Четыре ровесницы: Дороти Дэй (1897-1980), Голда Меир (1898-1978), Надежда Мандельштам (1899-1980), Айн Рэнд (1905-1982).
В России Дэй почти неизвестна, между тем она фигура исполинская — это реальный Атлант. Создательница рабочего католического движения, сети убежищ для нуждающихся, поддерживаемой самими нуждающимися, пацифистка, сторонница дистрибутивизма как среднего пути между капитализмом и социализмом, причислена Ватиканом к слугам Божьим — аналог православных «местночтимых святых». В юности анархистка (единственную дочь родила вне брака), но она себе не изменила, просто ее анархизм нашел себе прочное основание в Христе.
Остальные три красавицы родились под другими именами: Голда Меир — Голда Мабович, Надежда Мандельштам — урожденная Хазина, Айн Рэнд — Алиса Розенбаум.
Все четверо оставили мемуары, помимо прочего. Я попробую написать о них единый очерк, переплетя параллели. На фото все похожи (было непросто найти фото хорошенькой юной Меир), но это, видимо, из-за господствовавшего тогда стиля в фотографии, несколько романтического. Хотя мне такой стиль нравится, но сейчас он не в моде.
Дэй — воплощение настоящей Америки. Не Америки индивидуализма, а Америки взаимопомощи, солидарности в сочетании с огромной внутренней свободой, независимостью.
Голда Меир схожа с Дэй стремлением служить людям — столь ненавистной для Рэнд идеей, но если вера Дэй помогала ее альтруизму, но социализм Меир оказался несовместим с ее национализмом. Ради своих она оказалась слепа и глуха к страданиям «чужих».
Рэнд… Не просто законченная эгоистка. Быть эгоистом не грех. Но Рэнд хладнокровно использовала людей, начиная с собственной семьи. Семья самоотверженно лишала себя всего, лишь помочь ей перебраться в США, даже посылали из России эпохи голода 1930 года деньги в США — да-да, из СССР в США. У родственников, которые приютили ее в США, она, как с грустью констатируют биографы, «твердо следовала провозглашенной ею концепции индивидуализма и не обращала внимания на чувства окружающих». Попросту не давали им спать — она из принципа сочиняла, печатая на машинке, только ночью. Принимая ванну, боялась микробов и поэтому включала воду за несколько часов, чтобы те слились прочь. А вода-то шумела, и это ночью.
Рэнд оправдывала эгоизм творчеством. Якобы творчество требует сосредоточенности. Да, сосредоточенности требует, но эгоизма — ничуть. Эгоизм не сосредоточенность на себе, а страх перед окружающими, страх, переходящий в агрессию. Что уж говорить о том, сколько Рэнд обманывала — прежде всего, чтобы остаться в Америке.
Кстати, название романа переведено неверно — Атлант не «расправил плечи», а «передернул плечами», сбросив с них паразитов в виде всяких там рабочих.
Рэнд, пишут либертариане, уехала от несвободы, от диктата государства. В 1925 году.
Но разве Рэнд уехала в джунгли Амазонии? Из одного государства она уехала в другое. Из нищей страны — в богатую страну, а не только из диктатуры — в свободную. За колбасой или за свободой?
Один либертарианин объяснял, что главное — делать выбор самому, а не под давлением коллектива. Этот либертарианин всю жизнь служил в армии США. Он считает, что это был его свободный выбор. Свободный выбор быть исполнителем любого приказа. А свободно решить приехать в Россию и стать палачом при Сталине — чем не свободный выбор.
Первый сценарий Рэнд, принесший ей успех. «Красная пешка».
(Бердяев во Франции всячески уклонялся от роли эксперта по России, каковым его пытались сделать. Другие эмигранты на этом делали карьеру. Если ты такой уж свободный человек, то забудь ты о России, не спекулируй на том, чего не знаешь абсолютно, это же мошенничество.)
Директора заода отправляют в Соловецкий концлагерь, к нему приезжает его тайная жена — американка. Американка начинает соблазнять начальника тюрьмы, она хочет устроить мужу побег. Рэнд подчеркивает, что коммунизм и православие одинаково лишают человека свободы воли — что монах, что заключенный, что тюремщик, все исполняют чужую волю. При этом американка сама влюбляется в тюремщика. Полиамория — тройничок, где женщина сама выбирает себе любовников — одна из любимых тем Рэнд, это же проявление личности, ее свободы воли. Для Мандельштам личность — верность мужу живому и мертвому.
