БОГОЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ КОМЕДИЯ
XIII ВЕК: С КЕМ СЯДЕМ ЗА СТОЛ?
Гвидо деи Кавальканти навсегда остаётся в тени Данте, которого был старше (родился самое позднее в 1259 году, но, возможно, и много ранее). Умер он ровно с XIII веком, в августа 1300 года, но и полвека спустя Бокаччо посвятил целую новеллу всего лишь одной шутке Кавальканти.
Во Флоренции, начинает издалека Бокаччо, был обычай:
"именитые граждане соседних улиц ... составляли общество.., наблюдая, чтобы принимались лишь такие, которые были бы в состоянии надлежащим образом понести расходы".
Вон он, исток капитализма. На первый взгляд - надменность, золотой миллиард возводит укрепления против тех, из кого высасывает свои миллиарды. Между тем, Кавальканти отказывался вступать в один из таких кружков. Единственная причина, которая проглядывается из биографии - Кавальканти был из слишком аристократической семьи. Из-за этого, в отличие от Данте, ему был заказан путь во флорентийскую элиту, которая как раз поставила фильтр против феодальной знати.
Дух капитализма - в идее "платить за себя". В этом смысле флорентийские буржуа XIII века рассуждают точь в точь как американский негр в романе Фолкнера, который не желает принимать бесплатные услуги адвоката. Пусть плата будет символической, но - пусть будет. В этом моё человеческое достоинство. Собираемся после богослужения пить чай - каждый платит за чай.
В современной России (в продолжение традиций России советской) такого нет. Тут люди бранят государственную церковь за коррупцию, но более коррупции боятся настоящей жизни - чтобы были финансовые отчёты. "Ой, я Вам доверяю!" - под этим лозунгом расцветает иждивенчество. Это доверие лукавое. Доверяют, потому что знают - на самом деле, ты соучастник коррупции власти. Патриарх украл миллион, но и ты в храм к этому патриарху сходил, бросил на тарелку десять рублей, а должен был бы просить, в покрытие всех расходов на строительство, электричество, отопление, зарплату - пятнадцать, а то и двадцать рублей. Недоплатил - а недостающие деньги правительство выдало, перераспределив в твою пользу налоги от атеистов, агностиков и просто не задумывающихся.
Бокаччо подчёркивает, что за Кавальканти была слава безбожника:
"Так как он держался отчасти учения эпикурейцев, говорили в простом народе, что его размышления состояли лишь в искании, возможно ли открыть, что Бога нет".
Примечательно разведение в разные стороны "простого народа" и тех, кто звал Кавальканти в свой кружок, не смущаясь его "атеизмом".
Бетто Брунеллески приглашал Кавальканти и здорово обиделся.
Имел ли Бетто отношение к знаменитому архитектору Филиппе Брунеллески? Отец Филиппе носил фамилию Лапи (Липпи - сокращение от "Филиппа"), а Брунеллески было фамилией его матери. В любом случае, Бетто ничем не прославился, кроме того, что в один прекрасный день, встретив Кавальканти на площади святой Репараты, где стояли роскошные саркофаги-гробницы (их позднее внесли в церковь, а так были прямо на улице), Брунеллески решил поиздеваться и спросил:
"Гвидо, ты отказываешься быть в нашем обществе; но скажи, когда ты откроешь, что бога нет, то что же из этого будет?"
На что Кавальканти ответил:
"Господа, вы можете говорить мне у себя дома все, что вам угодно".
Перепрыгнул через саркофаг, у которого стоял, и скрылся от греха подальше, а Брунеллески был на лошади и последовать за ним не смог. Своим читателям Бокаччо подробно растолковывает шутку Кавальканти, которая ведь является лишь вариацией шутки, на тринадцать веков ранее озвученной Иисусом - про фарисеев, которые "раскрашенные гробницы". Растолковывает устами Брунеллески, что любопытно - значит, шутка была несправедлива, коль скоро сеньор отлично её понял, во-первых, и ничуть не обиделся, во-вторых. Духовные же мертвецы исключительно обидчивы.
При этом Бокаччо не счёл, к сожалению, нужным растолковать шутку Брунеллески, и теперь она не совсем понятна. Какой-то перец в ней был, но какой? Можно предположить, что Бетто (кстати, сокращение от Бенедетто) хотел сказать, что лучше иметь друзьями ближних, которые есть, чем Бога, Которого нет. Шутка на грани фола, инквизиция во Флоренции уже была, но юмор должен быть на грани, иначе он и не юмор. Но высшее остроумие - новелла Бокаччо, ведь в ней атеистом оказывается вовсе не атеист (если считать Кавальканти таковым), а все добропорядочные флорентийцы - да и просто современные люди, считая современность до XXI века. Мы готовы платить за свои нетайные вечери, не потому, что нам интересны сотрапезники, а потому что мы не верим в Бога, чья Тайная Вечеря превратилась в феодальную явь, в демонстративную демонстрацию пышности власти. И правильно делаем, что не верим в такого Бога, только это ещё не оправдывает удовлетворённости своими частными демонстрациями. Между средневековым пиршеством и буржуазным застольем лежит, как сказал бы Чехов, "лежит целое громадное поле, которое проходит с большим трудом истинный мудрец" - вроде Кавальканти.
