|
К оглавлению
ИСТОРИЯ РАЗГРАБЛЕНИЯ УМЕРШИХ
Ни в одной официальной истории Католической Церкви, даже самой подробной, не
найти сведений о повторявшихся из века в век случаях надругания над телами умерших
пап. Случаи это не слишком часты, но и не так уж редки. Впервые 22 канон Халкидонского
собора 451 года говорит:
"Не позволяется клирикам, после смерти своего епископа,
расхищать принадлежавшие ему вещи, как это воспрещено и древними правилами. Творящие
же это подвергаются опасности быть низложенными со своей степени".
Любопытно, что уже в этом каноне говорится о более древних правилах - а раз
были правила, значит, был и обычай "расхищать".
Однако, как всегда, канон указывает на нарушение, но предотвратить его не может.
В 526 году в Равенне умер папа Иоанн I. Во время похорон толпа сдирает с похоронных
носилок погребальные покровы и разделяет между собой.
Этот случай летописец объясняет тем, что бывший рядом с трупом бесноватый исцелился:
толпа-де хотела реликвий. Но объяснение может быть и натянутым. Во всяком случае,
Валенсийкий собор 546 года и Толедский собор 655 года упоминают грабёж имущества
умершего епископа не только клириками, но и родителями и родственниками покойника.
Григорий Турский, рассказывая об аресте марсельского епископа Гунтрамна королем,
упоминает, что марсельские священники, обрадовавшись, стали грабить имущество
несчастного, "словно епископ был уже мёртв".
В июле 595 года Римский собор во главе с папой Григорием I Великим запрещает
покрывать тело умершего папы во время похоронной процессии драгоценными тканями
- чтобы предотвратить скандальную ситуацию, когда народ раздирал подобный саван
на клочки. Здесь говорится о том, что люди якобы жаждут реликвий, но более подробные
рассказы о похоронах пап этой мотивации не упоминают ни разу.
Через двадцать лет после этого Парижский синод 615 г. предлагает выход: имущество
умершего епископа должно сразу перейти под покровительство соседнего епископа,
который должен срочно приехать для организации похорон. Правда, тут случилась
другая напасть: теперь уже "ответственный" стал присваивать себе лишнее,
так что понадобилось отдельное решение, указывающее, сколько он имеет права взять
за свои труды.
Видимо, это решение не прижилось, тем более, в Риме, где "соседних епископов"
было чересчур много. В 640 году имущество умершего папы Гонория I грабит подчистую,
правда, не народ Рима, а византийский военачальник картулярий Маврикий. Римское
духовенство протестует. Тогда в город приезжает равеннский экзарх Исаакий, представитель
императора, и высылает из города это самое духовенство, чтобы оно не мешало грабить
Латеранский дворец. Летописец описывает этот случай с возмущением, только чем
он возмущается: грабежом или тем, что грабёж производил чужак, а не те, кому это
было дозволено обычаем?
В ноябре 824 года император Лотарь по случаю беспорядков после кончины папы
Евгения II издает капитулярий: "Мы запрещаем грабежи, которые имели до
сих обыкновение быть". Но в 832 году он вынужден был повторить этот запрет
ещё раз. В 885 году новоизбранный папа Стефан V обнаруживает, что из папского
дворца похищено всё, включая дорогие литургические предметы, облачения, даже крест,
подаренный полководцем Велизарием. Опустошены были винные погреба и зерновые амбары.
Римский собор 898 года называет называет "позорнейшим" обычай ("consuetudo",
"обыкновение") грабить после смерти папы его резиденцию и растаскивать
и прочее имущество папы как в Риме, так и в его округе.
В апреле 1054 года, однако, папа Лев IX приказывает перенести себя из Латеранского
дворца в храм св. Петра, чтобы умереть около гробницы апостола. Вышел афронт:
когда римляне увидели носилки с бездвижным телом умирающего Льва, они решили,
что тот уже умер, и бросились к дворцу, чтобы его разграбить, "как они
имели обыкновение делать", по замечанию летописца. Но Лев нашел в себе
силы приподняться и сказать несколько слов в адрес толпы, которая остановилась.
