Что такое язык денег. Зайнаб Усман в журнале «The Foreign Affairs», издаваемом университетом Джорджтауна, радуется: «Конец всемирной индустрии милосердия». Наконец-то можно поставить индустриализацию выше благотворительности, потратить деньги не на Голос Америки, а на завод микрочипов.
Логика Скруджа в чистом виде. «Пашите, Шура, пашите». Спасение утопающих дело рук самих утопающих. Милостыня развращает. Подыми мне веки, я тебе доллар заплачу, вот тебе и заработок.
Аналогично можно порадоваться краху «индустрии свободы слова». Закрыли «Голос Америки», наконец-то каждый может свободно писать, что хочет.
Усман родилась около 2001 года, работала во Всемирном Банке по программе подготовки «молодых профессионалов» (профессионалов чего, не сказано). Изучала «social sustainability», экологию, геополитику. Теперь работает в Вашингтоне в Фонде Карнеги «За Международный мир». Директор африканской программы. Что ж, свои личные проблемы она успешно решила. Что фонд Карнеги тоже может закрыться, она либо не понимает, либо предпочитает об этом не думать. И вот я не помню среди обличителей милостыни, которая-де «развращает», «приучает к иждивенчеству» каких-то героев труда. Кто вкалывает, тому не до обличений, и тот знает, какая слабая, случайная связь между усилием и вознаграждением, и как часто платят не за труд как таковой, а за лояльность.
Один мой друг рассердился, когда я сказал, что мы на Радио Свобода были иждивенцы США. Но я и сейчас так думаю. Все эти фонды — это форма милостыни, когда подают на бедность, но при этом еще требуют какой-то работы. Сама же работа абсолютно «для галочки», фиктивная. Как и все государственные служащие, журналисты таких СМИ прежде всего заинтересованы в том, чтобы не потерять работу, а это означает не беспокоить начальство. Это относится и к квази-государственным СМИ типа фондов Карнеги или Сороса. Но нельзя писать и при этом не беспокоить начальство. Такова уж психология творчества. Либо Чаадаев, либо Молчалин. И всегда критерий один: а бесплатно человек будет писать об экологии и «социальном гомеостазе»? Да ни за что! И не пишут. А бесплатно пишут люди совсем другого типа. Многие пишут плохо или гнусно, но все-таки они не на иждивении. А многие и на рынке преуспевают, потому что пишут плохо и/или гнусно, потому что есть спрос и на такие тексты. Мир культуры не ньютонов мир, где «как потопаешь, так и полопаешь», это очень причудливый и нелинейный мир, потому что он целиком – в душах людей.
Проблема в том, что в обществе неравенства, где милосердие запрещено как развращение душ, возможность писать свободно — у богачей либо у немногих «тиражных» авторов. Монтень, Маргарита Наваристая — богачи. Эразм — автор бестселлера («Афоризмы и поговорки»). Но рынок сужен неимоверно. Интернет, конечно, предоставляет намного больше возможностей для поиска своей аудитории. Но и он подчинен общим законам: сто нищих не профинансируют Эразма. Они могут лишь читать. В свободном мире Эразм, конечно, все равно будет писать, и правильно сделает, хотя умрет в безвестности. В несвободном мире ему рано или поздно заткнут рот.
Так я критикую систему иждивения? Все эти фонды, государственные и частные? Нет. Наоборот. Это форма милостыни — пусть будет. Эта система хоть в какой-то степени компенсирует отсутствие по-настоящему свободного рынка идей и текстов. Чем несвободен имеющийся рынок даже Свободного мира? Несвобода рынка - в несвободе покупателей, во внутренней несвободе, зажаточности, деформированности, инерционности. Мир духа не рынок, потому что в мире духа первичен не спрос, а предложение. Неправда, что гений всегда пробьет себе дорогу. Большинство гениев погибают в безвестности. Поэтому быть читателем не всегда разновидность наркомании, иногда это и труд, а иногда и творчество.
Мне очень запомнилась шутка, кажется, Тиля: лучше купить яхту, чем те же деньги потратить на очередной синк-танк, потому что яхтой перед девушкой можно похвастаться, а компанией зануд в костюмах не похвастаешься. Надо понимать, что есть важная асимметрия: когда стороник милостыни работает в фонде у либералов, это последовательно, но когда противник милостыни работает в фонде у реакционеров, это непоследовательно, он должен газон косить.
Но самое, конечно, гнусное, это «слинявшие». Вот эта африканка уехала в Штаты, но Африку не ругает, а как бы ей даже помогает своим пером. А наши слинявшие не просто слиняли, но зарабатывают на жизнь тем, что пытаются нас учить жизни. Какой-нибудь Дудь или Либеров учат меня жизни – только потому, что они герои, уехали, а я тут… Оперетта!
