Яков Кротов

V век

Пятый век - страшный век для Европы. Сами европейцы склонны его упрощать, сводя страх к падению Рима (а какой город не падал!), к переходу от античности к средневековью. Раз "переход", значит, всё-таки похоже на Исход, движение вперёд. Средневековье оказывается чем-то вроде пустыни, через которую избранный народ идёт к земле обетованной. Нужно немного потерпеть скудость и упадок "тёмных веков", зато впереди - сперва "высокое Средневековье", которое уже не совсем "тёмное", а вот такусенькое... не светлое, но высокое. Хотя если в тёмной комнате залезть на стол, светлее не станет, хоть к солнцу и ближе.

Всё было намного серьёзнее. Ни до, ни после того границы Европы не пересматривались так решительно, и те, кто наполнял эти границы, не претерпевали таких катастроф. Конечно, все участники событий пятого века были налицо и ранее, но тут как с цепи сорвались. Так в шахматах иногда долго-долго идут позиционные маневры, фигурки продвигаются, но не едят друг друга, а потом вдруг за несколько ходов все изменяется как после шторма. Двадцатый век с его мировыми войнами в сравнение не идёт: распались империи, но народы где жили, там и остались. Немножко размежевались сперва, но к концу века такая пошла миграция, что стало куда пестрее, чем было в начале. Да, поубивали миллионы людей, но в процентном отношении меньше, чем в пятом веке. Конец ХХ века в любом случае вышел и богаче, и спокойнее, и многонаселённее его начала. Ничтожный процент мигрантов из бывших собственных колоний многими воспринимается как конец Европы, превращение её в арабскую страну. Этих бы параноиков да в V век, когда подлинно население континента перетряхнуло, словно кто-то повернул калейдоскоп.

Поворачивал, между прочим, вовсе не Бог, а природа, а поскольку природа есть лишь абстракция, то первопричиной всех неприятностей была элементарная зависимость даже великих империй того времени от дождя и солнца.

Пятый век - катастрофа прежде всего не для римлян, а для гуннов. На их истории отлично видно, как несвободен ещё был человек от погоды. Всё "великое переселение народов" было великим поиском еды. Гунны искали сперва еду в Китае, но от них сумели отгородиться Стеной. Пришлось двинуться в противоположном направлении, хотя безусловно предпочли бы богатый Пекин, а не оскудевший Рим. Гунны подвинули готов восточных (остготов) и подчинили их себе ещё в IV веке, затем подвинули готов западных (вестготов). Восточные готы так и остались восточнее западных, да только все - и остготы, и вестготы - сдвинулись на несколько сотен километров западнее, так что западные готы оказались в Испании, а восточные в Швейцарии. Которой, правда, ещё не было.

Русских не было, чтобы защитить Европу!

Вестготам ничего не оставалось, как подвинуть римлян - вплоть до взятия Рима в 410 году. Однако, нечего на готов пенять, коли не сумели наладить жизнь в собственной империи. В Индии в это самое время расцвела империя Гуптов (правда, и она к концу V в. распалась). Да и "взять Рим" было тем легче, что столица с 400 г. была не в Риме, а в Равенне. В 455 году Рим взяли ещё раз - вандалы.

В 407 году римляне бежали из Британии. Этому очень обрадовались кельты - точнее, скотты из Ирландии. Ирландия и называлась по скоттам "Скотия", а когда скотты добрались до земель пиктов, то дали и им своё имя - Шотландия.

Почему в русском языке Шотландия, которая пишется и произносится "Скотланд", получила букву "ш"? Ведь "Скотланд-ярд", а не "Шотланд-ярд". Может быть, какому-то толмачу выбили в пьяной драке зубы.