На латеранском соборе 1179 года, однако, папа Александр III заявляет, что не
видит ничего дурного в том, чтобы слуги епископа забирали себе после его смерти
кое-что из собственности покойного.
16 июля 1216 года скончался в Перудже папа Иннокентий III, один из самых могущественных
государей Рима. Епископ Акры Райнхард Эльце в этот самый день приезжает в город
и в ужасе пишет:
"Я ... нашёл папу Иннокентия мёртвым, но ещё не погребенным.
Какие-то люди ночью растащили воровским образом драгоценные одеяния, в которых
его надлежало похоронить. Тело же его, почти нагое и уже начавшее испускать запах
тления, они оставили лежать в церкви".
В 1227 году папу Гонория III за десять дней до кончины подводили к окну Латеранского
дворца, чтобы показать его - "измождённого и полуживого" - римлянам,
чтобы те не решили, будто папа уже мёртв и не начали "посягать на имущество
папы".
В 1254 году умирает папа Иннокентий IV. Случайно оказавшиеся рядом посторонние
монахи с изумлением отмечали, что папа "остался лежать на соломе нагой и
брошенный всеми, как это в обычае у римских понтификов, когда приходит
их последний час".
В XIV веке об ограблении пап не пишут. Правда, папы живут не в Италии, а во
Франции, в плену у французских королей. Впрочем, чин папского погребения этой
эпохи предписывает сразу после кончины папы запереть все входы во дворец.
Более чем через тысячу лет после Халкидонского собора, в 1484 году, умирает
папа Сикст IV. Из его покоев мгновенно вытащили всё, не осталось даже тазиса с
кувшином, чтобы омыть тело, не осталось даже полотенца, штанов, чистой рубахи.
С покойника сняли рубаху, в которой он скончался, разорвали на тряпки, ими и обтирали
труп. Правда, народ пробиться во дворец не сумел, но зато был разгромлен дворец
папского племянника и загородный дворец жена этого племянника. Из поместья угнали
всех коз, сотни коров, свиней.
А папский церемонимейстер Йоханнес Буркхард написал памфлет, в котором жаловался,
что сакристан папской капеллы забрал себе кровать умершего Сикста IV, хотя она
должна была бы - по рангу - достаться Буркхарду. Так что "право" грабить
папу было и у придворных, и у горожан. С грабежом последних было легче бороться,
и боролись, но вот грабёж изнутри продолжался очень долго. Но почему?
В 1513 году умирающий папа Юлий II заплатил церемонимейстеру Парису де Грасси,
чтобы тот не допустил повторения позора: слишком многих пап Юлий видел брошенных
после кончины нагими, словно у них не было ни друзей, ни родичей.
В 1559 году римляне, узнав о кончине Павла VI, штурмуют тюрьмы, требуя освобождения заключённых, а в 1590 году,
когда по городу проходит ложный слух о смерти папы, евреи спешно сворачивают торговлю на пьяцца Навона. И еще
в XVIII веке при объявлении о смерти папы в Риме принимались чрезвычайные меры: каждая семья в городе (кроме
дворян и иностранцев) отряжала одного человека для охраны общественного порядка. В 1740-м г. Шарль де Броссе
писал: "Мне сказали, что обычно после смерти папы толпа движется от Трастевере к Пьяцца ди Спанья, совершая
всевозможные беззакония. Я целый день провёл у окна, надеясь увидеть такой бунт; к сожалению, ничего не произошло"
(http://members.tripod.com/romeartlover/Gloria.html, 2005).
Наконец, ещё и в конце ХХ века при кончине папы служащие Ватикана получали
внеочередной оклад.
В 1977 году об этом обычае первым написал собрал историк Райнхрад Эльце, затем
другие историки указали на ещё несколько подобных случаев. Историк Агостино Бальяни
написал целую книгу "Тело папы" о "теологии бренности" понтификов.
В 2002 году пытался объяснить смысл этой странной традиции русский историк Михаил
Бойцов (Бойцов М.А. Ограбление мёртвых государей как всеобщее увлечение // Казус-2002.
М., 2002. С. 137-201; все цитаты - из этой статьи. В альманахах "Одиссей.
М., 1999, с. 319-328 реферат книги Бальяни, в "Одиссее" 2003 года, на
с. 221-255 полемика А.Гуревича и Бойцова в развитие темы с добавлением новых фактов).
