БОГОЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ КОМЕДИЯ
1530 год: Нгуен Зы - мёртвые под судом живых
См.: Нгуен Зы - поминовение усопших.
Трудно не быть европоцентристом. Вот взять Вьетнам XVI века - что там люди читали-писали? Кто знает?
Для русского националиста - ну что такое Вьетнам, одной атомной бомбой можно накрыть. Мелкая фишка в борьбе с американским империализмом. Однако, во Вьетнаме 90 миллионов человек, что лишь на треть меньше России и на треть больше Франции. Мы страны будем оценивать как квартиры, по квадратам, или как страны, по людям? Нам ведь со страны налога не платить, значит - по людям? По размеру оценивают страны лишь те, кому люди кажутся обременением. Вот мечтал человек всю жизнь вырваться из коммуналки - и мечтает, чтобы вся Россия была его личной квартирой, и побольше, и чтобы никого посторонних...
Для русского националиста, который знает, что существуют книги, Вьетнам - убогая дыра. Ну что там писали! Франция ещё ладно - Монтень, Маргарита Наваррская, всякие у неё сальности можно вычитать... Для души - французские сальности (которые, на самом деле, вовсе не сальности, но ведь для сальных глаз и Мопассан порнуха), для идеологии, напоказ - своё, родимый "Домострой".
Между прочим, Вьетнам достаточно велик, чтобы в нём было традиционное для большинства стран разделение на север и юг с отчётливыми особенностями в "характере" людей. В иных деревнях тоже так различаются - северный конец, южный конец. А уж в городах и подавно. Северные вьетнамцы и южные - как шотландцы и англичане. Горцы и гламурники. Впрочем, в литературе это не очень отразилось. Как и в Европе, именно в XVI веке появляется литература на собственно вьетнамском языке, и само название "Вьетнам" появляется (впрочем у Нгуен Зы в "Пространной записи рассказов об удивительном" - примерно 1530 год - ещё есть и архаичное "Нам-вьет").
Можно было бы сказать, что Вьетнам и Россия в XVI веке очень были схожи - междоусобицы, борьба за единство страны. Династия, сложившаяся в XV веке, ослабевает... Запустение державы... Но это общее у всех стран всех веков до Модерна - чередование резких подъёмов и упадков. "Резкие" - потому что всё хрупко, отправная точка низкая.
Количественно Вьетнам и Россия очень несхожи. Всю русскую литературу XVI века можно уместить на сотне страниц - если без комметариев и перевода (и уж, конечно, гламурные хрестоматии переводов типа Четьих Миней или военные рапорты в виде летописей не в счёт). Изуверски-красивые памфлета Ивана Террибла, десяток житий, неотличимых друг от друга как софринские свечки и так же плохо освещающие что угодно. Стоглав - чудище озорно и лаяй. Наконец, Домострой. Русские деспоты вечно обещали своим солдатам решить их жилищную проблему на десятый год после своего ухода - "Домострой" есть мечта солдата о том, как он построит дом, жизнь и жену, когда государь выполнит обещание. Чтение не для слабонервных и уж точно не для женщин.
Вьетнамская литература XVI века - чудные стихи, причём их просто физически много. Изящная новеллистика, и её тоже много, вполне сопоставимо с французской. "Русская литература" ведь во все века по физическому объему меньше, чем во Франции, хотя населения - больше. Вот, и от Вьетнама, оказывается, отстаём. Автора, подобного Нгуен Бинь Кхиему, вьетнамскому поэту XVI в., в России не было до XVIII столетия.
Главное, впрочем, не количество. Когда смотришь, что волновало вьетнамцев в XVI веке - ба, да тут, пожалуй, нет никакой разницы между Европой, Россией и "таинственным Востоком". Жизнь и смерть их волновали, любовь и человеческое достоинство. На первый взгляд, всё очень экзотично или архаично - у Нгуен Зы в каждой новелле какие-то драконы и водяные змеи, названия чересчур выспренние - «торжище Южного благоденствия». Ну, положим, «торжище» - на совести переводчика, базар он и во Вьетнаме базар, и даже во Вьетнаме это как раз настоящий базар, но кто ж называет базары так красиво? Впрочем, «Красная площадь» - очень по-вьетнамски, потому что красный и во Вьетнаме, и в Китае самый почётный цвет. Драконы - ну так и Георгий Победоносец, кажется, тоже не с медведем боролся.
Главная же экзотика: в новеллах Зы всё про умерших, про путешествия на небесах. Конечно, и в Европе про загробный мир, привидения и демонов тоже писали, но — лет на пятьсот пораньше. В XVI веке, конечно, в призраков очень даже верили, но образованные люди от этого дистанцировались. Тень отца Гамлета — в угоду толпе, не более. Во всяком случае, во Франции - в России бесы были куда ближе.
Позвольте, какая связь между бесами и призраками? Бесы - те, кто мучают умерших?
Извините, это ещё как посмотреть. Для Нгуен Зы (и Востока в целом) демоны и бесы - это те же умершие, только по каким-то причинам не нашедшие себе покоя, приходящие грабить живых (они нуждаются в еде), боящиеся смерти (их можно пронзить стрелой или отрубить им голову). Это - не экзотика, это архаика. Тут обнажается вся противоречивость отношения человека к умершим. Мифология эту противоречивость приглаживает, упорядочивает, но живёт человек не по мифологии, а по сердцу, а это сердце каждый день твердит одно: смерть - это непорядок.
