаще отвергаемой.
