БОГОЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ КОМЕДИЯ
IV ВЕК: ХРИСТИАНСТВО И НЕОПЛАТОНИЗМ
Американский историк Гарри Барнс (1889-1968) пользуется дурной славой ревизиониста. Он любил Германию до пацифизма и считал, что Первую мировую развязали Австро-Венгерия и Антанта, но не Германия, что унижение Германии предопределило Вторую мировую. Он не доводил пересмотр ("ревизию") исторических оценок до отрицания Катастрофы, но считал, что погибло не шесть миллионов евреев, а всего полтора. Был против холодной войны. Совершенно справедливо отмечал, что атомные бомбы были сброшены для устрашения Сталина, а не японцев, которые и так были готовы сдаться на милость победителя. Был и против устрашения Сталина, вообще против холодной войны - мол, большевики тоже разумные люди, поэтому с ними можно и нужно договариваться, а не угрожать им. В Освенциме погибло много евреев, которые и нацистов считали разумными людьми, даже разумнее большевиков...
Барнс написал трёхтомную "Интеллектуальную и культурную историю западного мира", вышедшую в 1937 году. Это взгляд на историю с высоты птичьего полёта, не столько описание фактов, сколько оценка фактов, в духе знаменитой "Подъём и упадок Римской империи" Гиббона. Примечательное собрание стереотипов. История есть борьба науки с суеверием, поиска объективных фактов с придумыванием вечных истин. физики с метафизикой, мысли с риторикой, достоверности с суеверием. Барнс суровый судия - для него античность загнила уже в лице Платона и Аристотеля. Платон вообще предал Сократа и софистов, отвернувшись от конкретного к трансцендентному. Аристотель антинаучен, потому что верит в Бога, да ещё в Бога, погружённого в самосозерцание. Что уж говорить о неоплатонизме! Барнс попросту цитирует Гарнака:
"Презрение к разуму и науке ... в конце концов привело к варварству ... за расцветом неоплатонизма наступило варварство. Массы выросли в суеверии, и Христианская Церковь, вступившая в права наследования неоплатонизма, вынуждена была считаться с этим".
Конечно, это несправедливо - массы не читали неоплатонических философов, массы никогда не читают философов. Суеверия начались не в III веке. Церковь не "считалась" с сувериями, а состояла из людей, которые и не догадывались, что их вера в огромной части состоит из суеверий. Впрочем, Барнс - в отличие от Гарнака - считает всякую религиозность "мистицизмом", то есть, "нездоровой мистикой" (а здоровой мистики и быть не может для таких "рационалистов").
Сама броскость и упрощённость "научного мировоззрения" у Барнса помогает оттенить факты. Факт, что не было никакого "наплыва варварства". Был рост империи, было великое переселение народов - миграция, по нынешнему. Была попытка обезопасить Рим, бесконечно расширяя его границы - в результате армия, раздвигавшая и охранявшая границы, стала главной социальной и политической силой. При этом расширение границ привело в Рим в качестве защитников тех самых варваров, которых римляне боялись увидеть в качестве завоевателей (Септимий Север был из Карфагена, и если когда-то римляне завоёвывали Балканы, чтобы себя обезопасить, то теперь именно выходцы с Балкан составляли костяк римской армии и распоряжались в Риме). Упадок был вызван не мистицизмом, а милитаризацией.
Особенно сердито Барнс отозвался о Ямвлихе (ум. 326), знаменитом неоплатоническом философе, современнике Антония Великого:
"Интеллектуальная деградация", "главная цель философии научить без вопросов принимать всё, что касается богов и их предполагаемых действий. ... Коллапс мозга, воплощённый в Ямвлихе, полностью сдавшемся мистицизму, подготавливает нас к встрече с христианскими мыслителями".
Барнс воткнул ещё бранную цитатку из Генри Тейлора, сравнившего жизнеописание Ямвлиха с жизнеописанием Антония Великого - мол, и там, и там изобилуют чудеса.
Печальным фактом является, что в христианстве, действительно, многовато неоплатонизма. Увлечённость им - верный признак и антисемитизма, и реакционности, и нетворческого мышления. Фактом является то, что "христианское Средневековье" было в огромной степени - и именно в интеллектуальной жизни - не христианским, а неоплатоническим Средневековьем, променявшем факт на символ, смысл на знак, Бога на чудо, а Дух на аллегорию.
Неоплатонический идеал бесстрастия в огромной степени был и монашеским идеалом. Жречески-магического отношения к ритуалу много даже в современной Церкви, что уж говорить о Средневековье. Среди чинов "Небесной иерархии" Дионисия Ареопагита Христос - элемент совершенно лишний, декоративный.
Тем не менее, некоторые факты Барнс - как и многие "объективные учёные" - проигнорировал, что непростительно. Пожалуй, самым главным фактом, отличающим христианство от неоплатонизма, является сосредоточенность на факте - на факте Христа. Богословские споры IV века - споры не о мистике, а о Христе. Эти споры использовали язык неоплатонической философии - за неимением другого - однако, они покоились не на мистицизме, а на этике и аскетике, и совсем в небольшой мере - на мистике, очень трезвой и телесной мистике следования за Христом. Если бы не это, о христианстве вообще не стоило бы говорить, да оно бы и не претендовало быть предметом разговора.
Другой вопрос, что "принятие христианства Константином" не означало принятие христианства "Римской империей" эпохи Марка Аврелия. Изменилась империя - но, пожалуй, ещё больше изменилось христианство. Христос остался, но христиане стали другими, непохожими не только на апостолов, но и на христиан начала III века. Христианство стало из религии рожениц религией акушеров. Христиан стало много, что не трагедия, и они были готовы использовать власть и силу, чтобы не остались не христиан, - а вот это уже была трагедия.
Cм. Ямвлих.