Впрочем, пятый век - катастрофа и для кельтов, не только гуннов. Кельтов подвинули германцы, да так подвинули, что кельтов почти не осталось. С середины V века англы и саксы с севера Европы хлынули в Британию, которая быстро стала Англией. Кельтское население Британии, давшее острову первое название, - бриты - уцелело лишь в Уэльсе, а название бритов сохранилось лишь за теми, кто бежал от германцев на материк, создав Бретонь. Бретонь - край настолько скудный, что здесь последним бритам оказалось безопаснее. Так что от кельтов осталось лишь воспоминание в Новом Завете - послание к галатам есть послание именно к кельтам, "галаты", как и "галлы" есть лишь искажение их названия. Конечно, ещё остались ирландцы, так что можно считать, что в лице президента Кеннеди миром правили кельты. Правда, англосаксы и тут вмешались.

На месте будущей Португалии в 409 г. поселились германцы-свевы ("швабы" - от них же; опять кому-то выбили зубы). Германцы-вандалы поселились было в Испании, но их подвинули вестготы, которых, вспомним, подвинули гунны. Спустя полторы тысячи лет скандинавские туристы легко и без всякого нажима со стороны гуннов повторяли маршрут готов - от острова Готланд у берегов Швеции до испанской Каталонии, которая своим названием обязана тем же готам, ибо "Каталония" - лишь искажённое "Готланд".

Вандалы были вынуждены перебраться через Гибралтар и подвинуть всех, кто жил в северной Африке. Бедный блаженный Августин умер в 430 году в Иппоне, когда вандалы осаждали город... В 439 г. был взят Карфаген. Отсюда вандалы спустя 16 лет и отплыли брать Рим.

Германцы-бургунды в 406 г. создали государство со столицей в Вормсе, но их отсюда подвинули гунны. Зато от первого королевства бургундов остались легенды - будущая исландская Старшая Эдда и немецкая Песнь о Нибелунгах. В 457 году бургунды сделали своей столицей Лион. Появилась Бургундия, да и Франция появилась, хотя никто её так пока не называл. На месте Франции пока было королевство франков.

Войска германцев и римлян в 451 году разгромили гуннов в сражении на Каталаунских полях под Труа (город назван по имени кельтского племени трикасов). Впрочем, на стороне гуннов были и германские племена (восточные готы, западные были с римлянами). В битве погибло 165 тысяч человек - цифра почти невероятная, но, во всяком случае, объясняющая последующее запустение Европы.

Пятый век, не предыдущие и не последующие, остаётся для Европы стартовой точкой. Границы отдельных государств менялись, но само соотношение народов уже принципиально не менялось. Потом в Европу ещё прорывались болгары, викинги, венгры, русские, турки, но это уже ни в какое сравнение не шло с V веком. Именно в этом столетии сложились и главные мифы европейской истории: миф о настоящем католической иерархии, о вечной православной вере, о прошлом европейском величии.

Миф о католической иерархии гласит, что, когда Атилла осаждал Рим, именно папа, а не светский правитель, вёл с гунном переговоры и, по преданию, добился уступок. Совершенно непонятно, в чём эти уступки проявились. Город был разорён. Но ведь миф о католических епископах, которые при вакууме светской власти помогли выжить "государственности", был обращён не к тем, кто погиб от рук гуннов, а к тем, кто жив. Это манихейский по сути миф: либо хаос, мрак и зло варварства, либо ясность, свет, дисциплина Римской Церкви.

В карикатурном виде этот же миф проявился в России начала 1990-х годов, когда самодержавия реставрировали - в новой упаковке - под лозунгом "Иначе гражданская война, голод и распад". Этот миф - всегда о настоящем, ему неважно ни будущее, ни прошлое, а важен сегодняшний день. Это миф повиновения, которое сперва исполняет - сегодня исполняет! - а завтра обдумывает приказ. Сегодня, к примеру, сортирует прибывших в Освенцим, а завтра обдумывает, правильно ли произведена была сортировка. Впрочем, завтра обычно не наступает, и уж вовсе не наступает послезавтра, когда бы задумались, а по-христиански ли это вообще: сортировать людей, хотя бы по приказу.

