«Пойдите, посмотрите Человека, Который сказал мне все, что я сделала: не Он ли Христос?» (Ио 4:29)
Разве пять или шесть браков – это дело? Воду носить куда более дельное дело, и не случайно именно сравнение Духа с водой тут центральное, не сравнение Иисуса с Женихом. У несчастной был довольно травматический опыт по части быть невестой. В евангелии от Иоанна Иисус только один раз сравнивается с женихом, и делает это сравнение Предтеча, а все столь популярные образы брачного пира – у других евангелистов, больше всего у Матфея.
Иисус в евангелии от Иоанна обращается прежде всего к людям, не совсем «средним». Никодим – старик и старейшина, а ему про юность. Апостолы – бросилисемьи, а им про служение ближним. Паралитик – ну, паралитик, а ему про движение. Самарянка – таскает воду, да по жаре, да к колодцу-то под гору, а с полным баком в гору, жуть, и ей – про воду. У кого что болит, то и есть его будущее призвание и счастье. У самарянки болели суставы и спина. Не верьте, что восточные женщины прямо-таки без малейшего труда научились носить тяжести. Ломит! Гнетет! И ведь каждый день, каждый день, вот это самое ужасное – повтор, повтор… К приставучим мужикам это тоже относится, одно и то же, одно и то же…
Единственное утешение – храм. У самарян свой, у иудеев свой. Храм – это островок безопасности. Там и поплачешь, и утешишься, там тебя не тронут. У неверующих свои островки безопасности – да и верующих тоже, мы из одного теста. У кого-то семья островок безопасности, у кого-то ютьюб, у кого-то тикток с инстой, у кого-то бутылка, у кого-то подушка: накрылся – и всё побоку.
Бог вторгается в наш островок безопасности. То, что мы считаем средством утешения и спасения, как раз мешает нам начать жить по-настоящему, спасённо. В скафандре, конечно, уютно, но это в бушующем море житейском, а нам же на сушу, на ту сушу, которая в Евангелии называется Царство Небесное.
Чудо Христа, чудо воскресения есть чудо вечной жизни до смерти. Не помимо смерти, не вместо смерти, а до смерти, здесь и сейчас.
Мы спасаемся отгораживанием, но цена такого спасения – скука и обессмысливание. Бог спасает проломом, Он как троянский конь, внутри которого и любовь, и надежда, и новые встречи, новые чувства, новые, открытые в бесконечность отношения с людьми. Без Бога вся жизнь – повтор, одно и то же, плещется наша жизнь как вода в глубине колодца. Бог погружается в нас и вытаскивает нас, и уже не на горе той или этой, а на самой Голгофе мы начинаем жить по-новой, идти вроде бы прежним путем, и кладбище впереди, никуда не делось, но теперь мы проходим через кладбище с такой любовью Божьей, с таким Духом Христовым, что слышим, как лежащие там кричат: «Христос воскресе!», и мы не боимся могил, потому что это теперь колодцы воскресения, и не боимся расплескать воскресение своё – чем больше выплеснешь, тем больше воскреснешь сам
