Жанр Апокалипсиса: проповедь о том, что Господь терпел и нам велел.
Начинается предупреждением о будущих испытаниях и о неготовности к ним.
В центре описание жизни, Распятия и Воскресения Иисуса.
Садистское описание расправы со злодеями, которые посмели губить Христа и христиан, и восторженное описание грядущего счастья праведникам.
Всё.
Главная метафора. Иисус – живой Храм. Метафора есть и у Марка, и у Иоанна. Её сила в том, что она прямо связано с приговором Иисусу. Казнен за призыв разрушить Храм Ирода – мегалитическое сооружение, строительство которого обескровило экономику и привело к бунту, в ходе подавления которого был уничтожен и Храм, и Иерусалим, много чего и кого еще. Особенно настойчиво этот образ у Иоанна: Иисус начинает с призыва разрушить Храм и заверения, что Он, Иисус, восстановит Храм за три дня. Самарянке Иисус объяснит, что наступает время, когда поклоняться будут не в храмах, а в Духе.
Вторичные метафоры: Престол/Алтарь, Жертва, Писание, Светильники, Чаши, Трубы. Апокалипсис и рисует Иисуса живым храмом, в котором есть престол – и Христос одет как первосвященник (1:13), на престоле сперва сидит как Царь, затем появляется как принесенный в жертву и воскресший Барашек/Агнец. В Храме/Иисусе есть свитки (Библия, Тора). Чаши – в Храме были чаши, разумеется, ведь возливали вино. Трубы – богослужение начиналось со звуков труб.
Все остальные метафоры, включая лошадок, зверушек и проституток, суть сравнения третьего порядка, но в силу живописности всё внимание обычно на них. Тем более, что в современных церквях вместо чаш чайники, а вместо труб ревущие диаконы у православных; впрочем,органы католиков и протестантов это трубы, но они не видны).
Композиция построена на семи сериях из семи картинок. Но сперва предисловие: Иисус как Алфавит. «Альфа и омега» (1:10) это именно «Аз и Бука».
Серия первая: похвалы и критика в адрес семи христианских общин (главы 2-3). Критика преобладает, ведь впереди испытания, а мы расслабились.
4 и 5 главы: видение Бога Творца и Иисуса как Льва, Царя («Корня Давида» и Барашка (5:5). «Корень» - выворотка другой метафоры, сравнивающей Иисуса с Веткой на генеалогическом древе потомков Давида. «Корень и ветка» - как «Альфа и омега», «Аз и я». Лев – базовая метафора царской власти.
Серия вторая: взламывание семи печатей (главы 6-7). Тут и лошадки, включая коня бледного, а в оригинале цвета хлора – как зеленовая лошадка д’Артаньяна. Символы грядущих катастроф.
Серия третья: семь труб, 8-11 главы, еще семь катастроф. Это не означает, что катастроф будет 7 или 14. Просто повторение мать учения. Боишься третьей мировой войны? Отлично, а теперь давай побоимся четвертой, пятой, десятой, четырнадцатой. Успокоился? Смешно стало? То-то.
Серия четвертая, центральная. 12-14 главы. Тут семерка посложнее. Сперва (12-13 главы) три картинки про нападающее на Иисуса-Ребенка зло в виде трёх зверушек (арендованы из спецэффектов тогдашних триллеров), затем Барашек умирающий и воскресающий, затем три ангела, которые мстят гонителям (14 глава). Тут Иисус – Бог, который обрезает виноградные гроздья в Своем винограднике, топчет виноград и его сок превращается в кровь. Но, как говорил Воланд, не пугайтесь, тут всё понарошки, это кровь поэтическая. Кстати, грозди обрезали не ножницами, а серпом, интересно, как сейчас.
Серия пятая: «последние семь язв», подчеркивает автор, главы 15-16. Это природные бедствия, побеждающие бесов.
