Богочеловеческая комедия
Витражи Шартра или Капиталист - самаритянин нашего времени
Когда сегодня едешь на автомобиле в Шартр, навстречу всё время проносятся огромные фуры. Они вывозят из Шартра то, что там производят. Пиво, косметику, электронное оборудование, автозапчасти. Население - 40 тысяч человек. В Можайске - 30 тысяч, только если Можайск - это большая деревня, то Шартр - маленький Париж, активный, красивый, чистый город.
В XII-м веке, когда после пожара собор в Шартре отстраивали заново, создавая грандиозный шедевр, финансировали стройку прежде всего не аристократы, не король (этого "добра" и в России хватало, вот после них и остался Можайск), а те, кто производил и, что немаловажно, кто умел продать произведённое. Шартрский собор - памятник капитализму. Это уже вовсе не "тёмное средневековье" VI-IX cтолетий, когда покупатель - из твоей же округи. Это уже начало ненавистной многим "глобализации", когда хочешь жить - умей не только сделать, но и продать, ищи покупателя хоть на краю света, но уж и делай так, чтобы на краю света предпочли твой товар, а не местный.
Более того, Шартрский собор - первый, где проклятые буржуины запечатлели себя, любимых. Его главная ценность в огромных витражных окнах, сохранившихся с XII века. Окно с витражами, повествующими о св. Иакове Старшем (моём покровителе, прошу прощения) оплачивали меховщики и мануфактурщики - и они изображены в нижнем ряду окна. Окно с Карлом Великим оплатили меховщики. Нижнюю часть окна с житием св. Савиниана оплатили строители ("каменщики", масоны), верхнюю - ткачи. Окно св. Юлиана - столяры, бондари, плотники, каретники (точнее, "картрайтеры" - изготовители всяких повозок). Изготовители колёс оплатили витражи Ноя (ковчег, кстати, был круглым - замечательная идея колеса, одновременно являющегося и каретой, предвосхищающая проекты кольцеобразных космических станций). Кожевники оплатили окно св. Томаса Бекета, оружейщики - св. Иоанна Богослова.
Обувщики же оказались то ли богаче, то ли набожнее всех остальных (так ведь ботинки снашиваются быстрее оружия) и оплатили витражи святых Стефана, Мартина, Богородицы и милосердного самарянина. В низу последнего они и изображены слева - за работой, справа - приносящими окно.
Шартрский собор - памятник примечательному симбиозу набожности и капитализму. В мире, где свобода была прежде всего функцией, производным от владения землёй и теми, кто её обрабатывает, куда было деться буржуа, от земли убегающему? К небу. Собор предоставлял место для торговли - вокруг Шартрского проводились регулярные ярмарки, причём торговля на них не обкладывалась налогом, потому что - на Божьей земле. Вокруг - владения графов Блуа, а тут - свободная от налогов экономическая зона. Называли её "клуатром" - так именовали церковный двор.
В 1258 году капитул собора получил от короля грамоту, позволявшую запирать ворота клуатра каждую ночь (Williams J. Bread, wine & money: the windows of the trades at Chartres Cathedral. Chicago, 1993). Этим рынок обезопасили от нападений, которые организовывали графы Блуа. Причина нападений проста: крепостные графов ехали на рынок к собору, чтобы не платить налогов. Попутно можно было приложиться к "Sancta Camisa" - в середине IXв века собор обзавёлся своей фальшивкой "ризой Богоматери", якобы хранившей следы молока, которым Мария кормила Младенца.
У северного конца торговали текстилем, у южного - мясом, овощами, дровами. У входа - то есть, у западного портала - были лавки менял, но были они и внутри храма. В основном пространстве торговали - ну, французы же! - торговали вином. Сохранились грамоты XIII века, предписывающие перенести эту торговлю в подземную часть (крипту) - но идея изгнать торгующих вином из храма никому и в голову не приходила.
