Кажется, что человек, потерявший веру, ушедший из Церкви, никогда не возвращается.
Только наоборот: Церковь вся — из людей, которые потеряли веру, но вернулись. Вера ведь не в том, чтобы веровать как фонтан фонтанирует. Вера в том, чтобы не мешать Богу быть и стараться не отставать от Бога.
Божие «быть» слишком светлое, слишком сильное, слишком неземное, слишком стремительное и одновременно такое великое, что кажется неподвижным, как неподвижно Солнце в течение пяти-десяти минут. Потом глядишь — Солнце закатилось, а ты еще обед готовишь.
Так или иначе, все мы теряем веру, отстаем от Бога, уходим — достаточно просто стоять на месте. Потом хватились, проверяем — ой, а Бога-то нет, прав был этот... Ну, в общем, все «эти» были правы. Можно так рассудить, а можно рассудить так, что — ой, Боже, прости меня!
Все теряют веру, только одни возвращаются, а другие нет. Возвращаются не к вере, возвращаются к Богу. Не проверяют, есть Он или нет, а просто говорят Ему: «Я тут! Прости, наверстаю!» Обещать, что больше не буду, буду каждую секунду веровать сильно-сильно — не надо, глупо. Достаточно знать, что вернуться — не в наших силах, но знать, что есть, к Кому возвращаться — надо. Тем более, что Он действительно есть.
