Не вполне обычный аргумент в пользу военной службы: солдат совершает грех, но знает, что это грех и после несения служба исповедуется.
По этой логике проституция нормально, если проститутка знает, что совершает грех и кается в нем.
Чем солдат отличается от проститутки? Ничем. Они одинаково делают за деньги работу, которую им поручили те, кто не желает делать эту работу самостоятельно.
Сравнивать убийство на войне с защитой матери от нападающего злодея — как сравнивать проституцию с браком.
Любовь — безумная, непреодолимая сила. Армия — тоже безумная сила, но тут безумие строго рассудочно (хотя не умно, как любовь). Но быть в армии — противно всему человеческому существу, подготовка к войне заключается в ломке души и духа, в дрессуре, тогда как любовь, сколько длится, столько освобождает и делает богоподобным. Солдат слушается, любовь слушает. Солдат убивает, любовь рождает. Перестать убивать — добродетель, перестать любить — источник греха.
Сократ и Платон, как и прочие свободные жители Афин, несли военную службу за свой счет. Только "их счет" был не совсем их - они были рабовладельцами, весьма зажиточными. Спартанцы были оккупантами Спарты, их военные подвиги покоились на труде завоеванных илотов. И в наши дни "налогоплательщики" думают, что они наняли солдат, платят солдатам, а на самом деле они - рабы своих военных.
Какую же работу оплачивает посетитель публичного дома, которую мог бы сделать сам, но брезгует и нанимает вместо себя другого человека, как нанимают другого убивать на фронте или в тылу?
Сексуальное удовлетворение. Человек так дивно устроен, что половое влечение легко может удовлетворить самостоятельно. Что абсолютное большинство людей и делает, по разным причинам. Почему это не афишируется, отдельный вопрос. Конечно, вспоминает Диоген Синопский, который мастурбировал на рыночной площади и удивлялся удивлению прохожих: если удовлетворять чувство голода публично — норма, то чем отличается удовлетворение сексуального голода?!
Все рациональные объяснения войны тщательно обходят вниманием либидозный фактор в милитаризме. Конечно, встает вопрос: либидо у всех, а воюют далеко не все, может, дело в другом? Да дело именно в том, что война вовсе не так обязательна, как рисуют те, кто ведет войны. Можно не воевать. Причем, война — это особо извращенный секс для вуайеристов-импотентов. В знаменитом кинофильме «Эммануэль» Жакена 1974 года героиня отдается победителю в боксе, но удовольствие получает пожилой распутник, который сам уже к сношениям (кроме внешних, дипломатических) неспособен, но получает некоторое удовольствие, побуждая других заниматься таким вот публичным ars amandi. В древнеримской порнографии постоянная фигура - наблюдатель (слуга, служанка, вторая проститутка, собутыльник).
Войны ведут не солдаты и не генералы, они — всего лишь эммануэли, которые удовлетворяют похоть политиков (и, где есть выборы, избирателей). Война — это гладиаторские бои, вынесенные наружу. Фотографии американских президентов, следящих за тем, как американские солдаты в Пакистане убивают Бен Ладена и его семью, ужасны, как ужаснулись бы мы, глядя на трибуны Колизея.
Фрейд изобрел термин «некрофилия», но война проявление не некрофилии или, во всяком случае, не только некрофилии. Некрофилии полно и в мирное время. Когда сильные мира сего уничтожают природу, закатывают пространство в асфальт, это некрофилия, это зоофобия — боязнь всего, что растет и живет, не реагируя на приказы. Доминанту — хоть буржуа, хоть феодалу, хоть чиновнику — нужен механический соловей, резиновая кукла и искусственный интеллект. В идеале — пусть будет живой соловей, но поющий механически, пусть будет живая женщина, но ведущая себя как кукла, пусть будет живой интеллектуал, но чтобы бл...дствовал как ИИ.
Характерная черта такой искусственной жизни, пластиковой любви, механической религии — повторяемость. Самоцитирование. Это и есть пошлость: когда из отношений изымается любовь, остается ритмичное подергивание без конца и без краю, без развития, без ответа, немое и слепое. Таково всякое ханжество, всякая диктатура, всякое мещанство, духовная буржуазность и буржуазная духовность.
Чем эротика отличается от порнографии? А вот две фоточки, сняты из окна автобуса, вчера. Введенская церковь в Вешняках, 2020 год, омерзительная архитектура — даже не Собакевич, а Чичиков, который дорвался до власти, выжил, подчинил себе всех этих Коробочек, Ноздревых и свиней в ермолках. Путин — Чичиков, сменивший Собакевича. В одном случае телефон сфокусирвоался на стекле — вышла эротика. В другом случае — на улице. Вышел бесстыжий ужас.
Кто-нибудь обрадуется — наконец-то и я обругал Путина. Господа и дамы, Байден и Трамп, Натаньяху и Бен Гурион ничуть не лучше были и будут! Развращает не власть, развращает страх, порождающий бомбы и вручающий их власти.
