«А Он спал на корме на возглавии. Его будят и говорят Ему: Учитель! неужели Тебе нужды нет, что мы погибаем?» (Мк 4:38).
Еще случай, когда и Матфей, и Лука короче Марка. У Матфея «спаси нас, погибаем», у Луки «погибаем».
Исчезло «неужели не заботит Тебя».
Это ведь сильно смахивает на упрек. Как можно было такое подумать – Иисуса «не заботит».
Только Десницкий переводит «заботит». Я перевел «тревожит», но готов согласиться и на «заботит», и на «беспокоит». Важно одно: чтобы была перекличка с посланием Петра, где говорится:
«Все заботы ваши возложите на Него, ибо Он печётся о вас» (1 Петр 5:7).
Вот это «печется» — ровно тот же самый глагол, что у Марка, «мелеи».
На самом деле, «печется» было бы лучше всего, если бы мы чувствовали буквальный смысл метафоры. Но смысл потух, никто не видит в «печется» однокоренного с «пекло» слова. Беспокойство как жжение внутри! Забота – это, скорее, уверенное наблюдение за детьми. «Беспокоиться» — тут уже ближе. Так или иначе, Бог способен на это чувство/состояние. Мы Ему не безразличны! Он не аристотелев Абсолют. Он способен переживать вообще и переживать за меня, клопа, в частности.
Кстати, «будят» – в греческом от того же корня, что «восстание». Ученики «поднимают» Иисуса. Он словно воскресает.
Кроме этого места, в евангелиях это «заботит» встречается дважды: когда говорится, что Иуда лицемерно «беспокоился» о нищих, что наемник не беспокоится о стаде так, как хозяин, и когда враги льстят Иисусу, говоря, что тот «не беспокоится» о том, как к нему относятся люди. Не работает на публику. Во всех случаях «тревожиться» тоже сработало бы, и оно лучше по той простой причине, что сегодня люди борются с тревожностью, а не с заботливостью. Забота – о том, как бы что-то получить, тревоги – как бы что-то не потерять. В данном случае – как бы жизнь не потерять (не потерять овец, не потерять лицо).
Тревожась о том, как бы не пропасть, человек уже малость пропадает. Исчезает человек, появляется тварь дрожащая.
И еще хорошо, если не агрессивная. Тут апостолы как раз агрессивны по отношению к Иисусу. Самую малость, но есть, есть… Ишь, «Тебя не тревожит?»
Иисуса – тревожит! Бога – тревожит!
Только Бога тревожит не то, что тревожит нас. Нас тревожит пропасть, Бога тревожит, что не пропадет зло в нас. Красное море пересечем, а рабами останемся! Хуже того, станем рабовладельцами – и ведь бывало такое, ох как бывало… И есть… Бога тревожит, что бессмертным окажется свинтус, свин, свинья. Не погибнет то, что должно погибнуть.
Ну, все-таки Бог пошел на риск – спасает. А наше дело – оправдать Его риск, развеять Его тревогу и не пропасть, а появиться, наконец, на свет Божий.
