«Кто не живет во Мне,
Выброшен вон как ветка
И засох.
И собирают их.
И в огонь бросают,
И сгорают» (Ио 15:6)
Я продолжаю переводить «мэнэ» как «жить в», не просто «пребывать» («обитать» слишком архаично).
Со временами тут полный хаос, точнее, аорист. Браун подробно разбирает, который аорист: пролептический или гномический, но можно быть уверенным, что Спаситель этих тонкостей не знал. Видимо, основываясь на комментарии Брауна («выражение «выброшен вон» более соответствует метафоре виногражника, а не винной лозы, иначе было бы «бросают на землю») Кузнецова написала «выброшена из виноградника». Мне кажется важнее, что во фразе шесть глаголов на три существительных – вот это джаз! И да, четыре «и», отбивающие ритм, который я показываю делением на строки.
Фраза кажется зловещей, триллерной, но тут не больше ужаса, чем в «не пили сук, на котором сидишь». Все в мире можно поделить на обратимое и необратимое. Но разве грех необратим? А покаяние?
Вообще-то Иисус идет на смерть. Вот самый удобный момент сказать апостолам, что не надо беспокоиться, что ежели они дадут петуха (или опередят петуха в предательстве, как Петр), то вполне можно покаяться. Грех – прежде всего, грех усталого равнодушия, разочарования, слабости – это как смерть. Причем не только моя смерть, это смерть Иисуса. Он умрет раньше. Я еще погуляю. Да, в засохшем виде, но погуляю, а Он – нет. Потому что Он без меня не может и не хочет.
Ах да – воскресение… И не стыдно рассчитывать на воскресение и покаяние? Может, лучше сгореть о стыда? Вот это «сгорают» ровно про это. Отрезать себе путь назад, чтобы не отрезать от себя Иисуса. Что вполне возможно, спросите Иуду – «сказал как отрезал». Со всеми вытекающими.