Наиболее простое объяснение: у папы нет наследника. Король умер - да здравствует
король, который наследует ему сразу. Но папа умер - следующего выбирают не сразу,
да и выбранный папа наследует не своему предшественнику, а непосредственно Петру.
Грабёж тогда - нечто вроде дани, которая взимается с преемника папы. По этому
же принципу проводилась амнистия после смерти Сталина (одичание большевизма порождало
явления, аналогичные архаике): заключённые ведь собственность власти, и если умирает
властитель они - свободны, они не передаются по наследству.
Близкое объяснение: если епископ - жених Церкви, то имущество умершего епископа
принадлежит его вдове - той самой Церкви, её членам.
Возможно объяснение этнографическое: смерть есть переход в новое качество,
а у большинства народов любой "переход" (от рождения и свадьбы до похорон)
сопровождается особыми обычаями. Иногда при жениться раздаривают одежду и украшения
невесты: она вышла замуж за парня из другой деревни - считай, померла.
Наиболее христианское объяснение: так напоминали о бренности человеческой.
Ведь и ризы Христа делили разбойники, так "кольми паче"... "Нагими
рождаемся, нагими должны уйти" (Иов 1, 21)...
Наиболее языческое объяснение: грабили не только и не столько для личного обогащения,
сколько для уничтожения. А это древний языческий обычай "посвящения"
через уничтожения (в Библии это обычай "херем", уничтожения того, что
посвящено Богу).
Объяснение магическое: в собственности умершего часто видели предмет, обладающий
особой силой, исцеляющей. Крали веревки с виселиц, например. А то, что со временем
стали и поросят прихватывать, так это творческое развитие традиции.
Объяснение культурологическое, по Бахтину: смерть папы переворачивала мир:
первый становился последним, а последние - первыми. Действительно, в Риме XVI-XVII
веков был колокол "Патар" (""Чернь"), который звонил
только, когда умирал папа либо когда начинался карнавал. Услышав его, толпа бросалась
не только грабить, но и разбивать статуи скончавшегося понтифика. Так в 1644 году
была уничтожена статуя Урбана VIII, так была уничтожена статуя Юлия II работы
Микеланджело. По сигналу Патара из тюрем выпускали заключённых, причём они уносили
с собой верёвку дыбы, которую "выкупал" у них начальник тюрьмы - но
деньги распределялись не между освобождёнными, а между надзирателями. Это было
безумие по чётким правилам:
"В городе, где в обычное время могли казнить за непочтительное
слово о правящем понтифике, теперь открыто и повсеместно распевались издевательские
куплеты и о покойном преемнике Петра, его любимцах, родственниках, реальных или
предполагаемых метрессах, и о тех изк ардиналов, которые имели наилучшие шансы
получить тиару. Стены обклеивались политическими карикатурами самого вольного,
а то и просто скабрезного свойства. ... Кардинальские кучера, заскучавшие в ожидании
запертых в конклаве хозяев, могли публично устроить шумное пародийное избрание
"папы" из своей среды, приветствовать его как понтифика, а потом на
руках отнести в собор св. Петра и усадить прямо на главный алтарь - и это сходило
шалунам с рук" (Бойцов М. "Вывихи времен" и сопротивление источников
// Одиссей-2003. М.: Наука, 2003. С. 244).
Наиболее глубокомысленное объяснение: властитель был хранителем времени, в
период междуцарствия народ нервничал даже до того, что начинал грабить (Гуревич).
Правда, источники ничего о "нервозности" не сообщают, скорее, наоборот.
К тому же ограблению ("сполиированию") подвергались не только умершие
папы, но и новоизбранные - под предлогом, что они и без того достигли вершины
могущества. Например, в 1458 году слуги кардиналов разграбили римский дом Энеа
Сильвио Пикколомини, как только узнали, что того избрали папой. А ведь Констанцский
собор декретом от 8 ноября 1417 году "De non spoliandi eligendum in papatu"
как раз такой грабёж и запретил. Но декрет этот пришлось подтверждать и папе Льву
Х буллой от 16 марта 1516 года. В 1658 году Франческо Либерати в "Руководстве
для совершенного домоправителя" критиковал обычай грабить дома умерших кардиналов
и объяснял, что именно из имущество кому из слуг раздавать.
