БОГОЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ КОМЕДИЯ
XI век: спор не об инвеституре!
Одиннадцатый век в истории Европы (и Церкви) ознаменован началом "пора об инвеституре" - борьбы пап с императорами за право назначать церковных администраторов.
"Инвеститура" - от слова "одежда", "одевать". Это же Средневековье, всё выражалось символически, и назначение, считали тогда люди, происходит не в момент, когда начальник говорит "назначаю", и не в момент, когда человек пишет "назначаю", а в момент, когда начальник надевает на назначаемого спецодежду, даёт ему спецпосох или спецкольцо. Епископское облачение, епископский посох, епископское кольцо.
С точки зрения современного человека, спор довольно странный. Императоры и прочие светские начальники приобрели право назначать начальников церковных - приобрели в буквальном смысле слова. Сперва какой-нибудь герцог или король передавал епископу или настоятелю изрядный кусок земли, а потом благодаря этому получал право назначать преемника епископа или аббата. Никто и никогда не дарил землю "просто так". Никто не заставлял римских пап принимать "дар Константина" с условием, что даритель будет контролировать избрание этих самых пап. Соглашались! Сами напрашивались! Не хотите, чтобы государственные чиновники решали, кто будет князем-епископом, владеющим целым городом, а иногда и целым регионом, получающим с этого города налоги, распоряжающимся этим городом как государственный же чиновник? Пожалуйста, откажитесь от светской власти, станьте просто церковными администраторами.
Э нет, хотелось и рыбку ловить, и хозяину пруда не платить!
Ситуация идиотская с точки зрения современного сознания. С точки зрения сознания XI века претензии церковных "реформаторов" были новыми и дикими, и светские властители не стеснялись в выражениях. Когда норманы захватили Англию, что сделал папа Римский? Выступил с заявлением о том, что завоевательные войны противоречат учению Католической Церкви? Что римо-католики не имеют права нападать на римо-католиков и их порабощать? Да ничуть! Папа отправил завоевателям поздравительное послание, в котором подчёркивал, что их победа - результат Божьего благословения и папских молитв. На что Вильгельм Завоеватель сухо ответил, что победил благодаря Богу и своему мечу.
Громкие титулы участников "спора об инвеституре" в данном случае больше вводят в заблуждение, чем проясняют. Как же, Папа Римский борется с императором! Но и в XI веке Западная Европа - сравнительно небогатый уголок Евразии, раздробленный на десятки небольших государств, и Папа Римский в постоянной опасности от арабов, от городов северной Италии, от немцев, от повелителей Сицилии (и "великий" Григорий Гильдебрандт умирает не в Риме - восстание горожан заставило его бежать, защитил его норманский герцог Сицилии). Да и император - лишь один из многих немецких властителей, не имеющий права передавать престол по наследству, располагающий весьма небольшими и весьма ограниченными ресурсами. В общем, это отнюдь не столкновение двух огромных государств, это, скорее, похоже на борьбу фракций в какой-нибудь новорожденной парламентской республики. Фракций много, большинства нет ни у одной, необходимо постоянно с кем-то блокироваться, союзы заключаются и распадаются с необыкновенной лёгкостью.
Итог "спора об инвеституре" очень ведь простой: исчез предмет спора. Конечно, инвеститура никуда не делать, нынешние папы римские назначают епископов - это и есть инвеститура. Только вот исчезла та самая светская власть епископов - с доходами - которая составляла саму суть борьбы. Исчезли императоры - или, если угодно, они превратились в президентов и премьер-министров, и борьба за власть никуда не делась, но из бесконечной череды вооружённых конфликтов превратилась в бесконечную же череду мирной, почти игровой борьбы за голоса избирателей и внутрипарламентских интриг.
