II ВЕК: ЮВЕНАЛ И ЕРМ, СТАРОСТЬ И ВЕЧНОСТЬ
В 1961 году Стругацкие написали повесть "Стажёры" - последний, возможно, текст эпохи, наполненный искренней верой в то, что коммунизм не за горами и что при этом коммунизме "русский" будет звучать гордо, русский будет ассоциироваться с трезвостью, тщательностью в работе, мирностью и честностью и буржуины - пьяницы, драчуны, халтурщики - будут выживать за счёт русского мира (примечательно, что используется именно термин "русский", а не "советский"). Космонавта прежде всего спрашивают:
"Водку пьешь? - Нет, - испуганно ответил Юра. - В бога веруешь? - Нет. - Истинно межпланетная душа! - удовлетворенно сказал Жилин. - Когда прибудем на «Тахмасиб», дам тебе поцеловать ключ от стартёра".
Вот в этом мире, где стартёр заменяет крест, молодой Юрий спорит с американцем Джойсом - владельцем кафе - в споре о смысле труда. Американец работает, чтобы на старости лет не умереть с голоду. Русский заявляет, что главное - чтобы работа была интересной, и важнее старости - "красиво умереть". Русский постарше, эдакий парткомиссар, добавляет:
"- Между прочим, Джойс. Очень интересная деталь. Хотя мой союзник по молодости лет не сказал ничего умного, но заметьте, он предпочитает лучше умереть, чем жить вашей старостью. Ему просто никогда в голову не приходило, что он будет делать, когда состарится. А вы, Джойс, об этом думаете всю жизнь. И всю жизнь готовитесь к старости."
Посрамлённый американец удаляется.
Два автора начала II столетия, жившие под одним императором - Траяном. Один - Ерм - автор христианского сочинения "Пастырь" о праведности. Второй - Ювенал - автор знаменитых сатир. Может быть, более всего знаменита фраза Ювенала "в здоровом теле здоровый дух".
В советской России "в здоровом теле здоровый дух" понимали как призыв заниматься спортом. Копошившиеся в подполье верующие ворчали, что у Ювенала сказано "молитесь, чтобы в здоровом теле был здоровый дух". Нехорошие атеисты извратили, изуродовали, отцензурировали, сами ничего оригинального придумать не могут.
Ювенал, однако, менее всего был верующим или хотя бы религиозным человеком. Про христиан он вообще не слыхал, про евреев слыхал и был убеждён, что "Моисеев Закон" - это некие секретные тексты, доступные лишь избранным. Языческие божества были для него такими же условными персонажами, как Христос для русских националистов начала ХХI века. Молиться, чтобы в здоровом теле был здоровый дух, он призывал исключительно в контексте рассуждений о старости.
О старости Ювенал рассуждает почти в каждой сатире, особенно в последних пяти. Поэтому литературоведы считают, что последние сатиры Ювенал писал в старости - довольно примитивная логика. Старость (считая, видимо, лет с шестидесяти) виделась Ювеналу жутко безрадостным состоянием - нет денег, нет и здоровья, остаётся только молиться, чтобы тело оставалось здоровым и дух не унывал. Такой призыв к молитве - верх неверия в молитву и, особенно, в то, что те, кому молишься, могут на молитву ответить. Такой призыв молиться - горькая издёвка над молитвой. Деньги Ювенал считал куда лучшим средством и от болезней, и от заброшенности, и от уныния.
Ерм - как, впрочем, и авторы апостольских посланий, как и другие раннехристианские авторы - озабочен многим, но не старостью. Бедность - да, проблема, особенно чужая. Но старость - вообще не упоминается.
Это не означает, что Иисус действительно воскрес, что христианство истиннее язычества и т.п. (как не означает и противоположного).
Это даже не означает, что старости не нужно бояться. Вполне возможно, что Ерм представляет собой более архаическую (иудейскую) культуру, в которой градус коллективизма очень высок, забота о стариках - почётная обязанность тех, кто помоложе, и кого намного больше, чем стариков.
Это означает, что нужно бояться христианства, которое молчит о старости лишь потомуч, то сосредоточено на старости. Такое христианство существует, хотя не всякое христианство таково. Отличается это христианство обильными разговорами о чудесных исцелениях (русская медицина так же фиктивна, как античная, остаётся уповать на чудо), сетованиями на "молодое поколение" и проповедями о помощи и взаимопомощи.
Взаимопомощь это прекрасно, но ведь взаимопомощь это ещё не ответ на вопрос о смысле жизни. Советские русские атеисты подчёркивали, что религия - наркотик, который обездоленный человек вырабатывает из собственного сердца, чтобы заглушить боль, будь то боль физическая (а старость есть прежде всего физиологическая боль) или душевная. В храм идут одни старики, чтобы "добрать" там то, чего они лишены в реальной жизни.
Христианство Ерма, вообще "раннее христианство" кажется, скорее, явлением молодёжным - во всяком случае, бунт против иудаизма был бунтом против "старого", "ветхого". Ювенал в своей сатире на солдат язвил: мол, в армию записываются, потому что всё, что получает солдат в качестве своей доли в трофеях, это его личная собственность, тогда как всё, что накопит обычный человек, чей отец жив - это собственность его отца. Блудный сын ведь тоже участвовал в создании хозяйства, но требовать своё считалось нарушением заповеди о почитании отца.
Христос не призывал уходить, но притча ведь - о том, что покорный старший сын, не требующий своей доли, тоже далеко не ангел, а даже злобный и неприятный тип, который не грешит лишь потому, что он более труслив, чем зол. Первые христиане не страдали той трусостью, которая побуждает некоторых нынешних христиан кое-где у нас порой торчать в ненавистной им среде, лишь бы в старости не остаться одинокими. Первые христиане больше думали, как и стажёр Стругацких, о том, что умирать надо красиво. Их Завет был не столько Новым, сколько Молодым. Потом-то появилось много христиан, чей Завет был прямо-таки Старческим: боязливым, брюзжащим, озлобленным на тех, кто моложе, сильнее, бесстрашнее, молящимся исключительно о том, чтобы старческое тело было поздоровее, а старческий дух - посвежее.