13 января 2006 г. Ватикан с удовлетворением объявил, что в период между смертью папы Войтылы и интронизацией Ратцингера в этом "государстве" не было никаких преступлений. Имеется в виду, что в Ватикане бывают криминальные происшествия, но вот тут - не было, хотя на похороны приехало множество народа. Такая гордость понятна лишь, если учесть многовековую традицию "карнавального грабежа" папского имущества.
* * *
Объяснений много, но фактов ещё больше, потому что далеко не только папы римские,
епископы марсельские и разные прочие короли подвергались и подвергаются разграблению.
Подобные случаи слишком часты, слишком обыденны, - вот почему о них редко пишут
летописцы. В таком разграблении нет ничего удивительного, когда речь идёт не о
папе, а о простом человеке. Да вот наугад из обычного круга чтения русского образованного
человека: в "Саге о Форсайтах" Сомс размышляет, что он возьмёт "на
память" из остающегося после его тётушек имущества.
Различие между "грабежом" и "наследованием" очень условно.
Строго говоря, наследование есть узаконенный грабёж, только это грабят не живых,
вопреки мнению социалистов, а мёртвого. Когда буржуа собираются выслушать завещание
- они собираются, чтобы пограбить, а юридический механизм просто вводит процесс
в игровое пространство, когда умерший получает некоторое "право голоса",
словно приподымается на катафалке.
Михаил Бойцов, подводя итог истории ограбления пап, писал, что тут всё дело
- во власти (кстати, и лорд Эктон своё
мо про власть сказал именно в связи с папской властью). Не всегда это власть высшего,
не всегда грабят короля Лира. Когда невеста бросает букет подружкам - это в сжатом
виде раздача девичьих украшений и нарядов, но девушка разве кому-то начальник?
Однако, власть - не всегда власть высшего над низшим, часто это просто власть,
которой любой человек обладает в силу самого своего существования. Можно раздать
и игрушки умершего ребёнка его одноклассникам и друзьям (и бывает), - но ведь
они и не были у него в ином подчинении, кроме подчинении дружбы.
Социалисты некогда мечтали отменить наследство как грабёж. Умер обычай ограбления
умерших пап. Но не потому, что стали строже охранять или стало меньше, чего грабить
(хотя умиравшие в ХХ веке папы не оставляли после себя столько свиней или заключённых
- в буквальном, конечно, смысле - сколько оставляли папы века XVI-го). Просто
люди стали свободнее, отношения между уже не отношения власти, а отношения добровольного
союза. Так что, пусть вера в прогресс умерла, но многое из того, что эта вера
в себе заключала, пережило её и поделено между всеми людьми доброй воли.
ТОТАЛИТАРНЫЙ ТРАУР: ИСТОРИЯ ОПЛАКИВАНИЯ СТАЛИНА
Доведение до абсурда в споре - поражение, в размышлении - победа. Мысль должна постоянно доходить до абсурда. Вопрос о спасении всех нужно подводить к вопросу о спасении Иуды или Гитлера. Вопрос о трауре, о том, что прилично или нет над гробом умершего, лучше всего решать (во всяком случае, в России) над могилами Ленина и Сталина. Конечно, большинство случаев средненькие. Почти у каждого гроба можно сказать: "Всё-таки человек... Не время сейчас поминать злое...". Даже случай Ленина кажется таким - но не случай Сталина. Во всяком случае, на похоронах Ленина не было протеста изнутри, потому что ещё не было того "нутра", что тридцать лет спустя. Были ненавидевшие Ленина (достаточно прочесть некролог ему, написанный великим социологом Сорокиным), были его последователи, но можно было, проживая в России, высказываться, а можно было и молчать. Большинство молчало, предчувствуя собственную гибель - многие физическую, все - духовную. Смерть Сталина вполне показала, что такое тоталитаризм: скорбь предполагалась тотальная. Любой, кто не участвовал в скорби, рисковал свободой.
