Современные государства — «национальные». «Национальное» — от индо-европейское «ген», только «г» отпало у древних итальянцев. «Ген» — точно то же, что в славянском «род». «Нация», «народ» — метафоры, потому что речь не идет о биологической группе, о членах некоего рода.
В 14 веке гуманисты использовали слово «нация» для обозначения студенческих землячеств. Французские, немецкие, итальянские студенты образовывали «нации», это помогало жить на чужбине.
В 19 веке правители, элита стран Западной Европы и Америки стали использовать слово «нация» как синоним слова «государство». Это была капиталистическая, буржуазная элита. Не пролетарии и не интеллектуалы придумали «национальные государства». Как для прохода на завод или в офис нужен пропуск, так для проникновения в другое государство нужен паспорт с визой. На фабрике — управлящий, в национальном государстве — правительство. Жизнь организуется по четким нормам, как организовывается производство автомобилей или автоматов.
«Нации» делились на развитые, «цивилизованные», и менее развитые. Задача цивилизованных наций была в предотвращении войн, прежде всего, между собою, цивилизоваными, но и среди «отсталых» государств. Так в 1919 году появилась Лига Наций, которая в 1948 году возродилась как Организация Объединенных Наций.
По-французски «лига наций» называлась «сосьете де насьон» — общество. Так назывались многие банки («Сосьете женераль»), вообще «акционерные общества». Государство — это предприятие, в котором главные акционеры — элита, а союз государств — это общество государств-предприятий. Идея изначально была построена на неравенстве — и Лига Наций, и ООН были созданы государствами, победившими в войнах, как Афинский союз («симмахия», «со-властие»).
Такой союз наций абсолютно не соответствовал проекту Канта 1795, изложенному в книге «К вечному миру». В Лиге Наций и в ООН не было равенства членов.
Впрочем, деление на «национальные государства» лишь воспроизводило на самом высоком, планетарном уровне логику разъединения. Даже объединение нужно, чтобы не было войн, не более того. Нельзя жить, не обособляясь. Любое сотрудничество должно помогать обособлению, защищать изолированные ячейки самого разного рода. На первом месте свое благополучие и выживание, ради него можно пожертвовать благополучием других.
Это как если бы из мира исчезло видео, остались только фотографии. Мир — не что-то цельное, а отдельные камни, которые не могут сложиться в нечто целое, в мозаику.
Это эгоизм, и при осознании масштабов этого эгоизма становится понятным, что идея национального государства это большой шаг вперед от мира, в котором каждый сидит в своем доме и видит в соседе врага. «Национальное государство» хоть в какой-то части человечества наводит мир. Но мир не является мирным, человечным, если он состоит из набора восклицательных знаков, если вместо общей истории — лишь сообщество производителей эгоизма и обособленности.
