«Я – настоящая виноградная лоза,
И Отец Мой – крестьянин» (Ио 15:1).
Начну с мелочи: русские переводчики единодушно переводят «георгос» как «виноградарь», но я меняю на «крестьянин». Что таит в себе некоторую иронию, потому что «крестьянин» - искаженное «христианин». Но этимология эта абсолютно не ощущается. В современном русском языке никто никогда не говорит о «виноградарях», всегда пишут «крестьяне вырастили виноград».
В английских переводах чаще пишут «садовник». Греческое «георгос», разумеется, тоже означает крестьянина в самом широком смысле (отсюда и название поэмы «Георгики» Вергилия. Отсюда, конечно, и имя «Георгий», которое обычно переводят «земледелец», но с виноградниками есть тонкость: огромная часть труда приходится на обработку не земли, а самих виноградных лоз, этим виноград отличается от пшеницы.
Теперь о самом крупном и важном, что очень часто напрочь не видится. О чем текст, собственно? Его ключевой момент – «останьтесь во Мне» (15:4), «живите во Мне» (15:5) – и тут «живите» ровно то же самое «менон», которое в 14 главе «в доме Отца моего простора для жизни много» и др.
Что значит «останьтесь»? А какие варианты?
Да Иуда же, конечно!
Иоанн вовсе не начинает новой темы. Он никак не может успокоиться, он – о предателе, о том, кто не остался, ушел.
То есть, это даже не о Евхаристии, вопреки очень распространенному в Средние века пониманию. Это просто – тупо, примитивно – о верности.
Более того, тут ведь парадоксальная картина. Иисус призывает трогаться в путь – и тут же призывает остаться в Нём, жить в Нём. Он не просто лоза, Он – ходячая лоза. Поэтому нужно делать усилие, чтобы в Нём оставаться. Иуда – не сделал.
Тут чистая физика. Люди бегут. Люди изменяют друг другу. Мы все время в пути, но это путь дерганый, нервный, петляющий. Мы меняем работу, взгляды, семьи, квартиры, идеалы.
Бог – верен. Бог не дёргается. Не потому, что Бог неподвижен, а потому что Бог движется с неимоверной скоростью, как свет. Свет распространяется прямолинейно – как Бог. Никакие препятствия не уменьшают скорости света.
Из-за различия скоростей и векторов нас постоянно сносит с Бога. Бог как эскалатор, движущийся вверх, а мы по Нему вниз. Иногда нужно остановиться, чтобы совпасть с Богом, иногда, как у Кэррола, нужно очень бежать – и в правильном направлении – чтобы остаться в Боге.
Остается проблема с переводом слова «алетине». Проблема в том, что есть метафора, сравнивающая истину – и Бога – с Солнцем. Есть свет обычный, а есть свет Истины. Но в Лк 16:11 противопоставляется богатство «неправедное», нажитое обманом – богатству «алетине» - «честному». В Апокалипсисе свидетель охарактеризован как «верный и алетинос», то есть, честный и правдивый. Не случайно в украинском переводах 15:1 Огиенко и Хоменко ставят «правдива». В английском, как и во многих других языках, вообще нет различения «истины» от «правды», высокого и низкого стиля. Писать «истинная лоза» означает повышать градус метафоричности, намекая читателю, что речь о какой-то высшей истине, а вовсе не о такой приземленной правде как «не предай».
Наверное, стоит заметить, что по той же причине не следует видеть в первых двух словах фразы – «Эго эйми», «Я есмь» - отсылки к Имени Божьему, «Я – Сущий». Поэтому разумно все новые русские переводы вместо «есмь» ставят тире. Иисус мог бы вспомнить выражение «не пили сук, на которому сидишь». Иуда – перепилил, и в результате повис на совсем другом суку. Все мы – сучки Божии. Ударение в себе надо ставить правильно, а соблазну отпилить, что нам кажется лишним, надо давать решительный отпор.