Богочеловеческая комедия. Эссе.
748 год: может ли родина спасти несуществующих антиподов?
Два эпизода из истории Церкви VIII столетия утвердились в современной культуре как образцы средневекового невежества: спор об антиподах и спор о соотношении формы и содержания в богослужении. Оба связаны с именем зальцбургского аббата, а потом и епископа Вигилия.
Начал Анатоль Франс, в 1908 году вложивший в уста Иисуса такое описание грядущего средневекового невежества:
«Священники станут до такой степени невежественны, что начнут крестить младенцев «во имя отцов, сынов и святых духов», о чем сообщит не без удовольствия Луи де Поттер в третьем томе своей «Философской, политической и критической истории христианства».
В 1980 году это аукнулось в романе Умберто Эко «Имя розы»:
«Европа была превращена в груду развалин. В один прекрасный день пришлось объявить недействительными все крещения, проведенные некоторыми галльскими священниками. Оказалось, что те крестили in nomine patris et filiae, и не оттого, что исповедовали новую ересь и считали Христа женщиной, а оттого, что почти не умели говорить по-латыни».
Зальцбург — прекрасный пример того, насколько неточна мифология массовой культуры в целом и Эко в частности. В античные времена тут был не город, а римский военный лагерь, а вот в VIII веке стал строиться именно город, так что можно говорить даже не о возрождении, а о начале качественно нового этапа в жизни региона (тогда - Бавария).
К тому же в реальности всё прямо наоборот: крещения, совершавшиеся по ошибочной формуле, были объявлены действительными (кстати, и конфликт был в Баварии, а не в Галлии). Вынес это разумное решение папа Захарий, к которому Зальцбургский епископ Виргилий обратился с жалобой на Бонифация Кредитонского, заявившего, что крещение по ошибочной формуле недействительно. Захария рассудил, что «крестивший говорил ломаным языком не для того, чтобы ввести заблуждение или ересь, но только по незнанию правильного римского выражения».
Кстати, и ошибку Эко воспроизводит ошибочно (возможно, намеренно): оговорка была «patria et filia et spiritus sancti», то есть, «родина, и дочь, и святые духи».
Легко смеяться над теми, кто готов умереть «за единый аз», особенно, если «аз» неверный. Но ведь Франс верно указал на суть проблемы: может ли содержание существовать без формы? Франс, конечно, видел в Церкви победу формы над содержанием, но было бы странно требовать от него вглядываться в церковные формы, чтобы всё-таки обнаружить в них содержание. Христиане ведь (в большинстве своём) не сильно вглядываются в формы атеистические, индуистские и прочие, хотя в них тоже может дышать Дух Божий.
Вот в своих формах каждый готов к презумпции невиновности. Например, сотни миллионов людей сегодня по-прежнему произносят символ веры, в котором говорится, что Иисус «сошёл с небес». Понятно, что выражение толкуется фигурально, что верх и низ, небо и земля превращаются в метафоры для обозначения света и мрака, добра и зла.
А вот в VIII веке всё тот же Бонифаций всё тому же папе Захарию написал донос на того же зальцбургского Вигилия. Сохранился лишь ответ папы, который в принципе одобрил позицию Бонифацию, но усомнился в том, что Вигилий действительно мог исповедовать такие странные взгляды:
«Что до извращённого и греховного учения, которое он [зальцбургский епископ] исповедует против Бога и собственной души: если он действительно исповедует веру в то, что под землёй существует ещё одна земля и на ней люди, либо в то, что над этой другой землёй светит иное солнце и иная луна, ты должен созвать собор, и лишить его священного сана, и изгнать его из Церкви».
Сочинения Виргилия об антиподах не сохранилось. Отлучён от Церкви не был, намного пережил и Бонифация, и Захарию. Ясно, что Бонифаций обвинил Вигилия в учении о том, что есть люди, которые не нуждаются во Христе. Ясно и то, что Вигилий этому не учил.
Действительно ли Средневековье было шагом назад в отношении к форме Земли? Да, к сожалению. Во всяком случае, в первую половину Средневековья - «Тёмные века», из которых VIII был ровнёхонько в середине — вера в то, что Земля плоская, была распространена шире, чем в античности, когда шарообразность Земля была известна всем образованным грекам и римлянам, включая христиан. Иудеи — дело другое, и те, кто был склонен буквально воспринимать библейские тексты, обычно считал Землю плоской — из самых великих, это Иоанн Златоуст. Патриарх Фотий, живший аж в IX веке, жёстко отстаивал учение о шарообразности земли.
Только вот «массы» Фотия не читали, а имели перед глазами, во-первых, факт плоской земли (греки, много плававшие по морю, имели перед глазами совсем другой факт), во-вторых, икону с изображением Иисуса, сходящего в преисподнюю. Кто был грамотен, читал «Космографию» сирийца Космы Индикоплевта, где говорилось о плоской земле — книга была очень популярна и в России. Да, Беда, живший в том же VIII веке, полагал, что Земля — шар, но его читали меньше, чем Косму. Только в XI веке и только благодаря заимствованиям книг у мусульман европейская элита вернулась к представлению о Земле как шаре. Герман Контракт (1013-1054) даже рассчитал окружность Земли по тому же методу, который использовал Эратосфен за три века до рождества Христова.
А слова-то про «сошедшаго с небес» в Символе веры остаются... И пусть остаются, как и иконы "Сошествия во ад", чтобы каждый раз, произнося эти слова и целуя эти иконы, напоминать себе, что слова могут быть очень условны, так что надо быть полегче на поворотах, встречаясь с теми, чьи слова кажутся нам вздором.
