Яков Кротов

VII ВЕК: КОСМОПОЛИТИЗМ БЕДЫ

В XXI веке значительно более националистической одури, чем в VII веке. Вопреки тому, что рисуют всяческие фантазии на исторические темы, в эпоху Беды Достопочтенного не обнаруживается мрачных страхов перед «угрозой с Востока», «натиском Юга», исламским завоеванием или нашествием африканских беженцев. Между тем, «наплыв», «натиск» и завоевания были, Беда о них прекрасно знал, но совершенно не придавал этому значения. То, что националистическая паранойя именует «гибелью Европы», историки называют «великим переселением народов». Мирным это переселение не было никогда, и в VII столетии набеги из-за моря были столь обычным делом, что их не слишком и фиксировали.

Завоеватели были таким же заурядным явлением как дождь. Пришли и впитались в почву, вот и всё. Были англы, стали англо-саксы. Это ещё ничего — были кельты, так от тех вообще почти ничего не осталось. Когда в Англию приходят миссионеры из Италию, их не клеймят «иностранными».

Понятия «национальность» в современном значении попросту не существует. «Современное значение» - это «национальность» как «национальное государство», как средство создания на земле максимального приближённого к идеалу общежития. Это не кровь и плоть, это культура и дух. Какой дух, видно из сопутствующих ему явлений — той самой националистической одури.

Можно предположить, что исламской угрозы Беда не боялся по незнанию. Конечно, он знал о том, что появились новые завоеватели, покорившие уже и Святую землю, и Малую Азию, и Африку, но до Англии им явно было ещё далеко — скандинавы были угрозой более реальной. Угрозой самой реальной и уносившей наибольшее количество жизней были войны между государствами, на которые были разделена Англия. Так ведь и в наши дни от домашнего насилия гибнет больше людей, чем от любых терактов и войн.

Про арабские завоевания было известно хотя бы потому, что в Риме появились беженцы. В 660-е годы новый король Кента решил обзавестись, наконец, главой Церкви — это было сложно, потому что требовало снарядить экспедицию в Рим. Расходы большие, но риск ещё больше, поэтому предыдущий правитель спокойно относился к пустующей архиерейской кафедре, а «рядовым верующим» и вовсе было всё равно. Сверху крестили, пусть наверху и беспокоятся. Посольство до Рима добралось, «дары» и «немалое количество золотых и серебряных сосудов» папе вручили, но сразу по прибытии почти все члены делегации, включая кандидата в архиереи, умерли от чумы. Выжили, очевидно, совсем уж технические сотрудники, потому что папа Виталий стал искать кандидата среди «местных».

Посылать в Англию за новым кандидатом было и долго, и ненадёжно. Так вот, первым кандидатом оказался аббат Адриан «из афров» - бежавший, очевидно, из завоёванных арабами земель. Прелестный был бы казус — африканец - архиепископ Английской церкви. Ещё пара поколений и это осуществится, ничего не поделаешь.

Адриан, однако, оказался по-настоящему смиренным человеком (сослался он на возраст) и стал подыскивать себе замену. Новым кандидатом — и новым архиепископ — стал опять мигрант-беженец-чужак, Теодор из того самого Тарса, откуда был и апостол Павел и где теперь уже господствовали мусульмане. Грек, но знающий латынь. Православный, но готовый на компромисс ради пользы дела.

См. отдельно о лысине Теодора.

Самое же примечательное, стоит заметить, что Папа был согласен и на африканца, и на грека, - лишь не француз. Французов во Франции тогда, правда, ещё не было, но галлы-то были, и на пути в Англию Теодор с Адрианом у галльских епископов останавливались. Не то, чтобы Папа неблаговолил галлам — дело во всё той же добрососедской вражде. Сосед — значит, враг, архиепископ моего врага — мой враг. Вот и попали Теодор с Адрианом под арест у майордома Эброина он решил, что их «миссия как-то угрожает королевству, над которым он надзирает». В конце концов, отпустил, но уже в порту на берегу Кале Теодор заболел. Выздоровел — и наконец-то прибыл на великий остров, где и проявил себя как весьма талантливый просветитель и администратор.

См. Беда.