«Отче наш» построено по принципу зеркальной симметрии («хиазма») так, что словам «да святится Имя Твое, да придет Царство твое» соответствуют «и не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого».
«Не введи нас во искушение» противоречит утверждению ап. Иакова о том, что Бог никого никогда не искушает (1:13). Но в евангелии от Матфея говорится, что "Иисус возведён был Духом в пустыню, для искушения от диавола" (4:1). Марк и Лука не говорят о том, что Иисус был отправлен в пустыню именно для искушения от диавола. Они говорят, что Иисус был поведен Духом в пустыню, а затем, что Иисуса искушал диавол. Причинно-следственная связь не указана, но, скорее всего, подразумевается.
Что же, утверждение Иакова противоречит евангелиям? Не обязательно, если предположить, что Иисус особый человек, "сын Божий", единственный такой человек. Своего Сына Бог проводит через испытание, через испытание голодом в начале Его пути и через испытание распятием в конце пути. Тем самым Бог уравнивает Своего Сына со всеми людьми. Более того, Иисус преодолевает искушения не потому, что Он Сын Божий, а потому, что Он обращается к Отцу, что может сделать любой человек.
С «лукавым» другая проблема: это зло или дьявол? Видимо, дьявол, сатана – потому что причте о сеятеле у Мф лукавый (13:19), а у Лк дьявол (8:12), это отметил Безобразов. Но означает ли это, что это не одно прошение, а два, как полагал Безобразов?
Не обязательно, если принять, что «не введи нас во искушение» подразумевает то, о чем говорит ап. Павел: «Не станем искушать Христа, как некоторые из них искушали и погибли от змей» (1Кор 10:9).
Так снимается противоречие: речь идет не об искушении/испытании, посылаемом якобы Богом человеку, а об искушении/испытании, которое человек устраивает Христу. Человек хочет своего царства – и тут он поступает как дьявол в рассказе об искушении в пустыне. Дьявол показал Иисусу царства и предложил дать их, если Иисус ему поклонится. Человек хочет не получить царство, а раздавать царства тем, кто признает его царем.
Если предположить, что «Отче наш» имеет в виду рассказ об искушении в пустыне (который, как и «Отче на», только у Мф и Лк в развернутом виде), то становится понятно и отдельное прошение о хлебе. Не из камней, а из рук Божиих – с возможной аллюзией на «сие есть Тело Мое», что делает противопоставление еще глубже (камень/тело). Особое значение тогда получает и притча о сеятеле, ведь речь идет о сеянии пшеницы, из которой делают хлеб.
Наконец, можно вспомнить слова Иисуса из евангелия от Иоанна: «Моя пища есть творить волю Пославшего Меня и совершить дело Его»(Ио 4:34). Молитва «да будет воля Твоя» оказывается тогда о том же, о чем молитва «хлеб наш насущный дай нам» — молитвой о том, что люди жили в согласии с Богом, и эта гармония была для них как еда, как хлеб.
Если предположить, что эти слова были известны Марку, Матфею и Луке, которые говорят о том, что Иисус в пустыне захотел есть, то это «захотел есть» не о физическом голоде, а о жажде творить волю Отца. Искушение в том, что творить волю Отца без Отца, помимо Отца, с помощью кого бы то ни было, кроме Отца.
