БОГОЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ КОМЕДИЯ
785-800: ИСТОРИЯ ЭЛИПАНДА ТОЛЕДСКОГО
В Испании лишь Астурия устояла перед арабами. Впрочем, на территории Аль-Андалусы христиане систематическим репрессиям не подвергались. Им было запрещено публично проводить торжества, обращать в свою веру мусульман, но эти запреты не всегда проводились систематически. Церковные структуры в Севилье, Кордобе и Толедо сохранились. Созывались соборы, писались богословские сочинения.
С середины 750-х годов церковь Толедо возглавил Элипанд (ок. 716 - ок. 805 г.). Сохранились его послания. В них он называет одного из своих идейных противников (Беата) "слуга антихриста", знаменитого богослова Алкуина - "сын Люцифера". Отдельное послание обличает некоего Мигетия за то, что он призывает христиан не есть "пищи язычников", которая якобы их осквернит. Понятно, что речь идёт о том, стоит ли дразнить мусульман, признавая их еду нечистой.
Спор разгорелся из-за попыток испанских богословов определить соотношение природ во Христе. Как обычно бывает, жертвой пал агрессор. Элипанд обвинил Мигетия в том, что он считает, наподобие ариан, Иисуса всего лишь человеком, который усыновлён ("адоптирован") Богом. В 785 г. в Севилье собрался собор, который Мигетия осудил: "Христос есть усыновлённый сын Всевышнего по человечеству, а не по божеству" ("Christus adoptivus filius Altissimi humanitate, et nequaquam adoptivus divinitate").
Элипанд лишь цитировал учение, которое испанская Церковь исповедовала в течение веков, формулу, которая вошла в испанскую ("мозарабскую") литургию, которую отчеканили его святые предшественники по кафедре. Как и Несторий, Элипанд отстаивал подлинность человеческой природы Христа от тех, кто пытался сделать Его "всего лишь" Богом. То, что испанские христиане жили среди мусульман, обостряло проблему: ведь для мусульманина идея Бога, являющегося и полностью человеком, кощунственна.
Язык, которым пользовался Элипанд, уходил в римскую древность, во времена первых христиан. "Усыновить", "воспринять", - это всё слова из Священного Писания Нового Завета. Спустя двенадцать веков католический историк Э.Эвиг признавал:
"Различение двух природ Христа в образах filius adoptivus (человечество) и filius proprius (божественность) не было еретическим" (Еден, III, 81).
"Сын адаптивный" - это "усыновлённый", говоря по-русски. "Сын проприальный" - "собственно сын", "родной сын". Проблема заключалась (и заключается) в непонимании разницы между словами и красками. Красный цвет - он и в Толедо красен, и в Париже красен. Слово "адаптация", однако, означает разное в разных культурах. В Римской империи (и в Испании, которая сохранила римские традиции в Lex Romana Visigothorum) "приёмный сын" считался неотличимым от родного. Именно поэтому римские императоры с такой странной для современного человека лёгкостью делали своими наследниками приёмных сыновей. Право древних германцев предоставляло приёмному сыну намного менее прав, чем родному, - в этом отношении русский человек вполне немец.
Элипанд критиковал Мигетия за преувеличение власти Папы. В свою очередь, Папы следили за Испанией. С одобрения папы Адриана I франкский епископ Вилхарий Сансский послал в Аль-Андалусу франкского епископа Элигу, которому было поручено "реформировать" испанскую церковь. Речь шла о приведении испанских богослужебных традиций к римскому стандарту: чтобы Пасха праздновалась одновременно с Римом, чтобы христиане не заключали браков с мусульманами. Поручение, по меньшей мере, странное при наличии архиепископа Толедского.
Элипанд резко высмеял Мигетия за "абсурдные" и "смехотворные" мнения о Троице. Он рассылал письма о своей "победе" над Мигетием. Одно из таких писем, посланное в Астурию аббату Фиделию, попало и к аббату Беату Лебанскому, автору комментария к Апокалипсису, а следовательно, человеку весьма уверенному в себе. Беат с лихвой веронул Элипанду пыл, который затратил на Мигетия, и написал против него трактат, обвиняя в ереси "адопционизма", "усыновления".
Спор Элипанда и Беата стал спором той части Испании, которая оказалась под арабами, и той, которая оказалась под франками. Беату покровительствовал Карл Великий, который хотел утвердить свою власть хотя бы на севере Испании. Король Альфонс II вёл дело к независимости Астурии (где жил Беат) от эмирата.
В марте 786 г. Беат и поддержавший его епископ Осмы Этерий выпустили памфлет против Элипанда.
