I ВЕК: В ЧЁМ БЫЛИ ПЕРВЫМИ ПЕРВЫЕ ХРИСТИАНЕ?
В современном христианстве существует не слишком сознаваемый, но очевидный культ "первых христиан". Он отчасти напоминает более древние культы - культ "апостолов-основателей" и культ "авторов-основоположников".
Культ апостолов-основателей характерен для античного и средневекового христианства и является разновидностью культа мифологического предка (эпонима), когда определённая группа отождествляет себя с "первым предком". Например, человечество - это "потомки Адама" и, в определённом смысле, человечество и есть Адам. Израиль это одновременно и народ, и "конкретный" предок - Иаков по прозвищу Израиль (арабы, напротив, отождествляются с Исавом). По этой логике история киевлян есть рассказ о Кие, рюриковичи - от Рюрика и т.п. Важно, что при этом все промежуточные предки, будь их даже сотни, игнорируются как избыточная информация, как простые дубли. Человек не может внести в мир ничего нового, он не уникален, он лишь оттиск своего первого предка. У римо-католиков Средневековья такой предок - Пётр, у грузин - Нина, у русских - Владимир и т.п. Апостолы и равноапостольные - "насадители", "зачинатели", остальные лишь подмастерья.
Культ "авторов-основоположников" - в христианской традиции, "святых отцов" - сложился во втором тысячелетии, сменив культ "зачинателей" и достигнув апофеоза у протестантов - в почитании Бога как Автора Библии, у католиков - в почитании Папы как автора папских текстов (принципиально важно, что почитается любой папа, вне зависимости от содержания и уровня текстов).
Культ "первых христиан" значительно новее. Он сформировался в XIX веке, видимо, во второй его половине и отражает убеждённость людей этого времени в том, что для понимания какого-либо явления необходимо проследить его истоки, его "первоформу". Если человек "произошёл от обезьяны", то он и есть обезьяна - в этом были подспудно убеждены и сторонники, и противники дарвинизма, из-за чего споры и носили такой ожесточённый характер. Важно пробиться к "первоисточнику", "первообразу". Если мы хотим узнать, что такое икона Троицы, то надо расчистить первоначальное изображение Рублёва, игнорируя все последующие. Как и предыдущие культы, этот исходит из идеи существования "первообраза", "матрицы", возвращение (вознесение) к которой есть смысл жизни. Яркими проявлением этого культа (мифа) могут служить картины Семирадского или их литературные аналоги - роман Сенкевича из жизни первых христиан, удостоенный - в отличие от романов Толстого - Нобелевской премии (в 1905 году).
Общее у всех этих явлений - идеализация, изображение "святых отцов", "равноапостольных", "первых христиан" как людей без недостатков, образцов и примеров для подражания. Печальным результатом такой идеализации является "жизнь не по средствам" - попытки воспроизвести в своей жизни поведение людей совершенно другой эпохи, другой культуры, к тому же не реальное их поведение, а вымышленное.
Хорошо ещё, если дело ограничивается созданием текстов, имитирующих, к примеру, тексты Святых отцов - часто намного более "глубоких" и "совершенных", если говорить о выстраивании логических и грамматических конструкций. Но при этом абсолютно никому не нужных, кроме авторов с их желанием утвердиться. Реальная жизнь идёт своим чередом. В опереточном виде эта ситуация воспроизвилась в среде советских партийных интеллектуалов, соревновавшихся в написании текстов, куда более глубоких, чем тексты Маркса и Энгельса, но совершенно ни на что не влиявших.
Идеализация "первых христиан" имеет очень ограниченный позитивный эффект как педагогический приём, метафорическое выражение определённых идеалов. Эффект сомнительный, потому что при этом человека приучают игнорировать реальность - в том числе, реальность текстов, по которым можно судить о первых христианах.
Тексты же эти - послания апостолов, Деяния апостолов - если читать их без предубеждений - рисуют первых христиан такими людьми, что удивительно, откуда взялись вторые и последующие поколения христиан. Назвать оппонента или несогласного "собакой" - легче лёгкого. Сам Иисус использовал этот милый термин (Мф. 15, 26), есть он у апостола Павла, который называет собаками своих противников по вопросу об обрядах (Филип. 3, 2-3, и в Апокалипсисе (Откр. 22, 15). Призывы к любви и миру соседствуют с описанием безлюбовных и агрессивных отношений, которые сегодня многие христиане сочли бы признаком "сектантства":
"Я писал церкви; но любящий первенствовать у них Диотреф не принимает нас. Посему, если я приду, то напомню о делах, которые он делает, понося нас злыми словами, и не довольствуясь тем, и сам не принимает братьев, и запрещает желающим, и изгоняет из церкви" (3 Ио. 1, 9-10).