"Культ предков" - само название-то какое. Культ не умерших, а именно предков. Если умерший не твой предок - пусть валяется в канаве или в казённой могиле (впрочем, большинство московских кладбищ таковы, что от заболоченной канавы отличаются лишь наличием оград - в обычную канаву позволяется падать сколько угодно). Кстати, "предок" может быть и духовный - и в новеллах есть ученики, которые по три года, забросив всё, справляют траурные обряды перед алтарём умершего учителя, у которого не было родных детей.
Культ предков - от страха или от любви? А кто сказал, что одно несовместимо с другим? Да весь так называемый "трагизм человеческого существования" есть трагизм не существования вообще, а именно любви, которая теоретически должна изгонять страх (выражение апостола Павла), а практически, увы, оказывается бессильной жертвой страхов.
Культ предков - простой и, духовно говоря, дешёвый способ решить конфликт любви и страха, близости и отчуждённости. Средство решения - порядок, порядок достаточно бесчеловечный - то есть, коллективный. Всё должно идти социально приемлемым образом.
Надо чётко понимать, что и в современном западном обществе это живо, хотя и оттеснено на обочину жизни. Индивидуализм индивидуализмом, но идея патриотизма - это всё тот же культ предков (как там у американского праотца Авраама? "Восемь десятков и семь лет назад наши отцы образовали на этом континенте новую нацию, зачатую в свободе и верящую в то, что все люди рождены равными.."). Идея "общественного порядка", "социально приемлемого" - вовсе не договор живых, а прежде всего соблюдение того, что нравилось умершим, иногда - очень давно умершим людям.
Что такое "социально неприемлемое"? Например, изнасилование. Поэтому первая же новелла Зы - о двадцатилетней девушке, которая умерла, как она сама выражется, потому что её "оставил муж". В реальности, несомненно, речь идёт об изнасилованной красавице, которая либо была убита, либо покончила с собой и поэтому не удостоилась нормального погребения - гроб с её телом поставлен в заброшенной хижине. В любом случае, жертва так же "вне порядка", как и преступник. По той же логике женщина, которую похитил вельможа и принудил к сожительству - виновная и недостойная особа. По этике конфуцианства - этого стоицизма Востока - она должна была покончить с собой, но с точки зрения этики бытовой самоубийство - не индульгенция, наоборот.
Абстрактный вопрос о причинах зла и несправедливости в новеллах Зы - конкретный вопрос о том, как сыну относиться к отцу, который был самодуром и помпадуром, "коррумпированным кадром". У этого есть и оборотная сторона - как относиться к погибшим от коррупции? Да, они жертвы, но всё равно они - вне порядка. Как говорят в России, "у нас зря не сажают" - что, безусловно, является замаскированным утверждением "у нас зря не убивают". В XVI веке от вьетнамского деспотизма погибали точно так же, как от опричнины Грозного:
"Души безвинно погибших, не найдя приюта и успокоения, собирались толпами и в поисках пропитанья ломились в двери харчевен, а не то еще подстерегали гулящих девиц, желая развлечься с ними. Всякого, кто им противился, поражал тяжкий недуг; а ежели кто пытался унять их молитвами и заговорами, убеждался: заклятья бессильны. И демоны царили в полях подле города, не ведая страха и опасений".
Вы думаете, в России к жертвам государственного террора относились иначе? А почему помянутый выше царь Иван составлял "синодики опальных" и рассылал их по монастырям? Только, чтобы не снились? Чтобы успокоить совесть? Да нет, действовала та же самая логика - мёртвый опасен, и особенно опасен, если живые перед ним реально виноваты. Почему мальчика, убитого в поле молнией или утонувшего в омуте, причисляли к лику святых либо вурдалаков? Да чтобы разъяснить феномен и успокоить, и успокоиться.
Это не проблема Вьетнама и России, это и проблема Европы. Почему покупали (или бесплатно получали) индульгенции? Почему дарили целые деревни монастырям - и европейским, и русским - чтобы монахи молились об упокоении умерших? Что противоположно "упокоению", какое "беспокоение"? В богословских трактатах об этом было не принято говорить, но тех, кто жертвовал беспокоило именно это - как бы папа, дедушка, прадедушка не сделал бы гадость, на которую имеет полное право, которую я бы на его месте даже обязан был бы сделать.
Все споры о том, могут ли монастыри владеть землёй и крепостными душами, вполне понятны лишь, если учесть, что земли и души жаловались для обеспечения молитв об усопших. В этом смысле русские споры XVI века в одном ряду с протестом Лютера против индульгенций, вообще против превращения религии в культ умерших. Но в том же ряду и постановления Тридентского собора этого столетия - собора католического, который предписал резко сократить обряды, связанные с культом умерших. Погребальные братства, тысячи заупокойных месс... Готические соборы потому были такие длинные, что в каждой ячейке нефе капелла, где ежедневно совершали мессу за упокой душ предков аристократов, которые пожертвовали на эту капеллу и на эти мессы. Из любви к предкам? Из-за веры в то, что Бог глухой и жестокий? Или из-за страха, что предки будут мучать и вредить? Вот последнее-то вернее. Поэтому и самоубийц так страшно боятся - ведь знают, что не от любви окружающих кончают с собой, и переносят свою вину на них - "не виноватая я, он сам ушёл".
Теоретически Тридентский собор подтвердил веру в чистилище и силу молитв об умерших, совершаемых во время мессы. В этом смысле был дан отпор протестантизму. На практике, однако, с Тридентского собора начинается сокращение культа умерших - в порядке борьбы с излишествами и злоупотреблениями. И дело не в доброй воле католического начальства, а в изменении тех, над кем пытались начальствовать. Но это уже отдельная история.
