БОГОЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ КОМЕДИЯ
VII век: путь перегринов
Перегрины бывали, конечно, и раньше. Само слово латинское, но составлено из таких базовых для индо-европейских наречий частей, что вполне универсально. Полный русский аналог – «перекати-поле». Приставка «пер» она и по-гречески, и на латыни приставка «пер», а «поле» - в том самом «гр», откуда и «агро». Более архаичный русский аналог – «иноземец». Очень крестьянский, горизонтальный взгляд на мир – вот я и моя земля, моё поле, а вон – ауслендеры, бродяги и вообще непонятные люди.
Один из сатирических памфлетов II столетия (его долго считали антихристианским, но он вообще против всяких «неправильных» верующих) не случайно именовал главного героя (и главного мошенника) Перегрином. Нормальные дома сидят. В крайнем случае, перепатетизируют под портиком. Но чтобы как апостол Павел скакать лягушкой по Средиземноморской луже… Фи.
Забавно, но Павел был как раз не перегрин, а римский гражданин. Юридически «перегрин» обозначало человека свободного, но не имеющего гражданства. Впрочем, в III веке закон подправили, гражданство присвоили всем, но перехожих калик от этого не убавилось.
В принципе, перегрином является любой монах. Ведь остаться в одиночестве означает прежде всего уйти, физически покинуть привычную среду. Не случайно во многих монастырях Египта, Палестины, Сирии VI-VI веков монахи уходили на Великий пост из монастырей – в пустыню. Поодиночке расходились и бродили.
Очень часто те, кого считали “апостолами” и “миссионерами”, были прежде всего перегринами. Например, святой Колумбан, в 590 году оставивший “родной” монастырь Бангор в Ирландии и отплывший на Континент, где он и блуждал до самой смерти. Его биограф говорит, что юноше Колумбан встретился с “отшельницей”, которая так описывала свою жизнь:
“Прошло уже пятнадцать лет, как я отказалась от дома и устремилась в это место странствий (hunc peregrinationis locum) … и, если бы не препятствовал слабый пол, направилась бы, преодолев море, в более лучшее место странствий» (цит. по Усков, 2001, 101).
«Место перегринации» при этом – келья. Но не в родном селе хижина, а в лесу.
К VII веку монашество уже было достаточно «обуздано» церковной иерархией. Никаких перегринов! Паломничество – пожалуйста, это однократный набожный акт, перемещение из одного подконтрольного пункта в другой («пилигрим» поэтому не случайный вариант «перегрина», нужен был особый термин для паломников). Устав св. Бенедикта резко отзывается о «гировагах» - бродягах, которые «вечно шатаются и нигде не успокаиваются» («semper vagi et nunquam stabiles»).
Вот в XIX веке – первом, когда романтическая идея путешествия как приключения духа стала овладевать массами – к перегринам относились иначе. Немецкий историк Ф.Принц даже отчеканил красивый лозунг: «stabilitas in peregrinatione», «стабильность в движении». Тогда же Жюль Верн сочинил роман о справедливом мстителе на подводной лодке с девизов «Неподвижный в подвижном».
Беда Достопочтенный, описывая жизнь своих предшественников-монахов, подчеркивает, что иное «жизнь перегрина», иное – «труд миссионера» (peregrina vita, apostolicum opus). Некий Викберт сперва отправляется проповедовать Евангелие фризам, но безрезультатно – и тогда он возвращается в жизни в молчании, в келью, «к месту излюбленного странствия» («locum preregrinationis»). Нортумбрийский монах Эгбер (ум. 729) не покидает Ирландии, хотя мечтает стать проповедником – ему важнее вести в монастыре «жизнь странника ради обретения родины на небесах.
Cвятой Бонифаций (р. 675) стал миссионером, но начал свой путь с того, что искал «мест странствий» - «peregrina loca», которые противопоставляются «отеческим землям». Аббатисса Эангит писала Бонифацию, что она с монахинями подумывает всей общиной перебраться на континент, но не решаются сделать выбор – «жить на отчей земле или быть изгнанником в странствии». К некоей Бугге Бонифаций пишет, что не желает призывать её к пути странника («iter peregrinum»), но и не считает этот путь запретным, «если ты на родине из-за мирян никак не может обрести свободу иметь покой на душе», то лучше стяжать «в странствии (“per peregrinationem») свободу созерцания».
Конечно, перегрины приводили в своё оправдание слова Иисуса «следуй за Мной», но кто сказал, что Иисус – вечный Перекати-Поле? А вот опыт подсказывает, однако, что есть и такой Иисус, Который уходит отовсюду, где корни крепче кроны. Быть автостопщиком или туристом, тоже, наверное, ещё далеко не святость, но всё же Авраам начинал свой путь к Богу с отрыва в неизвестно куда, и Моисей вёл к свободе через странствие, так что надо благодарить Бога за то, что в современном мире куда больше возможностей быть кроной, устремлённой в небо, чем в любые предшествовавшие эпохи.