Элипанд в ответ обвинил их в ереси и пригрозил отлучить Беата, если тот не признает, что Христос "усыновлён по человечеству, но никоим образом не по божеству". К спору на стороне Элипанда присоединился Феликс, епископ Ургеля - города высоко в Пиренеях, в той части Испании, которую пытался завоевать Карл Великий. Против Элипанда выступил только Папа Римский, которого тогда отнюдь не считали безошибочным - из всех епископов арабской Испании Папу поддержал лишь Теудил Севильский, остальные объединились вокруг своего главы, митрополита, - а им и был Элипанд.
Элипанд был вне власти и Папы, и Карла. В их власти оказался только один из единомышленников архиепископа - Феликс, епископа Ургеля, города в Пиренеях, который находился под властью Карла. В 792 году Карл созвал собор в Регенсбурге: Феликс был осуждён и принёс покаяние, после чего был послан в Рим каяться перед папой Адрианом. Видимо, Феликс каялся не очень убедительно, потому что папа бросил его в тюрьму. Феликс оказался и плохим заключённым: он бежал. Элипанд и епископа эмирата выступили в поддержку Феликса, просили Карла снять с епископа обвинения. Папа ответил памфлетами, а Карл 1 июня 794 г. созвал во Франкфурте собор, на котором сам и был председателем - а при нём двое папских легатов. Тут осудили и Феликса, и Элипанда. Паулин Аквилейский (ок. 726 - 802) написал трактат против Элипанда.
Алкуин Йоркский (тот самый, которого Элипанд назвал сыном Люцифера) заклеймил Элипанда и Феликса как "несториан", "адопционистов". Он заявил, что единственно верным является выражение "filius assumptus". Оно, а не "filius adoptivus".
В русском языке латинское "адопт" есть в прилагательном "адаптированный". Можно адаптировать текст, компьютерную программу. Латинское "ассумп" есть в названии монашеского ордена ассумпционистов, который назван так в честь Успения Богоматери. "Успение" на латыни - и на английском - "ассумпция", "взятие" (взятие Богоматери на небо).
Вопрос не в том, какое слово "лучше". Вопрос в том, может ли тут одно слово быть "лучше" другого. Можно ли силой навязывать другому - и целой стране - своё употребление слова.
Полезно вспомнить, что и Несторий отнюдь не был несторианином: ему попросту приписали слова о том, что Богородица не была Богородицей.
Любопытное совпадение: тот же самый Франкфуртский собор 794 года, который осудил Феликса, осудил ещё и постановления VII Вселенского собора в Никее о почитании икон. Великие франкские богословы попросту не знали философского языка, которым оперировал собор, а заодно не разбирались в искусстве и приравнивали произведения искусства к ремесленным поделкам. Невежество такого рода в 1920-е годы побуждало коммунистических фанатиков призывать запретить сказки, а после 1990-го года такое невежество стало вдохновлять христианских фанатиков на борьбу со сказками и фэнтэзи.
Феликс и Элипанд оставались на своих должностях, но мира не получилось. Феликс посмел оправдываться, Паулин и Алкуин начали разбирать его оправдания так, что Феликс оказывался ещё худшим еретиком, чем казалось при первом рассмотрении. В 798 г. Феликса осудили на соборе в Риме, а в 800 г. в присутствии Карла ему устроили диспут с Алкуином в Ахене. Результат был предсказуем: Феликс покаялся ещё раз. На этот раз его сняли с епископства, осудили на ещё одном соборе - в самом Риме - и до смерти содержали под стражей в Лионе. После его смерти (в 816 или 818 г.) Алкуин и епископ Лиона Абогард написали ещё по трактату против покойника "Contra Felicem Urgellitanum". Однако, их труды пропали в некотором даром, потому что испанские архиереи остались при своих воззрениях.
Спустя тысячу лет историки назвали эпоху Карла Великого "каролингским возрождением", сделав Алкуина кем-то вроде Лоренцо Валлы VIII века. Однако, полезно помнить, что титаны Возрождения друг друга не ссылали и, при всей своей близости к разнообразным тронам, поддерживали друг друга, а не топили.
В свете истории Феликса распространение среди испанцев некоторого недоверия к Риму кажется не таким уж иррациональным и порочным явлением.
Зато в 809 г. собор в Ахене одобрил испанское учение о "филиокве", включив в Символ веры злосчастное "и от Сына".
Однако, королевство Астурии в 811 году добилось создание в своей столице Орвьедо архиепископства и стало формально независимым от Толедо. Христианское - точнее даже, именно католическое - стремление к единству было явлено во всём блеске. Единство хорошо, а разрыв лучше - разрыв с единоверцами и единоплеменниками, которые имели несчастье оказаться под игом иноверцев, разрыв во имя своей маленькой, но гордой автономии.
Ср. История описания Христа.
