Мень сравнил четыре евангелия с горой, а послания апостолов с долиной. В долине ветерок, уютно, а подъем в гору дается с трудом, и дышется на вершине не так легко, как в долине, но альпинист — замечу уже от себя — видит мир совершенно иначе, чем крестьянин, чей кругозор ограничен своим полем и пастбище, и соседняя деревня вообще не существует.
На самом деле, различие не так уж велико. Послания апостолов и четыре евангелия одинаково — проповеди. Проповеди как пропаганда и агитация, наставления, поучения. Проповедь Павла, проповедь Матфея и т.п.
Форма, однако, очень разная. Послания — проповедь по конкретному поводу и конкретному лицу, конкретной аудитории. Читатель послания — как человек, зашедший в церковь, куда он обычно не ходит, первый раз попал.
Есть анекдот о том, как батюшка проповедует, бабушки рыдают от умиления, одна стоит и не плачет. «А ты что ж», спрашивают ее. — «А я из другого прихода».
Это еще не худший вариант, хуже, когда послания наивно воспринимают как адресованные лично мне или моему приходу, встраивают в контекст, посланиям чужой. Вот тогда «властям да повинуется», «рабы, повинуйтесь» приобретают безумный смысл. Как если инструкцию к газовой плите использовать для работы у газовой печи. Да-да, в Освенциме.
Евангелия ушли от этой опасности, поскольку они выстроены как биографии. Это проповеди, где Христос превращен в аллегорию, в образец.
С одной стороны, это крайне удачный ход. Послания можно сравнить с приемом лекарства в виде таблетки, евангелия — с приемом лекарства в виде инъекции. Молниеносно доставляется в кровь и с кровью в сердце, мозг и так далее.
С другой стороны, утрачивается необходимая дистанция между человеком и Христом. Подражание Богу, подражание Сыну Божию — нормальная духовная практика,использующая свойственный человеку (и многим другим животным) дар подражания как средство выживания. Но все-таки Иисус и Его жизнь — не матрица и не аллегория, тем более, не притча (а именно в притчу превращено Евангелие в казенных церквах и в секулярной культуре).
Как минимум одну особенность всего, что написано в евангелиях, разумно помнить. Иисус проповедовал до Распятия. После Распятия и Воскресения Он не произносил никаких проповедей. Распятие и Воскресение сами — проповедь, проповедь телом и делом. Нагорная проповедь сама по себе — не оригинальна, только Распятие и Воскресение придают Нагорной проповеди особый смысл. Это меняет не всё, но многое — прежде всего потому, что мы-то не распяты, а если и распяты, то еще не воскресали. Что это меняет? Каждый имеет возможность поразмышлять об этом самостоятельно.
