V век: материализация Христа, дематериализация христиан
Епископ Нолы Павлин писал около 410 года:
«В Иерусалим влечёт людей никакое иное чувство как желание видеть и осязать места, где телом находился Христос, чтобы иметь возможность сказать, основываясь на собственном своём опыте: «Мы пошли к жилищу Его, поклонились подножию ног Его» (послание 49).
Забавно, хотя маловажно, что латинский перевод псалма неточный, в оригинале (Пс. 131, 7) не отчёт, а призыв: «Пойдем к жилищу Его, поклонимся подножию ног Его». Важнее другое. Тот же Павлин писал:
«Стояние внешняго человека есть падение внутреннего; и на оборот, в той мере, как ослабевает наш внешний человек, внутренний со дня на день обновляется» (послание Северу).
Материальное – важно. Павлину важны материальные проявления святого. Это не специфически средневековая и не специфически христианская черта, это и у язычников – римлян и греков – так было. Ведь античные храмы так же увековечивали явления божеств людям или события из жизни божеств, как христианские – события из жизни Христа или святых.
Именно потому, что материальное – важно, материальный носитель души – тело – получает негативную окраску. И вновь – это не христиане придумали, в иудаизме этого, скорее, нет (хотя Иисус говорит о том, что душа важнее тела, но воскресение для Иисуса – воскресение и тела. Жизнь – это живот-брюхо-пузо-лоно). «Вверх от тела» - это Платон, вообще древнегреческая идея восхождения к Богу как освобождения от тела.
Материя отщипывается от человека и передаётся Богу.
Пятый век – это век продолжающейся насильственной христианизации. Кодекс Феодосия заложил юридическую основу, но реализовывалась она постепенно. Языческие храмы либо закрывались и стояли пустыми, либо разрушались, либо переделывались в христианские.
Нимало не защищая принуждение в религии, отметим, что когда-то так же поступали язычники по отношению к своим предшестенникам. Синкретизм – синкретизмом, а уничтожение вражеских святынь – норма жизни и до Христа, и помимо Христа. К тому же, у современного русского человека есть опыт закрытия церквей и превращения их в большевистские клубы и кинотеатры в 1920-1930-е годы. Процесс был, конечно, насильственным, но ведь большинство населения не видело в нём ничего плохого, кроме хорошего. Даже те крестьянские толпы, которые пытались отстоять церкви от закрытия, видели в них прежде всего символ независимости крестьянского «мира», экономической и правовой. Ходили-то в храмы и тогда – не толпы, а единицы. Так было и с античной религией.
Так что не надо сильно впадать в истерику и сваливать всё на христианство. Коллективизм, родовое в религии - страшно, а в какой религии - неважно.
См. Павлин Ноланский.