Тут автор письма критикует единоверца, который выгоняет из общины несогласных с собой. Собственно, все три "послания Иоанна" говорят о любви, чтобы заклеймить позором "антихристов" - и это не язычники, это тоже христиане, только иначе выражающие свою веру в Христа. Диотреф выгонял несогласных - Иоанн этим возмущён. Какие-то несогласные сами покинули Иоанна - он и этим возмущён и выражает возмущение без малейшей "любви":
"Теперь появилось много антихристов, то мы и познаем из того, что последнее время. Они вышли от нас, но не были наши: ибо если бы они были наши, то остались бы с нами" (1 Ио. 2, 18-19).
Так что красивые слова о любви - лишь преамбула к обзыванию несогласных антихристами, человеконенавистиниками и т.п.
Всё это не исключительная особенность христианства. Это нормальная человеческая логика, только норма ненормальная, антисоциальная. Если я кого-то выгоню - это хорошо, если меня выгонят - это плохо. Если я ушёл - это хорошо, если от меня уйдут - это плохо.
Эта логика противоречива, она лишь оформляет в языке желание властвовать и самолично определять, что и когда хорошо. Поэтому апостол Павел в послании коринфянам пишет, что "надлежит быть и разномыслиям [греч. "ересям"] между вами, дабы открылись между вами искусные" (1 Кор. 11, 19), а в другом:
"Если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что благовествовали вам, да будет анафема" (Гал. 1, 8, и даже дважды повторено).
Это ещё что, тут хотя бы чётко определено, о чём спорить нельзя, но ведь у Павла есть и абсолютно потрясающие слова:
"Кто не любит Господа Иисуса Христа, анафема" (1 Кор. 16, 22).
"Не любит" - самый бессмысленный критерий из всех возможных, открывающий простор для абсолютного произвола. "Он не любит Россию". "Он никогда не любил императора" (повесть Конрада "Дуэль"). Сопротиволение и апелляции бесполезны - невозможно доказать любовь.
Люди, которые сегодня возмущаются Свидетелями Иеговы, ходящими всегда по двое - ну что за коллективизм - забывают либо не знают, что Иисус предписал апостолам ходить парами. Чем Он вдохновлялся, мы не знаем, а по логике мотивация могла быть разной. Либо напарник - поддержка, либо наоборот - умение ладить друг с другом есть испытание, призванное отсеять некоммуникабельных людей.
История первых христиан, как она запечатлена в Деяниях, заставляет подозревать худшее: ведь "Деяния апостолов" на самом деле есть "История склок между апостолами". Постоянные конфликты и разделения, двойное стандарты и интриги. То Павел ссылается на авторитет центральной общины и "первых" апостолов, то заявляет, что подчиняется непосредственно Христу и доволен, что мало общался с апостолами. То Павел бичует тех, кто идёт на уступки "обрядоверам" (в послании галатам), то призывает идти на уступки (в послании римлянам). Всему этому можно найти разумное и выгодное для Павла объяснение, только не надо делать вид, что объяснять нечего.
Только не следует видеть во всём этом проявление какой-то особой гнилости "первых христиан" в сравнении с их современниками. Они не из худших, даже из лучших. С ними единоверцы - представители большинства израильтян - обращались не лучше и даже, пользуясь своим численным преимуществом, хуже. Да, "первые христиане" говорили о любви, но - анафематствовали, причём самым жёстким образом - как и говорил Иисус - отказываясь от общения с бывшим другом, так что он оказывался в положении "язычника и мытаря". Это не Иисус изобрёл, это общееврейская практика того времени, напоминающая практику старообрядцев. С противником нельзя вместе есть и пить, у него нельзя лечиться и т.д., и т.п. Слава Богу, от него можно хотя бы помощь принимать (притча о милосердном самарянине).
Символ веры недаром не говорит о вере "в первых христиан", в "святых отцов", в "апостолов". В "апостольскую Церковь" - да, но не в анафемы, которые накладывала эта Церковь. Очень удачно получилось, что случайное не затмило главного, человеческое - Божие, ненависть - любви. Циник скажет, что это чудо, но циник он и есть циник. И без Христа любовь побеждает ненависть. Другое дело, что победить ненависть - одно, а победить смерть - другое. Но это другая история, хотя и не "совсем другая история".