Заводской мастер А.Н.Монов (Верхнее Поволжье) попал под суд за то, что не пустил рабочих на траурный митинг, сказав: "Нужно работать, таких митингов будет еще много" (эта и другие цитаты из документов, опубликованных в книге: "Крамола: Инакомыслие в СССР при Хрущеве и Брежневе. 1953-1982 гг. (Рассекреченные документы Верховного суда и Прокуратуры СССР). М.: Материк, 2005".
За насмешку над скорбящими был арестован З.Левин, московский железнодорожник, который в день похорон 6 марта сказал: "Наш народ жалостливый. Если даже негодяй умрёт, так и то его семье оказывают сожаление, а это всё-таки вождь. ... Что же удивительного, собаку задавят, и то народ собирается смотреть".
Путевой рабочий из Мурманска С.В.Васильев на траурный митинг пошёл (в момент похорон), но во время пятиминутки молчания "когда все встали и сняли шапки, Васильев прикрыл шапкой лицо и стал смешить стоявших рядом девушек".
Впрочем, после ареста ему припомнили (или приписали) монолог: "Умер вождь, так теперь все будем свободные, колхозы распустят и землю раздадут крестьянам. Подумаешь, родной отец умер, хлеб от этого не подешевеет".
Землю крестьянам не роздали даже до сего дня.
Как отдельное "мыслепреступление" учитывалось абсолютное трезвое заявление: "Вместо умершего вождя найдётся другой" (дело Ф.Косаурихина). Парадокс в том, что это трезвое заявление было сделано джентльменом у пивного ларька 6 марта 1953 г. В зазеркалье нужно напиться, чтобы протрезветь - о чём было исследование В.Ерофеева.
Казус траура по Сталину - и отказа оплакивать Сталина - выявляет болевые точки проблемы. Важно, свободен ли человек. Множество внутрилагерных судов было проведено над заключёнными, которые посмели радоваться. В.Лобачев, узнав о смерти Сталина, сказал: "Может, умрет - нам будет легче".
На смерть Сталина был сочинён (видимо, в лагерях, где он в основном имел хождение) предлинный гимн, начинавшийся словами: "Полной грудью вздохнула Россия, // Сладкой надеждой наполнив сердца. // Умер наш мудрый, ну что ж, и счастливо // Плакать придётся одним мертвецам".
Прелюбопытный узел: белорус по фамилии Трус решается сказать: "Издыхает руководитель .... Хватит ему над нами издеваться". Следователь записывает: "Показал, что был зол на советскую власть с тех пор, как партизаны расстреляли его мать и сестёр". Трус во время войны служил в немецкой армии (многим русским и в наши дни это покажется достаточным основанием, чтобы убить его, его мать, его сестёр и ещё половину белорусов). Почему-то в 1953 году был на свободе.
Сталин, конечно, его родственников лично не убивал.
Во Львове 8 марта в переговорном пункте Львовском международной телефонной станции граждане задержали Лию Исаковну Катрич, которая спросила у телефонистки, украшенной чёрной лентой: "Вы разве сегодня в трауре?" Случившийся рядом муж телефонистки отвёл Катрич в УМГБ. Осуждена по ст. 54-10 ч. 1 УК УССР.
На Западной же Украине случился яркий казус: ученица 7 класса Лариса Огоринская, 18-ти лет, во время траурного митинга сказала (негромко, нет): "Туда ему и дорога". За что была избита одноклассниками и приговорена к 10 годам.
Наиболее кошмарны не посадки за публично сказанные слова "Собаке собачья смерть" (шофер И.Пармановский, Амурская область). Но вот в Чувашии некая дама доносит на члена партии, бригадира лесосклада Ф.П.Петрова, который стал делать ей предложение руки и сердца прямо в момент радиопередачи о смерти вождя. Она заявила ему, "что в такой момент он ведёт себя недостойно". И в милицию заявила.
Эротические мотивы во многих культурах вплетаются в тему похорон. Литовского библиотекаря О.М.Скадайте посадили за то, что она рассказала анекдот: Сталин завещал своё сердце похоронить в Грузии, мозг в Москву, а "одну часть тела разрубить на 16 частей и отдать всем республикам". Шестнадцатой республика в 1953 г. была "Карело-финская".