Из четверых героинь, только Рэнд — лицемерка. Кроме того, она плохая писательница, но это несущественно. Как совершенно верно отмечали ее биографы, «Атлант» — это американский аналог «Что делать» Чернышевского. Это не художественная литература, это почтенный старинный жанр политического памфлета, растянутого до «Войны и мира». Если текст пользуется популярностью, то лишь потому, что именно этим читателям качество текста безразлично. Издатели умоляли Рэнд выкинуть речь героя в 70 страниц, она отказалась и была, видимо, права. Некоторым нужен был именно манифест, на полях которого (очень-очень больших) были всякие рисуночки.
Базовая неправда концепции Рэнд — и всякого либертарианства — в том, что она приносила присягу США, обязавшись следовать законам США. А ее выступления против налогов — это критика законов США.
Есть и момент лицемерия. Рэнд вносила деньги в социальные фонды и в 1976 году стала получать выплаты по медицинской страховке из этих фондов. Для этого она наняла специального адвоката, которая много лет спустя рассказала забавный факт миру. Всего она получила около 16 тысяч долларов. Считала это репарацией, возмещением за всё зло, которое ей причинило государство. Список зол, правда, не огласила. Но главное, конечно, бачили очи, шо куповалы — она приехала в страну, которая держится на налогах, которая началась с протеста против того, что налоги платим, а в парламенте не представлены — не против налогов протест, а против ущемления прав налогоплательщиков.
Айн Рэнд — пророк успеха, но если ее жизнь образец успеха, лучше в лузеры.
Она бежала в Америку, чтобы завоевать Голливуд; в России она выпустила две книжечки о Голливуде. В итоге именно Голливуд оказался ей недоступен, не сбылась ее мечта. Она работала в массовке, она писала рецензии, но ни один ее сценарий не превратился в фильм. Фильмы по ее книге провалились все.
Рэнд — человек одного-единственного успеха. Ее роман о великом архитекторе, но этот роман — если сравнивать его со зданием — как египетская пирамида. Что ж, и пирамиды популярны, но назвать их вершинами архитектурного искусства было бы оскорблением архитектуры. Все ее другие тексты — ровно та же пирамида, только других размеров.
Мечта капиталиста — сорвать куш. Купить один патент, но такой, чтобы уже ничего не делать никогда. Патент на хлеб или, еще лучше, воздух.
Меир, Мандельштам, Дэй — жизни, каждый день которых был частью огромного сооружения. Это даже не здания, это страны. Дэй — Ватикан с его церквами и садами, университетами и больницами. Меир — Израиль, конечно, Мандельштам — Россия, настоящая Россия, Россия святая, интеллигентная, едка-добрая, крайне умная, образованная и творческая, активная даже в смирительной рубашке.
Главное дело человека — любовь. Из четырех ровесниц — Дэй, Меир, Мандельштам, только Рэнд-О'Коннор-Розенбаум писала о любви, строила на этом свое творчество. Еще бы: какие сценарии и романы без любви. «Атлант пожал плечами» без люви не раскупался бы, как не раскупались ее философические трактаты. Любят у Рэнд как неизбежно в немом кино, то есть, руками, жестами. Любят жестко, феминистки сердились, но Рэнд не видели в сексуальном насилии ничего плохого, просто способ выразить себя. Насилие не было для мужской прерогативой, только и всего. Она снискала успех как полемист, читая лекции, выступая на телевидении, это был (несмотря на не очень хорошее владение английским) блистательный стендап, нацеленный на публичное унижение противника. Изнасилование языком.
Формально, Рэнд прожила с мужем дольше ровесниц. Дэй до обращения к Богу вела вполне богемную жизнь, прижила дочь от не менее богемного анархиста, с которым мирно рассталась. Дочь выросла чудесная, похожая на мать всем, включая веру, что бывает нечасто. Меир бодро родила мужу двоих детей, но развелась: политика поглощала все время и силы. Мандельштам начинала как Дэй, вполне богемно-анархически — и это при том, что у нее в голове застряло на всю жизнь, как киевляне в 1919 году разыскивали и убивали рыжих евреек. Был миф о рыжей еврейке-чекистке, садистке. К счастью, Надежда Яковлевна была не рыжая. На склоне лет Мандельштам была склонна соглашаться с Ахматовой: муж ушел бы от нее к другой, помоложе, если бы не арест. Но ведь любовь не в том, чтобы тебя люили, а в том, что ты любишь, так что вообще-то Надежда Яковлевна была в браке полноценных 60 лет.
Рэнд своего Мандельштама — Льва Беккермана, юношеская любовь — бросила в России, его расстреляли в 1937. В 1931 году она вышла замуж за киноактера, который умер в 1979 году, на три года раньше ее. В 1950 году 45-летняя Рэнд познакомилась с 20-летним студентом Натаном Блюменталем и его женой Барбарой. Завязалась горячая дружба, основанная на преклонении молодых перед великой мыслительницей. Блюменталь даже поменял фамилию на Брэнден (а имя на «Натаниэль») — внутри кроется «рэнд». Когда Брэндены переехали в Нью-Йорк, Рэнд отправилась за ними, прихватив мужа (с которым подумывала развестись, только он об этом не знал). Брэндены возглавили движение поклонников Рэнд, появился целый институт.
