Иисус как пилигрим или Иностранец в своей собственной стране

Юридически Иисус был пилигрим. Как и почти все жители Израиля того времени. «Пилигрим» это ведь всего лишь искажённое «перегрин», «перегрин» же — точный аналог «иностранец», «иноземец», «ауслендер», «аутсайдер». Тут «гр» ровно то же, что в «агро». Иноаграрий. А как иначе, если 90 процентов населения аграрии?

К «грин-кард» никакого отношения, тут «грин» от древнеаглийского «грован» — «расти», что растёт, то и зеленеет.

Тот, кто за границей твоего поля. В соседней деревне? Уже другая сторона, чужая земля. «Форенер», кстати, тоже от латинского, но уже от городского латинского, там корень означает «дверь» — тот, кто за дверью.

Иностранец в собственной стране? Так империя-с! Только в 212 году всем жителям Римской империи было даровано Каракаллой гражданство.

Иностранец — это, между прочим, очень даже недурно, ведь настоящие иностранцы, те, кто за границами Римской империи, именовались варварами.

Процент римских граждан сильно различался. В Британии процента три на 1,7 миллиона человек. В Проконсульской Африке — нынче Тунис — намного выше. В Иудее, конечно, ближе к Британии, пограничный регион.

Вообще, по переписи 47 года — последней, данные от которой сохранились — в Империи было 6 миллионов римских граждан (включая апостола Павла) — на 70-100 миллионов перегринов.

На практике это означало сильно ограниченные права. Граждане подчинялись гражданскому праву («цивилис»), перегрины — праву народов («гентиус»). Перегрина можно было пытать во время допроса. Перегрина судил имперский легат, наместник, гражданина — легат вместе с консилиумом, советом. В спорах граждан с перегринами суд руководствовался гражданским, а не «языческим» правом, что давало гражданам существенные преимущества, особенно, когда спор шёл о земельных участках.

Всё это в обычной жизни имело не такое уж большое значение. Римляне не ущемляли без нужды местное самоуправление, civitates peregrinae — именно таков был юридический статус Синедриона. Местное самоуправление в условиях небогатой экономики (а тогда вся экономика была небогатая) позволяет очень сэкономить — именно поэтому монголы в Китае упразднили местное самоуправление, а в России оставили.

Перегрины платили ежегодный подушный налог — tributum capitis — о котором Иисус пошутил «кесарю кесарево» (был ещё налог на Храм, с которым связано чудо с монетизированной рыбой).

Может быть, самой наглядной дискриминацией было непризнание законным брака между гражданином и перегрином (и детей от этого брака). Перегринов не брали в легионы — только во вспомогательные войска, и после 25 лет службы им, наконец, давали гражданство.

Римское гражданство у апостола Павла (которого тот, судя по всему, немного стыдился показывать соотечественникам) — потому что Тарс вовремя сдался римлянам. Так поощряли тех, кто облегчил завоевание и спас жизни римских же граждан.

Так что когда в XIII веке св. Фома Аквинат объяснял, что лучше в городе без иностранцев-чужеземцев, потому что они  дестабилизируют нравы, и вообще лучше, чтобы в городе людей было поменьше, а чтобы все горожане жили за городом, — это всё та же первобытная интуиция: чужак — вреден и опасен. Это аксиома. Собственно, Аквинат повторяет тут Аристотеля:

«Разноплеменность населения, пока она не сгладится, также служит источником неурядиц: государство ведь образуется не из случайной массы людей, а потому для его образования нужно известное время. Поэтому в большей части случаев те, кто принял к себе чужих при основании государства или позднее, испытали внутренние распри».

Аквинат ужесточает формулировку:

«Общение с иностранцами коррумпирует нравы граждан [Extraneorum autem conversatio corrumpit plurimum civium mores] ... Мир в городе тем прочнее, чем реже люди встречаются друг с другом, чем более людей живут за городскими стенами».

Две тысячи лет между Аристотелем и Аквинатом — а ксенофобия одна. Да и в наши дни, что уж греха таить... Так Аквинат хотя бы не расист, просто он сторонник натурального хозяйства. Теоретик — родовым поместьем он не распоряжался, будучи сугубо монахом и литератором. 

Для Пилата все евреи — чужаки-южане, для Синедриона Иисус — чужак с севера, из Галилеи, и только Иисуса все люди чужаки и враги до такой степени, что приходится всех любить, потому что выбора-то нет. У Бога — и нет выбора? Да, но не потому, что Бог есть несвобода, а потому что Бог есть Любовь.