Шартрский собор - готика ранняя (кроме одной колокольни, которая романского стиля, и второй, которая - готика поздняя, "пламенеющая"). Сохранившиеся витражи напоминают, что готика не только не стремилась к свету, как одно время полагали искусствоведы. Скорее уж - бежала. Витражи застят свет, превращают свет в цвет. В Шартре это прежде всего темно-синий цвет, секрет которого якобы утрачен и которым экскурсоводы гордятся так же, как в России гордятся рублёвской лазурью. Действительно, красивейший цвет - но из-за него в соборе темно.
Витражи, посвящённые милосердному самарянину, - нетривиальное явление. Ведь МС (назовём его так для краткости) - не реальная фигура, выдуман Христом, чтобы подразнить ханжей, а тут притча о нём развёрнута в милых комиксах: вот паломник выходит из Иерусалима - причём, кажется, рука поднята для крестного знамения, - вот разбойники в засаде, а вот - нападают, вплоть до заключительного - МС ухаживает за мизераблем.
Нетривиально и то, что только в витражах этого окна художник срифмовал два формально несвязанных сюжета. Верхняя часть окна - про сотворение мира, МС в нижней. Кульминационная сцена притчи - МС ухаживает за больным - помещена под изображением Адама в раю. Позы Адама и МС одинаковые.
Сходство подчёркнуто тем, что оба смотрят в одну сторону. Создаётся ощущение, что Адам, как и МС, занят каким-то добрым делом, ухаживает - но за кем? Рука МС протянута к больному, рука Адама - к дереву.
Вот - "дух капитализма". Райское блаженство буржуя - когда всё растёт. Удовлетвориться достигнутым? Мгновение, остановись? Сатанинское искушение! Рост бывает бешеным, но не бывает бесноватым, бесовское - прекращение роста, и неважно, идёт ли речь о горчичном дереве, капитале или человеке. Райскому дереву разве можно сказать: "Ты прекрасно, остановись"? Человек не лучше ли дерева тем, что может расти бесконечно? Зачем лечить больного - чтобы выздоровел и умер? Нет, чтобы рос. Победить и смерть! Пусть символически - но победить. Символически - а вот пусть капитал растёт. Растут и расходы, конечно - МС заранее предупреждает, что покроет будущие расходы - но без расходов не будет доходов. Не бойся убыли, бойся отсутствия прибыли! Деньги, никуда не вложенные, - деньги убитые, а деньги вложенные - деньги воскресающие и воскрещающие.
Адам -милосердный самаритянин рая. Человек так же далёк от природы как самаритяне от иудеев, и так же часть природы, как самаритяне - часть иудейского народа, сколько бы обе стороны ни сопротивлялись этой идее. Настоящая экология не смотрит на человека как еврей на самаритянина - экая, мол, угроза и саранча. Человек - часть биоценоза, природы, экологической структуры как жизнь - часть неживой природы. Человек убивает природы - подумаешь, слоны тоже не слишком экологичны! Но только человек может воскрешать и преображать природу.
Дух азарта, дух риска, дух ненасытности. Зато проклятые буржуины создали то здравоохранение, которое и по сей день увеличивает продолжительность жизни, доводя людей до Альцгеймера. Проклятые буржуины считали и считают высшей добродетелью помощь ближнему, а благородные аристократы и угнетённые частным капиталом пролетарии жмотятся и предпочитают получать, а не давать. В итоге проклятые буржуины в современном мире - как самаряне в мире евангельских времён. Все их ненавидят и бранят. Правда, все альтернативы оказываются ещё более гаже. К тому же, откровенно говоря, дурное, что приписывают капитализму - например, войны и нищета - существовало и до капитализма, и помимо капитализма, а вот то хорошее, что порождено им - без него куда-то испаряется. Как священники и левиты при виде человека, нуждающегося в помощи. Так что, прежде чем бросать камни в капиталистов, полезно проверить, не разобьёшь ли витраж в Шартре.