В 1955 году Барбаре стало очевидно, что у Рэнд с Брэнденом роман. Рэнд позвала Брэнденов в гости и потребовала от своего мужа и от жены Натаниэля принять как факт, дать согласие на то, чтобы Айн и Натаниэль вступили в сексуальные отношения. Через несколько недель разговоров те согласились. В течение шести лет пару дней в неделю Рэнд с Брэндоном жили как муж и жена. Муж Рэнд и жена Брэндена в сексуальные отношения не вступали. Благодаря Брэндену английский «Атланта» очень приличный, и роман посвящен и мужу, и Брэндену.
Через 6 лет сексуальный пыл Брэндена утих. Он остался поклонником и помощником Рэнд, а от интимных отношений с Рэнд уклонялся под разными предлогами. С женой он развелся — ты узнала, что у него любовница. В 1968 году разразился скандал: о любовнице Брэндена узнала Рэнд. Рэнд было 63 года, она была в ярости и разорвала все контакты и с Брэнденом, и с его женой. Сама она так и не развелась.
Один из героев Брэнд «пожал плечами» своеобразно: поджег нефтяную скважину, которая ему принадлежала. В голливудских кинофильмах бьющий из земли фонтан нефти служил эвфемизмом эякуляции, оргазма, страсти. «Так не доставайся же ты никому». По римскому праву собственность это то, что собственник может использовать6 а может уничтожить. Вот здесь и встает базовый вопрос: может ли земля быть собственностью, может ли человек быть собственностью. А то купит планету и уничтожит. В своем праве.
Брэнденов Рэнд не уничтожила физически, даже организационно они остались проповедниками ее учения, только без нее. Натаниэль прославился как создатель психологии самооценки. Символически же, безусловно, она их именно уничтожила — как и множество других людей, дальних и близких. В течение всей жизни она с наслаждением рвала связи под разными предлогами. Все оказывались не на высоте ее требований. Комплекс Прокруста: предложить страннику переночевать и устроить ему Варфоломееву ночь. А не надо было соглашаться: на доме было написано: «Эгоизм делает свободным».
Есть довольно много аудио-выступлений Рэнд, включая на Голосе Америки по-русски, но я даю в комментарии ссылку на ролик 1947 года, короткий, но с видео - она говорит по-английски о необходимости самоцензуры у кинопроизводителей. Рэнд написала эссе о 12 заповедях Голливуда - не сметь критиковать банкиров, прежде всего - она напомнила басню Крылова о свинье и дубе. Ну и дальше в том же дичайшем духе. Тот же партком, только выворотка. И эта дама, кстати, именовала себя атеистом (по-русски, в мужском роде). Может, поэтому она имела такой успех у определенного рода людей - в Штатах быть атеистом это почти верный остракизм и подозрение в антиамериканизме, атеист есть коммунист, а тут антикоммунистический атеист. На Голосе интервью у нее брала Оболенская - и я никогда не разделял восторгов по поводу превосходного старинного русского языка у эмигрантов. Обе просто основательно подзабыли родной язык и говорили с жестким акцентом. Как, кстати, и Шмеман. Что не проблема, но все-таки факт. Кстати, скорее всего, в травле Чаплина сыграла роль и Рэнд - в бумагах ФБР имена доносчиков вымараны. Напомню, что Чаплину ставилось в вину сатирическое изображение конвейера - как будто в Китае или в России нет конвейера! Скрудж Трамп, Скрудж Путин, Скрудж Си - одно лицо. Полезно помнить, что к кино Рэнд имела чрезвычайно косвенное отношение - сценарии ее не использовались, она работала костюмершей и рецензентом. А туда же, о Чаплине мнение подавать!
Иллюстрация: 1930 год, Юрий Казарновский, пародии из журнала, который выпускали на Соловках. Казарновский был последним, кто видел Мандельштама, и Надежда Мандельштам, встретив его в Алма-Ате, пыталась из него что-то выцедить, но вышло немного, Казарновский был уже безнадежный наркоман. Она описывает их встречу, и это страшное описание. Мандельштам чувствовала себя в долгу перед ним, он знал, что она чувствует себя в долгу перед ним, и она все-таки нашла в себе силы ему отказать в какой-то момент, Казарновский рассвирепел и толкнул ее, толкнул как доходяга, каковым он и был, еле-еле прикоснулся. Вот — трагедия, да настоящая, а не голливудская, когда ты должен, а отдать долга не можешь. Даже неизвестно, когда умер Казарновский и где. А пародии отличные, особенно прутковские.