Миф православной вечности гласит, что вера есть вера не в Христа, а в догмат о Христе, в "халкидонский догмат", принятый собором 451 года. Этот миф убеждён, что халкидонский догмат - не высказывание во времени, высказывание, сделанное на языке относительности, но что это вера, как она была изначально и каковой она будет всегда. Как для каббалиста Тора предшествует Богу и Бог творит мира по Торе, так для приверженцев православного мифа (обычно они одновременно и православные христиане, но ипостаси эти различны) Отец рождает Сына в соответствии с халкидонским догматом. Раз озвученный, этот догмат изменяет и прошлое, и настоящее, и будущее. Уже нельзя веровать в Христе помимо этого догмата.

Миф о прошлом европейском величии гласит, что величие Европы - в её прошлом. Это прошлое - не эпоха Цезаря или Траяна. Это эпоха мифических персонажей - короля Артура, героически оборонявшего бриттов от германцев, короля Меровея, Нибулунгов, "последнего римлянина" - Аэция. Это миф о жизни как вечном угасании. Есть миф о вечном восходе (Япония), есть миф о вечном зените (Россия, США). Европа - "Закат Европы", и начался этот закат именно в V веке. Там - кольцо всевластья, там остались хоббиты и эльфы, золотистый век гармонии. Нет у бедной Европы ни настоящего, ни будущего. Из всех мифов этот - самый опасный для тех, кто в него поверит как в реальность. В реальности в Европе и гармония, и власть, и даже хоббиты с мохнатыми ногами. Ноги, правда, сейчас бреют начисто, так что может показаться, будто европеец от природы гладок и цивилизован.

* * *

Пятое столетие так насыщено распадами государств и образованием новых, битвами без побед и поражениями без битв, что может показаться странным: как в этом веке продолжали писать и молиться. Только главная катастрофа именно заключалась в том, что жизнь измельчала. Бури происходили в стакане воды, наполовину пустом и продолжавшем пустеть. "Взятие Рима" громко звучит, да только Рим был уже далеко не тот, и бравшие его не были похожи на воинства Августа или хотя бы Константина.

Одно дело - уцелеть, когда взрывается атомная бомба, другое - когда кругом стреляют из рогаток. Поэтому "германские племена захватили" имело в этом веке совсем не то значение, что в ХХ "германская армия захватила". Теоретически в V веке германцы завоевали всю Европу, так что нынешние испанцы, французы, итальянцы и т.п. всего лишь веточки немецкого дмало чем ничем не отличаются от древних римлян, - достаточно посмотреть на итальянца, разглядывающего античные бюсты. Великие завоевания и переселения V века это много километров и мало людей. В итоге побеждала девушка по имя Ассимиляция.

Среди разрухи нельзя сохранить никакого богатства, хоть национального, хоть денежного, хоть интеллектуального. Пятый век - век оскудения. Культура мысли мельчала медленнее, чем экономика, но всё же мельчала. Богословские споры, впрочем, - не признак оскудения, напротив, они-то были последними ручейками прежнего широкого русла.

Конечно, оскудение V столетия было лишь временным провалом, столь характерным для ранней стадии информационной цивилизации. (Впрочем, что сегодняшняя стадия гарантирует от провалов, - скорее вера и надежда, а не информация). Провал, однако, был изрядный. Прежде всего, количественный - достаточно сравнить объём написанного богословами IV века с объёмом V века. В десятки, если не в сотни раз меньше. Особенно разителен контраст между блаженным Августином, который был в V веке представителем предыдущего, и всеми последующими.

Нужно ли удивляться тому, что "догмат о богочеловечестве", сформулированный в 451 году Халкидонским собором, невозможно не только пропеть - как поют Символ веры, сформулированный соборами 325 и 381 годов. Его и зазубрить невозможно, и понять немыслимо. К западным дискуссиям о свободе воли это тоже относится. V век создал две зубодробительнейшие словесные конструкции, и бесконечные попытки разжевать эти конструкции, понять "соотношение божественного и человеческого во Христе", "соотношение воли и благодати", обречены оставаться единственным вечным двигателем, доступным человечеству. Правда, этот двигатель не может сдвинуть не то что гору, но даже песчинку. Вот удушить человека - пожалуйста, от этих споров погибло больше людей, чем в нацистских грузовиках, где людей травили выхлопными газами.

