Пушкин сукин сын, но Чехов в прозе не меньше сукин сын! Об интеллигенте: «Мозг, свободный от постоя».
Точнее, «совершенно свободный от постоя».
Рассказ «Огни», виртуозной, фантастически глубокий... При этом Антон Палыч словно намеренно дразнит будущих буржуазных борцов с оскорбительными словами: «злой татарин», «психические движения мои были несложны, просты и азбучны, как у якута», «в тупом выражении лица чувствовалась несерьезная французская или малороссийская мелодрама», «грубость и сухость черт лица напоминали о его происхождении от остзейских баронов». Чудом не помянул нас!
Буржуа интересуется тем, как его мозг его обманывает — кстати, хороший мозг герой рекомендует «Бог дал мне здоровый, сильный русский мозг с задатками таланта». Не остзейский, не британский, а русский... У героя, хотя он инженер, рефлекс бизнесмена: мир обманчив... Надо вложить персты и пошевелить... Герой рассказа, впрочем, вкладывает не совсем персты и совсем не в рану, но шевелит изрядно.
Базовая уверенность, что все всех при первой же возможности обманут. Нужно подстраховаться, в идеале, как оказалось, атомной бомбой.
Кстати о буржуазности — герой инженер, входя в дом, сразу определяет (и сообщает читателю), что владельцы в год имеют 5-6 тысяч. Чехов в 1888 году зарабатывал, кажется, 3-4.
Как ни странно, рассказ о том, как Откровение Божие — точнее, Екклесиаст, memento mori — может быть использовано сатаной.
«И вот представьте себе этот мозг на 26 году жизни, не дрессированный, совершенно свободный от постоя, не обремененный никакою кладью, а только слегка запылившийся кое-какими знаниями по инженерной части; он молод и физиологически алчет работы, ищет ее, и вдруг совершенно случайным путем западает в него извне красивая, сочная мысль о бесцельной жизни и загробных потемках. Он жадно втягивает ее в себя, дает в ее распоряжение весь свой простор и начинает играть с нею на всякие лады, как кошка с мышкой. У мозга ни эрудиции, ни системы, но это не беда. Он собственными, природными силами на манер самоучки справляется с широкой мыслью, и не проходит месяца, как уж обладатель мозга из одного картофеля готовит сотню вкусных блюд и мнит себя мыслителем… Эту виртуозность, игру в серьезную мысль наше поколение внесло в науку, в литературу, в политику и всюду, куда только оно не ленилось идти, а с виртуозностью вносило оно свой холод, скуку, односторонность и, как мне кажется, уже успело воспитать в массе новое, до сих пор небывалое отношение к серьезной мысли. Свою ненормальность и круглое невежество я понял и оценил, благодаря несчастью. Нормальное же мое мышление, как мне теперь кажется, началось только с того времени, когда я принялся за азбуку, то есть когда совесть погнала меня назад в N., и я, не мудрствуя лукаво, покаялся перед Кисочкой».
Опаньки! Покаяние как интеллектуальная деятельность, как действие здорового — выздоровевшего — мозга. Чехов не говорит «ум Христов», зато описывает...