Серия шестая: крушение бесовских марионеток, разные царства кесаря,17-18 главы. Тут нет предметов, храмовой утвари, тут семь монологов разных действующих лиц, так что делить надо не по репликам «сказал мне», а именно по тому, кто говорит. Именно поэтому автор заботливо вставляет пометы «иной голос», «иной ангел», эти пометы и делят раздел на семь рубрик. Первый монолог «одного из ангелов, имеющих семь чаш», целиком 17 глава. Второй монолог «иного ангела, сходящего с неба», 18:1-3. Третий монолог — «иной голос с неба», 18:4-20. Четвертый произносит «один сильный ангел», 18:21-24 . Пятый монолог коллективный, это восклицания «многочисленного народа», святых перед Богом, 19:1-5. Шестой монолог произносит «голос от престола», 19:5-8. Седьмой — некий «сослужитель», 19:9:10, который одновременно подчеркивает, что ему не следует поклоняться, и в то же время он есть, видимо, Иисус.
Серия седьмая – торжество праведников, 19-21 главы. Здесь деление на семь эпизодов опознается по вводной формуле «и увидел я»: 19:11, 17, 19, 20:1, 4, 11, 12. Словами «и увидел я» начинаются так же стихи 20:12 и 21:1, но первый из них прямо относится к 20:11, описывая воскресение, а 21:1 начинает новый раздел. Впрочем, можно их отнести и к седьмой части как эпилог, тогда в седьмой части не 7, а 9 рубрик, начинающихся словами «и увидел я».
Заключительное видение, 21-22 главы: царство Божие, Небесное Царство, новый Иерусалим. Слова «Трица» нет, конечно, и «Сын Божий» нет, но весь образный ряд сливает Иисуса с Богом.
Впрочем, заканчивается книга не видениями, а семью «слышаниями». «И услышал я громкий голос с неба, говорящий» (21:3), «и сказал Сидящий на престол» (21:5а), «и говорит мне» (21:5б), «и сказал мне» (21:6), «и сказал мне» (21:9), «и сказал мне» (22:6), «и сказал мне» (22:10). Я особо выделяю эти вводные обороты-маркеры, потому что семь печатей, труб, чаш выделяются без проблем, а тут не вполне очевидно. После одной «говорит мне» следует всего три слова («творю все новое»), после другой длинное описание небесного Иерусалима, поэтому композиция размывается. В заключение Иисус сам называет себя еще раз корнем и кроной Давида и – это новая метафора – утренней звездой. И в завершение Иисус говорит «Иду», а дух, Церковь и автор отвечают «Приди!»
Еще раз перечислю все метафоры, которые заменяют наши догматы: Иисус (1) первосвященник (2) лев, (3) азбука, (4) корень и крона, (5) принесенный в жертву барашек, наиболее частый образ в Апокалипсисе (6) всадник в окровавленной одежде по имени Слово Божие на белом коне, 19:11-13. Наверное, можно и седьмую выискать, но это же глупо. Важнее другое: автор постоянно умудряется сливать Иисуса с Богом Отцом, например: «Храма же я не видел в нем; ибо Господь Бог Вседержитель – храм его, и Агнец» (21:22), на престоле – и Бог, и Агнец. Можно считать седьмым сравнением наименование Иисуса ангелом, но тут дело тонкое. Вот кто-то говорит Иоанну «се, гряду скоро» (22:7). Кто? Иоанн падает к ногам ангела, но ангел говорит: «Смотри, не делай сего, ибо я сослужитель тебе, Богу поклонись» (22:9). Но тут же идут слова «Се, гряду скоро, и возмездие Мое со Мною, Я есмь Альфа и Омега» (22:12). Прямо газлайтинг какой-то! Сшибка! Ну, ничего, лучше расшибиться с Иисусом, чем жить без Него.
И совсем уж мелочь. Я пользуюсь баптистским изданием Библии, оно выходило многократно за последние 30 лет, в самых разных форматах, но набор один и тот же, с раздельной пагинацией Ветхого и Нового Завета. Удобно тем, что каждый стих дан отдельным абзацем. Книга Екклесиаста – на 666 странице. И есть у этого издания престранная особенность: вместо «Альфа» всюду «Алфа». Объяснения сему не нахожу. Впрочем, и не искал.
