Библеист, ровесник Меня — Питер Ричардсон. Не еврей, но занимался иудеохристианством. Родился, как и Мень, в 1935 году, 6 января, умер ровно в 90 лет — 6 января 2025 года. Как выразились в некрологе, завершил полный круг своей жизни». Был вторым ребенком и пяти сыновей Джорджа и Маргариты Ричардсонов,в 1959 женился на Нэнси Камерон, медсестре, вырастили четыре— леей, построили коттедж. Всю жизнь в Торонто, но много путешествовал на Ближний Восток, конечно. Сперва был архитектором, но затем стал богословом, окончив в Кембридж в 1965 году, преподавал в Торонто, особенно тесно был связан с местным университетом. Участвовал в раскопках в Тибет Кана и Йодефате, автор 12 книг. В 2000 году — видимо, в честь 65-летия — вышел сборник статей в его честь, Text and Artifact in the Religions of Mediterranean Antiquity: Essays in Honour of Peter Richardson (Studies in Christianity and Judaism, ESCJ 9), eds. Stephen G. Wilson, Michel Desjardins, есть в сети. Книга вышла в серии «Studies in Christianity and Judaism», главным редактором которой и был Ричардсон.
В общем, чрезвычайно счастливая жизнь. Блаженны вы, егда доживаете до 90 лет в окружении детей, внуков и правнуков, в собственном доме на озере, со званиями, наградами и репутацией. И Богу хорошо — можно не напрягаться, не надо ничего компенсировать, утешать, сострадать.
Из его книг мне попалась монография 1969 года о том, когда Церковь стала претендовать быть единственным верным иудаизмом.
Одна яркая метафора в книге есть: Ричардсон сравнивает отношения иудаизма и христианства с отношениями коммунистической России и коммунистического Китая. Хотя точнее было бы сравнить Маркса и Ленина (и их последователей). Или даже Гегеля и Ленина, где Маркс выполнял бы функцию апостола Павла, а Ленин был бы папой Львом Великим.
Монография кажется слишком «модной» — вот было в 1960-е популярно рассуждать о том, что иудаизм и христианство близнецы-братья, и книга на эту тему. Основные тезисы просты: Иисус не создавал «нового» Израиля, да и апостол Павел, а вот с Юстина уже началось размежевание, Церковь начинает притязать быть единственным Израилем.
Конечно, тут как раз уместен социологический подход. Мода на «иудеохристианство» была прямо связана с появлением государства Израиль, которое оказалось омонимом библейского Израиля. Омонимом чрезвычайно агрессивным, занимающимся, в терминологии Ричардсона, аппроприацией Палестины, Ливана, Сирии, Иордании и т.д. За прошедшие 60 лет стало очевидно, что к вере и религии этот омонимический Израиль имеет такое же отношение, как Либерия к либерализму. Да и религия за эти годы сильно усохла, секуляризация зашла так далеко, что уже даже можно и не говорить о секуляризации. Просто есть какие-то религиозные группы, но на политику они не влияют и интереса уже поэтому не представляют.
Что до сути. Совершенно не случайно Ричардсон в своем анализе евангелий сосредотачивается на синоптиках. В них есть привычная «церковь» как коллектив. Небольшой, но все-таки именно коллектив.
В Четвертом евангелии есть совсем другое: взрыв, уничтожение коллективизма. Храм был для Иисуса символом коллективизма, вытесняющего и подменяющего Бога точь в точь, как это делает иудаизм в современном Израиле, православие в современной России, протестантизм в современной Америке и Англии.
Иисус выбрал другой путь. Это путь, связанный со становлением личности во второй половине I тысячелетия до Р.Х. Высвобождение личности из коллектива. Формировал ли коллектив личность или коллектив изначально подавляет личность? Это вопрос о яйце и курице. Один-единственный человек уже может быть коллективом для семьи, которой «владеет», и для самого себя заодно.
Вот почему в Четвертом евангелии главное — идея рождения в Духе и жизни в Духе. Дух всегда в личности, не в коллективе.
В этом смысле хоть «ветхий Израиль», хоть «новый Израиль» — одинаково противоположны личному духу и духу личностность. Евангелие не про то, как из двух коллективов сделать третий, из gens иудеев и gens греков сделать gens tertium. Он о том, что Царство Божие — Царство для личностей.
Это спиритуализация? Наоборот! Именно коллектив подменяет материю, творение, реальность — лозунгами и абстракциями. Личность предельно конкретна и материальна. В идеале, конечно, так-то она очень даже может воспарять, становись коллективом самого худшего рода, коллективом из одного-единственного члена. Вот этого и спасает Отец, Сын и Дух Святой.
