БОГОЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ КОМЕДИЯ
См. I век.
Уровень книги Брюса Чилтона (род. 1949) "Равви Иисус: жизнеописание как личности" (2000 год; Rabbi Jesus: An Intimate Biography) можно продемонстрировать на примере его анализа рассказа Луки о подростке Иисусе в Иерусалиме. Определяющим для формирования Иисуса как личности Чилтон считает его незаконнорожденность: якобы он постоянно подвергался остракизму со стороны сверстников и старших и убежал в мистику отцовства - видел в Боге прежде всего Отца. "Трудно переоценить значение изоляции и травли, которые мальчик ощущал, когда рос в Назарете как "мамзер" (14). Отцовство Иосифа было спорным, отцовство Бога было неоспоримо.
Более того, Чилтон в этом случае, как и в прочих, редуцирует историю к психологии, понятой в духе сильно упрощённого фрейдизма:
"Пережитый в Назарете остракизм наложил свой отпечаток на Иисуса и на всю культуру христианства. Разделение между иудаизмом и христианством, между различными направлениями в христианстве ... в определенной степени должно быть результатом того, что ребёнка Иисуса не допустили к участию в публичном плаче по его отцу" (21).
Откуда Чилтону известно, что Иисусу запретили участвовать в оплакивании отца? А он это выводит из предположения, что так должно было быть всегда и везде.
На с. 26 Чилтон заявляет, что Силоамская купель была на юге от Храма, что странно - кажется, всё-таки именно к северу от Храма. Правда, возможно, я неверно читаю карты, в Иерусалиме-то я не был. Это может быть и описка, а вот что не описка, а отражает во всей полноте метод, преобладающий в "современной библеистике": Чилтон считает допустимым взять из рассказа Луки о паломничестве семьи Иисуса в Иерусалим сам факт паломничества, однако, исключает из рассказа Иосифа, который якобы умер раньше, а так же вычёркивает утверждение Луки, что Иисус вернулся в Назарет. Нет, не вернулся, а отправился к Иоанну Предтече и стал его учеником на несколько лет.
Основанием для такой реконструкции событий служат личные представления Чилтона о том, что он должен был бы сперва вывести из источников - о мировоззрении Иисуса. Ценность таких "реконструкций" значительно ниже, чем анализ Евангелия Джефферсоном или Толстым - те тоже вычёркивали многое, но хотя бы не делали вид, что выступают как историки. Ненаучный, морализаторский подход честнее псевдонаучного
На обложке вверху похвальный отзыв Джейкоба Неснера из "Джерусалем Пост". В 2005 году Чилтон и Неснер совместно выпускают книгу "Иудаизм в Новом Завете".
Чилтон - священник Епископальной Церкви. "Общаясь с духовенством и учеными-теологами, я снова и снова поражаюсь интеллектуальной ограниченности большинства из них", - заявил он в 2004 году. Тонкость в том, что интеллектуальной ограниченности не может противостоять интеллектуальная неограниченность, доходящая до бульварщины. Ей противостоит научный метод.
Другим ярким примером является анализ Чилтоном случая с гадаринским бесноватым: якобы гибелью свиного стада Иисус восстановил против себя всех язычников Палестины от Тира и Сидона до Пеллы, которые испугались за свою драгоценную экономику.
Тем не менее, лично я и у Чилтона нахожу некоторые любопытные для себя моменты. Например, заклятья - не только Иисус заклинает бесов, повелевая им выйти из несчастного, но и бесы говорят Иисусу: "Заклинаю Тебя Богом, не мучь меня!" (Мк. 5,7). Чилтон выводит из этого, что рассказ рисует борьбу двух экзорцистов - сатана и Иисус борются за территориторию. Кстати, коли уж на то пошло, то же слово (греч. "хоркизо", "экзоркизо") употребляет и первосвященник Каиафа, требуя от Иисуса чистосердечного признания (Мф. 26, 63).
Только вот нюанс: Иисус-то не заклинает беса, не произносит "заклинаю", а просто повелевает выйти - и тот выходит. Киндермат. Можно ли считать состязанием встречу моськи и слона?
Более того, бес просит Иисуса: "Не мучь меня". Иисус повелевает бесу не мучить другого. Беснование и есть желание избежать мучений - своих - любой ценой, от предательства до убийства. Спасение там, где желание избежать мучений есть (Гефсиманское моление), а вот готовности платить любую цену - категорически нет.
