«Он же сказал: верую, Господи! И поклонился Ему» (Ио 9:38)
[По проповеди в воскресенье 25 мая 2025 года]
Каждый человек хоть раз, да воображал себя слепым. Каково это… Так ребенок, взрослея, воображает себя мертвым. Так подросток воображает себя самоубийцей. Словно прививка от небытия. Конечно, небытие не представимо, как и Бог, хотя по прямо противоположной причине. Мы воображаем себя беспомощными, словно в коме – как, воображая себя богом, мы воображаем себя всесильными, хотя всесилие самое неважное в Боге.
Я потеряю зрение – так я же свободу потеряю, без которой меня, в общем-то, и нет.
Мы боимся слепоты, потому что зрячи, но почему слепые хотят зрения? Как можно хотеть того, чего не знаешь? Есть же слепые рыбы… Не читают, не пишут… сколько есть фантастических романов и фильмов о мире, где все разом ослепли – и ничего, живут. А мир, где не читают, не думают, не ищут правды, не помогают друг другу, не уступают дорогу, не злоупотребляют своими преимуществами – разве это не мир мрака, слепоты?
Мир бессовестности и эгоизма – мы же в нём живем, да мы его и создали, и, взвешивая за и против, мы не очень-то сменить этот мир на мир совестливости, ясности, доброты. Слепые к нуждам других, мы и не хотим лечиться, нам кажется, хуже будет.
Рожденные слепыми не могут понять, чего они лишены, хотя догадываются, что лишены, ведь им нужна помощь извне. Они мечтают о зрении, чтобы освободиться от сторонней помощи.
А вот кому духовное прозрение? А?
Духовное прозрение как раз в том, чтобы ухватиться за Бога и не отпускать.
Оказывается, наша свобода есть наша болезнь. Свобода относиться к другим не так, как к себе. Свобода ни от кого не зависеть. Но настоящая, здоровая свобода не есть независимость. Она и не зависимость, она – любовь.
Вера делает нас зрячими. На что мы потратим зрение? На проповедь? А как именно мы будем проповедовать? Проповедей много, толку мало. Проповедь – как картина. Зрячий человек нарисовал картину и показывает слепому. Вау! Миссионер!
Вера открывает нам Бога, но не людей. Мы уже видим, что есть Любовь, но еще не видим, что есть достойные любви – не нуждающиеся в любви, а именно достойные, и это все люди. Не писать картины, а всматриваться в людей. Под грехами, под бесчеловечностью, под унынием, под агрессивностью, под усталостью и болезнями – те, кого можно любить, разумно любить, любить больше кошек и собак, больше самого себя, даже больше Бога, хотя это и невозможно. Но психологически человек, чтобы любить хотя бы немножко, должен стараться любить больше большого. Напрягаться, словно холодильник поднимаешь, тогда, может, наконец ложку с пола подберешь, которая неделю валяется. Напрягать не мускулы, зрение напрягать. То зрение, которым мы видели отца и мать, то зрение, которым мы видели тех, в кого были влюблены и кого любили. Оно есть, это зрение, только оно либор растет, либо затухает – и чаще затухает, потому что мы отвлекаемся от любви.
Быть физически зрячим означает перестать нуждаться в сторонней помощи. Быть любовно зрячим означает начать нуждаться в посторонних, чтобы они и посторонними перестали быть. Раньше нам помогала наша слепота – слепота эгоизма, отгороженности. В Боге нам помогает любовь. Слепой лишь по видимости контактирует с людьми, поверхностно, как с помощниками. Зрячего не водят под руки, но с людьми по-настоящему контактирует именно зрячий. Ненависть ослепляет, любовь открывает глаза – и тогда мы можем и врага любить, отличный критерий дал Господь Иисус Христос, и на всякие вражеские вопрошания отвечать: «Знать ничего не знаю, кроме того, что я был слеп, а теперь меня Бог вылечил, и я вижу, как все на самом деле, и буду идти за Богом, даже если это через Голгофу».