Напротив, в Латвии судили кладовщицу Нину Чубарову за слова: "Умер Максим, ну и ... с ним". Крайности сходятся: предложение разрезать "одну часть тела" так же крамольно, как и предположение, что "одна часть тела" остаётся у покойника.
Ссылки Чубаровой на свою "малограмотность" не помогли - посадили.
Давали всем по пять лет; некоторых уже осенью выпустили по амнистии как участников войны.
Панихиду по Сталину (не у гроба, конечно) отслужил патриарх Алексий I. Решение вопроса о том, мог ли он не отслужить, чрезвычайно интересно, но требует многолетних академических исследований. С одной стороны, неслужение панихиды могло быть воспринято как отсутствие скорби. С другой, служение панихиды всё-таки было актом враждебной идеологии.
Интереснее и, пожалуй, реальнее, была другая "панихида". Священник М.Е.Агеев (Донецкая область) был арестован в зале ожидания станции Ханженково за слова: "Сталин напился человеческой крови, а теперь лежит и гниёт в земле". Сказано было 11 мая, когда гниение тела, действительно, шло вовсю.
Удивительно ли, что гроб в Мавзолее постоянно оставался предметом, который отдельные граждане мечтали осквернить? На десятки миллионов, выстоявших в очереди к Мавзолею - не по приказу, совершенно искренне - приходилось человек, кажется, пять, которые посмели "посягнуть". Мечтали-то, возможно, многие (не все ж стояли!). Путевой рабочий из Амурска И.Скуратов получил срок за слова: "Вот приеду в Москву, зайду в мавзолей, выколю глаза этой грузинской морде и залью ему мочой глаза". Не выполнил, хотя железнодорожник имели право раз в год бесплатно съездить в любую точку империи.
9 сентября 1961 г. Л.А.Смирнова, инвалид из Фрунзенской области, "учинила кощунственные действия, которые выразились в том, что она, проходя мимо саркофага с телом В.И.Ленина, плюнула на стекло саркофага и, произнеся фразу: "На тебе, паскуда!", бросила в саркофаг камень, завернутый в платок, которым разбила стекло саркофага". В следующем году, 24 апреля 1962 г. (через два дня после дня рождения Ленина), когда Сталин уже был надёжно укрыт бетоном в отдельной яме, бухгалтер А.А.Лютиков из Павловского посада бросил камень в саркофаг - ничего не разбил. 29 марта 1966 г. краснодарский "малограмотный" Г.Ватинцев бросил в саркофаг кувалду - не разбил. Между тем, татарин из Фрунзе К.Минибаев 14 июля 1960 г. "прыгнул на барьер и ударом ноги разбил стекло саркофага". "Учинил кощунственные действия", - написали в приговоре.
Между прочим, у Минибаева был выбор - в 1960 г. в Мавзолее стояло два саркофага. О чем постмодернистский анекдот про грузина и его сына: "Папа, а кто это рядом со Сталиным?" - "А это его орден Ленина".
Попытки разбить саркофаг Ленина, равно как и непреклонное стремления номенклатуры сохранить саркофаг в целости и не допустить перезахоронения отца-основателя, вызывает широкий ряд ассоциаций - от гроба спящей красавицы до "дед бил-бил, не разбил" и яйца с Кощеевой смертью.
Если смерть рассматривается как контрамоция, "рождение назад", так что покойник должен принять позу зародыша и оказаться в утробе, то гроб оказывается именно яйцом. Идея воскрешения, которая витала над Мавзолеем в момент похорон Ульянова-Ленина, быстро развеялась: огромный пласт анекдотов посвящён негодованию, с которым воскресший Ленин обрушивается на своих преемников. Впрочем, преемники были умнее анекдотов: они были договорились с воскресшим.
Оплакивание покойника тем ценно, что можно не оплакивать. Когда нельзя не оплакивать, слёзы должны сразу высыхать. Каждая пролитая над Сталиным, Гитлером или Лениным слеза вгоняет бедолаг глубже в землю, ближе к преисподней. Среди этих слёз много искренних, покойникам от этого не легче. Много их - князей и начальников земных, которые сделались идолами. Это не отменяет печальной истины: мёртвый идол не так ужасен, как рыдающий над ним идолопоклонник.
|