Главное в "споре об инвеституре" - обе стороны апелировали к общественному мнению. Вот это явление новое в европейской истории - ещё в Х веке такого не было. Император рассылает письмо, поносящие папу, папа рассылает письма, поносящие императора. В тоталитарных обществах такого не бывает. Начальники друг с другом спорят, но на публику эти споры не выходят. А тут именно "слабость Европы" оказывается созидательной силой. Решающим оказывается, кто кого убедит из потенциальных сторонников. Кто переманит на свою сторону Милан и Пизу, графиню Тосканскую или епископа Кельнского. И когда спрашивают, "почему Запад богат" - или, что разумнее, "почему Запад свободен" - то ответ нужно искать именно здесь: потому что Запад был слабее Востока, потому что тут осуществился кошмар всех восточных людей: вертикаль власти недостаточно вертикальная и властная, единство растащили по национальным, городским и даже сельским квартирам, какое-то Гуляй-поле, а не нормальная жизнь... Холопы решают, кто из дерущихся панов правее, а паны не очень-то таскают холопов за чубы, а объясняют им мотивы своих действий и заключают с ними договора...
Спор об инвеституре как форма приватизации
Конфликт пап с императорами не был чем-то исключительным, каким он предстаёт в учебниках истории церковной администрации (а большинство учебников по истории Церкви есть всего лишь история администраторов). Для XI и, особенно, XII веков это был абсолютно типовой конфликт. Феодалы, получившие некогда земли во временное пользование как вознаграждение за службу, имели с императором тот же самый конфликт. Города, во времени разорения отдавшиеся под руку феодалам - светским и церковным - чтобы выжить, теперь заявляли, что желают вернуть прежнюю свободу. Крестьяне заворочались. Всё это очень похоже на чередование национализации и приватизации, происходящее в современных экономиках. Кризис - национализируем, подъём - приватизируем.
Мотивация папства в его стремлении к самостоятельности точно та же, что у феодалов, горожан, крестьян. У меня, мол, своя специфика, своя специализация, в которой ты, император, ничего не смыслишь. Ты там императорствуй, а я буду духовное руководство осуществлять - в том числе, над тобой. Так ведь и крестьянин, мечтая о клочке земли, вдохновлялся тем же: ты, феодал, ничего в сельском хозяйстве не понимаешь, так и не лезь. Ты меня защищай, я тебя буду кормить. Ну, конечно, не бесплатно - ты мне плати, я тебе сформирую военный бюджетик. А феодал - императору: ты централизованное руководство осуществляешь, а у меня своя специфика, за мной местное управление, и давай не лезть в дела друг друга...
Только при формальном сходстве требований, весили эти требования по-разному. За борьбой центральной и местных властей - а к этому сводилась борьба магнатов империи с императорами - не стояло ничего, кроме власти. А властью сыт не будешь. Власть не греет и не сеет. Власть как плесень - сперва заводится, потом не выведешь. Сознавая свою никчемность, власть быстренько ставит управляемых в такое положение - причём силой ставит - что это они вынуждены доказывать власти свою нужность, тогда как логика требовала бы наоборот. Власть сама создаёт угрозы, от которых затем берётся защищать подданных.
Противоположностью власти является творчество. Вот князь - владелец города - вступает в борьбе с императором, отстаивая свою безраздельную власть над городом. Город при этом оказывается чем-то вроде палки, брошенной на дороге, и вот двое прохожих спорят, кому палка достанется. А вот горожанин начинает отстаивать свою свободу и независимость разом и от императора, и от князя, хоть церковного, хоть светского. За горожанином - особенно горожанином Европы XI-XII веков - стоит творчество. Он что-то изобретает, техническое или коммерческое, он рискует деньгами, а часто и жизнью, чтобы идея стала делом. Благодаря этому словно из ничего растут храмы, во много раз крупнее закутков Тёмных Веков. Благодаря этому появляются деньги на созыв соборов, появляется спрос на юристов и клерков, основываются университеты и пошло-поехало. Да, папы брали университеты под своё покровительство, но университеты были нужны не папам, и не Церковь их заводила.
С древнейших времён люди по-разному отвечали на вопрос, может ли временный обитатель дома стать его постоянным хозяином. Если просто жил, не ремонтируя, не улучшая, не развивая - тогда не может ни на что претендовать. Жил как таракан - и права у тебя тараканьи, то есть, никакие. А если человек в отсутствие хозяина укреплял дом, следил за садом вокруг дома, а потом снёс дом и построил куда лучший, а сад превратил в доходное хозяйство - тогда другое дело. И вот вопрос: с горожанином понятно. Он - улучшил. Он - творец. Понятно и с феодалом - он только мешал. А вот как с духовенством?