Триумфалистское видение истории Церкви гласит, что в V веке богословы, решившие вопрос о Троице, решили вопрос о Христе и вопрос о человеке. Вопрос о Христе якобы был решён халкидонским догматом - во Христе божественное и человеческое неслиянны и нераздельны. Вопрос о человеке был решён Августином - в спасении неслиянны и нераздельны непреодолимая благодать Божия и непреодолимая свобода человека.

Ничего не было решено, и не могло быть решено. Что считать решением? Сохранение единства христиан? IV век породил крупнейший раскол Церкви на "афанасьевскую" и "арианскую". Готы были арианами - а готы в V веке это короли истории европейской истории. Формально "арианское христианство" исчезло, когда Испания стала католической, а в реальности именно это христианство остаётся господствующей - количественно господствующей - разновидностью веры в Христа. Причём, господствуют безо всякой организации, без денег, а именно что верой. Достаточно указать на Ньютона, которого апологеты ортодоксии имеют дерзость изображать верующим христианином. Верующий-то верующий, но - безусловный "арианин", ибо в божественность Христа не верил. Хотя, если вдуматься, веруют ли в эту божественность те, кто Символ веры поёт "афанасьевский", но рассчитывает не столько на Христа, сколько на государство, деньги, принуждение...

Халкидонский догмат расколол Церковь ещё глубже. Дошло даже до первого формального раскола между католиками и православными: римский папа отлучил от Церкви патриарха Константинопольского за попытки примирения с теми, кто Халкидонский догмат отверг. Это был не раскол - раскольчик, длился всего треть века. Настоящий раскол продолжается по сей день. Правда, раскол достаточно поверхностный. Сегодня большинство "ортодоксальных", "православных", "католических" христиан с почтением смотрят на христиан "дохалкидонских" (Эфиопия), на "монофизитов" (Египет, Армения), на "несториан" (Иран, Ирак, Сирия, а также те, кто оттуда бежал из-за американской "помощи", бежал в ту же Америку). Насколько расколоты христиане в вопросе о благодати и свободе, судить трудно, потому что христианство остаётся прежде всего религией безличной - национальной, культурной, корпоративной. Благодать же и свобода выше личности не растут.

Не было никаких "споров о Троице", "споров о Христе", "споров о благодати". Была и есть тайна христианства, вера в то, что пропасть между Богом и человеком преодолена. Пропасть преодолена, не Бог и не человек. С ними всё по-старому. Как это может быть? Что это означает? Вся "теология" и есть попытка ответить на этот вопрос, атакуя его под разным углом. Попытка есть, а внятного ответа, конечно, нет и не может быть в принципе. Пропасть преодолена не для того, чтобы человек что-то понял, а для того, чтобы человек стал человеком. Нормальным человеком. Каким в раю был. V век от рождества Христова, однако, продолжает искать прежде всего возможности сделать человека - богом. Не человека Иисуса - богом Христом. Это обвинение в адрес богословия - результат всё того же богословия, только крайний.

Человека пытаются сделать богом, когда пытаются спасение организовать сверху, доверяют земной власти то, что у земной власти надо отобрать. Именно произошло в 498 года, когда крестили франкского вождя Хлодвига (он не был королём, потому что "король" от имени Карла, родившегося через семь поколений). Знаменитая хлёсткая фраза (скорее всего, выдуманная задним числом), обращённая епископом к Хлодвигу: мол, склонись перед Богом. Однако свою голову Хлодвиг склонил на несколько секунд, а затем полтора тысячелетия Франция была старшей и любимой дочерью римских пап, потому что заставляла миллионы людей не по своей воле жить со склонёнными головами. Божественного было много, человеческого же не хватило. Между божественным и человеческим оказалась пропасть не только греха личного, но и греха безличности.