«Но так будут поступать из-за Моего Имени,
Потому что не знают Пославшего Меня» (Ио 15:21).
С точки зрения перевода, тут проблем нет, а вот с точки зрения понимания, очень даже.
Главный вопрос: обязательно быть христианином, чтобы быть с Богом? Ответ самоочевиден: конечно, нет. Быть христианином – бонус, счастье, чудо, странность, иногда катастрофа, но никогда не обязаловка.
Чего же Иисус нагнетает страсти?
Человек арестовываться идет! И обращается к друзьям, предупреждая, что им тоже придется… «Шапочку-ушаночку и фьють – в тайгу», как сказала Ахматова. Именно сказала, Надежда Яковлевна зафиксировала, а поэтически то же самое у Ахматовой вышло плохо. Хотя чего же не поэтического – вполне себе поэтически.
В другой ситуации, до иудства, Иисус сказал прямо противоположное: какое, к лешему, имя-вымя? Накорми голодного, прооперируй, у кого нет страховки, дай электричество не имеющему, чем заплатить, - всё это ты ты сделаешь Мне. Ну, и Отцу, соответственно.
Имя Божие славить? Имя Божие – Голодный. Бог по имени Голодный. Бог по имени Нуждающийся в интернете, в свободе, в сострадании.
Не всякое гонение – за Бога. Если раскулачили богача, то будь он хоть архиерей, это не за Имя Христово, не за Имя Божие. Нет у Бога такого имени – Богач. Нет Бога по имени Эгоист-Разумник.
И наоборот: когда во имя Иисусово угнетают, давят, лукавят, убивают, то Имя Христово превращает в бессмысленный набор звуков. Как «коммунизм» в устах Ленин, «безопасность» в устах диктатора – случайные звукосочетания.
Есть и еще одно. Погибающий человек воет. Это Надежда Мандельштам: «я часто задумывалась, надо ли выть, когда тебя избивают и топчут сапогами. Не лучше ли застыть в дьявольской гордыне и ответить палачам презрительным молчанием? И я решила, что выть надо. В этом жалком вое, который иногда неизвестно откуда доносился в глухие, почти звуконепроницаемые камеры, сконцентрированы последние остатки человеческого достоинства и веры в жизнь. Этим воем человек оставляет след на земле и сообщает людям, как он жил и умер. Воем он отстаивает свое право на жизнь, посылает весточку на волю, требует помощи и сопротивления. Если ничего другого не осталось, надо выть. Молчание — настоящее преступление против рода человеческого».
Не всегда физически есть возможность, но воет. Это нормально. Он подает сигнал: «Я существую!» Я вою, следовательно, я жив, хотя вы твердите противоположное. Меня ведут убивать – и в это мгновение мое имя – Бог Всемогущий, Творец неба и земли, всего видимого, невидимого, ненавидимого и любимого. И все вокруг – я, и всех вокруг зовут как Меня. Вообще в космосе осталось одно-единственное живое существо – я, убиваемый. Так и знайте, вы все!
Вот почему надо быть с убиваемым, а не с убивающими. Кто с убиваемым, тот и Бог. Кто с убивающими в отместку или для профилактики, обеспечения – тот не Бог. Соответственно, и не человек.
Быть апостолом, свидетелем, миссионером, христианином – означает выть смертным воем: не убивайте! Никого и никогда! Справедливо и несправедливо, неважно – не убивайте. Ну, и не лгите, и не воруйте, это все те же убийства, только нано. Любите! Фьюить – и в любовь!