Если принимать папские декларации за чистую монету, то духовенство надо гнать метлой. Если священник - это меч, как и феодал - меч, то пусть идут себе лесом. Перекуют духовные мечи на духовные орала - пусть возвращаются, пусть выставляют орала на рынок, а мы посмотрим, хороши ли орала или у других производителей лучше. Все эти Ватиканы отобрать - ведь оно ж всё не купленое, а дарёное, и духовенство крепко нарушило волю дарителей, и даже многократно нарушило. Пусть уж древности будут музеями, а вера - верой. Христос из гроба вокрес, а из из музейной витрины ничто воскреснуть не может.
Наверное, когда-нибудь так и будет - верующие раздадут церковные имения и будут жить, как все нормальные люди, протягивая ножки по одёжке, а не по процентам со средневековых вкладов. Инвеститура - дура, Дух - молодец. Какая разница, кто назначает епископа? Его не назначать, его избирать надо, и это не право, а обязанность паствы. Всё-таки Христовы овцы, а не австралийские. Самое пикантное, что сам папа Григорий Гильдебранд был именно избран овцами - римлянами. При этом было нарушено не только законодательство Империи, но и церковное - ведь тот же Гильдебранд несколькими годами ранее организовал принятие закона о выборах пап, по которому избирать должен был отнюдь не народ, а кардиналы.
Конечно, когда говорится, что папа Григорий "был избран римлянами", "был изгнан римлянами" (а он был и то, и другое), надо понимать, что "римляне" тут - это те, кто "вышел на площадь". Большинство по домам сидело и делом занимались. А что ходить на выборы без чётко прописанной процедуры? Всё равно, что строить мельницу по картине какого-нибудь малого голландца...
XI ВЕК: БОРЬБА С ИНВЕСТИТУРОЙ КАК НАЧАЛО ИНДИВИДУАЛИЗМА
"Инвеститура" - "одевание". На латыни "вестис" - облачение. Самый простой и очень христианский пример инвеституры: человек входит в воду креститься. Входит, разумеется, обнажённым - забавно, что современные ревнители благочестия, пытающиеся максимально сделать всё "как в древности", эту деталь опускают. Окунаются в белых одеждах - а ведь белые одежды нужно одевать лишь после очищения, а то выходит вздор. Этот вздор - результат того, что игры в "исторические реконструкции" начались в XIX веке, в эпоху викторианскую - то есть, до неприличия ханжескую. Вот вышел человек очищенным, возрождённым к вечной жизни - тут его и облачают в белую рубаху. Кто облачает - тот и есть "восприемник", крестный отец для мужчины, крестная мать для женщины. Инвестор!
В античном христианстве какой-то особой связи между крестным отцом и крестником не было. Апостол Павел радовался, что многих "родил во Христе", но "родил" - словом, он ведь радовался и тому, что почти никого не крестил. В современном христианстве институт крестных отцов и матерей существует совершенно формально, по инерции со Средних веков. Вот в Средние века...
Средневековье - европейское - это прежде всего бесконечная паутина личных связей, намного более сильных, чем античные отношения "патрон-клиент", намного более психологических, интимных, а в случае с крещением и вообще мистических (или мистифицированных, как угодно). Народы, которые переселялись в Европу от голода и нужды, по дороге изрядно растеряли патриархальный коллективизм. В критических условиях, видимо, и родился новый вид связей, выстроенный по подобию родительско-детских отношений, но выстроенный вне семьи.
Вот крестный отец. Вот - феодал, который своему вассалу как отец сыну. "Слуга царю, отец солдатам". "Царь-батюшка" - это средневековое, античное же - "отец отечества", приниципальная разница. Царь - батюшка лично мне. Вручение паспорта в современной России - отзвук (и не такой уж слабый) феодальной зависимости. Хотя в современном мире, конечно, инвеститура в основном там, где дети. Вот родители одевают детей в разные красивые - хотя часто чрезвычайно неудобные - одёжки. Они утверждают свою власть, вместо того, чтобы спросить у ребёночка, что он сам хочет носить. А ребёночку иногда уже и паспорт выдали...
Принципиален для средневековой психологии акцент на телесном выражении идеи. Современный инвестор не соприкасается телом с акциями и, тем более, с владельцем компании, в которую инвестирует. ("Инвестор" - слово, впервые зафиксированное в XVII веке, ровно от того же корня, что "инвеститура", это вообще просто метафора, сравнивающая инвестора с феодалом). Поэтому знак папской власти над архиепископами - паллий, накидка из шерсти, которую папы либо лично возлагали на владык, либо посылали, но обязательно было именно носить. Кроме одежды, символами личного контакта выступали перстни, мечи, да что угодно, вплоть до поцелуя. Ведь феодализм как связь владельца земли с тем, кто эту землю получает, лишь частный случай феодальной психологии, которая была одна у безземельного батрака и императора, у священника и еретика.
XI век знаменит в церковной (и не только) истории прежде всего борьбой папства с инвеститурой. Папы вовсе не собирались бороться с психологией инвеституры, психологией феодальной зависимости как таковой. Они хотели только, чтобы все священнослужители зависели от них - а в раннее Средневековье сложилась система, при которой все церковные деятели получали инвеституры у светских феодалов. Собственно, папы тоже имели своих инвесторов - императоров. Любой священник, любой аббат получал инвеституру от какого-то светского феодала. В Х веке начинаются попытки - пока ещё очень слабые и непоследовательные - зависимость от феодалов ослабить (прежде всего, это проявилось в "клюнийской реформе", попытке реорганизации монастырей во главе с обителью Клюни). В 1075 году конфликт вышел на высший уровень: папа запрещает императору вручать инвеституру - церковным деятелям, конечно, не светским, последнее даже не обсуждалось. Император созывает епископов и те низлагают папу - точнее, объявляют его низложенным. Так начинается война - сперва война объявлений (папа, разумеется, объявил императора низложенным, освободив его подданных от обязанности быть верными правителю), а потом и настоящая, обычная война, тянувшаяся несколько сотен лет.
Самый знаменитый эпизод войны - Каносса, когда в 1077 году император на коленях просил у папы прощения. Отсюда поговорка "пойти в Каноссу" - "потерпеть поражение". Только вот всё же поражение потерпели Папы. Они, конечно, существуют, инвеституру императорскую они преодолели, но зато потеряли нечто большее - европейцев. Потому что обычному европейцу, даже католику, глубоко чужда идея, что он должен быть у кого-то "сыном", предметом инвестирования. Отсюда идёт упорное (формально очень вздорное) нежелание именовать священника "отцом". Отсюда, между прочим, исчезновение обращения "отец" даже в отношениях родных детей с биологическим отцом. Мало ли, что ты меня в детстве одевал-инвестировал! Как самовозрастающие логосы мы теперь равны!!
Слишком многие христианские лидеры - не только католические - считают современность слишком "индивидуалистической". Ах, общество атомизировалось - то есть, уже и не общество. Ах, вы все такие разобщённые-разобщённые, то ли дело было раньше!! Давайте взад, к Богу!!! Под нашим чутким руководством, конечно... Мы вас оденем, причешем...
Собственно, только в церковных обрядах инвеститура сохранилась в полном смысле слова. Когда епископ рукополагает священника он ведь не только "полагает руки". Это и апостолы делали, это вообще предревний (не только еврейский) обычай благословения, передачи "силы". Епископ "поставляемого" одевает - манжеты ("поручи"), пояс, второй пояс ("епитрахиль"), плащ ("ризу"), последним надевает крест, даёт служебник в руку. Да и миряне инвестируются по полной программе. Рубаху одевают не всегда, а вот крест - всегда, во всяком случае, в России.
Конечно, это всего лишь обряд, лишённый того психологического накала, который был в Средневековье. Тем не менее, сохранение обряда подчёркивает раздвоенность, которая характерна для верующего в современном мире. Как сын своих родителей, как профессионал, работник, акционер-инвестор, современный человек - атом, ничей не сынок, никакой таинственной связи со "старшим" и т.п. Но если человек находит Бога - тут же ему в нагрузку выдают зависимость от людей. Ужас?
Почему ж. Конечно, если эта зависимость становится средневековой - ужас, и даже трижды у. Такое бывает, "и ещё как бывает". Это слабость, это бегство от настоящего в прошлое, в общем - реакция. Она случается и у неверующих, дело тут не в религии.
